Теперь им предстояло поднять мечи против своего сурового наставника.
Бой начался на рассвете. Армии Эдуарда вскоре удалось обратить противника в бегство. Роджер, в первые минуты сражения раненный в руку, оставался в первых рядах нападавших до тех самых пор, пока не увидел, как король остановился и снял свой шлем. Его рыжие кудри засверкали в первых рассветных лучах, разогнавших туман. Роджер приблизился к королю. Эдуард стоял над обагренным кровью телом Уорика и плакал навзрыд. Роджер стащил с головы тяжелый шлем. Лицо его было залито потом, волосы прилипли ко лбу. Он вздохнул полной грудью. Война закончилась! Они одержали победу!
Взглянув на друга, Эдуард сказал:
— Роджер, ты ранен! Отправляйся к лекарю!
Тут только Рэвенспер почувствовал жгучую боль в левой руке, рассеченной мечом. Он кивнул Неду и, оседлав своего жеребца, покинул поле сражения. Здравый смысл повелевал ему немедленно обратиться за помощью к одному из лекарей, но более сильное чувство гнало его вперед, домой, к Розанне. Тряхнув головой, он пришпорил коня и помчался по направлению к Рэвенсперу. Ему предстояло проскакать немногим менее восьмидесяти миль. Боль то пронизывала все его тело, то отступала так же неожиданно, как и появлялась. Временами кровавый туман застилал его глаза, но Роджер продолжал подгонять вороного, зная, что с каждым мгновением он приближается к желанной цели.
Розанна ждала его у окна одной из башен Рэвенспера. Увидев вдали всадника на вороном коне, она в волнении сбежала вниз, во двор замка.
Роджер въехал в ворота Рэвенспера на всем скаку, и тут силы покинули его. Розанна бросилась к нему и позвала на помощь двух конюхов, чтобы вытащить его из седла. Втроем они внесли его в зал и бережно положили на скамью.
Через некоторое время Розанна, мистер Бурк и двое слуг погрузили Роджера в лохань с теплой водой. Весь левый бок его был покрыт запекшейся кровью, раненая рука распухла. Розанна наложила на нее повязку с целебной мазью. От прикосновения жгучего вещества к открытой ране Роджер пришел в себя и нежно обнял Розанну здоровой рукой.
— Спасибо вам за помощь! — сказала она управляющему и слугам. — Теперь я хотела бы остаться наедине с моим мужем!
— Ты назвала меня мужем! — воскликнул Роджер, когда дверь за слугами захлопнулась.
— А как же еще я должна тебя называть? — удивилась она, проводя мочалкой по его груди.
— А кто же в таком случае Линк?
Розанна выпрямилась и тряхнула головой.
— Боже, я совсем забыла о нем. Он жив?
— В последний раз я видел его во время отступления людей Уорика. Надеюсь, с ним все в порядке. — Роджер внимательно смотрел в глаза Розанны, но взгляд ее говорил лишь о сострадании к графу, который вынужден был бежать с поля боя. Из груди Роджера вырвался вздох облегчения.
— Я буду очень рада, если он останется жив и в добром здравии! — сказала Розанна. — Ведь Линк — замечательный человек, Роджер! Я не хотела бы причинять ему боль, но ведь ты — мой муж, Роджер, а я — твоя жена!
— Но ведь он богаче и знатнее меня!
— Боже, о чем ты говоришь, Роджер! Разве это имеет хоть какое-нибудь значение?! Ты — избранник моего сердца, ты — отец моего сына, ты — моя любовь! — И она приникла к его губам в нежном поцелуе.
— Боже мой, женщина! После такого поцелуя мне не остается ничего другого, кроме как выскочить из лохани и овладеть тобой прямо здесь, на полу!
Розанна засмеялась.
— В одном я могу быть уверена: уж сегодня-то ты для меня не опасен!
— Что-о-о?! — взревел Роджер. — А ну-ка помоги мне выбраться отсюда, и ты убедишься, что я всегда, всегда смогу заставить тебя трепетать от страсти. Я не успокоюсь, пока не освобожу твою душу и твое тело от воспоминаний о Линкольне!
— Роджер! — с упреком воскликнула Розанна. Слова Роджера смутили ее, и она внезапно зарделась, словно юная невеста перед своей первой брачной ночью.
Она помогла ему вылезти из лохани и насухо вытерла его могучее тело. Она чувствовала, что душу ее снова переполнила радость жизни, ей хотелось смеяться и плакать, хотелось сжать Роджера в объятиях и никогда не отпускать от себя.
«Господи! — взмолилась она про себя, — не отнимай его у меня! Я не смогу жить без него!»
Они вошли в свою спальню, и, притянув Розанну к себе на ложе, Роджер прошептал ей на ухо:
— А ты помнишь нашу первую ночь любви? Помнишь, как я растопил лед твоего отчуждения своими поцелуями?
И он снова принялся целовать ее мягко и нежно, нетерпеливо и страстно, короткими и долгими, едва ощутимыми и неистовыми поцелуями, пока она не раскрылась ему навстречу, пока их тела не соединились в упоительном объятии. Едиными в этот миг стали и их души, их чувства и мысли, едиными и нерасторжимыми в сиянии светлой, пламенной, вечной любви.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40