Вскоре плясунья раскланялась и спрыгнула со стола, опираясь о руку одного из рыцарей. Зрители одобрительно загоготали.
В этот момент в зал вошел Тристан с тяжелой ношей в руках. Улыбаясь, он подошел к брату и, встав на одно колено, произнес:
— У меня есть подарок для вас, дорогой Роджер! Вы, отважный воин, победитель турниров и охотничьих состязаний, заслуживаете его, как никто другой!
Роджер добродушно улыбнулся. Его весельчак брат был неистощим на выдумки, и он был готов посмеяться новой шутке Тристана вместе со всеми.
Тристан развернул шелковую накидку, и перед взорами собравшихся предстала спящая девушка, юная, прелестная и беспомощно нагая. Спутанные волосы окружали ее нежное тело темным ореолом.
Улыбка мгновенно сбежала с лица Роджера.
— Кто она? — спросил он, сдвинув черные брови.
— Молодая крестьянка, — пробормотал Тристан, отводя взгляд.
Роджер выругался сквозь зубы и вскочил на ноги, опрокинув свой стул с высокой спинкой.
— Боже праведный! Из-за тебя нас всех когда-нибудь вздернут на виселице! Ведь это не наши крестьяне, Тристан! Они принадлежат его величеству! Ну что ты за болван, в самом деле! Порой мне кажется, что ты думаешь не головой, а задницей! Или тебе мало того, что я пригласил сюда мадам Кассандру с ее девицами из академии верховой езды? — спросил он с сарказмом.
Роджер часто выговаривал брату за то, что, имея жену и ребенка, тот продолжал распутничать. Но долго сердиться на добродушного Тристана он не мог. Вздохнув, Роджер покачал головой и снял с себя короткий черный плащ. Завернув в него спящую Розанну, он сказал брату, сурово сдвинув брови:
— Отнеси ее в мою комнату, негодник! Пусть девушка придет в себя. Бедное дитя!
Тристан молча повиновался. Он не ожидал, что брат откажется от такого славного подношения. Видимо, все дело в том, что бедняга Роджер стареет, решил он.
Кассандра, подсев к Роджеру, старалась развеселить его рассказом о том, как она и ее девочки, переодевшись монахинями, явились на торжество в честь архиепископа Йоркского и какой скандал устроил брат его высокопреосвященства, граф Уорик, опознав их.
Роджер от души расхохотался.
— Теперь мне понятно, почему король поручил дела епископата своему брату Ричарду вместо лорда-канцлера.
При упоминании о юном Ричарде Кассандра поморщилась и набрала в грудь воздуха, собираясь сказать о нем что-то нелестное, но Роджер легонько провел пальцем по ее вздернутому носу и заявил:
— Я не желаю слушать грязных сплетен о молодом Ричарде. Мне известно, что он не пользуется популярностью. Но в этом нет ничего удивительного: король поручает ему всю самую грязную работу. Ричард, в отличие от своего брата Джорджа, предан его величеству, и я люблю его за это!
— Братья порой бывают несносны! — усмехнулась Кассандра и положила руку на бедро Роджера. — Пойдем, дорогой! Твои люди вполне обойдутся без тебя, а я — нет!
Они направились в ее комнату. Роджер прихватил с собой кувшин мальвазии. В лучшей из комнат охотничьего замка, которую Роджер галантно уступил мадам Кассандре, царил ужасающий беспорядок. Кассандра привычным жестом стянула с себя платье, и Роджер увидел, что соски ее, так же как и волосы внизу живота, покрыты золотистой пудрой в тон векам подведенных глаз.
— Это что же, самое последнее достижение моды? — спросил он, изогнув бровь.
— Нет-нет, — ответила женщина и с лукавой улыбкой покачала головой. — Нынче принято сбривать волосы, но я решила, что тебе это не понравится…
— И ты была совершенно права! — С этими словами Рэвенспер поднял ее на руки и понес в кровать, чтобы насладиться любовными ласками, которых оба они жаждали с одинаковым нетерпением. В перерывах между объятиями он ложился на спину и нехотя прислушивался к неумолчной болтовне Кассандры.
Женщина провела тонким пальчиком по его губам, погладила его тяжелый подбородок и мощную шею. Рука ее скользила все ниже — по груди, животу Роджера, и наконец охватила его член, который к этому времени снова стал упругим.
Кассандра облизнулась, предвкушая новое острое удовольствие. Она желала во что бы то ни стало упрочить свою власть над Роджером. Окажись на его месте король, он уже пришел бы в неистовый восторг от ее умелых ласк, а молодой Тристан наверняка стонал бы от наслаждения. Но Рэвенспер молчал и оставался недвижим.
