Но как это можно осуществить? Как и куда она может уехать? И как поступят сестры? Похоже, они вовсе не собирались покидать ранчо. Эмма не сводила своих огромных глаз с Бена, все ее чувства были на виду. Да и потом, ранчо уже стало ее домом. Конечно, она не захочет расстаться с Беном и уехать.
Селия взрослела с каждым днем. Она стала спокойной, вдумчивой и вела себя с достоинством. Теперь ее волосы были всегда аккуратно причесаны. Платья она выбирала самые скромные и наконец перестала бегать и прыгать, а стала ходить степенно, как и подобает воспитанной девушке. Она по-прежнему пыталась приручить Рубио, хотя того слепого обожания уже не было. Нет, Селия тоже не захочет уезжать.
Джейк повернул жену к себе лицом и положил руки ей на грудь. Виктория спокойно и серьезно посмотрела ему в глаза. Он ответил ей взглядом, в котором легко читались его отнюдь не серьезные намерения. Правда, он только что закончил одеваться, но с этим у него никогда не было проблем. Он сбросит одежду в одну минуту. Джейк отвел жену обратно в постель, и прошло не меньше часа, прежде чем супруги покинули спальню.
Наконец пришла настоящая холодная зима. Талия Виктории округлилась, и теперь положение ее стало заметно всем и каждому. Характер ее тоже изменился. Она была гораздо спокойнее и даже казалась сонной, поскольку все ее внимание было сосредоточено на растущей внутри нее новой жизни. Она больше не занималась хозяйством, потому что быстро уставала. Утренняя тошнота бесследно прошла, и физически Виктория чувствовала себя вполне здоровой.
Она считала, что ее большой живот оттолкнет от нее Джейка и охладит его любовный пыл, но тут она ошиблась. Они по-прежнему проводили вместе каждую ночь. Джейк был очень бережен к жене, придумывая все новые и новые позы, чтобы получить удовольствие, не причинив вреда ни ребенку, ни Виктории. Правда, она вряд ли была в состоянии оценить его тактичность, — ведь ей и в голову не приходило, что далеко не все мужья так обращаются со своими беременными женами.
В один из декабрьских дней у Анжелины начались роды. Несчастная женщина промучилась в одиночестве не меньше часа, прежде чем мужчины услышали ее крики и пришли сообщить хозяйке.
Ни Кармита, ни Лола не проявили ни малейшего желания помочь несчастной. Виктория постаралась подавить отвращение, поначалу охватившее ее. Возможно, ее собственное положение помогло ей с сочувствием отнестись к этой всеми презираемой шлюхе. Как бы то ни было, она завернулась в теплую шаль и отправилась в каморку Анжелины. Кармите не оставалось ничего другого, как последовать за хозяйкой.
При виде входящей Виктории Анжелина повернула голову на грязной подушке. Она попыталась улыбнуться, но по лицу проскользнула гримаса боли.
— А, хозяйка пришла. Хочешь узнать, как это бывает? Скоро и твой черед.
Грязь в комнате была удручающей. Камин давно погас, и холод был страшный. Тем не менее Анжелина металась по кровати вся в поту, у нее был жар.
— Быстро разведи огонь, — скомандовала Виктория, повернувшись к Кармите,
Она толком не знала, что делать. Но в любом случае тепло и чистота — вещи совершенно необходимые. Вместе с Кармитой они принесли свежее белье и перестелили постель Анжелины. Виктория поразилась чудовищно грязному матрасу на ее постели, но менять его было некогда. Виктория переодела Анжелину в свою просторную и чистую рубаху.
Схватки продолжались весь день и ночь. Анжелина была обессилена, ее еще недавно прекрасные глаза глубоко запали, а губы были искусаны до крови.
Джейк постучал в дверь и вывел Викторию на улицу, укутав своим теплым овчинным полушубком.
— Пойдем домой. Пусть этим занимается Кармита. Тебе здесь делать нечего.
Ветер пронизывал насквозь и не давал дышать. Виктория прижалась к мужу и почувствовала, как ребенок зашевелился внутри.
— Знаешь, будь я на ее месте, мне бы понадобилась помощь, я бы хотела, чтобы каждый что-нибудь сделал для меня. И потом, у меня страшное предчувствие. Мне кажется, она умрет, — прошептала Виктория.
Ее тревога и сочувствие были вызваны отнюдь не тем, что ей самой предстояло вскоре рожать. Просто Анжелина была сейчас так одиноко и брошена всеми, что невозможно было отвернуться от нее.
