Тина вспомнила о набеге, который случился сразу после их приезда в замок Дугласов. Рэм почти ничего не рассказал ей об этом, но он явно побывал в жестокой битве.— И ты обещай мне, что будешь осторожен, — попросила она цыгана.— Зиму мы обычно проводим в Англии, но в этом году, скорее всего, останемся здесь. Будем в окрестностях Дампфри всю осень.— Наверное, мне лучше вернуться, пока не стемнело, — предусмотрительно произнесла Огонек.— Пошли, я провожу тебя.— А куда подевался мой грум?— Сейчас отыщу его, — предложил Хит, подозревая, что юный Кеннеди в этот момент оплачивает услуги Зары.
Вечером, ужиная вдвоем с Адой, Тина поведала ей новости о Нэн Ховард. Заодно она повторила предупреждение Хита о набегах. Но повторять слова цыгана о Рэме Дугласе она не стала. После ужина обе женщины занялись гобеленом с изображением рыси. Повешенный над кроватью, он идеально подходил к меховому покрывалу. Ночью, раскинувшись на широкой постели, Огонек вспомнила об узкой корабельной койке. Она не могла заснуть, вновь и вновь перебирая все события с той проклятой ночи, когда ее братья решили воровать скот. Тина ворочалась с боку на бок, не признаваясь самой себе, что чувствует одиночество в пустой кровати. Сначала ей было холодно, потом стало слишком жарко, наконец, сбросив ночную рубашку, она задремала.
Где-то между тремя и четырьмя часами утра, когда силы духа любого человека угасают, Рэм разделся в кромешной тьме и лег рядом с ней. Он был в полном изнеможении. Сегодня Дуглас исчерпал весь свой запас выносливости, захватив вооруженное английское судно и перетаскав пушки с одной палубы на другую. Пленники были доставлены на остров Мэн, затем «Месть» буксировала английский корабль. Три часа им пришлось бороться со штормом в Ирландском море, привести оба судна в залив Солвей оказалось нелегким делом. Проплывая мимо Гретны, они увидели сигнальные огни в сгущавшейся тьме. Деревня находилась под защитой его патруля, и Рэм знал, что сегодня он пренебрег своими обязанностями. Им пришлось причалить, взять коней из табуна и дать бой грабителям из Англии. И вновь враг превосходил их числом, но ярость, с которой Дуглас и его люди обрушились на нарушителей границы, заставила тех броситься в паническое бегство. Многие англичане были убиты, но и лорд потерял двух человек, а один был смертельно ранен. То, что они обнаружили в разграбленной дервне, заставило побледнеть даже самых бывалых вояк. Женщины и дети скрылись в церкви, но англичане со звериной жестокостью подожгли это последнее их убежище. Маленькие обгоревшие трупы громоздились за каменным алтарем.Вернувшись в замок, бандиты Рэма обмывали многочисленные раны, а лорд следил, чтобы всем была оказана помощь. После, шатаясь, он с трудом взобрался по ступеням в свою спальню — к своей женщине. Дуглас был измотан и физически, и эмоционально, но в мозгу его продолжали прокручиваться сцены, от которых он не мог избавиться. Сегодня ему не раз улыбался лик смерти, он обеспечил могильщиков работой на многие часы. Его душа была проклята из-за всех тех убийств, что он совершил в честь короля, и из-за того, какую роль сыграл в смерти Дамарис.
Тина заворочалась во сне, и мысли Рэма обратились к ней. Он обнял женщину, прижал ее к себе. Ощущение обнаженного теплого тела рядом было таким успокаивающим, расслабляющим. Огонек проснулась, чувствуя, как нежные поцелуи покрывают ее лоб и волосы. Она не могла поверить, что это тот самый Рэм, который занимался с ней любовью свирепо, с убийственной силой. Сейчас губы мужчины были такими мягкими, осторожными, такими ласковыми, что ее сердце, казалось, останавливалось от ответной нежности. Прижимаясь к своему жениху, Тина с изумлением почувствовала, что он дрожит.— Обними меня, — хрипло сказал он, и жалость охватила ее. В эту секунду Огонек поняла, что Дуглас раскрывается перед ней с новой стороны и не хочет прятать этого. Она сжала его в объятиях и услышала, как он прерывисто вздохнул и расслабился.— Обними меня, — еще раз попросил лорд, и женщина поняла, чего он хочет. Изогнувшись и приподнявшись на руках, Тина приняла вошедшую в нее мраморную твердость. Рэм прижался губами к теплой ямке на шее невесты, и вместе они поплыли к слепящей гармонии. Так Дуглас наконец нашел успокоение и убежище от всех ужасов этого дня.