Ярко-алые губы жрицы любви сомкнулись на кончике его возбужденного члена. В памяти ее пронеслись рассказы об этом человеке, которые сплетники передавали друг другу осторожным шепотом. Поговаривали, что он сурово расправился со своей второй женой за то, что та была неверна ему. Но в глазах Кассандры это лишь увеличивало его привлекательность. Властный, опасный мужчина, страшный в своем неистовом гневе — это было именно то, чего жаждали ее душа и ее искушенное в любви тело.
Кассандра нежно ласкала языком член Роджера, время от времени осторожно сжимая его зубами. Он откинулся назад и закрыл глаза, со свойственным ему цинизмом думая о том, что женщина эта может молчать лишь тогда, когда рот ее хоть чем-то занят… Ласки ее становились все более горячими и нетерпеливыми. Ей во что бы то ни стало хотелось подчинить его себе хотя бы в эти короткие мгновения близости, насладиться зрелищем его выгнутого дугой тела, его страстными стонами. Через несколько мгновений он излил семя, конвульсивно содрогнувшись и издав глубокий вздох. Ах, это было вовсе не то, чего так настойчиво добивалась Кассандра!
Сев на постели, она тотчас же возобновила прерванную болтовню.
— На следующей неделе, милорд, вам не мешало бы попробовать поразвлечься с двумя девушками.
— Одновременно? — спросил Роджер, улыбнувшись углами рта.
— Вот именно! Я слыхала, что, когда мужчина доводит до экстаза двух женщин разом, одну — своим членом, а другую — языком, это дает ему ни с чем не сравнимое чувство обладания, власти, сознание собственного могущества…
Он отодвинулся на край кровати и раздраженно произнес:
— Мне вовсе не требуются подобные доказательства моей мужественности. Излишества вредны во всем, а в делах любви и подавно!
— Глупости! — возразила женщина, упрямо тряхнув головой.
— Я признаю, что это звучит довольно забавно, но на деле подобное занятие не сможет вызвать у меня ничего, кроме отвращения.
Кассандра принужденно засмеялась.
— Как ты, оказывается, старомоден!
— Поверь, я вовсе не против разнообразия. Но я считаю, что первая из девушек должна покинуть мою комнату прежде, чем на ложе взойдет вторая. — С этими словами он откинул одеяло и встал с постели.
— Куда ты? — обеспокоенно спросила Кассандра.
— Я гораздо лучше высплюсь в своей собственной комнате, — ответил он столь решительно, что женщина не осмелилась возразить.
Роджер потянул за медную ручку и выругался, обнаружив, что дверь заперта. Он отыскал ключ в кармане камзола, который, как и остальная одежда, был перекинут через его руку, и отпер тяжелую дверь. Небрежно бросив одежду в огромное кресло, он зажег свечи и подошел к постели. Рот его раздирала зевота.
При виде Розанны, распростертой на широком ложе, он остолбенел.
— Гром небесный! Я совсем позабыл про тебя, малютка!
Взяв в руки канделябр с ярко горевшими в нем свечами, он склонился над спящей девушкой. Роджер внимательно разглядывал ее прелестное лицо, стройную, точеную фигуру. Из груди его вырвался вздох восторга. Ее нежная, бархатистая кожа цвета слоновой кости словно жаждала ласковых прикосновений, соски упругих грудей, похожие на розовые бутоны, вздымались при каждом вздохе девушки. Никогда еще Роджеру не приходилось видеть столь совершенной, изысканной юной красоты. Он не мог отвести глаз от ее роскошных, волнистых черных волос, пряди которых змеились вдоль бедер, доходя девушке до колен.
Осторожно, чтобы не разбудить юную красавицу прежде, чем он вдоволь налюбуется ею, Роджер приподнял одну из шелковистых темных прядей. Прикосновение этих мягких, пушистых волос к коже его холеной руки внезапно привело его в неистовое возбуждение.
— Господь Всемогущий! — хрипло прошептал он, проводя языком по пересохшим губам. Овладев собой, он снова стал разглядывать лежавшую перед ним красавицу. Кисти ее рук были удивительно маленькими и хрупкими, длинные тонкие пальчики увенчивали розово-перламутровые ногти. Роджер снова перевел взгляд на ее высокую грудь, на длинную, стройную шею. Ее бархатистые ярко-розовые губы приоткрылись во сне. О, как ему хотелось приникнуть к ним в страстном поцелуе! Густые ресницы юной незнакомки бросали темные тени на ее румяные щеки. Разметавшись на ложе, она спала невинным сном ребенка.
