Дворецкий от смеха подавился пивом. Но Ада не успела полностью насладиться произведенным впечатлением, тан как ее уже тянул за рукав паж.— Господин хочет вас видеть.Леди Кеннеди следовала за мужем в комнату, где он обычно решал деловые вопросы. Валентина шла за матерью, а замыкала шествие Ада, покорно вздыхая и шепча:— Еще один день, и он уедет.У Тины была привычка гордо поводить плечом, и гувернантка подумала, что когда столкнутся две сильные воли — отца и дочери, то наверняка посыпятся искры.Мать и дочь уселись, а Ада осталась стоять за стулом Тины. Роб Кеннеди был когда-то красавцем-мужчиной с огненными кудрями. Сейчас его волосы поседели и поредели, щеки обвисли, и появилось брюшко — результат кулинарных стараний мсье Бюрка. Но благодаря широким плечам и пронзительному взгляду лорд все еще производил впечатление. Стоя спиной к огню, он спросил, обращаясь к жене, обманчиво спокойным голосом:— Вы что, устроили здесь заговор? Сколько предложений от женихов вы скрыли от меня?Элизабет побледнела.— Роб, я ничего об этом не знаю.— Не знаешь… Ах, не знаешь? Господи помилуй, женщина, ты что, живешь с повязкой на глазах? Ты не знаешь! Ты никогда ничего не знаешь! — Роб повысил голос и теперь грохотал так, что ушам было больно.— Пожалуйста, не надо пугать маму, — попросила Тина.— При чем тут твоя мать? Это тебя надо бы напугать как следует! — Лорд уставился на нее. — Зачем вообще человеку нужны дочери? — спросил Роб и тут же сам ответил: — Девки, особенно хорошенькие, вроде тебя, нужны, чтобы заключать браки между могущественными кланами, и тем самым будет укрепляться власть и расти богатство. — Он снова повернулся к жене. — Не надо было слушать тебя. Если бы я отправил Валентину ко двору, она бы уже имела мужа и брюхо от него!Собрав всю отвагу, Элизабет выпалила:— Последняя из рода Кеннеди не смогла при дворе найти себе мужа.— Она поступила еще лучше! Стала любовницей двух самых влиятельных людей в Шотландии — графа Арчибальда Дугласа, да еще и самого короля, если ты имеешь в виду мою кузину, малышку Джанет.— Прошу, не произноси это имя в нашем доме, — прошептала Элизабет.— Джанет Кеннеди? Она, конечно, шлюха, но не забывай, женщина, что Кеннеди были когда-то королями Кэррика. Наш род — лучший во всей Шотландии! — Лорд почти кричал.— Я говорила о Дугласе, — едва слышно промолвила леди Элизабет.Роб Кеннеди откашлялся.— Ну ладно, Лиззи, я не хотел пробуждать печальные воспоминания. Пусть сдохнет весь род Черных Дугласов.Элизабет прикрыла глаза платком.— Можно мне уйти? Я плохо себя чувствую, — взмолилась она.Лорд кивнул, не доверяя своему голосу. Затем обрушился на оставшихся женщин:— Видите, что вы натворили? А тебя следовало выдрать за то, что расстроила мать!Тина вскочила.— Это ты расстроил ее, напомнив об этих подлых развратниках Дугласах!Роб Кеннеди отмахнулся, — Мать слишком чувствительна. То, что случилось пятнадцать лет назад, можно было бы уже и забыть. В конце концов, Дамарис была моей сестрой, а не ее.— Дамарис была ее лучшей подругой, единственной во всей Шотландии. А клан Дугласов отравил ее — как мама может об этом забыть?— Мы сейчас говорим о другом.Невольно залюбовавшись живостью и очарованием дочери, Роб Кеннеди в который раз задал себе вопрос: как это он произвел на свет такую утонченную красоту? Отблески огня играли на лице девушки и, казалось, превратили ее волосы в расплавленную медь. Тина притягивала мужчин, как мед притягивает пчел, и лорд постоянно недоумевал, почему зто никто не предлагает ей руку и сердце. Подобревшим голосом он произнес:— Девочка моя, я бы хотел тебе в мужья Кэмпбелла или Гордона.