И хотя окна в машине были закрыты, Торн ощутил запах, если не сказать вонь, сырой нефти и, сморщив нос, проворчал:
— Фу, мерзость! Воняет хуже, чем от Ветродуя.
— Ветродуй? — спросила Никки. — А кто это? Или что?
Текумсех усмехнулся:
— Ветродуй-то? Да малый, с которым мы вместе росли у себя в деревне. При рождении его нарекли Маленькой Лошадью, но это был такой знатный пердун, что мы прозвали его Ветродуем.
Никки рассмеялась:
— Держу пари, что и для него самого это было большим испытанием. Он что, так и не избавился от этого кошмара?
— Избавился, но только после смерти своей матушки. Видно, все дело было в ее стряпне.
В торговом центре Никки подъехала к кафе «Макдональдс».
— Не стала бы клясться, что эта пища не грозит тебе ветродуйством, зато познакомишься с излюбленной едой американцев — чизбургер, жареная картошка и молочный коктейль.
Когда Никки пристроилась к автомобильной очереди, Серебряный Шип с тревогой следил за тем, в какой близости к другой машине продвигается она к кафе. Но вот они поравнялись с окном раздачи, Никки, не выходя из машины, протянула деньги, а взамен получила пакет с едой и два картонных стаканчика с холодным напитком. Сложив все это на колени, она проехала на стоянку, остановилась и выключила мотор.
Показав, как надо пользоваться пластиковой соломинкой, торчащей из стаканчика, и передав ему, сандвич и коробку с картофелем, она спросила:
— Знаешь, Торн, где мы находимся?
Он только и мог, что покачать головой, поскольку рот его был забит едой.
— На месте этого торгового центра, где мы сейчас находимся, раньше была деревня вождя Пеахшаэте. Видишь эту речку? Узнаешь ее? Кстати, я всегда удивлялась, почему она в ваши времена называлась Хог-Крик — Свиной ручей? Ведь индейцы, насколько я помню, свиней не разводили.
Серебряный Шип внимательно осмотрелся вокруг, едва ли узнавая в этом пространстве, заставленном машинами, лавками, магазинами и множеством других строений, ту местность, где прежде располагалась деревня.
— Много лет назад, — рассеянно проговорил он, — почти два столетия прошло с тех пор, здесь появился британский лазутчик под видом свинопаса. Так он, спасаясь от Логана и его воинов, растерял всех своих свиней. С того дня речку и прозвали Кусхко-Тхоере — Свиной ручей. В ту ночь воины знатно попировали.
— Свиньи не свиньи, а я своими глазами видела, какая это была чистая речка. А теперь хоть и называется она много благороднее — Оттава-Ривер, — но вонь от нее идет такая, что… Словом, это не делает чести современному человеку. Одни промышленные сбросы чего стоят! Считаем себя развитыми, интеллигентными людьми, а разрушаем то, среди чего сами вынуждены жить, разрушаем свой собственный мир — вместе и поодиночке. Куда мы катимся? За несколько десятков лет умудрились так загадить воздух, реки, океан, землю и леса, что мир превратился в единую выгребную яму.
Отъехав, Никки свернула на юг. Она сделала небольшой крюк, чтобы показать ему школу, в которой преподавала, но останавливаться не стала.
— Я им сказала, что не совсем здорова, что у меня грипп, — объяснила она, — потому лучше я свожу тебя туда в другой день.
Следующие несколько миль Серебряный Шип Жадно, со все возрастающим интересом, всматривался в просторные поля с их стадами, амбарами, Живыми изгородями и силосными башнями.
Никки включила приемник, настроенный на станцию, передающую мягкий рок. Торн внимательно слушал и, в конце концов, откинулся назад, будто решил, что музыка, хоть и отличная от той, к которой он привык, все же не так плоха. Никки даже подумала, не барабанные ли ритмы объединяли ту и эту музыку. Постепенно она познакомит его со всеми видами современной музыки — с классической, хард роком, с западной музыкой в стиле кантри — интересно, что ему понравится больше всего? Она надеялась, что это будет не рэп.
Миновав небольшой городишко, они свернули к маленькому местному кладбищу.
— Я подумала, может, тебе интересно будет взглянуть на памятник Черному Копыту, — сказала Никки. — Надпись на нем сообщает, что вождь Черное Копыто погребен где-то здесь, возможно даже в пределах самого кладбища, но где именно, точно никто не знает. Памятник, во всяком случае, решили воздвигнуть именно здесь. Последняя дань уважения его удивительной жизни.