Роджер Монтфорд придерживался мнения, что красивыми бывают лишь продажные женщины. Оказывается, крестьянские девушки могут дать сто очков вперед любой потаскушке с размалеванным лицом. Его вожделение достигло предела, и от разумной осторожности, которой он был наделен в избытке, не осталось и следа. Он желал ее так исступленно и страстно, как никого прежде! Он втянул раздувшимися ноздрями свежий, будораживший кровь запах, исходивший от ее юного тела. Терпеть долее у него не было сил.
Он бросился на ложе и сжал ее тело в своих объятиях, шепча нежные слова. Приподняв голову девушки, он жадно прилик к ее полураскрытым бархатистым губам. Его мужская плоть, казалось, готова была разорваться от напряжения. Ни одной женщине еще не удавалось вызвать в нем прилив столь бурной страсти. Но Розанна продолжала спать, оставаясь недвижимой, не чувствуя его ласк и не отвечая на них. Ее неподвижность нисколько не умалила вожделения Роджера. Он был даже рад тому, что сможет сделать с ней все, что пожелает, — девушка не сможет воспротивиться ему.
Переводя дыхание, он опустил голову и осторожно коснулся языком одного из ее розовых сосков. Но незнакомка продолжала крепко спать, грудь ее не напряглась в ответ на эту сдержанную ласку, сосок остался мягким. Роджер нахмурился. Он приподнялся на локте и ласково погладил ее по волосам, по всей их длине, как бы невзначай прикасаясь при этом к ее груди и бедрам. Он снова приник губами к ее рту, но девушка не ответила на поцелуй, не раскрыла свои полные розовые губы, не обняла его за шею своими маленькими ручками. Роджер почувствовал легкое разочарование. Но он все еще не оставлял надежды насладиться любовью юной крестьянки.
— Проснись, красавица! — произнес он, встряхивая ее за белоснежно-мраморные плечи.
Но девушка по-прежнему находилась во власти сна, никак не реагируя на его зов.
Роджер упрямо продолжал добиваться своего. Он овладеет ею нынче же ночью или сойдет с ума! Прикосновение его упругого члена к бедру красавицы вновь разожгло пламя страсти в его могучем теле. Но как заставить ее ответить на его ласки?
Снедаемый страстью и отчаянием, он лег на распростертую перед ним девушку, мечтая, чтобы та, подобно спящей красавице из сказки, пробудилась от его поцелуя и с радостным вздохом обвила его шею своими тонкими руками. Чего бы он не отдал за это! Дрожа от возбуждения, он принялся гладить ее волосы, щеки, лоб, он покрывал ее лицо, шею, живот и бедра горячими поцелуями, шепча нежные слова. Но она казалась бесчувственной, словно мраморное изваяние, и продолжала сладко спать, раскинувшись на его кровати.
— Дьявольщина! — выругался Роджер, отирая пот со лба. Он вынужден был признать свое поражение. Он примостился на широком ложе у самой стены и, лежа на спине, пытался преодолеть все еще владевшее его телом возбуждение. Постепенно огненная страсть, затмившая его разум, отступила, и он осознал, как странно и нелепо только что вел себя с опоенной сонным зельем юной крестьянкой. И как только ему в голову пришло заниматься любовью с недвижимой, беззащитной девушкой, которая не могла ни воспротивиться его домогательствам, ни разделить его страсть? Любовные игры непременно требуют участия двоих. Поэтому он должен будет терпеть до утра — каким бы тягостным ни казалось ему это ожидание — лишь тогда он сможет возобновить свои попытки овладеть незнакомкой. Губы его тронула усмешка. Удовльствие должно быть обоюдным — ведь это более чем справедливо! Иначе все будет выглядеть как грубое насилие, а разве может доблестный рыцарь запятнать себя подобным злодеянием?