— Отец, я не хочу замуж. Лучше научи меня управлять судном, и тогда я смогу быть тебе полазной. Например, отвозить шерсть во Фландрию.Лицо лорда снова стало суровым, и его упреки посыпались на Аду:— Это ты, женщина, поощряешь такие дурацкие идеи! И почему ты не смогла воспитать ее послушной?— Мой господин, Шотландия суровая страна, и живут здесь суровые люди. Я поклялась, что не допущу, чтобы Тина выросла безвольной, как ее мать и сестра Бесс. Кроме того, она слишком похожа на вас. Чтобы ее обуздать, потребуется очень сильная рука.— Не знаю, у кого это получится. Тина, детка, послушай своего старого отца. Выбор пока за тобой, тебе еще нет семнадцати. Если ты вскорости не обвенчаешься, то Арчибальд Кеннеди, граф Кассилис, решит все за тебя. Это его обязанность как главы клана. Или король, преследуя свои цели, заставит тебя выйти замуж. Будь разумной, выбери графского сына и вскоре сама станешь графиней. А теперь убирайся, лиса. Мне надо переговорить с Адой.Когда девушка вышла, он пробурчал:— Избави Бог от бабы с характером.— Другую ты не смог бы уважать, Роб.— Ну да, другая уже вся отсырела от слез, — ответил лорд, подразумевая свою жену. — Боюсь, придется свозить ее в Англию, чтобы успокоить. — Он искоса посмотрел на Аду: — А ты все цветешь, женщина. Давненько мы с тобой не барахтались. Может быть, сегодня ночью тебе чего-нибудь захочется?Ада зазывно качнула сережками.— Может быть.
Когда гувернантка вошла в спальню Тины, то обнаружила девушку перед серебряным зеркалом с открытым ртом и неестественно вывернутой шеей.— Дай-ка я посмотрю, — сказала англичанка, беря подсвечник.Тина послушно открыла рот еще шире и показала, где болит. Через секунду Ада с облегчением произнесла:— У тебя начал расти зуб мудрости. Слава Богу, что ты не позволила Мяснииу Ботвику выдернуть его. Женщина должна сберечь этот зуб, как и вообще все коренные зубы любой ценой, тогда лицо выглядит молодо. А если их удалить, то щеки ввалятся и сразу постареешь.— Спасибо, Ада. Как ты думаешь, боль скоро пройдет?— На твоем месте я бы легла спать, а наутро ты уже обо всем забудешь. — Желая лучшего для воспитанницы, Ада преследовала и свои интересы. — Ты помнишь, что завтра Майский праздник?— Праздник костров, святой день! — радостно воскликнула Тина, обхватив себя за плечи. Днем крестьяне будут плясать вокруг Майского дерева, а ночью — кутить и веселиться вокруг костров! Расправляя ночную рубашку, девушка зевнула. — Спокойной ночи, Ада. Я последую твоему совету.Как только гувернантка скрылась за дверью, Тина опять запихнула рубашку под подушку.— Ну уж нет! — пропела она.Сегодня ночью в долину Гэллоуэй снова возвращались цыгане. Глава 2 Баю-баю, мой малыш, Спи спокойно и не бойся. До тебя не доберется Черный Дуглас, Лорд недостойный… Старинная шотландская колыбельная В тридцати милях 1 миля — 1, 609 км .
от долины, в замке Дугласов Дугласы — шотландский феодальный род, обладал в ту эпоху фактически неограниченной властью в землях Шотландии, примыкавших к Англии. Дугласы вели постоянную войну против пограничных английских и шотландских феодалов, не желавших подчиняться их власти. — Прим. ред.
, Черный Рэм Рэм (англ.) — Овен. — Прим. перев.