Тина проснулась ранним утром. Лорд все еще обнимал ее, забывшись тяжелым сном. Когда она покидала его, он пробормотал что-то возражающее, но не проснулся. Огонек заметила, что в черных как вороново крыло волосах мужчины запеклась кровь, его лицо покрывала густая щетина, и все же во сне он выглядел моложе своих тридцати двух лет. Если бы он не был рожден Дугласом и вскормлен в ненависти и среди убийств, кто знает, кем бы он стал? Вздохнув, Тина накинула халат и отправилась в комнату Ады.— Пусть слуги нагреют воды для ванны, и, пожалуйста, попроси мсье Бюрка приготовить завтрак на двоих. Он знает, что я не выношу овсянку без сиропа и кувшинчика сливок. Еще пусть будут фрукты и кусочек говяжьей вырезки — никакой баранины, умоляю.Прошел час, прежде чем Огонек подошла к кровати с подносом. Неотразимый аромат заставил Рэма открыть глаза. Взобравшись на постель, леди Кеннеди села, скрестив ноги, и поставила перед собой поднос. Мужчина удивленно посмотрел на нее: для него еда в постели была в новинку.— Что это ты делаешь?— Ты так устал этой ночью, я пытаюсь вернуть тебя в прежнее состояние. Сейчас я буду тебя кормить.Лорд взял кувшинчик с сиропом и, окунув в него палец, облизнул его. Невеста шлепнула его по руке, забрала сироп и полила им дымящуюся овсянку, не забыв положить сверху сливки. Ложка смеси оказалась у самых губ Рэма.— Открой рот! — приказала Тина.Он подчинился.Затем они наслаждались персиками с начинкой из красносмородинового желе. После ели бифштекс, который был так нежен, что буквально таял на языке.— Боже, это почти так же хорошо, как секс, — сказал Дуглас.— Лучше! — принялась поддразнивать Огонек, и была немедленно схвачена и повалена.Стук в дверь заставил ее торопливо выбираться из-под подушек. Слуги внесли горячую воду, и Рэм собрался было понаблюдать за купанием своей невесты. Оставшись наедине с лордом, Валентина улыбнулась ему и провозгласила:— А теперь я тебя помою.Он присвистнул, удивленный таким чрезмерным вниманием к своей особе. Сузив глаза, он задумался: чего она хочет? Должна же быть какая-то цель, которую она поставила перед собой и теперь всеми средствами пытается достичь. Ну что ж, если он будет хранить молчание, то Тина скоро себя выдаст.Рэм встал с кровати и забрался в хорошенькую ванну. Тина рассмеялась — мужчина представлял забавное зрелище. Надушенная вода доходила ему только до бедер. Опустившись на колени, Огонек достала губку.— Я буду вашей служанкой, мой господин.— Намереваешься сыграть роль гурии в гареме? — ехидно поинтересовался Дуглас.— Мои фантазии — это мой секрет, иначе жить неинтересно. — Она терла широкую спину и волосатую грудь мужчины, его растительность под мышками напомнила ей черный шелк. — Я только начинаю открывать в тебе все новые вещи, — пробормотала она.— Да, некоторые части моего тела более выдающиеся, чем другие, — пошутил он, следя, как взгляд женщины опустился ниже.Словно морская змея подняла над водой голову, и Тина с любопытством изучала ее строение. Пальцем она осторожно обвела кольцо крайней плоти. Мужчина вздрогнул.— Почему это так устроено? — спросила Огонек.Хриплым голосом он пояснил:— Эта кожа защищает самый уязвимый участок тела и помогает возбудить тебя при фрикциях.С пересохшим горлом она почувствовала, как нарастает в ней желание. Рэм наблюдал за всеми движениями женщины, когда она наклонялась и ее халат распахивался. Затем он перевел взгляд на гобелен и сразу же понял, кого напоминает эта рысь. Золотистые глаза были почти одинаковыми, и двигалась его невеста с той же неторопливой грацией, когда подавала ему полотенце и бритву. Тина и сама была диким, изворотливым, неприрученным созданием, и Дуглас знал, что именно это так притягивает его. Огонек заметила вожделение в глазах лорда и протянула руку, удерживая его в воде.— У тебя волосы покрыты запекшейся кровью, намыль голову, а я смою.Он нетерпеливо тер голову, а потом она окатила его холодной водой. Это, однако, не остудило пыл ни самого любовника, ни его подруги. Подавая жениху большое мягкое полотенце, Валентина промурлыкала:— Только не брейся до того, как займешься со мной любовью.Она позволила халату соскользнуть с плеч на пол. Лорд поднял невесту, и она обхватила его ногами. Поднеся ее к серебряному зеркалу, он сказал:— Посмотри, ты похожа на дикую кошку.