Почтив посещением предполагаемую могилу вождя — что Серебряному Шипу показалось особенно странным, ибо совсем недавно, там, в своем времени, он разговаривал с Черным Копытом, и тот был в полном здравии, — они поехали дальше, на запад.
— Жаль, что сегодня нет времени, а то заехали бы на Индейское озеро. Ну, ничего, мы еще обязательно туда съездим, а может, посетим и Белфонтин, где некогда жил человек, которого все звали там Голубой Курткой. Проведаем и Святую Марию — место, известное в наши дни как Гарти-таун — и Пагуа, конечно… Но это все потом, когда выдастся свободный денек.
Вскоре они прибыли в Вапаконета. Никки припарковалась возле шеренги торговых заведений, стоящих спиной к берегу Оглейз-Ривер.
— Помнишь, мы говорили об этом месте? Я понимаю, сейчас тебе его трудно узнать, но эти магазины стоят примерно на том месте, где раньше находилась деревня Черного Копыта. Где-то здесь я собирала ягоды, а ты возлежал под деревом и давал мне бесплатные советы.
— Может, нам выйти из машины?
— Если хочешь…
Набросив на плечи свою новую куртку, Серебряный Шип в глубокой задумчивости пошел вдоль берега. Никки безмолвно следовала за ним, не желая беспокоить его и отрывать от воспоминаний. Несколько минут спустя он преклонил колени и взял в руку комок холодной земли.
— Странно, но я чувствую, как здесь, в этой земле, под нашими ногами, бьются сердца людей моего племени. Здесь был их дом, их река. И хотя они больше не живут здесь, эта земля все еще принадлежит им, в нее впечатаны их жизни. И так будет всегда, сколько бы зданий здесь ни построил белый человек и сколько бы твердых дорог он тут ни проложил. Следов моего народа ничто никогда не сотрет с этого места.
Никки прекрасно понимала, что должен чувствовать человек, навсегда утративший родной дом и всех близких. Она чувствовала, что горсть родной земли, сжимаемая в ладони, вернула ему ненадолго мгновения прошлого, его драгоценные крупицы. В эти минуты Торн вновь посетил свое время и те места, где все еще жив Дух его народа, Дух племени шони.
32
Там, в маленьком торговом центре Вапаконеты, находилась булочная, куда Никки решила заехать за вишневым пирогом, обещанным матери. Серебряный Шип с интересом рассматривал все происходящее — уличное движение, магазины, входящих и выходящих из них людей.
— Обычно в будни народу гораздо меньше, — пояснила Никки. — Но завтра праздник, почти все магазины будут закрыты, вот люди и торопятся закупить все, что потребуется им в долгий уик-энд. Женщины закупают индеек, паштеты и прочую провизию для праздничного обеда в День благодарения. Я знаю, мама тоже будет жарить, парить, варить и печь как сумасшедшая, пытаясь делать все сразу.
— Она что, к празднику так много всего готовит?
— Да, на мой взгляд, гораздо больше, чем нужно. Стряпает с запасом, «на дурака», как говорится. Мол, мало ли кто придет, не дай Бог еды на всех не хватит. Хотя каждая из женщин семейства всегда что-нибудь привозит, блюдо или два, чтобы подкинуть к праздничному столу.
Никки не вписалась в парковочную ячейку, заехав за разметочную линию, и долбанула другую машину. Внезапный толчок страшно напугал Серебряного Шипа. Он так вцепился в край сиденья, что побелели суставы пальцев, губы его поджались, видно было, что он едва удержался от крика.
— Прости. Я все забываю, что каждое происшествие тебе в новинку. Такое случается сплошь и рядом. Постепенно привыкнешь. — Она достала твой кошелек. — Ты пойдешь со мной или посидишь в машине?
Возможность заглянуть внутрь здания, отличного от дома Нейаки, показалась ему слишком привлекательной, чтобы упустить ее.
— Пойду с тобой.
Как Никки и ожидала, булочная была битком забита народом, все запасались на праздник хлебом, пирогами и прочей выпечкой. Пришлось ждать несколько минут, пока подойдет их очередь. Торн тем временем воспользовался возможностью поближе рассмотреть покупателей и персонал булочной, особенно обращая внимание на то, как люди одеты, причесаны, как двигаются и общаются друг с другом.
Когда они вышли, Никки, торжественно неся вишневый пирог, сказала:
— Они могли бы заставить нас приплачивать за одно то, что мы вдыхаем у них этот восхитительный аромат.
Торн согласился с ней и добавил:
— У меня даже аппетит разыгрался и слюнки потекли. Я и представить себе не мог, как много разных запахов может распространяться в одном месте.
