А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 





Вирджиния Хенли: «Ястреб и голубка»

Вирджиния Хенли
Ястреб и голубка




«Ястреб и голубка»: АСТ; Москва; 2003

ISBN 5-17-018715-7Оригинал: Virginia Henley,
“The Hawk and the Dove”

Перевод: В. Яхонтова
Аннотация Когда Сара Бишоп и Шейн Хокхерст договорились вступить в брак, каждый из них руководствовался только собственными интересами — они не были знакомы до свадьбы. Но, когда Шейн не появился на собственной свадьбе, Сара сочла себя смертельно оскорбленной и поклялась отомстить. Действуя в точном соответствии со своими мстительными планами, она завоевывает пылкую любовь Шейна, но и сама оказывается в ловушке, которую ему расставила. Вирджиния ХенлиЯстреб и голубка Глава 1 Челтенхэм, 1586 год Весна еще не наступила. С ветвей деревьев над рекой свисали сосульки, и в холодном воздухе от дыхания лошадей образовывались морозные облачка. Двое молодых всадников, шутливо соревнуясь, одолевали последнюю сотню ярдов, отделявшую их от конюшни.В конюшне наездников сразу обдало теплом, и это тепло, да еще неповторимый запах лошадей, кожи и сена обострили все их чувства; ими овладело нетерпеливое беспокойство. Молодой человек необычайно привлекательной наружности сжал обеими руками руки трепещущей красавицы и привлек ее к себе. Он знал, что если сейчас же не поцелует ее, то сойдет с ума.— Сара, — прерывисто выдохнул он ее имя у самых губ девушки, прежде чем приник к ним поцелуем, в ожидании которого оба томились уже несколько недель.Теперь, когда они наконец слились в объятии, у них не было сил оторваться друг от друга. Руки Сары нежно обвились округ шеи юноши, его же ладони, поначалу гладившие спину девушки, медленно переместились на ее грудь. Молодой человек глухо охнул и опустился на сено, увлекая за собой свою прелестную мучительницу.Искушение было сильным. Очень сильным.Прежде Сара не испытывала ничего подобного: как будто весь мир стремился раствориться в овладевшей ею истоме.— Нет, Эндрю, нам этого нельзя.— Пожалуйста, Сара, умоляю тебя. Я же собираюсь просить твоей руки. — И он снова закрыл поцелуем рот протестующей красавицы, нащупывая при этом застежку ее платья.Молодой человек уже успел справиться с тремя пуговицами, когда Сара нашла в себе силы вырваться из его объятий.Не то чтобы она не верила его словам. Сара знала, что он честен и говорит искренне: он, без сомнения, действительно будет просить ее руки. Но к ней уже сватались и другие — и всегда безуспешно.Поэтому она решительно сжала его руки, предупреждая дальнейшие поползновения, и ласково рассмеялась:— Ты пока даже не спросил, согласна ли я сама!— Сара, дорогая, ты выйдешь за меня замуж?
Эти слова всплыли в памяти девушки, а затем вся сцена расплылась в мерцающем тумане, когда она невидящим взглядом смотрела в окно. Непрошеные, незваные слезы застилали глаза, и Сара изо всех сил старалась не дать им пролиться: никто не должен был заподозрить, что она плакала. Уж лучше умереть!«Ведьмы!» — подумала Сара Бишоп, с трудом удерживаясь, чтобы не выкрикнуть это слово вслух. Стиснув зубы, она повернулась к четырем своим сводным сестрам, расположившимся в красиво обставленной семейной гостиной.Две старшие сестры, от первого брака матери, были смуглыми, темноволосыми, благовоспитанными до чопорности особами; их чванливую самонадеянность питало положение, которое они занимали в семейной иерархии. Две другие, годами младше Сары, рожденные ее матерью в третьем — то есть нынешнем — браке, были хорошенькими блондинками, избалованными и эгоистичными до мозга костей.Милое семейство собралось, дабы обсудить подробности грядущей свадьбы — составить список гостей, сочинить приглашения и выбрать ткани для платьев. Их кроткая мать, Мэри Бишоп, уже удалилась, сославшись на головную боль: она никогда не была в состоянии выдержать общество сразу всех своих дочерей.— Это заговор! — возмутилась Сара; ее волосы цвета расплавленной меди так и взлетели над плечами. — Черт побери, вы прекрасно знаете, что в темно-розовом я выгляжу настоящей уродкой, и нарочно всегда навязываете мне этот цвет.— Сабля Уайлд, сейчас же прекрати ругаться, — прошипела Джейн, старшая из сестер: ей исполнилось уже двадцать два года.