Не исключено, что Анжелина и в самом деле умрет, и Джейк вовсе не хотел, чтобы его беременная жена присутствовала при этом. Он попытался увести ее домой, но она категорически отказалась. Джейк уже готов был подхватить ее на руки и унести насильно, но она так посмотрела на него, что он не решился.
— Как я могу сама ожидать чьей-то помощи, если брошу ее сейчас?
— Ты — совсем другое дело. У тебя есть семья.
— Да, у меня есть, а у нее нет никого. Она совсем одна, понимаешь?
Виктория коснулась пальцем обветренных губ мужа. Впервые после их ссоры она сама, первая, прикоснулась к нему, пытаясь приласкать. Джейк прижал мягкую ладонь жены к своей небритой холодной щеке. Это легкое прикосновение согрело его душу и успокоило.
Прислать Эмму тебе в помощь? — голос его стал хриплым, он с трудом мог говорить.
— Нет, — Виктория улыбнулась, — она ведь не замужем. Нечего ей на это смотреть. Может быть, Лолу? Только не приказывай ей. Если она сама захочет.
Джейк отпустил жену обратно в душную, пропахшую потом и кровью комнату. Сейчас ему хотелось, чтобы у Виктории было хоть чуть-чуть меньше благородства и сочувствия.
Вскоре пришла Лола. Она предложила Виктории и Кармите пойти домой перекусить. На кухне их ждал горячий ужин. Она готова была подменить их около Анжелины. Кармита поспешила воспользоваться предложением, а Виктория осталась. Она страшно устала, но есть ей вовсе не хотелось.
Анжелина уже целый час пролежала с закрытыми глазами, но услышав голоса женщин, сказала неожиданно громким голосом:
— Вам надо поесть. Я и сама бы поела, если бы могла. — Это были последние слова, произнесенные Анжелиной.
Виктория постоянно протирала губкой лицо измученной женщины. Промежутки между схватками становились все короче. В полночь Анжелина разрешилась маленькой толстенькой девочкой с кудрявыми черными волосами и затянувшейся вокруг шеи пуповиной. Виктория дрожащими руками завернула безжизненное тельце в простыню. Анжелина больше не приходила в сознание, так и не узнав, что ее дочка умерла, едва появившись на свет. Через несколько часов ее не стало.
Кармита и Лола сказали, что они сами позаботятся о телах умерших, и отправили Викторию домой. Она шла по двору, чуть не падая от усталости, но ее собственный ребенок весело дубасил ее изнутри, сообщая, что у него все идет отлично.
Виктория очень удивилась, застав Джейка на кухне с чашкой давно остывшего кофе. Он ведь отправился спать.
— Они умерли, и мать, и дитя, — еле слышно произнесла Виктория.
Джейк шагнул ей навстречу и подхватил на руки. Он нес жену в спальню, а она горько плакала, прижавшись лицом к его плечу.
Жизнь остановить невозможно. На ранчо по прежнему кипела работа. Виктория с каждым днем полнела все больше и больше. Теперь ей уже трудно было сохранять равновесие, и она двигалась очень осторожно. Поглаживая живот в те моменты, когда ребенок был особенно подвижен, она уже могла нащупывать его локотки, пяточки, головку.
Господи, — Джейк был поражен той силой, с которой толкался малыш, — вот это да! Можно подумать, у тебя там два тигренка дерутся.
— Хорошенькое сравнение. Спасибо, дорогой.
Он улыбнулся, продолжая лениво поглаживать живот Виктории.
— А вдруг у тебя там двое?
— Нет. Я уже все сосчитала. Одна головка, две пяточки, два локотка, два кулачка. Как ни крути, только один.
Джейк облегченно вздохнул. Роды и так достаточно тяжелая вещь. Хватит и одного ребенка на первый раз.
…. Уже кончался январь. Селия забралась в кладовку и взяла оттуда яблоко. Она собиралась угостить им Рубио.
Утро выдалось морозным и прозрачным. Земля была покрыта пушистым белым ковром, на небе ни облачка.
Селия радовалась утру, солнцу и тому, что, может быть, Льюис улучит минутку и придет в ее потаенное место на чердаке. Сейчас, зимой, им было трудно остаться вдвоем, ведь холода согнали всех поближе к усадьбе. Но скоро весна. Они с Льюисом снова будут уезжать верхом далеко-далеко от дома и любить друг друга.
Рубио бегал по самому большому загону. Пар валил у него из ноздрей, копыта взрывали землю, глянцевая кожа блестела. Жеребец тряс головой, наслаждаясь движением.