— Да уж, кошмар диетиков! Хочется сразу всего. Я обратила внимание, что ты разглядывал людей. И каковы впечатления?
— Некоторые весьма интересны. Там была дама с волосами цвета спелой сливы. Это что, часто бывает у белых женщин?
— Нет, таких волос ни у кого не бывает, — с улыбкой ответила Никки. — Этот особенный цвет, Дорогой мой, добывается из бутылки. Женщины теперь сами навострились красить волосы, обходясь без услуг парикмахера.
— А этот малый с ней. У него в волосах проделаны дорожки в виде букв. Я прочитал слово «бульдоги».
— Вероятно, это связано с его школьной футбольной командой. Какой-нибудь символ является для них чем-то вроде тотема. Видно, в команде этого парня тотемом выбрали бульдога. Сейчас многие юные футболисты используют собственную башку для пропаганды своей команды, но думаю, с возрастом это пройдет. Кстати, ты не единственный, кто считает, что это выглядит глупо.
Когда они добрались до места, особое внимание Торн уделил ферме Сванов. Дом, чем-то напоминающий тот, в котором жила Никки, но значительно больших размеров, стоял в стороне от дороги, по другую сторону которой находился большой белый амбар, а за его полуоткрытыми двойными дверьми виднелась огромная машина с двумя большими колесами и двумя маленькими.
— Это лапин трактор, — сказала Никки. — Ему круглый год хватает работы, и на ферме, и на полях во время уборки и распашки земли, но папа сам потом все тебе покажет и расскажет. А это Чип, — продолжала она, показав на черно-белого кобелька, бегущего к машине. — Он наполовину колли, а наполовину неизвестно кто. Хороший сторожевой пес, к детям добрый. Больше тявкает, чем кусает. И стоит ему только понять, что ты принадлежишь семейству, он сразу примет тебя как давнишнего друга.
Отец Никки встретил их в дверях и пригласил в дом:
— Заходите-ка скорей, а то уж совсем посинели от холода. Хорошенькое дело! А парень-то, я гляжу, без пальто!
— У него еще не все есть, папа, — поспешила объяснить Никки. — Думаю на обратной дороге заехать в супермаркет. Надо купить ему туфли и что-нибудь из зимней обуви. — Она представила их друг другу: — Папа, это Сильвер Торн. Торн, это мой папа, Генри Сван.
Мужчины обменялись рукопожатиями.
— Весьма рад познакомиться с вами, мистер Сван, — церемонно произнес Торн.
— Взаимно, — ответил старик. — Но друзья и родные зовут меня просто Хэнком. Можно и папой звать, как больше нравится. Давайте-ка пройдем в кухню. У Паулы там заварилась ураганная стряпня, ее так просто с кухни не вытащить. Так что, дети, давайте уж сами нагрянем к ней, может, заодно нам, что и перепадет, — договорил он, поглаживая свой живот.
Когда они вошли в кухню, Паула наскоро вытерла руки полотенцем и одну протянула Торну:
— Простите за беспорядок. Уж я как начну готовить, так обязательно вокруг меня наступает хаос. Милости просим в наше семейство, Торн.
— Спасибо, миссис Сван, — сказал Торн, смущенно пожимая ей руку, поскольку не привык пожимать руку женщине.
Чувствуя, что он испытывает неловкость, Паула постаралась разрядить ее, сказав:
— Зовите меня мамой, или Паулой, если хотите. Первые минуты знакомства всегда так чертовски трудны, не правда ли? Но это быстро проходит. Давайте-ка просто обнимемся, и присаживайтесь к столу. — Она по-родственному тепло прижала его к себе, после чего указала, где сесть. — Ник, надеюсь, вы останетесь к обеду? Я тут наварила горшок спагетти, чтобы было чем перекусить, пока готовится вся эта прорва еды на завтра. Еще Сэм должен подъехать, мы ждем его с минуты на минуту.
— Да и Шери тоже, — сказала Никки. — Мам, надеюсь, ты не рассердишься, что я не предупредила тебя, но она так хотела скорее познакомиться с Торном.
— О чем ты говоришь, дочка? Шери здесь рады в любое время.
— Может, тебе помочь, мам? — спросила Никки.
Паула кивнула:
— Перемешивай-ка салат, если хочешь, только сначала предложи этим двум беспомощным мужичкам по чашечке кофе. Думаю, они не откажутся.