За своей спиной Огонек увидела отражение гобелена и действительно почувствовала, как что-то дикое пробуждается в ее душе. Она уже чувствовала прикосновение шелковистого рысьего меха к спине и, царапая мужчину, укусила его за шею. Он зарычал, возбуждаясь все больше, и, не удержавшись на ногах, они упали на постель. Оба испытывали непреодолимое желание друг к другу. Тина знала, что не любит Рэмсея, но она любила то, что он с ней делал и что заставлял чувствовать. Все ее тело — от макушки до кончиков пальцев ног — словно пронизывала молния. Царапающая ее кожу щетина на лице Дугласа еще больше разжигала пламя страсти молодой любовницы. Она спрашивала себя, почему Сорвиголова обладает такой властью над ее телом, и сама давала ответ: это опасность, риск быть разоблаченной и убитой притягивают ее.Лорд все яростнее погружался в глубины ее тела. Они обжигали друг друга, и Тина на секунду представила, как движется в ней так внимательно изученное ею орудие мужчины, вызывая сладкие конвульсии всего ее существа. Они достигли оргазма одновременно, и Огонек с дрожью наслаждения ощутила, как изливается его семя. Даже тяжесть его тела доставляла ей удовольствие, потом он откатился, и дочь Кеннеди подумала, что ее жених по праву носит свое прозвище.Этим утром Рэм чувствовал себя вновь родившимся, буйная энергия переполняла его, и он понимал, что это все благодаря редкой женщине, доставшейся ему в невесты. Валентина возродила его к жизни, обновила его силы. Целуя ее нежные груди, Дуглас услышал приближающийся цокот копыт. Мужчина вышел на парапет замка и, вернувшись, принялся торопливо одеваться.— Прибыл Ангус. Я слишком долго отдыхал, пойду принимать пополнение. — Он с извиняющимся видом поглядел на Тину. — Прости, но тебе придется развлекать Арчибальда, а мне надо срочно уезжать. — Тут он подумал, что, может, вовсе ей и не нужен.— Постараюсь вернуться сегодня, но опять очень поздно.— Хочешь, чтобы я тебя дожидалась?Дуглас отрицательно покачал головой.— Нет, ты лучше ложись.Только когда жених оставил ее, Огонек позволила себе в мыслях вернуться к истории с Дамарис. Словам Старой Мэг доверять было нельзя — она всегда говорила то, что ей было выгодно. Но Хит убеждал ее, что отраву купил Рэм, а Хит ей никогда не врал. Малкольм намекал на то же самое, а она не была убеждена в его ненормальности — старик казался скорее пьяницей, чем чокнутым. Тина ни на минуту не сомневалась в способности Черного Дугласа убить женщину. Женщины мало что значили в этом мире мужчин, и если бы одна из них оказалась на пути Рэма, то он уничтожил бы ее без жалости. При помощи яда? — с дрожью спрашивала себя леди Кеннеди. Не хотелось верить, но она понимала, что Сорвиголова может применить любое оружие. Огонек решила расспросить о прошлом Ангуса. Конечно, тот слишком любит племянника, чтобы выдать его, даже виновного. Придется быть очень осторожной. А если не удастся ничего выведать у Арчибальда, то можно заняться Колином. Глава 24 С парапета Тина наблюдала за отъездом Рэма и других членов клана. Темноволосые, хорошо сложенные мужчины представляли волнующее зрелище. Они сидели верхом на полудиких горных лошадях, привыкших к суровым зимам высокогорий. Почти семьдесят человек, связанные узами родства, смеялись, перекликались, ругались и, подставив обветренные лица солнцу, отправились на объезд границы. Огонек заметила, что ни один из них не надел цветов клана и не имел герба на одежде, и поняла почему. Такая скрытность придавала группе зловещий вид.Для встречи с Ангусом Огонек выбрала хорошенькое голубое платье, с оборками на рукавах и по подолу, но с простым, достаточно открытым вырезом. Ада закатила глаза при виде девичьей ленточки, которую ее воспитанница вплела в пылающие кудри.— Смотри, не то он захочет покачать тебя на коленке, — ухмыльнулась она.Лицо Арчибальда осветилось при виде молодой женщины. Тина протянула руки, приветствуя графа.— Дворецкий хорошо о вас позаботился, граф? Прошу прощения за столь позднее валяние в кровати.Ангус ощерился.— Ну, каков молодец? Олень в брачный сезон, верно? Будем надеяться, что парень посеял глубоко, а ты, детка, должна быть плодовитой.Вспыхнув от грубой прямоты Арчибальда, леди Кеннеди заставила себя мило рассмеяться.— Вы, Дугласы, сущие черти. Я еще ничего не видела в замке, кроме спальни.— Пошли, детка, я проведу экскурсию, — радуясь возможности приблизиться к красотке и обнять ее за плечи, ответил граф.