Селия встала у ограды, с восторгом следя за ним и даже не пытаясь подозвать. Он редко бывал таким игривым и веселым, как сегодня. Набегавшись всласть, он сам подойдет к ней, и она сможет угостить его яблоком. Жеребец уже привык к девушке, он позволял ей гладить свою мощную шею и больше не пытался укусить.
Рубио был очень красив, почти так же красив, как Льюис. Девушке они оба казались прекрасными и немного опасными животными.
Льюис. Стоило Селии произнести это имя, как тело ее пронизывало тепло от воспоминаний о его ласках. Ее груди набухали, стоило ей только представить, как он целует ее соски. Льюис, Льюис…
Задумавшись, Селия выронила яблоко на землю, за ограду загона. Нет, так не годится, надо его достать. Встав на колени, она протянула руку, но ее пальцы чуть-чуть не дотягивались до яблока. Рубио был в противоположном конце загона, стоя с поднятой головой. Сейчас можно перелезть через ограду и спокойно взять яблоко. Это совершенно безопасно. Селия поставила ногу на перекладину…
Дикое ржание взбесившейся лошади было слышно даже в доме. Потом раздались крики и топот бегущих мужчин. Потом прозвенел еще один слабый тоненький крик, пронзивший сердце Виктории.
Она бросилась бежать. Эмма пыталась остановить ее, но Виктория с неистовой силой оттолкнула сестру и вылетела во двор. Она больше не ощущала тяжести своего тела.
— Селия! — позвала она в отчаянии, но никто не отозвался.
В загоне несколько верховых пытались накинуть веревку на шею Рубио. Среди них был и Джейк. Когда жеребца привязали к столбу, Джейк спешился и побежал туда, где в углу возвышался маленький холмик взрыхленной земли. Опустившись рядом с ним на колени, Джейк заметил бегущую жену.
— Бен, задержи ее! — заорал Джейк.
Бен побежал наперерез Виктории и крепко обхватил ее своими железными руками. Она пинала его, пытаясь вырваться, но он стоял как скала.
— Пусти меня, пусти! Селия, Селия! — поток слез хлынул из глаз Виктории.
Джейк загородил собой тело Селии, но кое-что Виктория успела заметить. Выпачканную в грязи голубую шаль, край юбки, белое кружево нижнего белья, сиротливо брошенную на белом снегу маленькую туфельку и много-много чего-то красного. Откуда это? Селия никогда ничего красного не носила.
— — Одеяло, быстро! — приказал Джейк, и кто-то тут же сорвался с места.
Виктория вырывалась из рук Бена, не слыша того, что он говорит ей. Эмма стояла рядом с ними, зажав рот рукой, чтобы не закричать.
Лицо ее было смертельно бледным, а глаза — огромными и полными ужаса.
Принесли одеяло, и Джейк осторожно завернул в него тело девушки. В этот момент к загону подъехал Льюис. Он понял все с первого взгляда. Лицо его окаменело. Спешившись, он перелез через изгородь и подошел к Джейку, который собирался поднять Селию.
— Я сам все сделаю, — хрипло проговорил он. — Иди и позаботься о своей женщине, а я о своей позабочусь сам.
Джейк посмотрел на него и, увидев бесконечную тоску в его глазах, отошел, коснувшись на прощание окровавленной щеки девушки. Он оставлял Селию мужчине, который любил ее, а сам шел к своей жене.
Виктория больше не рвалась бежать, она стояла рядом с Беном, замерев на месте, лицо ее стало бесцветным. Она не успела даже накинуть шаль, но не чувствовала холода. Она искала на лице Джейка хоть какой-то знак надежды, но не находила его. Все-таки она решилась спросить:
— Селия жива?
Джейк хотел схватить жену на руки, унести в теплую спальню, согреть и только там сообщить ей страшную весть, но знал, что она не сдвинется с места, пока не узнает правды.
— Нет, — ответил Джейк.
Виктория покачнулась, Джейк бросился к ней, но она сама справилась со своей слабостью, выпрямившись, она подняла голову.
— Пожалуйста, отнесите ее в дом. Ее надо помыть, — голос Виктории дрожал.
Льюис поднял и понес Селию в дом. Ветер развевал ее золотистые кудри, и они касались его лица. Следом за ним шли Виктория и Эмма, выпрямив свои худенькие плечи и стараясь не согнуться под бременем страшной беды. Джейк и Бен присоединились к ним.
Джейк сдержал свой первый порыв обнять жену и утешить. Это только ослабит ее. Сейчас ей надо собрать все свои силы и достойно проводить сестру.
Кармита и Лола тихонько плакали, прикрывшись передниками. Жуана с трудом сдерживала рыдания.