Мужчины не отказались и теперь потягивали свой кофе, пока женщины стряпали, а Никки рассказывала о событиях дня. Комментарии и вопросы, ответы и советы — все это действительно быстро сгладило неловкость первых минут. А полчаса спустя, примерно в половине четвертого, во двор влетел автомобиль и, взвизгнув тормозами, резко остановился почти у порога.
— Ну, некому быть, кроме Шери, — усмехнувшись, сказала Никки. — Кто еще может так подлететь, кроме нашей маленькой Мисс-Демон-Скорости. Можешь мне поверить, Торн, с ней ездить гораздо опаснее, чем со мной.
Торн посмотрел на нее с сомнением, но ответил твердо:
— В таком случае, как ни жаль, но я вынужден раз и навсегда отказаться от совместных поездок с этой женщиной.
Все рассмеялись, выражая полное свое одобрение, а Никки направилась к двери, чтобы встретить подругу.
Торопливо поприветствовав Никки и ее родителей, Шери устремила долгий взор на Торна и, приложив ладонь к сердцу, преувеличенно театрально произнесла:
— Да, Никки описала вас верно! При других обстоятельствах я бы тотчас спросила, нет ли у вас случайно брата-близнеца. Но я-то знаю, что он у вас есть, зовут его Пророк, и он, увы, хорошо известен мне по портретам, так что я не горю желанием столкнуться с ним лицом к лицу. Вы с Текумсехом, должно быть, забрали себе всю красоту вашего рода, а я уж не говорю об уме. Итак, Торн, добро пожаловать в тысяча девятьсот девяносто шестой год!
— Благодарю вас, Шери. Рад познакомиться с таким самоотверженным и преданным другом моей жены.
Шери тотчас отбилась от его комплимента:
— Да пустяки, есть, о чем говорить! Никки, случись что, тоже всегда готова прийти мне на выручку.
Никки озорно взглянула на подругу и довольно ехидно спросила:
— Хэй, детка, а где это ты так замешкалась? Опять не туда свернула? По моим подсчетам, ты должна была появиться минут десять назад.
— Ох, да я бы еще раньше сюда примчалась, — поморщившись, ответила Шери, — но в последнюю минуту вспомнила, что у меня бензин на нуле, а еще надо было вернуть две видеокассеты, которые я и так уже задержала. Но заодно я сделала доброе дело, захватив с собой то, что тебе обещала. — С этими словами она полезла в сумку, извлекла оттуда три кассеты и вручила Никки. — Вот, это все, что удалось найти по археологии. Сделаешь копии, и пусть Торн смотрит их, пока не надоест. Но оригиналы надо вернуть в бюро проката дня через два. Я уж и так вечно задерживаю с возвратом кассет, боюсь, в один прекрасный момент они возьмут и просто аннулируют мой абонемент. — Договорив, наконец, Шери плюхнулась на стул.
— Итак, Торн, скажите мне, как вам понравился современный мир?
Разговор перешел на общие темы, и незаметно подкралось время обеда. Сэм, способный опоздать на любое мероприятие, кроме такого, на котором предполагалось угощение, прибыл, минута в минуту, когда женщины уже накрыли на стол и раскладывали еду по тарелкам.
Он не стал ждать формального представления, а сразу подошел к Торну, крепко пожал его руку и сказал:
— Привет! Я Сэм, младший из старших братьев Никки. Живу недалеко отсюда. — И прежде чем Торн успел ответить, Сэм уже выпустил его руку, схватил стул и пристроился к столу. — Давайте есть. Я жутко проголодался.
— Сэмюель Сван! — учительским тоном проговорила Паула. — Где твои хорошие манеры? Разве такому обхождению с людьми я тебя учила? Мне просто стыдно за тебя перед Торном. Боже милостивый! Что он о тебе подумает! Иди-ка, помой свои руки.
Все захихикали, когда Сэм поднял руки и продемонстрировал их матушке.
— Я уже мыл их, мама. Посмотри. Видишь? Чистые как не знаю что. Я даже Чипа гладить не стал, поскольку руки вымыты заранее. Неужели придется еще раз их мыть, чтобы доказать, какой я примерный мальчуган?
— Не серди свою маму, а не то получишь хороший подзатыльник, — добродушно проворчал Хэнк.
Торн никогда раньше не ел ничего похожего на спагетти, а потому не знал, удастся ли ему затащить в рот такие длинные скользкие штуковины, не выронив их при этом на колени. Другие, видя его замешательство, пустились в вежливые разъяснения, сопровождая их наглядным примером, так что хоть и не с первой попытки, но Торну удалось, наконец, справиться с трудностями наворачивания макаронин на вилку, и в рот их стало попадать значительно больше, чем соскальзывало обратно в тарелку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
— Фу, мерзость! Воняет хуже, чем от Ветродуя.