Тина, конечно, уже хорошо знала, где кухня и прочие хозяйственные постройки, но было одно место, которое она особенно хотела посетить. Гордо заводя невесту племянника в часовню, Ангус указал на место погребения, где стояли шкатулки с сердцами всех предков Дугласов. Свет в часовне был тусклым, повсюду таились жуткие тени. Наблюдая за Ангусом, Огонек спрашивала себя, не померещились ли ей слезы в агатовых глазах графа. Она тихо спросила:— Сердце Александра тоже здесь?Поджав губы, Арчибальд помотал головой.— Чертовы попы не разрешили. — Он выглядел таким мрачным, что Тина пожалела о своем вопросе. — Самоубийца должен покоиться в неосвященной земле, но я не уверен, что он покончил с собой.— О чем вы? — с невинным видом произнесла Огонек.— Пошли, детка, это неподходящее место для невесты, особено для будущей матери.Они вышли из часовни, и дочь Кеннеди не стала говорить, что не собирается становиться матерью еще одного Дугласа. Если Ангусу нравится так думать, она не будет ему противоречить. Для графа само солнце всходило по велению Рэма. Интересно, кого же он подозревал в убийстве Алекса?В большом зале крепости, подходя к намину, Валентина приказала пажу:— Принеси господину виски, а мне — красного вина.Ангус обрадовался, что она не относится к тому типу женщин, что корчат рожи при виде мужчины, пропускающего капельку до обеда. Молодая женщина продолжила разговор:— Мне всегда было интересно, почему титул перешел к Рэму, а не к брату Александра, Колину.— Колин — незаконнорожденный, — не задумываясь, ответил Арчибальд. — Рэмсей всегда был законным наследником.Огонек подумала, что и сама могла бы об этом догадаться, и тут, как удар, пришла мысль, что ее жених имел более веские основания для убийства Александра 15 лет назад.Ангус продолжал:— Оно и к лучшему, раз Колин попал в заварушку и теперь калека.Боже, а если граф и Рэм договорились, как сделать Сорвиголову лордом? Об Арчибальде шла такая слава, что еще одно грязное дельце ему бы не повредило.Колин, прихрамывая, подошел к ним. Тина непроизвольно покраснела, с симпатией глядя на него.— Прошу прощения, что не приветствовал вас раньше, господин граф, но я с полуночи занимался ранеными.— Надеюсь, все в порядке? — пробурчал Ангус.Колин заколебался.— Почти. Один только что умер от смертельной раны.— Проклятые ублюдки! — Арчибальд свирепел с каждым словом. — Когда я охранял границу, моим любимым занятием было вешать англичан. Деревья в Тевитдейле и Хавике имели хороший урожай этих «фруктов». Джеми слишком мягок. Пусть сдохнут все Тюдоры! Знаете, когда я собирался сажать Джеми на престол, это дерьмо собачье, Генрих VII, предложил мне целую кучу золота, чтобы я выкрал парня! Чтобы я так себя обесчестил перед лицом законного короля Шотландии!Тина вслушивалась в каждое слово, думая, как это граф не провалится сквозь землю, ведь именно его подозревали в убийстве прежнего короля Шотландии за склонность того к педерастии.В зал вошла Ада, и Ангус откашлялся и подобрался, как волк, почуявший добычу. Огонек видела, что у него на уме. С золотыми искорками в глазах она спросила:— Могу я предложить вам остаться на обед, господин граф? Сегодня у нас фаршированный фазан.— Мм, все эти доспехи измучили меня. Пусть эта женщина поможет мне их снять, а я пока выпью как следует.Тина подозвала гувернантку, а затем прошептала Ангусу:— Мой господин, вам придется самому объяснить ей, что делать, но, думаю, она не сможет вас отвергнуть.Когда граф с двенадцатью охранниками покинул замок, направляясь на север, раздался всеобщий вздох облегчения. Глаза Тины, встречаясь с Адой, поблескивали от любопытства, она даже представить себе не могла, каков грозный глава клана в постели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Вечером, ужиная вдвоем с Адой, Тина поведала ей новости о Нэн Ховард. Заодно она повторила предупреждение Хита о набегах. Но повторять слова цыгана о Рэме Дугласе она не стала. После ужина обе женщины занялись гобеленом с изображением рыси. Повешенный над кроватью, он идеально подходил к меховому покрывалу. Ночью, раскинувшись на широкой постели, Огонек вспомнила об узкой корабельной койке. Она не могла заснуть, вновь и вновь перебирая все события с той проклятой ночи, когда ее братья решили воровать скот. Тина ворочалась с боку на бок, не признаваясь самой себе, что чувствует одиночество в пустой кровати. Сначала ей было холодно, потом стало слишком жарко, наконец, сбросив ночную рубашку, она задремала.