5
Проснувшись, Роджер мгновенно вспомнил о событиях вчерашней ночи. Повернув голову на подушке, он с восхищением взглянул на юную девушку, все так же безмятежно спавшую на его ложе. Даже во сне вожделение не оставляло его ни на минуту, он грезил о том, что держит прекрасную незнакомку в своих объятиях, упивается ее смелыми ласками. Теперь, при виде ее, его чресла пронзила боль, так сильна была страсть, вновь овладевшая им. Он приподнял покрывало и, увидев обнаженную девушку, издал вздох восхищения. В свете утренних лучей она казалась еще прекраснее, еще желаннее. Ее полные, белоснежные груди с розовыми сосками вздымались ему навстречу, словно маня прильнуть к ним губами. Внезапно ему захотелось как можно скорее взглянуть в ее глаза. Интересно, какие они? Черные? Или голубые? Он снова почувствовал себя героем из сказки, страстным поцелуем пробуждающим к жизни заколдованную принцессу. И пусть сам он — вовсе не принц, а она — всего лишь бедная крестьянка, это не помешает ему добиться вожделенной цели. Он приподнялся на локте и склонился над ее прекрасным лицом. Стоило ему коснуться губами ее губ, как глаза девушки раскрылись, и в них отразились, с быстротой молнии сменяя друг друга, недоумение, смятение и ужас. Роджер с восторгом глядел в эти огромные, опушенные загнутыми ресницами глаза. Они оказались серыми, со зрачками, окруженными светло-фиолетовыми крапинками. Внезапно в глазах этих вспыхнула ярость, и в то же мгновение Роджер понял, что перед ним отнюдь не запуганная крестьянская девчонка.
Розанна вскрикнула и отпрянула от незнакомца, дерзнувшего столь бесцеремонно нарушить ее сон. Она закуталась в покрывало, и край его, соскользнув с тела Роджера, оставил его совершенно нагим. Охватив взглядом его крепкую, мускулистую фигуру, Розанна стыдливо перевела глаза на лицо этого наглеца. Его суровые черты, пронзительный взгляд черных глаз, смуглая кожа без слов сказали ей о силе, отваге и решимости незнакомца, чьей жертвой ей, судя по всему, предстояло стать. Она глубоко вздохнула, решив во что бы то ни стало скрыть от него свои страх и отчаяние.
— Вы, гнусное животное! — гневно воскликнула она. — Что вы со мной сделали?!
— Пока еще ничего, — усмехнулся он, обнажив два ряда ровных белых зубов. — Но должен сознаться, что нахожу вас весьма и весьма желанной и соблазнительной! — Он протянул руку, чтобы дотронуться до нее, но девушка отпрянула в сторону, содрогнувшись от ужаса и омерзения.
Она попыталась было выскочить из кровати, но волосы ее были прижаты к ложу его мощным телом.
— Пустите меня! — крикнула она.
Он захохотал. В его раскатистом смехе ей почудилось нечто зловещее. Розанна побледнела от страха.
— Не раньше чем вы подарите мне свою любовь, красотка!
Розанна метнулась к нему и, шипя, как дикая кошка, впилась в его лицо ногтями. Роджер схватил ее за запястья и, как она ни отбивалась, заключил ее хрупкое тело в свои железные объятия. Еще мгновение, и он жадно припал к ее полным губам. По телу девушки пробежала горячая волна необыкновенных, прежде неведомых ей ощущений. Его плоть была горяча и упруга, его губы жгли ее лицо, словно раскаленные уголья, и она боялась, что еще немного, и она растает, расплавится в его руках. Она обратилась к Богу с безмолвной молитвой, прося Его защиты не только от домогательств наглого незнакомца, но и от искушения, на которое столь неожиданно и явно отозвалась ее собственная плоть. Решимость противостоять его натиску проснулась в ней с новой силой, когда она почувствовала, как его возбужденный член уперся ей в бедро. Инстинкт, древний, как этот мир, подсказал ей, что еще немного, и он войдет в ее тело, оставив ее навек обесчещенной. Как она посмотрит тогда в добрые, честные глаза Брайана? Как станет относиться к самой себе? Отчаяние придало ей сил. Она с ненавистью впилась своими жемчужными зубами в нижнюю губу охваченного буйным вожделением сатира. Он отшатнулся от нее, и Розанна с гневом бросила ему в лицо:
— Немедленно отведите меня к барону Рэвенсперу!
— Да кто же вы такая? — спросил он, отирая кровь, струившуюся по его тяжелому квадратному подбородку.
Розанна гордо вскинула голову и процедила сквозь зубы:
— Я — леди Розанна Кастэлмейн.
— Кто?!
— Леди Розанна Кастэлмейн, — повторила она, внезапно испугавшись резкости его тона.
Мгновенно вскочив с постели, он натянул рейтузы и сапоги, набросил на плечи камзол и, застегивая его, настежь распахнул тяжелую дверь.