— А ты не смей называть меня Саблей Уайлд! Вы и святого доведете до того, что он начнет богохульствовать! — в гневе вскричала Сара.— Святого? — сестрицы громко расхохотались.— Святого? — повторила Джейн. — Нам тут не со святыми управляться приходится.У нас другая забота — сатанинское отродье, Сабля Уайлд. — Она насмешливо подчеркнула обращение.— Ты свое прозвище вполне заслужила, — ухмыльнулась Эми, самая младшая. — Джейн, это правда, что, когда умер ее отец, она без конца таскала по дому его саблю и даже на ночь не желала с ней расставаться?— Чистая правда, и это в четыре-то года!Она была попросту опасна: нагнала страху на весь дом. Бедная мамочка перепугалась насмерть: милая деточка того и гляди поранила бы слуг!— Как бы я сейчас кого-нибудь не поранила, если вы немедленно не заткнетесь! — пригрозила Сара.— А я пожалуюсь на тебя отцу, если ты опять будешь скандалить, — ответила Джейн угрозой на угрозу, поднимаясь из-за письменного стола, на котором в беспорядке лежали теперь уже всеми забытые списки.Саре показалось, что она задыхается. Погода этой весной стояла угнетающе жаркая и влажная, и сейчас, в минуту раздражения, щеки у девушки запылали, и, чтобы успокоиться, Сара заставила себя несколько раз глубоко вздохнуть. Старшая сестра, Маргарет, впившись завистливым взглядом в великолепную высокую округлую грудь Сары, вздымавшуюся от волнения, проговорила с плохо скрываемой злобой:— У нашей Сабли такой кричащий цвет волос, что нам никуда не уйти от этого бедствия, какой бы мы ни выбрали оттенок для ее платья. Все мы отлично знаем, что она беснуется вовсе не из-за цвета платья, а из-за того, что душечке Бет сделали предложение, а ей — нет.— Это нечестно! — возмутилась Сара. — Эндрю хотел стать моим мужем. После того как вышли замуж Джейн и Маргарет, все считали, что теперь моя очередь. Мне скоро двадцать, а Бет всего пятнадцать лет.Слова Сары чрезвычайно позабавили сестер.— Ты живешь в каком-то придуманном мире, Сабля Уайлд. Тебе никогда не выйти замуж. Твой ирландский папаша не оставил тебе ни гроша в приданое, и к тому же всем на многие мили вокруг известно, на какие проделки ты способна. — Джейн с удовольствием поставила Сару на место.Преподобный Бишоп распахнул дверь кабинета, где он корпел над обличительной проповедью для следующего воскресного богослужения. Опять неприятности с этой девицей.Если бы она не отравляла ему жизнь своими дикими выходками, его брак вполне мог бы считаться образцовым. Долговязая фигура преподобного появилась на пороге кабинета как раз в ту минуту, когда Сара разразилась гневной тирадой:— Мой ирландец-отец, зарубите себе на носу, был единственным из мужей моей матери, за кого она вышла по любви! За первого мать вышла из-за денег, а за последнего — ради положения в обществе. А вы — четыре завистливые ведьмы!— Проси прощения! — коротко приказал отчим.Сара испуганно обернулась, но тут же подобралась, готовая дать отпор. Она выпрямилась во весь рост и мягко произнесла:— Ах, я так сожалею… Я так сожалею… что они завистливые ведьмы.Уголки его губ изогнулись вниз в жестокой гримасе, и без малейших колебаний преподобный распорядился:— Ну-ка, давайте ее сюда и положите на стол!С двумя старшими сестрицами разъяренная Сара вполне могла бы справиться, но почтенный глава семейства цепко ухватил ее сзади за шею и потянулся за тростью. Сестры, не скрывая ликования, удерживали на столе свою жертву: их-то никогда в жизни не пороли.Тонкая хлопчатая ткань платья и нижней юбки была слабой защитой от жалящих укусов трости: преподобный вкладывал всю силу в каждый удар. Кровь бросилась в голову Саре от боли и унижения, но будь она проклята, если доставит им удовольствие увидеть, что она потеряла сознание.— Отправляйтесь в свою комнату, сударыня, — приказал наконец преподобный. — Эта девица отмечена дьяволом!Сара услышала эти слова, поднимаясь по лестнице, и они подействовали, как искра на порох: вспыхнув от ярости, она поклялась себе поквитаться со всей компанией.