Где-то между тремя и четырьмя часами утра, когда силы духа любого человека угасают, Рэм разделся в кромешной тьме и лег рядом с ней. Он был в полном изнеможении. Сегодня Дуглас исчерпал весь свой запас выносливости, захватив вооруженное английское судно и перетаскав пушки с одной палубы на другую. Пленники были доставлены на остров Мэн, затем «Месть» буксировала английский корабль. Три часа им пришлось бороться со штормом в Ирландском море, привести оба судна в залив Солвей оказалось нелегким делом. Проплывая мимо Гретны, они увидели сигнальные огни в сгущавшейся тьме. Деревня находилась под защитой его патруля, и Рэм знал, что сегодня он пренебрег своими обязанностями. Им пришлось причалить, взять коней из табуна и дать бой грабителям из Англии. И вновь враг превосходил их числом, но ярость, с которой Дуглас и его люди обрушились на нарушителей границы, заставила тех броситься в паническое бегство. Многие англичане были убиты, но и лорд потерял двух человек, а один был смертельно ранен. То, что они обнаружили в разграбленной дервне, заставило побледнеть даже самых бывалых вояк. Женщины и дети скрылись в церкви, но англичане со звериной жестокостью подожгли это последнее их убежище. Маленькие обгоревшие трупы громоздились за каменным алтарем.Вернувшись в замок, бандиты Рэма обмывали многочисленные раны, а лорд следил, чтобы всем была оказана помощь. После, шатаясь, он с трудом взобрался по ступеням в свою спальню — к своей женщине. Дуглас был измотан и физически, и эмоционально, но в мозгу его продолжали прокручиваться сцены, от которых он не мог избавиться. Сегодня ему не раз улыбался лик смерти, он обеспечил могильщиков работой на многие часы. Его душа была проклята из-за всех тех убийств, что он совершил в честь короля, и из-за того, какую роль сыграл в смерти Дамарис.
Тина заворочалась во сне, и мысли Рэма обратились к ней. Он обнял женщину, прижал ее к себе. Ощущение обнаженного теплого тела рядом было таким успокаивающим, расслабляющим. Огонек проснулась, чувствуя, как нежные поцелуи покрывают ее лоб и волосы. Она не могла поверить, что это тот самый Рэм, который занимался с ней любовью свирепо, с убийственной силой. Сейчас губы мужчины были такими мягкими, осторожными, такими ласковыми, что ее сердце, казалось, останавливалось от ответной нежности. Прижимаясь к своему жениху, Тина с изумлением почувствовала, что он дрожит.— Обними меня, — хрипло сказал он, и жалость охватила ее. В эту секунду Огонек поняла, что Дуглас раскрывается перед ней с новой стороны и не хочет прятать этого. Она сжала его в объятиях и услышала, как он прерывисто вздохнул и расслабился.— Обними меня, — еще раз попросил лорд, и женщина поняла, чего он хочет. Изогнувшись и приподнявшись на руках, Тина приняла вошедшую в нее мраморную твердость. Рэм прижался губами к теплой ямке на шее невесты, и вместе они поплыли к слепящей гармонии. Так Дуглас наконец нашел успокоение и убежище от всех ужасов этого дня.