— Тристан! — проревел он, и юный оруженосец, дежуривший у входа в хозяйские покои в ожидании приказаний, подпрыгнул от страха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
В этот момент в зал вошел Тристан с тяжелой ношей в руках. Улыбаясь, он подошел к брату и, встав на одно колено, произнес:
— У меня есть подарок для вас, дорогой Роджер! Вы, отважный воин, победитель турниров и охотничьих состязаний, заслуживаете его, как никто другой!
Роджер добродушно улыбнулся. Его весельчак брат был неистощим на выдумки, и он был готов посмеяться новой шутке Тристана вместе со всеми.
Тристан развернул шелковую накидку, и перед взорами собравшихся предстала спящая девушка, юная, прелестная и беспомощно нагая. Спутанные волосы окружали ее нежное тело темным ореолом.
Улыбка мгновенно сбежала с лица Роджера.
— Кто она? — спросил он, сдвинув черные брови.
— Молодая крестьянка, — пробормотал Тристан, отводя взгляд.
Роджер выругался сквозь зубы и вскочил на ноги, опрокинув свой стул с высокой спинкой.
— Боже праведный! Из-за тебя нас всех когда-нибудь вздернут на виселице! Ведь это не наши крестьяне, Тристан! Они принадлежат его величеству! Ну что ты за болван, в самом деле! Порой мне кажется, что ты думаешь не головой, а задницей! Или тебе мало того, что я пригласил сюда мадам Кассандру с ее девицами из академии верховой езды? — спросил он с сарказмом.
Роджер часто выговаривал брату за то, что, имея жену и ребенка, тот продолжал распутничать. Но долго сердиться на добродушного Тристана он не мог. Вздохнув, Роджер покачал головой и снял с себя короткий черный плащ. Завернув в него спящую Розанну, он сказал брату, сурово сдвинув брови:
— Отнеси ее в мою комнату, негодник! Пусть девушка придет в себя. Бедное дитя!
Тристан молча повиновался. Он не ожидал, что брат откажется от такого славного подношения. Видимо, все дело в том, что бедняга Роджер стареет, решил он.
Кассандра, подсев к Роджеру, старалась развеселить его рассказом о том, как она и ее девочки, переодевшись монахинями, явились на торжество в честь архиепископа Йоркского и какой скандал устроил брат его высокопреосвященства, граф Уорик, опознав их.
Роджер от души расхохотался.
— Теперь мне понятно, почему король поручил дела епископата своему брату Ричарду вместо лорда-канцлера.
При упоминании о юном Ричарде Кассандра поморщилась и набрала в грудь воздуха, собираясь сказать о нем что-то нелестное, но Роджер легонько провел пальцем по ее вздернутому носу и заявил:
— Я не желаю слушать грязных сплетен о молодом Ричарде. Мне известно, что он не пользуется популярностью. Но в этом нет ничего удивительного: король поручает ему всю самую грязную работу. Ричард, в отличие от своего брата Джорджа, предан его величеству, и я люблю его за это!
— Братья порой бывают несносны! — усмехнулась Кассандра и положила руку на бедро Роджера. — Пойдем, дорогой! Твои люди вполне обойдутся без тебя, а я — нет!
Они направились в ее комнату. Роджер прихватил с собой кувшин мальвазии. В лучшей из комнат охотничьего замка, которую Роджер галантно уступил мадам Кассандре, царил ужасающий беспорядок. Кассандра привычным жестом стянула с себя платье, и Роджер увидел, что соски ее, так же как и волосы внизу живота, покрыты золотистой пудрой в тон векам подведенных глаз.
— Это что же, самое последнее достижение моды? — спросил он, изогнув бровь.
— Нет-нет, — ответила женщина и с лукавой улыбкой покачала головой. — Нынче принято сбривать волосы, но я решила, что тебе это не понравится…
— И ты была совершенно права! — С этими словами Рэвенспер поднял ее на руки и понес в кровать, чтобы насладиться любовными ласками, которых оба они жаждали с одинаковым нетерпением. В перерывах между объятиями он ложился на спину и нехотя прислушивался к неумолчной болтовне Кассандры.
Женщина провела тонким пальчиком по его губам, погладила его тяжелый подбородок и мощную шею. Рука ее скользила все ниже — по груди, животу Роджера, и наконец охватила его член, который к этому времени снова стал упругим.
Кассандра облизнулась, предвкушая новое острое удовольствие. Она желала во что бы то ни стало упрочить свою власть над Роджером. Окажись на его месте король, он уже пришел бы в неистовый восторг от ее умелых ласк, а молодой Тристан наверняка стонал бы от наслаждения. Но Рэвенспер молчал и оставался недвижим.