— Ветродуй? — спросила Никки. — А кто это? Или что?
Текумсех усмехнулся:
— Ветродуй-то? Да малый, с которым мы вместе росли у себя в деревне. При рождении его нарекли Маленькой Лошадью, но это был такой знатный пердун, что мы прозвали его Ветродуем.
Никки рассмеялась:
— Держу пари, что и для него самого это было большим испытанием. Он что, так и не избавился от этого кошмара?
— Избавился, но только после смерти своей матушки. Видно, все дело было в ее стряпне.
В торговом центре Никки подъехала к кафе «Макдональдс».
— Не стала бы клясться, что эта пища не грозит тебе ветродуйством, зато познакомишься с излюбленной едой американцев — чизбургер, жареная картошка и молочный коктейль.
Когда Никки пристроилась к автомобильной очереди, Серебряный Шип с тревогой следил за тем, в какой близости к другой машине продвигается она к кафе. Но вот они поравнялись с окном раздачи, Никки, не выходя из машины, протянула деньги, а взамен получила пакет с едой и два картонных стаканчика с холодным напитком. Сложив все это на колени, она проехала на стоянку, остановилась и выключила мотор.
Показав, как надо пользоваться пластиковой соломинкой, торчащей из стаканчика, и передав ему, сандвич и коробку с картофелем, она спросила:
— Знаешь, Торн, где мы находимся?
Он только и мог, что покачать головой, поскольку рот его был забит едой.
— На месте этого торгового центра, где мы сейчас находимся, раньше была деревня вождя Пеахшаэте. Видишь эту речку? Узнаешь ее? Кстати, я всегда удивлялась, почему она в ваши времена называлась Хог-Крик — Свиной ручей? Ведь индейцы, насколько я помню, свиней не разводили.
Серебряный Шип внимательно осмотрелся вокруг, едва ли узнавая в этом пространстве, заставленном машинами, лавками, магазинами и множеством других строений, ту местность, где прежде располагалась деревня.
— Много лет назад, — рассеянно проговорил он, — почти два столетия прошло с тех пор, здесь появился британский лазутчик под видом свинопаса. Так он, спасаясь от Логана и его воинов, растерял всех своих свиней. С того дня речку и прозвали Кусхко-Тхоере — Свиной ручей. В ту ночь воины знатно попировали.
— Свиньи не свиньи, а я своими глазами видела, какая это была чистая речка. А теперь хоть и называется она много благороднее — Оттава-Ривер, — но вонь от нее идет такая, что… Словом, это не делает чести современному человеку. Одни промышленные сбросы чего стоят! Считаем себя развитыми, интеллигентными людьми, а разрушаем то, среди чего сами вынуждены жить, разрушаем свой собственный мир — вместе и поодиночке. Куда мы катимся? За несколько десятков лет умудрились так загадить воздух, реки, океан, землю и леса, что мир превратился в единую выгребную яму.
Отъехав, Никки свернула на юг. Она сделала небольшой крюк, чтобы показать ему школу, в которой преподавала, но останавливаться не стала.
— Я им сказала, что не совсем здорова, что у меня грипп, — объяснила она, — потому лучше я свожу тебя туда в другой день.
Следующие несколько миль Серебряный Шип Жадно, со все возрастающим интересом, всматривался в просторные поля с их стадами, амбарами, Живыми изгородями и силосными башнями.
Никки включила приемник, настроенный на станцию, передающую мягкий рок. Торн внимательно слушал и, в конце концов, откинулся назад, будто решил, что музыка, хоть и отличная от той, к которой он привык, все же не так плоха. Никки даже подумала, не барабанные ли ритмы объединяли ту и эту музыку. Постепенно она познакомит его со всеми видами современной музыки — с классической, хард роком, с западной музыкой в стиле кантри — интересно, что ему понравится больше всего? Она надеялась, что это будет не рэп.
Миновав небольшой городишко, они свернули к маленькому местному кладбищу.
— Я подумала, может, тебе интересно будет взглянуть на памятник Черному Копыту, — сказала Никки. — Надпись на нем сообщает, что вождь Черное Копыто погребен где-то здесь, возможно даже в пределах самого кладбища, но где именно, точно никто не знает. Памятник, во всяком случае, решили воздвигнуть именно здесь. Последняя дань уважения его удивительной жизни.