лежал, растянувшись на полу, и играл в кости со своими братьями и членами банды. Его свирепый волкодав, по прозвищу Выпивоха, нежился у камина. В бликах огня смуглое лицо Рэма то озарялось светом, то погружалось в тень. У Рэмсея Дугласа остро выпирали скулы, глаза имели цвет расплавленного олова, а нависающие густые черные брови придавали его внешности что-то дьявольское. Нрав Рэма вполне соответствовал наружности. Однако сейчас он казался ленивым и благодушно настроенным.В зале, как обычно, было шумно. Жители пограничной полосы всегда славились своим буйством и распутством. Стоило этой толпе негодяев собраться вместе, как создавалось впечатление уличной драки или насилия. Откуда-то доносились звуки волынки, и Камерон, младший из Дугласов, затянул неприличную песню: «Начало мая — ура, ура! Трахаться на улице пришла пора». Дальше слова становились еще похабнее, и братья подхватили припев.Выпивоха встал и, потягиваясь, решил, что все уже достаточно напились, чтобы не заметить его похода за объедками. Поставив огромные лапы на стол, он захрустел бараньей костью. Слуга попытался отогнать зверя, ко тот прижал уши и угрожающе зарычал. Не обращая внимания на грязные ругательства в свой адрес, волкодав опрокинул бокал и быстро вылакал его содержимое.Гэвин, такой же смуглый и темноволосый, как Рэм, но с более мягкими и красивыми чертами лица, задумчиво поглядел на брата.— Давай повысим ставки, для интереса?— Почему бы нет? — лениво ответил тот.— Поставишь Дженну? — дерзко потребовал Гэвин.Иан и Драммонд Дугласы, оба капитаны, обменялись быстрыми понимающими взглядами. Черный Дуглас не станет ничем делиться, тем более женщиной, согревающей сейчас его постель.Рэм изумленно поднял бровь.— Против чего?— Против моего сокола. — Глаза Гэвина блеснули, он знал, что брату нравится эта хищная птица.Рэм пожал плечами.— Почему бы нет?Гэвин не сомневался в самоуверенности брата, ее хватило бы на семерых, и было мало шансов обыграть его в кости, но все же попробовать стоило. При виде несчастной тройки Рэма вся кровь ударила в голову Гэвину, но затем здравый смысл взял верх, и он воскликнул:— Ты поддался!Рэм, сменив позу, потянулся.— Ничего подобного, ты выиграл честно. Можешь повеселиться с ней. Ну, а я ухожу.— Я думал, ты собираешься завтра пригнать лошадей с горного пастбища, — удивился Гэвин.— Я и отправлюсь на рассвете, но до этого есть еще восемь часов. — Он подмигнул младшему Дугласу и подхватил свою кожаную куртку.Брат посмотрел ему вслед, а затем обратился к Камерону:— Думаю, он нарочно проиграл мне Дженну. Но почему?Черные брови Камерона поднялись от внезапной догадки.— Цыгане! Сегодня ночью цыгане возвращаются в долину Гэллоуэй.
Тина надела зеленую бархатную амазонку Амазонка — женское платье для верховой езды. — Прим. ред.