Ярко-алые губы жрицы любви сомкнулись на кончике его возбужденного члена. В памяти ее пронеслись рассказы об этом человеке, которые сплетники передавали друг другу осторожным шепотом. Поговаривали, что он сурово расправился со своей второй женой за то, что та была неверна ему. Но в глазах Кассандры это лишь увеличивало его привлекательность. Властный, опасный мужчина, страшный в своем неистовом гневе — это было именно то, чего жаждали ее душа и ее искушенное в любви тело.
Кассандра нежно ласкала языком член Роджера, время от времени осторожно сжимая его зубами. Он откинулся назад и закрыл глаза, со свойственным ему цинизмом думая о том, что женщина эта может молчать лишь тогда, когда рот ее хоть чем-то занят… Ласки ее становились все более горячими и нетерпеливыми. Ей во что бы то ни стало хотелось подчинить его себе хотя бы в эти короткие мгновения близости, насладиться зрелищем его выгнутого дугой тела, его страстными стонами. Через несколько мгновений он излил семя, конвульсивно содрогнувшись и издав глубокий вздох. Ах, это было вовсе не то, чего так настойчиво добивалась Кассандра!
Сев на постели, она тотчас же возобновила прерванную болтовню.
— На следующей неделе, милорд, вам не мешало бы попробовать поразвлечься с двумя девушками.
— Одновременно? — спросил Роджер, улыбнувшись углами рта.
— Вот именно! Я слыхала, что, когда мужчина доводит до экстаза двух женщин разом, одну — своим членом, а другую — языком, это дает ему ни с чем не сравнимое чувство обладания, власти, сознание собственного могущества…
Он отодвинулся на край кровати и раздраженно произнес:
— Мне вовсе не требуются подобные доказательства моей мужественности. Излишества вредны во всем, а в делах любви и подавно!
— Глупости! — возразила женщина, упрямо тряхнув головой.
— Я признаю, что это звучит довольно забавно, но на деле подобное занятие не сможет вызвать у меня ничего, кроме отвращения.
Кассандра принужденно засмеялась.
— Как ты, оказывается, старомоден!
— Поверь, я вовсе не против разнообразия. Но я считаю, что первая из девушек должна покинуть мою комнату прежде, чем на ложе взойдет вторая. — С этими словами он откинул одеяло и встал с постели.
— Куда ты? — обеспокоенно спросила Кассандра.
— Я гораздо лучше высплюсь в своей собственной комнате, — ответил он столь решительно, что женщина не осмелилась возразить.
Роджер потянул за медную ручку и выругался, обнаружив, что дверь заперта. Он отыскал ключ в кармане камзола, который, как и остальная одежда, был перекинут через его руку, и отпер тяжелую дверь. Небрежно бросив одежду в огромное кресло, он зажег свечи и подошел к постели. Рот его раздирала зевота.
При виде Розанны, распростертой на широком ложе, он остолбенел.
— Гром небесный! Я совсем позабыл про тебя, малютка!
Взяв в руки канделябр с ярко горевшими в нем свечами, он склонился над спящей девушкой. Роджер внимательно разглядывал ее прелестное лицо, стройную, точеную фигуру. Из груди его вырвался вздох восторга. Ее нежная, бархатистая кожа цвета слоновой кости словно жаждала ласковых прикосновений, соски упругих грудей, похожие на розовые бутоны, вздымались при каждом вздохе девушки. Никогда еще Роджеру не приходилось видеть столь совершенной, изысканной юной красоты. Он не мог отвести глаз от ее роскошных, волнистых черных волос, пряди которых змеились вдоль бедер, доходя девушке до колен.
Осторожно, чтобы не разбудить юную красавицу прежде, чем он вдоволь налюбуется ею, Роджер приподнял одну из шелковистых темных прядей. Прикосновение этих мягких, пушистых волос к коже его холеной руки внезапно привело его в неистовое возбуждение.
— Господь Всемогущий! — хрипло прошептал он, проводя языком по пересохшим губам. Овладев собой, он снова стал разглядывать лежавшую перед ним красавицу. Кисти ее рук были удивительно маленькими и хрупкими, длинные тонкие пальчики увенчивали розово-перламутровые ногти. Роджер снова перевел взгляд на ее высокую грудь, на длинную, стройную шею. Ее бархатистые ярко-розовые губы приоткрылись во сне. О, как ему хотелось приникнуть к ним в страстном поцелуе! Густые ресницы юной незнакомки бросали темные тени на ее румяные щеки. Разметавшись на ложе, она спала невинным сном ребенка.