Почтив посещением предполагаемую могилу вождя — что Серебряному Шипу показалось особенно странным, ибо совсем недавно, там, в своем времени, он разговаривал с Черным Копытом, и тот был в полном здравии, — они поехали дальше, на запад.
— Жаль, что сегодня нет времени, а то заехали бы на Индейское озеро. Ну, ничего, мы еще обязательно туда съездим, а может, посетим и Белфонтин, где некогда жил человек, которого все звали там Голубой Курткой. Проведаем и Святую Марию — место, известное в наши дни как Гарти-таун — и Пагуа, конечно… Но это все потом, когда выдастся свободный денек.
Вскоре они прибыли в Вапаконета. Никки припарковалась возле шеренги торговых заведений, стоящих спиной к берегу Оглейз-Ривер.
— Помнишь, мы говорили об этом месте? Я понимаю, сейчас тебе его трудно узнать, но эти магазины стоят примерно на том месте, где раньше находилась деревня Черного Копыта. Где-то здесь я собирала ягоды, а ты возлежал под деревом и давал мне бесплатные советы.
— Может, нам выйти из машины?
— Если хочешь…
Набросив на плечи свою новую куртку, Серебряный Шип в глубокой задумчивости пошел вдоль берега. Никки безмолвно следовала за ним, не желая беспокоить его и отрывать от воспоминаний. Несколько минут спустя он преклонил колени и взял в руку комок холодной земли.
— Странно, но я чувствую, как здесь, в этой земле, под нашими ногами, бьются сердца людей моего племени. Здесь был их дом, их река. И хотя они больше не живут здесь, эта земля все еще принадлежит им, в нее впечатаны их жизни. И так будет всегда, сколько бы зданий здесь ни построил белый человек и сколько бы твердых дорог он тут ни проложил. Следов моего народа ничто никогда не сотрет с этого места.
Никки прекрасно понимала, что должен чувствовать человек, навсегда утративший родной дом и всех близких. Она чувствовала, что горсть родной земли, сжимаемая в ладони, вернула ему ненадолго мгновения прошлого, его драгоценные крупицы. В эти минуты Торн вновь посетил свое время и те места, где все еще жив Дух его народа, Дух племени шони.
32
Там, в маленьком торговом центре Вапаконеты, находилась булочная, куда Никки решила заехать за вишневым пирогом, обещанным матери. Серебряный Шип с интересом рассматривал все происходящее — уличное движение, магазины, входящих и выходящих из них людей.
— Обычно в будни народу гораздо меньше, — пояснила Никки. — Но завтра праздник, почти все магазины будут закрыты, вот люди и торопятся закупить все, что потребуется им в долгий уик-энд. Женщины закупают индеек, паштеты и прочую провизию для праздничного обеда в День благодарения. Я знаю, мама тоже будет жарить, парить, варить и печь как сумасшедшая, пытаясь делать все сразу.
— Она что, к празднику так много всего готовит?
— Да, на мой взгляд, гораздо больше, чем нужно. Стряпает с запасом, «на дурака», как говорится. Мол, мало ли кто придет, не дай Бог еды на всех не хватит. Хотя каждая из женщин семейства всегда что-нибудь привозит, блюдо или два, чтобы подкинуть к праздничному столу.
Никки не вписалась в парковочную ячейку, заехав за разметочную линию, и долбанула другую машину. Внезапный толчок страшно напугал Серебряного Шипа. Он так вцепился в край сиденья, что побелели суставы пальцев, губы его поджались, видно было, что он едва удержался от крика.
— Прости. Я все забываю, что каждое происшествие тебе в новинку. Такое случается сплошь и рядом. Постепенно привыкнешь. — Она достала твой кошелек. — Ты пойдешь со мной или посидишь в машине?
Возможность заглянуть внутрь здания, отличного от дома Нейаки, показалась ему слишком привлекательной, чтобы упустить ее.
— Пойду с тобой.
Как Никки и ожидала, булочная была битком забита народом, все запасались на праздник хлебом, пирогами и прочей выпечкой. Пришлось ждать несколько минут, пока подойдет их очередь. Торн тем временем воспользовался возможностью поближе рассмотреть покупателей и персонал булочной, особенно обращая внимание на то, как люди одеты, причесаны, как двигаются и общаются друг с другом.
Когда они вышли, Никки, торжественно неся вишневый пирог, сказала:
— Они могли бы заставить нас приплачивать за одно то, что мы вдыхаем у них этот восхитительный аромат.
Торн согласился с ней и добавил:
— У меня даже аппетит разыгрался и слюнки потекли. Я и представить себе не мог, как много разных запахов может распространяться в одном месте.