и проскользнула из замка в конюшню. Она посмотрела на тонкий серебристый серпик луны и вздрогнула в ожидании захватывающей скачки. В конюшке ей в ноздри сразу ударил едкий запах конского пота, сена и навоза. Однако не успела Огонек сделать и трех шагов, как столкнулась с дюжиной Кеннеди, седлающих лошадей. Девушка и юноши посмотрели друг на друга с неудовольствием, понимая, что ни той, ни другой стороне не удалось скрыть тайну.— Ага, вы собрались совершить налет! — выдохнула Тина. Предчувствие подсказывало ей это еще раньше, но она думала, что братья дождутся отъезда отца.— Конечно, нет, бездельница ты эдакая, — ответил Донал. — Сама-то ты куда крадешься?Тина не стала отвечать.— Я знаю, что вы задумали совершить налет. Вижу, как замаскировалась — никто из вас не надел одежду цвета клана Кеннеди, и луна сегодня не очень яркая.Донал взобрался в седло, Дункан и остальные последовали его примеру.— Тина, — строго сказал ей Донал. — Твое воображение уносит тебя уж слишком далеко. Мы просто едем в Глазго. Возвращайся в замок, пока не попала в какую-нибудь беду.— Дункан, заставь Донала взять меня с собой! Я буду вас во всем слушаться!— Ты в жизни еще никого не слушалась, — прервал ее Донал.— Я тоже Кеннеди! — требовала она. — Я хочу поехать, хочу помочь!Донал свесился с седла и тихо отчеканил:— Тина, мы едем в Глазго в бордель. Чем ты можешь помочь? Держать девкам юбки?Тина вспыхнула от этой грубости, а братья проехали мимо нее, скрывшись в темноте. Но девушку радовало, что они направились в Глазго, лежащий на севере, так как ее путь вел на восток и, следовательно, новая встреча им не грозила.Табор цыган раскинулся в восьми милях от замка, на берегу реки Эйр. Девушка не боялась ехать одна в темноте, разве что ее красавица-кобыла могла попасть копытом в барсучью нору, и поэтому Тина пустила лошадь по просеке легким галопом.На холмах белели отары овец и новорожденных ягнят, которых впервые выпустили из овчарни в этот последний день апреля 1512 года. Всадница слышала шум реки, спешащей по камням в разливе, и лай лисицы неподалеку. Ночь была полна магии ожидания: хотелось лететь вперед, чувствуя ветер в волосах и конскую спину под собой. Ночь поглотила девушку, завтрашний день и опасность нежеланного замужества улетели далеко прочь.Сначала Валентина заметила костры табора, потом повозки, а еще через минуту она спустилась в долину и смешалась с веселой толпой кочевников.Черный жеребец стоял между деревьями на краю табора. Всадник низко наклонился, помогая молодой цыганке взобраться на круп позади него. Ее красная юбка задралась, обнажая неги: обольстительным движением коленок она сжала железные бедра наездника. Дрожь пробежала по телу Зары, когда она почувствовала прикосновение его тела. Одетый во все черное, в высоких сапогах и куртке из черной кожи, всадник и сам был темен и жесток. Его челюсти упрямо сжались, гордая посадка головы на широких, мощных плечах напомнила Заре, каким безрассудным и опасным может быть Черный Рэм. Спать с мужчиной было профессией Зары, но Рэм был единственным, кто властвовал над ней в постели.Внезапно Рэм отклонился назад и проследовал взглядом за юной огненно-рыжей наездницей, появившейся в таборе. Она сидела верхом, а не боком — неслыханная вещь для женщины того времени. Спрыгнув с лошади, девушка бросилась в объятия высокого молодого цыгана:— Хит, ой, Хит, как я по тебе соскучилась!Рэм продолжал оценивающе наблюдать, как парень поднял и закружил прелестницу.— Кто она? — низким настойчивым голосом спросил Дуглас, не скрывая своего интереса.— Не знаю, — солгала Зара. — Может быть, чья-нибудь жена стремится отведать запретный плод. И тебе лучше не засматриваться на женщин Хита, если не хочешь заполучить нож между ребер.Рэм усмехнулся в душе: Зара явно ревновала, и не зря, ведь незнакомка была просто захватывающе прекрасна. Но цыганка не смеет ему угрожать, и он вкрадчиво поинтересовался:— Не хочешь ли отправиться за мной в замок пешком?— С чего ты взял, что я отправлюсь за тобой? — прошипела Зара, зная, однако, что пойдет, и Рэм тоже это знал, будь он проклят!