Тина проснулась ранним утром. Лорд все еще обнимал ее, забывшись тяжелым сном. Когда она покидала его, он пробормотал что-то возражающее, но не проснулся. Огонек заметила, что в черных как вороново крыло волосах мужчины запеклась кровь, его лицо покрывала густая щетина, и все же во сне он выглядел моложе своих тридцати двух лет. Если бы он не был рожден Дугласом и вскормлен в ненависти и среди убийств, кто знает, кем бы он стал? Вздохнув, Тина накинула халат и отправилась в комнату Ады.— Пусть слуги нагреют воды для ванны, и, пожалуйста, попроси мсье Бюрка приготовить завтрак на двоих. Он знает, что я не выношу овсянку без сиропа и кувшинчика сливок. Еще пусть будут фрукты и кусочек говяжьей вырезки — никакой баранины, умоляю.Прошел час, прежде чем Огонек подошла к кровати с подносом. Неотразимый аромат заставил Рэма открыть глаза. Взобравшись на постель, леди Кеннеди села, скрестив ноги, и поставила перед собой поднос. Мужчина удивленно посмотрел на нее: для него еда в постели была в новинку.— Что это ты делаешь?— Ты так устал этой ночью, я пытаюсь вернуть тебя в прежнее состояние. Сейчас я буду тебя кормить.Лорд взял кувшинчик с сиропом и, окунув в него палец, облизнул его. Невеста шлепнула его по руке, забрала сироп и полила им дымящуюся овсянку, не забыв положить сверху сливки. Ложка смеси оказалась у самых губ Рэма.— Открой рот! — приказала Тина.Он подчинился.Затем они наслаждались персиками с начинкой из красносмородинового желе. После ели бифштекс, который был так нежен, что буквально таял на языке.— Боже, это почти так же хорошо, как секс, — сказал Дуглас.— Лучше! — принялась поддразнивать Огонек, и была немедленно схвачена и повалена.Стук в дверь заставил ее торопливо выбираться из-под подушек. Слуги внесли горячую воду, и Рэм собрался было понаблюдать за купанием своей невесты. Оставшись наедине с лордом, Валентина улыбнулась ему и провозгласила:— А теперь я тебя помою.Он присвистнул, удивленный таким чрезмерным вниманием к своей особе. Сузив глаза, он задумался: чего она хочет? Должна же быть какая-то цель, которую она поставила перед собой и теперь всеми средствами пытается достичь. Ну что ж, если он будет хранить молчание, то Тина скоро себя выдаст.Рэм встал с кровати и забрался в хорошенькую ванну. Тина рассмеялась — мужчина представлял забавное зрелище. Надушенная вода доходила ему только до бедер. Опустившись на колени, Огонек достала губку.— Я буду вашей служанкой, мой господин.— Намереваешься сыграть роль гурии в гареме? — ехидно поинтересовался Дуглас.— Мои фантазии — это мой секрет, иначе жить неинтересно. — Она терла широкую спину и волосатую грудь мужчины, его растительность под мышками напомнила ей черный шелк. — Я только начинаю открывать в тебе все новые вещи, — пробормотала она.— Да, некоторые части моего тела более выдающиеся, чем другие, — пошутил он, следя, как взгляд женщины опустился ниже.Словно морская змея подняла над водой голову, и Тина с любопытством изучала ее строение. Пальцем она осторожно обвела кольцо крайней плоти. Мужчина вздрогнул.— Почему это так устроено? — спросила Огонек.Хриплым голосом он пояснил:— Эта кожа защищает самый уязвимый участок тела и помогает возбудить тебя при фрикциях.С пересохшим горлом она почувствовала, как нарастает в ней желание. Рэм наблюдал за всеми движениями женщины, когда она наклонялась и ее халат распахивался. Затем он перевел взгляд на гобелен и сразу же понял, кого напоминает эта рысь. Золотистые глаза были почти одинаковыми, и двигалась его невеста с той же неторопливой грацией, когда подавала ему полотенце и бритву. Тина и сама была диким, изворотливым, неприрученным созданием, и Дуглас знал, что именно это так притягивает его. Огонек заметила вожделение в глазах лорда и протянула руку, удерживая его в воде.— У тебя волосы покрыты запекшейся кровью, намыль голову, а я смою.Он нетерпеливо тер голову, а потом она окатила его холодной водой. Это, однако, не остудило пыл ни самого любовника, ни его подруги. Подавая жениху большое мягкое полотенце, Валентина промурлыкала:— Только не брейся до того, как займешься со мной любовью.