— Да уж, кошмар диетиков! Хочется сразу всего. Я обратила внимание, что ты разглядывал людей. И каковы впечатления?
— Некоторые весьма интересны. Там была дама с волосами цвета спелой сливы. Это что, часто бывает у белых женщин?
— Нет, таких волос ни у кого не бывает, — с улыбкой ответила Никки. — Этот особенный цвет, Дорогой мой, добывается из бутылки. Женщины теперь сами навострились красить волосы, обходясь без услуг парикмахера.
— А этот малый с ней. У него в волосах проделаны дорожки в виде букв. Я прочитал слово «бульдоги».
— Вероятно, это связано с его школьной футбольной командой. Какой-нибудь символ является для них чем-то вроде тотема. Видно, в команде этого парня тотемом выбрали бульдога. Сейчас многие юные футболисты используют собственную башку для пропаганды своей команды, но думаю, с возрастом это пройдет. Кстати, ты не единственный, кто считает, что это выглядит глупо.
Когда они добрались до места, особое внимание Торн уделил ферме Сванов. Дом, чем-то напоминающий тот, в котором жила Никки, но значительно больших размеров, стоял в стороне от дороги, по другую сторону которой находился большой белый амбар, а за его полуоткрытыми двойными дверьми виднелась огромная машина с двумя большими колесами и двумя маленькими.
— Это лапин трактор, — сказала Никки. — Ему круглый год хватает работы, и на ферме, и на полях во время уборки и распашки земли, но папа сам потом все тебе покажет и расскажет. А это Чип, — продолжала она, показав на черно-белого кобелька, бегущего к машине. — Он наполовину колли, а наполовину неизвестно кто. Хороший сторожевой пес, к детям добрый. Больше тявкает, чем кусает. И стоит ему только понять, что ты принадлежишь семейству, он сразу примет тебя как давнишнего друга.
Отец Никки встретил их в дверях и пригласил в дом:
— Заходите-ка скорей, а то уж совсем посинели от холода. Хорошенькое дело! А парень-то, я гляжу, без пальто!
— У него еще не все есть, папа, — поспешила объяснить Никки. — Думаю на обратной дороге заехать в супермаркет. Надо купить ему туфли и что-нибудь из зимней обуви. — Она представила их друг другу: — Папа, это Сильвер Торн. Торн, это мой папа, Генри Сван.
Мужчины обменялись рукопожатиями.
— Весьма рад познакомиться с вами, мистер Сван, — церемонно произнес Торн.
— Взаимно, — ответил старик. — Но друзья и родные зовут меня просто Хэнком. Можно и папой звать, как больше нравится. Давайте-ка пройдем в кухню. У Паулы там заварилась ураганная стряпня, ее так просто с кухни не вытащить. Так что, дети, давайте уж сами нагрянем к ней, может, заодно нам, что и перепадет, — договорил он, поглаживая свой живот.
Когда они вошли в кухню, Паула наскоро вытерла руки полотенцем и одну протянула Торну:
— Простите за беспорядок. Уж я как начну готовить, так обязательно вокруг меня наступает хаос. Милости просим в наше семейство, Торн.
— Спасибо, миссис Сван, — сказал Торн, смущенно пожимая ей руку, поскольку не привык пожимать руку женщине.
Чувствуя, что он испытывает неловкость, Паула постаралась разрядить ее, сказав:
— Зовите меня мамой, или Паулой, если хотите. Первые минуты знакомства всегда так чертовски трудны, не правда ли? Но это быстро проходит. Давайте-ка просто обнимемся, и присаживайтесь к столу. — Она по-родственному тепло прижала его к себе, после чего указала, где сесть. — Ник, надеюсь, вы останетесь к обеду? Я тут наварила горшок спагетти, чтобы было чем перекусить, пока готовится вся эта прорва еды на завтра. Еще Сэм должен подъехать, мы ждем его с минуты на минуту.
— Да и Шери тоже, — сказала Никки. — Мам, надеюсь, ты не рассердишься, что я не предупредила тебя, но она так хотела скорее познакомиться с Торном.
— О чем ты говоришь, дочка? Шери здесь рады в любое время.
— Может, тебе помочь, мам? — спросила Никки.
Паула кивнула:
— Перемешивай-ка салат, если хочешь, только сначала предложи этим двум беспомощным мужичкам по чашечке кофе. Думаю, они не откажутся.
Мужчины не отказались и теперь потягивали свой кофе, пока женщины стряпали, а Никки рассказывала о событиях дня. Комментарии и вопросы, ответы и советы — все это действительно быстро сгладило неловкость первых минут. А полчаса спустя, примерно в половине четвертого, во двор влетел автомобиль и, взвизгнув тормозами, резко остановился почти у порога.