Хит и Валентина обсуждали все, что произошло с ними со времени последней встречи. Летом цыгане уходили далеко на север до Инверари в горах Шотландии, а зиму проводили в Англии, где климат был не такой суровый. На некоторое время они останавливались в бывшей столице Шотландского королевства, Стерлинге, и в новой столице, Эдинбурге, следуя за королем и его двором. Тина засыпала цыгана вопросами о Кэмпбелле, графе Аргайле, и о своей родственнице, которая, если верить сплетням, стала любовницей короля.— А правда, что раньше она путалась с этим проклятым графом Арчибальдом Дугласом? — с отвращением в голосе спросила Тина. — Неудивительно, что теперь ей приходится искать защиты у короля.— Имя Дугласов всегда произносят со страхом, и все же я считаю, что Шотландии следует больше бояться Аргайла. Он намерен проглотить всю страну целиком.— Хит, Дугласы меньше чем в тридцати милях от нас, вся приграничная полоса под их сапогом.— Милая, не так уж плохо, что они сильны. С тех пор как король назначил этот клан охранять границу, Англия не может безнаказанно нападать на нас. Зимой я мало слышал о набегах.— Ну, это хорошая новость, — смеясь, ответила Тина. — Теперь мы, шотландцы, можем заняться нашим любимым делом — набегами друг на друга. — Огонек склонила голову набок, заглядывая в теплые карие глаза юноши: — Ты не ответил мне про Джанет Кеннеди.— К черту Джанет Кеннеди! Как дела у Валентины Кеннеди?— Плохи дела. Зуб мудрости замучил, да еще петля замужества вот-вот затянется вокруг шеи.— Ты всегда можешь сбежать с цыганами.— Когда-нибудь я наверняка так и поступлю! — пылко произнесла девушка.— Пошли, Старая Мэг даст тебе чего-нибудь от боли.— Да! Хорошо, если бы она мне еще погадала!Старая цыганка предсказывала судьбу, ворожила и готовила снадобья от всех болезней, известных человеку. В ее фургончике царил особенный мир: с потолка свисали пучки трав, источающие острый аромат, а деревянные полки на стенах ломились от бутылочек, чашек и коробочек с различными порошками, настоями и высушенными частями животных. Начищенная медная лампа покачивалась над круглым столиком, бросая красный отсвет на волшебный хрустальный шар и разрисованные гадальные карты. Мэг, расчетливая старуха, заработала себе целое состояние, делая аборты благородным леди. Дела шли особенно оживленно, когда цыгане посещали королевский двор.Мэг не поздоровалась с Тиной, когда та поднялась по ступенькам повозки, но после рассказа о зубе молча приготовила какой-то отвар. Хит, мать которого умерла при родах, был внуком старухи.— Мэг, погадаешь мне? — с надеждой спросила Тина, присаживаясь за столик и прихлебывая горячий напиток.Хит, вынужденный стоять пригнувшись в низком фургончике, предложил:— Я буду ждать у костра.Цыганка недовольно поджала губы и положила унизанные кольцами руки на волшебный шар. Помолчав немного, она сказала:— Сегодня звезды молчат. Я ничего не могу тебе сообщить.Тина не отводила взгляда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Когда гувернантка вошла в спальню Тины, то обнаружила девушку перед серебряным зеркалом с открытым ртом и неестественно вывернутой шеей.— Дай-ка я посмотрю, — сказала англичанка, беря подсвечник.Тина послушно открыла рот еще шире и показала, где болит. Через секунду Ада с облегчением произнесла:— У тебя начал расти зуб мудрости. Слава Богу, что ты не позволила Мяснииу Ботвику выдернуть его. Женщина должна сберечь этот зуб, как и вообще все коренные зубы любой ценой, тогда лицо выглядит молодо. А если их удалить, то щеки ввалятся и сразу постареешь.— Спасибо, Ада. Как ты думаешь, боль скоро пройдет?— На твоем месте я бы легла спать, а наутро ты уже обо всем забудешь. — Желая лучшего для воспитанницы, Ада преследовала и свои интересы. — Ты помнишь, что завтра Майский праздник?— Праздник костров, святой день! — радостно воскликнула Тина, обхватив себя за плечи. Днем крестьяне будут плясать вокруг Майского дерева, а ночью — кутить и веселиться вокруг костров! Расправляя ночную рубашку, девушка зевнула. — Спокойной ночи, Ада. Я последую твоему совету.Как только гувернантка скрылась за дверью, Тина опять запихнула рубашку под подушку.— Ну уж нет! — пропела она.Сегодня ночью в долину Гэллоуэй снова возвращались цыгане. Глава 2 Баю-баю, мой малыш, Спи спокойно и не бойся. До тебя не доберется Черный Дуглас, Лорд недостойный… Старинная шотландская колыбельная В тридцати милях 1 миля — 1, 609 км .