— Нам понадобится вода, — тихо сказала Виктория, обращаясь, к женщинам.
Льюис принес Селию в ее спальню и положил на кровать. Опустившись рядом на колени, он гладил золотистые кудри девушки, выбившиеся из-под одеяла.
— Я люблю тебя, — прошептал он, обращаясь к неподвижному телу, и молчание было ему ответом. Льюис чувствовал, как сердце умирает у него в груди.
Виктория положила руку на плечо юноши. Только сейчас она поняла то, о чем ей следовало догадаться гораздо раньше. Так вот почему Селия так переменилась в последнее время.
— Она тоже любила тебя. Ты сделал ее счастливой.
Он перевел дыхание и прижал к губам прядь золотистых волос Селии. Они все еще источали ее сладкий аромат.
— Мы были любовниками, — хрипло сказал Льюис, — и в этом не было ничего дурного.
— Конечно, не было, — согласилась Виктория.
То, что произошло между Селией и Льюисом, противоречило всем правилам, которые Виктория впитала с молоком матери. Но они больше не довлели над ней. Их жизнь изменилась, изменились и они сами. Разве такой она была, когда впервые вступила на эту землю? Все ее представления о том, что достойно, а что нет, были разрушены. Любовь оказалась сильнее.
Любовь изменила и Селию. Из наивного ребенка она превратилась в женщину. Она перестала порхать от цветка к цветку в поисках красоты и радости жизни. Все это она нашла в Льюисе.
В комнату вошла Кармита с ведром воды.
— — Если позволите, я обмою сеньориту, — сказала она Виктории.
— Спасибо, мы с Эммой должны это сделать сами, — мягко возразила Виктория, — это последнее, что мы можем сделать для нее.
Джейк увел с собой Льюиса. Бен отправился распорядиться насчет гроба и могилы. Осторожно сняв с тела сестры изодранную одежду, Виктория и Эмма смыли кровь и грязь с ее тела. Копыта Рубио оставили многочисленные страшные следы на ее спине. Наверное, она уткнулась лицом в землю, прикрывая голову руками и пытаясь защититься от смертельных ударов. Затылок был разбит. Видимо, в это место жеребец нанес смертельный удар. После того как сестры вымыли Селию, насухо вытерли волосы и одели любимое платье, она лежала так, словно только что заснула. Казалось, стоит позвать ее, она откроет глаза и улыбнется. Лицо девушки стало мраморно-белым, черные ресницы оттеняли бледность щек. Это была все та же Селия, только душа уже покинула ее тело.
Виктория не могла заснуть. Джейк настоял на том, чтобы она легла в постель, и она лежала с открытыми горящими глазами в объятиях мужа. Сначала она плакала, но слезы не приносили никакого облегчения. Потом иссякли и они. Страшная тоска сжимала ей сердце. Никогда она не представляла себе жизни без Селии, которая, как солнышко, освещала все вокруг себя. Ее не стало, и жизнь погрузилась во мрак.
Ребенок шевельнулся и напомнил Виктории о себе.
— Селия так ждала нашего малыша. Теперь уж она его не увидит.
Джейк тоже не спал. Он беспокоился о том, как перенесет несчастье жена, но и сам горевал. Не будет больше их забавных бесед о женских и мужских седлах, о том, как отличить кота от кошки, не будут больше пропадать тапочки, не придется искать разные мелочи в самых невероятных местах.
Джейк крепко прижимал к себе Викторию. Она должна все время чувствовать, что он рядом с ней.
— Если у нас будет девочка, ты назовешь ее Селия?
Виктория покачала головой:
— Нет. Я не могу. Не сейчас. Прошло не меньше часа, прежде чем она смогла произнести еще несколько слов.
— Она была красивой, правда?
— Как ангел.
— Надо позаботиться о ее котенке.
Разгоралась заря. Роскошное буйство красок на небе вызвало у Виктории новый прилив тоски.
Селия всегда восхищалась такими восходами, и теперь, без нее, для Викторин они потеряли всю свою прелесть.
У Виктории не было черного платья, но это не имело значения. Здесь не Огаста. Траур был в ее сердце. Кое-как заколов волосы, она подошла к окну и выглянула вниз.
— Я хочу, чтобы эту лошадь уничтожили, — резко сказала она.
Джейк прекрасно знал, что такое жажда мести. Он знал, как она испепеляет, сжигает душу изнутри.
Положив руки ей на плечи, он посмотрел в глаза жене:
— Это просто глупое животное, Виктория. Мы предупреждали Селию много раз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35