Захлопнув за собой дверь комнаты, Сара немедленно открыла окно, спустилась вниз по огромному боярышнику и бросилась к конюшням. Схватив уздечку и не тратя времени на то, чтобы возиться с седлом, она вскочила на Субботу и, пригнувшись к самой шее кобылы — дабы не травмировать пострадавшие округлости пониже спины, — как ветер, унеслась в пустынные холмы Котсуолдса. Обычно ей доставлял огромное наслаждение вид цветущих деревьев и резвящихся ягнят, появившихся весной на свет, но сегодня она осталась слепа к красотам окружающего пейзажа.Прямой тропинкой, через лес, заросший сплошным ковром колокольчиков, Сара подъехала к берегу маленького уединенного озера.Спешившись, она привязала Субботу там, где лошадь могла дотянуться до сочной зеленой травы, и ласково погладила ее по морде. Отчим был доволен, когда она назвала жеребенка Субботой. Сара невольно усмехнулась: вот бы он взбеленился, если бы узнал, что полное имя лошади не просто Суббота, а Черная Суббота.Опустившись на колени у кромки берега и наклонившись к воде, чтобы зачерпнуть в ладони воды и обмыть разгоряченное лицо, Сара поймала на глади озера свое отражение. «И вовсе я не уродка», — с вызовом сказала она и вздохнула при мысли о красоте сводных сестриц.На самом деле она и лицом и фигурой была намного красивее их, но годы унижений не могли пройти бесследно.Сестры действительно были привлекательны, но на их фоне красота Сары поражала неповторимым сочетанием яркости и изысканности: волосы, подобные огненному водопаду, полные, с чувственным изгибом губы и под темными бровями зеленые глаза, оттененные длинными темными ресницами.Маленькая родинка на левой щеке — над самой скулой — непостижимым образом еще увеличивала очарование этого лица. Сара задумчиво дотронулась пальцем до крошечного темного пятнышка, в котором ее семья усматривала дьявольскую отметину, — а потом, повинуясь внезапному побуждению (столь древнему, что самой прародительнице Еве, видимо, довелось его испытать), быстро разделась догола и скользнула в прохладную успокаивающую воду.При этом она вспугнула пару уток, суетливо заработавших лапками, чтобы отплыть от нее подальше, под защиту камышовых зарослей. У них был такой забавный вид, что Сара от души рассмеялась. И тело и душа постепенно обретали покой, и девушка засмотрелась на радужные крылья сновавших над озером стрекоз. Может быть, она и в самом деле ужасно испорченная, размышляла Сара. Разве не отослала она поддельное письмо, написанное почерком матери, к леди Кэтрин Эшфорд, состоящей при королевском дворе? Кейт приходилась сестрой первому мужу матери. Десять лет назад она вступила в блестящий брак с лордом Эшфордом и теперь носила чрезвычайно высокое звание смотрительницы гардероба королевы.Поистине она вращалась в самых высоких сферах! В письме, якобы написанном матерью, Сара напоминала Кейт, что Бог послал ей (то есть Мэри Бишоп) пятерых очаровательных дочерей и что она (опять-таки Мэри Бишоп) просит о месте при дворе для одной из них, пусть даже самом незначительном. В письме содержались легкие сетования по поводу того, как трудно подобрать им всем достойных спутников жизни, и достаточно прозрачный намек, что среди шестнадцати сотен джентльменов, состоящих при дворе Елизаветы, наверняка найдется супруг хотя бы для одной из ее невинных, хорошо воспитанных девочек.Прошло больше двух месяцев с тех пор, как Сара отправила письмо, так что следовало быть начеку и вовремя перехватить ответное послание леди Эшфорд.Плавая в озере, Сара в воображении унеслась далеко-далеко: она видела себя одетой в бледно-зеленое бальное платье; движениями великолепного веера, инкрустированного драгоценными камнями, она ставит на место джентльмена, который вздумал вести себя неподобающим образом. Нарядная зала освещена тысячами свечей, а Сара идет навстречу раскрытым объятиям кавалера, который пригласил ее на танец.Неожиданно прогремел выстрел, и Сара вскрикнула в ужасе: злополучная утка, только что вспорхнувшая с поверхности озера, камнем упала в воду. Крик девушки услышал мужчина и подошел к кромке воды. Это был муж Маргарет, Джон.— Сабля! Тело Христово, да ты голая! — Он облизнул губы, чувствуя, что весь каменеет при виде обворожительной свояченицы.— А ну пошел отсюда! — вспыхнула она.