от долины, в замке Дугласов Дугласы — шотландский феодальный род, обладал в ту эпоху фактически неограниченной властью в землях Шотландии, примыкавших к Англии. Дугласы вели постоянную войну против пограничных английских и шотландских феодалов, не желавших подчиняться их власти. — Прим. ред.
, Черный Рэм Рэм (англ.) — Овен. — Прим. перев.
лежал, растянувшись на полу, и играл в кости со своими братьями и членами банды. Его свирепый волкодав, по прозвищу Выпивоха, нежился у камина. В бликах огня смуглое лицо Рэма то озарялось светом, то погружалось в тень. У Рэмсея Дугласа остро выпирали скулы, глаза имели цвет расплавленного олова, а нависающие густые черные брови придавали его внешности что-то дьявольское. Нрав Рэма вполне соответствовал наружности. Однако сейчас он казался ленивым и благодушно настроенным.В зале, как обычно, было шумно. Жители пограничной полосы всегда славились своим буйством и распутством. Стоило этой толпе негодяев собраться вместе, как создавалось впечатление уличной драки или насилия. Откуда-то доносились звуки волынки, и Камерон, младший из Дугласов, затянул неприличную песню: «Начало мая — ура, ура! Трахаться на улице пришла пора». Дальше слова становились еще похабнее, и братья подхватили припев.Выпивоха встал и, потягиваясь, решил, что все уже достаточно напились, чтобы не заметить его похода за объедками. Поставив огромные лапы на стол, он захрустел бараньей костью. Слуга попытался отогнать зверя, ко тот прижал уши и угрожающе зарычал. Не обращая внимания на грязные ругательства в свой адрес, волкодав опрокинул бокал и быстро вылакал его содержимое.Гэвин, такой же смуглый и темноволосый, как Рэм, но с более мягкими и красивыми чертами лица, задумчиво поглядел на брата.— Давай повысим ставки, для интереса?— Почему бы нет? — лениво ответил тот.— Поставишь Дженну? — дерзко потребовал Гэвин.Иан и Драммонд Дугласы, оба капитаны, обменялись быстрыми понимающими взглядами. Черный Дуглас не станет ничем делиться, тем более женщиной, согревающей сейчас его постель.Рэм изумленно поднял бровь.— Против чего?— Против моего сокола. — Глаза Гэвина блеснули, он знал, что брату нравится эта хищная птица.Рэм пожал плечами.— Почему бы нет?Гэвин не сомневался в самоуверенности брата, ее хватило бы на семерых, и было мало шансов обыграть его в кости, но все же попробовать стоило. При виде несчастной тройки Рэма вся кровь ударила в голову Гэвину, но затем здравый смысл взял верх, и он воскликнул:— Ты поддался!Рэм, сменив позу, потянулся.— Ничего подобного, ты выиграл честно. Можешь повеселиться с ней. Ну, а я ухожу.— Я думал, ты собираешься завтра пригнать лошадей с горного пастбища, — удивился Гэвин.— Я и отправлюсь на рассвете, но до этого есть еще восемь часов. — Он подмигнул младшему Дугласу и подхватил свою кожаную куртку.Брат посмотрел ему вслед, а затем обратился к Камерону:— Думаю, он нарочно проиграл мне Дженну. Но почему?Черные брови Камерона поднялись от внезапной догадки.— Цыгане! Сегодня ночью цыгане возвращаются в долину Гэллоуэй.