Она позволила халату соскользнуть с плеч на пол. Лорд поднял невесту, и она обхватила его ногами. Поднеся ее к серебряному зеркалу, он сказал:— Посмотри, ты похожа на дикую кошку.За своей спиной Огонек увидела отражение гобелена и действительно почувствовала, как что-то дикое пробуждается в ее душе. Она уже чувствовала прикосновение шелковистого рысьего меха к спине и, царапая мужчину, укусила его за шею. Он зарычал, возбуждаясь все больше, и, не удержавшись на ногах, они упали на постель. Оба испытывали непреодолимое желание друг к другу. Тина знала, что не любит Рэмсея, но она любила то, что он с ней делал и что заставлял чувствовать. Все ее тело — от макушки до кончиков пальцев ног — словно пронизывала молния. Царапающая ее кожу щетина на лице Дугласа еще больше разжигала пламя страсти молодой любовницы. Она спрашивала себя, почему Сорвиголова обладает такой властью над ее телом, и сама давала ответ: это опасность, риск быть разоблаченной и убитой притягивают ее.Лорд все яростнее погружался в глубины ее тела. Они обжигали друг друга, и Тина на секунду представила, как движется в ней так внимательно изученное ею орудие мужчины, вызывая сладкие конвульсии всего ее существа. Они достигли оргазма одновременно, и Огонек с дрожью наслаждения ощутила, как изливается его семя. Даже тяжесть его тела доставляла ей удовольствие, потом он откатился, и дочь Кеннеди подумала, что ее жених по праву носит свое прозвище.Этим утром Рэм чувствовал себя вновь родившимся, буйная энергия переполняла его, и он понимал, что это все благодаря редкой женщине, доставшейся ему в невесты. Валентина возродила его к жизни, обновила его силы. Целуя ее нежные груди, Дуглас услышал приближающийся цокот копыт. Мужчина вышел на парапет замка и, вернувшись, принялся торопливо одеваться.— Прибыл Ангус. Я слишком долго отдыхал, пойду принимать пополнение. — Он с извиняющимся видом поглядел на Тину. — Прости, но тебе придется развлекать Арчибальда, а мне надо срочно уезжать. — Тут он подумал, что, может, вовсе ей и не нужен.— Постараюсь вернуться сегодня, но опять очень поздно.— Хочешь, чтобы я тебя дожидалась?Дуглас отрицательно покачал головой.— Нет, ты лучше ложись.Только когда жених оставил ее, Огонек позволила себе в мыслях вернуться к истории с Дамарис. Словам Старой Мэг доверять было нельзя — она всегда говорила то, что ей было выгодно. Но Хит убеждал ее, что отраву купил Рэм, а Хит ей никогда не врал. Малкольм намекал на то же самое, а она не была убеждена в его ненормальности — старик казался скорее пьяницей, чем чокнутым. Тина ни на минуту не сомневалась в способности Черного Дугласа убить женщину. Женщины мало что значили в этом мире мужчин, и если бы одна из них оказалась на пути Рэма, то он уничтожил бы ее без жалости. При помощи яда? — с дрожью спрашивала себя леди Кеннеди. Не хотелось верить, но она понимала, что Сорвиголова может применить любое оружие. Огонек решила расспросить о прошлом Ангуса. Конечно, тот слишком любит племянника, чтобы выдать его, даже виновного. Придется быть очень осторожной. А если не удастся ничего выведать у Арчибальда, то можно заняться Колином. Глава 24 С парапета Тина наблюдала за отъездом Рэма и других членов клана. Темноволосые, хорошо сложенные мужчины представляли волнующее зрелище. Они сидели верхом на полудиких горных лошадях, привыкших к суровым зимам высокогорий. Почти семьдесят человек, связанные узами родства, смеялись, перекликались, ругались и, подставив обветренные лица солнцу, отправились на объезд границы. Огонек заметила, что ни один из них не надел цветов клана и не имел герба на одежде, и поняла почему. Такая скрытность придавала группе зловещий вид.Для встречи с Ангусом Огонек выбрала хорошенькое голубое платье, с оборками на рукавах и по подолу, но с простым, достаточно открытым вырезом. Ада закатила глаза при виде девичьей ленточки, которую ее воспитанница вплела в пылающие кудри.— Смотри, не то он захочет покачать тебя на коленке, — ухмыльнулась она.Лицо Арчибальда осветилось при виде молодой женщины. Тина протянула руки, приветствуя графа.— Дворецкий хорошо о вас позаботился, граф? Прошу прощения за столь позднее валяние в кровати.Ангус ощерился.