Роджер Монтфорд придерживался мнения, что красивыми бывают лишь продажные женщины. Оказывается, крестьянские девушки могут дать сто очков вперед любой потаскушке с размалеванным лицом. Его вожделение достигло предела, и от разумной осторожности, которой он был наделен в избытке, не осталось и следа. Он желал ее так исступленно и страстно, как никого прежде! Он втянул раздувшимися ноздрями свежий, будораживший кровь запах, исходивший от ее юного тела. Терпеть долее у него не было сил.
Он бросился на ложе и сжал ее тело в своих объятиях, шепча нежные слова. Приподняв голову девушки, он жадно прилик к ее полураскрытым бархатистым губам. Его мужская плоть, казалось, готова была разорваться от напряжения. Ни одной женщине еще не удавалось вызвать в нем прилив столь бурной страсти. Но Розанна продолжала спать, оставаясь недвижимой, не чувствуя его ласк и не отвечая на них. Ее неподвижность нисколько не умалила вожделения Роджера. Он был даже рад тому, что сможет сделать с ней все, что пожелает, — девушка не сможет воспротивиться ему.
Переводя дыхание, он опустил голову и осторожно коснулся языком одного из ее розовых сосков. Но незнакомка продолжала крепко спать, грудь ее не напряглась в ответ на эту сдержанную ласку, сосок остался мягким. Роджер нахмурился. Он приподнялся на локте и ласково погладил ее по волосам, по всей их длине, как бы невзначай прикасаясь при этом к ее груди и бедрам. Он снова приник губами к ее рту, но девушка не ответила на поцелуй, не раскрыла свои полные розовые губы, не обняла его за шею своими маленькими ручками. Роджер почувствовал легкое разочарование. Но он все еще не оставлял надежды насладиться любовью юной крестьянки.
— Проснись, красавица! — произнес он, встряхивая ее за белоснежно-мраморные плечи.
Но девушка по-прежнему находилась во власти сна, никак не реагируя на его зов.
Роджер упрямо продолжал добиваться своего. Он овладеет ею нынче же ночью или сойдет с ума! Прикосновение его упругого члена к бедру красавицы вновь разожгло пламя страсти в его могучем теле. Но как заставить ее ответить на его ласки?
Снедаемый страстью и отчаянием, он лег на распростертую перед ним девушку, мечтая, чтобы та, подобно спящей красавице из сказки, пробудилась от его поцелуя и с радостным вздохом обвила его шею своими тонкими руками. Чего бы он не отдал за это! Дрожа от возбуждения, он принялся гладить ее волосы, щеки, лоб, он покрывал ее лицо, шею, живот и бедра горячими поцелуями, шепча нежные слова. Но она казалась бесчувственной, словно мраморное изваяние, и продолжала сладко спать, раскинувшись на его кровати.
— Дьявольщина! — выругался Роджер, отирая пот со лба. Он вынужден был признать свое поражение. Он примостился на широком ложе у самой стены и, лежа на спине, пытался преодолеть все еще владевшее его телом возбуждение. Постепенно огненная страсть, затмившая его разум, отступила, и он осознал, как странно и нелепо только что вел себя с опоенной сонным зельем юной крестьянкой. И как только ему в голову пришло заниматься любовью с недвижимой, беззащитной девушкой, которая не могла ни воспротивиться его домогательствам, ни разделить его страсть? Любовные игры непременно требуют участия двоих. Поэтому он должен будет терпеть до утра — каким бы тягостным ни казалось ему это ожидание — лишь тогда он сможет возобновить свои попытки овладеть незнакомкой. Губы его тронула усмешка. Удовльствие должно быть обоюдным — ведь это более чем справедливо! Иначе все будет выглядеть как грубое насилие, а разве может доблестный рыцарь запятнать себя подобным злодеянием?