Тина надела зеленую бархатную амазонку Амазонка — женское платье для верховой езды. — Прим. ред.
и проскользнула из замка в конюшню. Она посмотрела на тонкий серебристый серпик луны и вздрогнула в ожидании захватывающей скачки. В конюшке ей в ноздри сразу ударил едкий запах конского пота, сена и навоза. Однако не успела Огонек сделать и трех шагов, как столкнулась с дюжиной Кеннеди, седлающих лошадей. Девушка и юноши посмотрели друг на друга с неудовольствием, понимая, что ни той, ни другой стороне не удалось скрыть тайну.— Ага, вы собрались совершить налет! — выдохнула Тина. Предчувствие подсказывало ей это еще раньше, но она думала, что братья дождутся отъезда отца.— Конечно, нет, бездельница ты эдакая, — ответил Донал. — Сама-то ты куда крадешься?Тина не стала отвечать.— Я знаю, что вы задумали совершить налет. Вижу, как замаскировалась — никто из вас не надел одежду цвета клана Кеннеди, и луна сегодня не очень яркая.Донал взобрался в седло, Дункан и остальные последовали его примеру.— Тина, — строго сказал ей Донал. — Твое воображение уносит тебя уж слишком далеко. Мы просто едем в Глазго. Возвращайся в замок, пока не попала в какую-нибудь беду.— Дункан, заставь Донала взять меня с собой! Я буду вас во всем слушаться!— Ты в жизни еще никого не слушалась, — прервал ее Донал.— Я тоже Кеннеди! — требовала она. — Я хочу поехать, хочу помочь!Донал свесился с седла и тихо отчеканил:— Тина, мы едем в Глазго в бордель. Чем ты можешь помочь? Держать девкам юбки?Тина вспыхнула от этой грубости, а братья проехали мимо нее, скрывшись в темноте. Но девушку радовало, что они направились в Глазго, лежащий на севере, так как ее путь вел на восток и, следовательно, новая встреча им не грозила.Табор цыган раскинулся в восьми милях от замка, на берегу реки Эйр. Девушка не боялась ехать одна в темноте, разве что ее красавица-кобыла могла попасть копытом в барсучью нору, и поэтому Тина пустила лошадь по просеке легким галопом.На холмах белели отары овец и новорожденных ягнят, которых впервые выпустили из овчарни в этот последний день апреля 1512 года. Всадница слышала шум реки, спешащей по камням в разливе, и лай лисицы неподалеку. Ночь была полна магии ожидания: хотелось лететь вперед, чувствуя ветер в волосах и конскую спину под собой. Ночь поглотила девушку, завтрашний день и опасность нежеланного замужества улетели далеко прочь.Сначала Валентина заметила костры табора, потом повозки, а еще через минуту она спустилась в долину и смешалась с веселой толпой кочевников.Черный жеребец стоял между деревьями на краю табора. Всадник низко наклонился, помогая молодой цыганке взобраться на круп позади него. Ее красная юбка задралась, обнажая неги: обольстительным движением коленок она сжала железные бедра наездника. Дрожь пробежала по телу Зары, когда она почувствовала прикосновение его тела. Одетый во все черное, в высоких сапогах и куртке из черной кожи, всадник и сам был темен и жесток. Его челюсти упрямо сжались, гордая посадка головы на широких, мощных плечах напомнила Заре, каким безрассудным и опасным может быть Черный Рэм. Спать с мужчиной было профессией Зары, но Рэм был единственным, кто властвовал над ней в постели.Внезапно Рэм отклонился назад и проследовал взглядом за юной огненно-рыжей наездницей, появившейся в таборе. Она сидела верхом, а не боком — неслыханная вещь для женщины того времени. Спрыгнув с лошади, девушка бросилась в объятия высокого молодого цыгана:— Хит, ой, Хит, как я по тебе соскучилась!Рэм продолжал оценивающе наблюдать, как парень поднял и закружил прелестницу.— Кто она? — низким настойчивым голосом спросил Дуглас, не скрывая своего интереса.— Не знаю, — солгала Зара. — Может быть, чья-нибудь жена стремится отведать запретный плод. И тебе лучше не засматриваться на женщин Хита, если не хочешь заполучить нож между ребер.Рэм усмехнулся в душе: Зара явно ревновала, и не зря, ведь незнакомка была просто захватывающе прекрасна. Но цыганка не смеет ему угрожать, и он вкрадчиво поинтересовался:— Не хочешь ли отправиться за мной в замок пешком?— С чего ты взял, что я отправлюсь за тобой? — прошипела Зара, зная, однако, что пойдет, и Рэм тоже это знал, будь он проклят!