— Ну, каков молодец? Олень в брачный сезон, верно? Будем надеяться, что парень посеял глубоко, а ты, детка, должна быть плодовитой.Вспыхнув от грубой прямоты Арчибальда, леди Кеннеди заставила себя мило рассмеяться.— Вы, Дугласы, сущие черти. Я еще ничего не видела в замке, кроме спальни.— Пошли, детка, я проведу экскурсию, — радуясь возможности приблизиться к красотке и обнять ее за плечи, ответил граф.Тина, конечно, уже хорошо знала, где кухня и прочие хозяйственные постройки, но было одно место, которое она особенно хотела посетить. Гордо заводя невесту племянника в часовню, Ангус указал на место погребения, где стояли шкатулки с сердцами всех предков Дугласов. Свет в часовне был тусклым, повсюду таились жуткие тени. Наблюдая за Ангусом, Огонек спрашивала себя, не померещились ли ей слезы в агатовых глазах графа. Она тихо спросила:— Сердце Александра тоже здесь?Поджав губы, Арчибальд помотал головой.— Чертовы попы не разрешили. — Он выглядел таким мрачным, что Тина пожалела о своем вопросе. — Самоубийца должен покоиться в неосвященной земле, но я не уверен, что он покончил с собой.— О чем вы? — с невинным видом произнесла Огонек.— Пошли, детка, это неподходящее место для невесты, особено для будущей матери.Они вышли из часовни, и дочь Кеннеди не стала говорить, что не собирается становиться матерью еще одного Дугласа. Если Ангусу нравится так думать, она не будет ему противоречить. Для графа само солнце всходило по велению Рэма. Интересно, кого же он подозревал в убийстве Алекса?В большом зале крепости, подходя к намину, Валентина приказала пажу:— Принеси господину виски, а мне — красного вина.Ангус обрадовался, что она не относится к тому типу женщин, что корчат рожи при виде мужчины, пропускающего капельку до обеда. Молодая женщина продолжила разговор:— Мне всегда было интересно, почему титул перешел к Рэму, а не к брату Александра, Колину.— Колин — незаконнорожденный, — не задумываясь, ответил Арчибальд. — Рэмсей всегда был законным наследником.Огонек подумала, что и сама могла бы об этом догадаться, и тут, как удар, пришла мысль, что ее жених имел более веские основания для убийства Александра 15 лет назад.Ангус продолжал:— Оно и к лучшему, раз Колин попал в заварушку и теперь калека.Боже, а если граф и Рэм договорились, как сделать Сорвиголову лордом? Об Арчибальде шла такая слава, что еще одно грязное дельце ему бы не повредило.Колин, прихрамывая, подошел к ним. Тина непроизвольно покраснела, с симпатией глядя на него.— Прошу прощения, что не приветствовал вас раньше, господин граф, но я с полуночи занимался ранеными.— Надеюсь, все в порядке? — пробурчал Ангус.Колин заколебался.— Почти. Один только что умер от смертельной раны.— Проклятые ублюдки! — Арчибальд свирепел с каждым словом. — Когда я охранял границу, моим любимым занятием было вешать англичан. Деревья в Тевитдейле и Хавике имели хороший урожай этих «фруктов». Джеми слишком мягок. Пусть сдохнут все Тюдоры! Знаете, когда я собирался сажать Джеми на престол, это дерьмо собачье, Генрих VII, предложил мне целую кучу золота, чтобы я выкрал парня! Чтобы я так себя обесчестил перед лицом законного короля Шотландии!Тина вслушивалась в каждое слово, думая, как это граф не провалится сквозь землю, ведь именно его подозревали в убийстве прежнего короля Шотландии за склонность того к педерастии.В зал вошла Ада, и Ангус откашлялся и подобрался, как волк, почуявший добычу. Огонек видела, что у него на уме. С золотыми искорками в глазах она спросила:— Могу я предложить вам остаться на обед, господин граф? Сегодня у нас фаршированный фазан.— Мм, все эти доспехи измучили меня. Пусть эта женщина поможет мне их снять, а я пока выпью как следует.Тина подозвала гувернантку, а затем прошептала Ангусу:— Мой господин, вам придется самому объяснить ей, что делать, но, думаю, она не сможет вас отвергнуть.Когда граф с двенадцатью охранниками покинул замок, направляясь на север, раздался всеобщий вздох облегчения. Глаза Тины, встречаясь с Адой, поблескивали от любопытства, она даже представить себе не могла, каков грозный глава клана в постели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48