— Ну, некому быть, кроме Шери, — усмехнувшись, сказала Никки. — Кто еще может так подлететь, кроме нашей маленькой Мисс-Демон-Скорости. Можешь мне поверить, Торн, с ней ездить гораздо опаснее, чем со мной.
Торн посмотрел на нее с сомнением, но ответил твердо:
— В таком случае, как ни жаль, но я вынужден раз и навсегда отказаться от совместных поездок с этой женщиной.
Все рассмеялись, выражая полное свое одобрение, а Никки направилась к двери, чтобы встретить подругу.
Торопливо поприветствовав Никки и ее родителей, Шери устремила долгий взор на Торна и, приложив ладонь к сердцу, преувеличенно театрально произнесла:
— Да, Никки описала вас верно! При других обстоятельствах я бы тотчас спросила, нет ли у вас случайно брата-близнеца. Но я-то знаю, что он у вас есть, зовут его Пророк, и он, увы, хорошо известен мне по портретам, так что я не горю желанием столкнуться с ним лицом к лицу. Вы с Текумсехом, должно быть, забрали себе всю красоту вашего рода, а я уж не говорю об уме. Итак, Торн, добро пожаловать в тысяча девятьсот девяносто шестой год!
— Благодарю вас, Шери. Рад познакомиться с таким самоотверженным и преданным другом моей жены.
Шери тотчас отбилась от его комплимента:
— Да пустяки, есть, о чем говорить! Никки, случись что, тоже всегда готова прийти мне на выручку.
Никки озорно взглянула на подругу и довольно ехидно спросила:
— Хэй, детка, а где это ты так замешкалась? Опять не туда свернула? По моим подсчетам, ты должна была появиться минут десять назад.
— Ох, да я бы еще раньше сюда примчалась, — поморщившись, ответила Шери, — но в последнюю минуту вспомнила, что у меня бензин на нуле, а еще надо было вернуть две видеокассеты, которые я и так уже задержала. Но заодно я сделала доброе дело, захватив с собой то, что тебе обещала. — С этими словами она полезла в сумку, извлекла оттуда три кассеты и вручила Никки. — Вот, это все, что удалось найти по археологии. Сделаешь копии, и пусть Торн смотрит их, пока не надоест. Но оригиналы надо вернуть в бюро проката дня через два. Я уж и так вечно задерживаю с возвратом кассет, боюсь, в один прекрасный момент они возьмут и просто аннулируют мой абонемент. — Договорив, наконец, Шери плюхнулась на стул.
— Итак, Торн, скажите мне, как вам понравился современный мир?
Разговор перешел на общие темы, и незаметно подкралось время обеда. Сэм, способный опоздать на любое мероприятие, кроме такого, на котором предполагалось угощение, прибыл, минута в минуту, когда женщины уже накрыли на стол и раскладывали еду по тарелкам.
Он не стал ждать формального представления, а сразу подошел к Торну, крепко пожал его руку и сказал:
— Привет! Я Сэм, младший из старших братьев Никки. Живу недалеко отсюда. — И прежде чем Торн успел ответить, Сэм уже выпустил его руку, схватил стул и пристроился к столу. — Давайте есть. Я жутко проголодался.
— Сэмюель Сван! — учительским тоном проговорила Паула. — Где твои хорошие манеры? Разве такому обхождению с людьми я тебя учила? Мне просто стыдно за тебя перед Торном. Боже милостивый! Что он о тебе подумает! Иди-ка, помой свои руки.
Все захихикали, когда Сэм поднял руки и продемонстрировал их матушке.
— Я уже мыл их, мама. Посмотри. Видишь? Чистые как не знаю что. Я даже Чипа гладить не стал, поскольку руки вымыты заранее. Неужели придется еще раз их мыть, чтобы доказать, какой я примерный мальчуган?
— Не серди свою маму, а не то получишь хороший подзатыльник, — добродушно проворчал Хэнк.
Торн никогда раньше не ел ничего похожего на спагетти, а потому не знал, удастся ли ему затащить в рот такие длинные скользкие штуковины, не выронив их при этом на колени. Другие, видя его замешательство, пустились в вежливые разъяснения, сопровождая их наглядным примером, так что хоть и не с первой попытки, но Торну удалось, наконец, справиться с трудностями наворачивания макаронин на вилку, и в рот их стало попадать значительно больше, чем соскальзывало обратно в тарелку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43