5
Проснувшись, Роджер мгновенно вспомнил о событиях вчерашней ночи. Повернув голову на подушке, он с восхищением взглянул на юную девушку, все так же безмятежно спавшую на его ложе. Даже во сне вожделение не оставляло его ни на минуту, он грезил о том, что держит прекрасную незнакомку в своих объятиях, упивается ее смелыми ласками. Теперь, при виде ее, его чресла пронзила боль, так сильна была страсть, вновь овладевшая им. Он приподнял покрывало и, увидев обнаженную девушку, издал вздох восхищения. В свете утренних лучей она казалась еще прекраснее, еще желаннее. Ее полные, белоснежные груди с розовыми сосками вздымались ему навстречу, словно маня прильнуть к ним губами. Внезапно ему захотелось как можно скорее взглянуть в ее глаза. Интересно, какие они? Черные? Или голубые? Он снова почувствовал себя героем из сказки, страстным поцелуем пробуждающим к жизни заколдованную принцессу. И пусть сам он — вовсе не принц, а она — всего лишь бедная крестьянка, это не помешает ему добиться вожделенной цели. Он приподнялся на локте и склонился над ее прекрасным лицом. Стоило ему коснуться губами ее губ, как глаза девушки раскрылись, и в них отразились, с быстротой молнии сменяя друг друга, недоумение, смятение и ужас. Роджер с восторгом глядел в эти огромные, опушенные загнутыми ресницами глаза. Они оказались серыми, со зрачками, окруженными светло-фиолетовыми крапинками. Внезапно в глазах этих вспыхнула ярость, и в то же мгновение Роджер понял, что перед ним отнюдь не запуганная крестьянская девчонка.
Розанна вскрикнула и отпрянула от незнакомца, дерзнувшего столь бесцеремонно нарушить ее сон. Она закуталась в покрывало, и край его, соскользнув с тела Роджера, оставил его совершенно нагим. Охватив взглядом его крепкую, мускулистую фигуру, Розанна стыдливо перевела глаза на лицо этого наглеца. Его суровые черты, пронзительный взгляд черных глаз, смуглая кожа без слов сказали ей о силе, отваге и решимости незнакомца, чьей жертвой ей, судя по всему, предстояло стать. Она глубоко вздохнула, решив во что бы то ни стало скрыть от него свои страх и отчаяние.
— Вы, гнусное животное! — гневно воскликнула она. — Что вы со мной сделали?!
— Пока еще ничего, — усмехнулся он, обнажив два ряда ровных белых зубов. — Но должен сознаться, что нахожу вас весьма и весьма желанной и соблазнительной! — Он протянул руку, чтобы дотронуться до нее, но девушка отпрянула в сторону, содрогнувшись от ужаса и омерзения.
Она попыталась было выскочить из кровати, но волосы ее были прижаты к ложу его мощным телом.
— Пустите меня! — крикнула она.
Он захохотал. В его раскатистом смехе ей почудилось нечто зловещее. Розанна побледнела от страха.
— Не раньше чем вы подарите мне свою любовь, красотка!
Розанна метнулась к нему и, шипя, как дикая кошка, впилась в его лицо ногтями. Роджер схватил ее за запястья и, как она ни отбивалась, заключил ее хрупкое тело в свои железные объятия. Еще мгновение, и он жадно припал к ее полным губам. По телу девушки пробежала горячая волна необыкновенных, прежде неведомых ей ощущений. Его плоть была горяча и упруга, его губы жгли ее лицо, словно раскаленные уголья, и она боялась, что еще немного, и она растает, расплавится в его руках. Она обратилась к Богу с безмолвной молитвой, прося Его защиты не только от домогательств наглого незнакомца, но и от искушения, на которое столь неожиданно и явно отозвалась ее собственная плоть. Решимость противостоять его натиску проснулась в ней с новой силой, когда она почувствовала, как его возбужденный член уперся ей в бедро. Инстинкт, древний, как этот мир, подсказал ей, что еще немного, и он войдет в ее тело, оставив ее навек обесчещенной. Как она посмотрит тогда в добрые, честные глаза Брайана? Как станет относиться к самой себе? Отчаяние придало ей сил. Она с ненавистью впилась своими жемчужными зубами в нижнюю губу охваченного буйным вожделением сатира. Он отшатнулся от нее, и Розанна с гневом бросила ему в лицо:
— Немедленно отведите меня к барону Рэвенсперу!
— Да кто же вы такая? — спросил он, отирая кровь, струившуюся по его тяжелому квадратному подбородку.
Розанна гордо вскинула голову и процедила сквозь зубы:
— Я — леди Розанна Кастэлмейн.
— Кто?!
— Леди Розанна Кастэлмейн, — повторила она, внезапно испугавшись резкости его тона.
Мгновенно вскочив с постели, он натянул рейтузы и сапоги, набросил на плечи камзол и, застегивая его, настежь распахнул тяжелую дверь.
— Тристан! — проревел он, и юный оруженосец, дежуривший у входа в хозяйские покои в ожидании приказаний, подпрыгнул от страха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40