Собака Джона поплыла за подстреленной дичью, но сам он уже не видел ничего, кроме озерной нимфы. Он быстро смекнул, сколь неблагоприятно для доброго имени Сары могут быть истолкованы обстоятельства их встречи, и его красивое лицо расплылось в хитрой улыбке.— Если хочешь, душечка, чтобы я не сболтнул лишнего, так у тебя есть один надежный способ заставить меня помалкивать!— Иди домой, к жене! — холодно откликнулась девушка.— Моей женой должна была стать ты, Сара. Сначала я просил твоей руки.— Ну и что? Ты тут же ухватился за Маргарет, стоило тебе выяснить, что у меня ни гроша за душой, а у нее денег куры не клюют.— Да ведь это родители наши обо всем столковались: меня, можно сказать, и не спросили. Будь со мной поласковей, Сабля, ты знаешь, что разбила мне сердце.— Уж лучше бы я голову тебе разбила, бабник противный! — вскричала Сара.— Я плыву к тебе. — Джон блудливо ухмыльнулся и нагнулся, чтобы снять башмаки.У Сары дух занялся от страха, но он не должен был этого заметить.— Эй, Джон Тэтчер, я-то помалкивать не стану, если сделаешь еще хоть шаг ко мне!Джон поколебался лишь мгновение.— Тебе не поздоровится, если преподобный узнает, что ты разгуливаешь по лесу нагишом.— А что он может сделать со мной? Выпороть? Так сегодня я уже получила порцию горячих, — отважно парировала Сара.Джон покончил с раздеванием и плюхнулся в озеро. Сара быстро нырнула и проплыла под водой, не показываясь на поверхности, футов тридцать, пока не коснулась поросшего травой берега. Быстро натянув нижнюю юбку и платье, она взлетела в седло за мгновение до того, как услышала крик незадачливого преследователя:— Сабелька, помоги! У меня ноги запутались в водорослях! — воззвал он с явным беспокойством.Девушка рассмеялась и ударом пяток послала Черную Субботу вперед.— Надеюсь, ты не выпутаешься во веки веков!Прошло три дня, а карающая длань Всевышнего все еще не обрушилась на нее; Сара решила, что легко отделалась. Она воспользовалась первой же возможностью поехать в Глостер, чтобы забрать почту для церкви и для преподобного. Такая возможность представилась, когда мать вместе с новоиспеченной невестой Бет отправились в Глостер, чтобы купить полотно для постельного белья и развезти свадебные приглашения тетушкам, дядюшкам и кузинам: в результате трех своих браков миссис Бишоп обзавелась многочисленной родней.Почтовой станцией, куда кареты доставляли депеши из Лондона, служил постоялый двор «Лебедь». Сара быстро перебрала бумаги, адресованные в дом приходского священника и в церковь, и сердце ее замерло от волнения: она держала в руках долгожданный ответ из Лондона от леди Кэтрин Эшфорд.Девушка сунула письмо за вырез платья и расправила под корсетом: там вожделенное послание было в безопасности, хотя Сара чувствовала, что оно прожигает ей грудь. Затем она собрала остальные письма и в карете передала их матери.Сердце ее пело от радости, столь сильной, что даже ужасное время, проведенное в обществе кузин, не могло отравить ее счастья. Она попросту не слушала нескончаемую болтовню о свадьбах.На Бет было надето светло-синее шелковое платье с прелестной мантильей того же оттенка. Синие атласные башмачки удачно дополняли туалет. Бет скрестила ноги так, чтобы все могли заметить ее светло-синие шелковые чулки.Мысли Сары отвлеклись от письма, когда одна из кузин произнесла:— Это темно-красное платье не идет к необычному цвету твоих волос. Сабля. На Маргарет оно смотрелось куда лучше… до того как перешло к тебе.Бет и кузины дружно захихикали.— Зато на мне его лиф совсем не висит мешком, вам не кажется? — медоточиво ответила Сара, окинув взглядом невзрачные бюсты девиц. Игра называлась: «кто-кого-больней-укусит», — и следующий ход был за кузиной.— Должно быть, тебя очень огорчило, что Бет выходит замуж. Не успеем оглянуться, просватают и Эми, а ты останешься старой девой.Господи, как она их всех ненавидела! Щеки Сары вспыхнули, и она высокомерно промолвила:— Ничуть это меня не огорчает. Дело в том, что, весьма вероятно, я в скором времени отбуду ко двору.Как только эти слова слетели у нее с языка, она сразу пожалела, что они были сказаны.Она готова была язык себе откусить! Ох, водилась за ней эта дурная привычка — выпаливать первое, что придет в голову!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40