Хит и Валентина обсуждали все, что произошло с ними со времени последней встречи. Летом цыгане уходили далеко на север до Инверари в горах Шотландии, а зиму проводили в Англии, где климат был не такой суровый. На некоторое время они останавливались в бывшей столице Шотландского королевства, Стерлинге, и в новой столице, Эдинбурге, следуя за королем и его двором. Тина засыпала цыгана вопросами о Кэмпбелле, графе Аргайле, и о своей родственнице, которая, если верить сплетням, стала любовницей короля.— А правда, что раньше она путалась с этим проклятым графом Арчибальдом Дугласом? — с отвращением в голосе спросила Тина. — Неудивительно, что теперь ей приходится искать защиты у короля.— Имя Дугласов всегда произносят со страхом, и все же я считаю, что Шотландии следует больше бояться Аргайла. Он намерен проглотить всю страну целиком.— Хит, Дугласы меньше чем в тридцати милях от нас, вся приграничная полоса под их сапогом.— Милая, не так уж плохо, что они сильны. С тех пор как король назначил этот клан охранять границу, Англия не может безнаказанно нападать на нас. Зимой я мало слышал о набегах.— Ну, это хорошая новость, — смеясь, ответила Тина. — Теперь мы, шотландцы, можем заняться нашим любимым делом — набегами друг на друга. — Огонек склонила голову набок, заглядывая в теплые карие глаза юноши: — Ты не ответил мне про Джанет Кеннеди.— К черту Джанет Кеннеди! Как дела у Валентины Кеннеди?— Плохи дела. Зуб мудрости замучил, да еще петля замужества вот-вот затянется вокруг шеи.— Ты всегда можешь сбежать с цыганами.— Когда-нибудь я наверняка так и поступлю! — пылко произнесла девушка.— Пошли, Старая Мэг даст тебе чего-нибудь от боли.— Да! Хорошо, если бы она мне еще погадала!Старая цыганка предсказывала судьбу, ворожила и готовила снадобья от всех болезней, известных человеку. В ее фургончике царил особенный мир: с потолка свисали пучки трав, источающие острый аромат, а деревянные полки на стенах ломились от бутылочек, чашек и коробочек с различными порошками, настоями и высушенными частями животных. Начищенная медная лампа покачивалась над круглым столиком, бросая красный отсвет на волшебный хрустальный шар и разрисованные гадальные карты. Мэг, расчетливая старуха, заработала себе целое состояние, делая аборты благородным леди. Дела шли особенно оживленно, когда цыгане посещали королевский двор.Мэг не поздоровалась с Тиной, когда та поднялась по ступенькам повозки, но после рассказа о зубе молча приготовила какой-то отвар. Хит, мать которого умерла при родах, был внуком старухи.— Мэг, погадаешь мне? — с надеждой спросила Тина, присаживаясь за столик и прихлебывая горячий напиток.Хит, вынужденный стоять пригнувшись в низком фургончике, предложил:— Я буду ждать у костра.Цыганка недовольно поджала губы и положила унизанные кольцами руки на волшебный шар. Помолчав немного, она сказала:— Сегодня звезды молчат. Я ничего не могу тебе сообщить.Тина не отводила взгляда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48