Абсурдность ситуации сводила его с ума. Его жена спит в соседней комнате. Одна. И он спит один. Едва ли они оба хотели, чтобы все вышло именно так. Но винить, кроме себя, ему было некого.
Он так страстно желал ее, что мысли о ней не выходили из головы с самого полудня, задолго до того, как он закончил дела. Он наблюдал за ней, когда она работала на кухне или возилась с розами. Он следил за ней взглядом, когда она нагибалась, чтобы стереть мед со щеки Дерри, и когда она подметала крыльцо. А если он не мог отыскать ее взглядом, то просто сходил с ума, пока она не появлялась в поле зрения.
Он хотел ее, это было очевидно. Но все же не сделал ли он ошибку, пригласив ее сюда?
Он не лукавил, когда сказал Кэтлин, что они абсолютно разные люди. Когда он взял ее в жены, она была молоденькой, чертовски привлекательной девушкой, сейчас она взрослая женщина.
– Женщина с лживым языком и развратной душой, – повторил он вслух слова отца, которые всегда так больно отдавались в его сердце.
Ни для кого не было секретом, что Патрик Макенна женился на прелестной Эйнджи О'Мур, не имея ни малейшего понятия, что она уже четыре месяца носит под сердцем чужого ребенка. И уж тем более ни для кого не было секретом, что он превратил ее жизнь в сущий ад из-за этого.
Семнадцати лет, что прошли с тех пор, и могилы, в которой покоилось бренное тело Патрика Макенны, было недостаточно, чтобы заглушить его злые слова. Будь проклят этот мерзкий пьяница! Шейн до сих пор слышал его крики, когда он поносил мать, ругая ее последними словами.
Несмотря на то что сделала его мать, он ненавидел отца. Ненавидел до сих пор. Патрик Макенна посеял зерна недоверия глубоко в сердце сына.
Шейн любил Кейти. Но сможет ли он когда-нибудь простить ей то, что она сделала? Сможет ли он победить отца в своем сердце и простить предательство Кэтлин?
Каждый день их супружества он будет смотреть на милое личико Дерри как живое свидетельство измены его жены.
Сможет ли он найти в себе силы, чтобы не бросить в гневе страшные слова в лицо Кэтлин? Или он найдет утешение на дне бутылки, как и его отец?
Он никогда не хотел походить на своего отца, которому гнев и алкоголь застили божий свет. Шейн поклялся себе, что черная тень отца в нем никогда не выползет наружу, покуда дело касается женщины. И он держался, сорвавшись лишь раз, в ту памятную ночь, когда погибла Сериз. Но раз это уже случилось однажды, кто даст гарантию, что это не произойдет снова, с Кэтлин?
Он подвергает ее жизнь опасности, оставляя здесь. Шейн яростно сорвал с постели влажную смятую простыню, кинув на пол. Почему он не может принять то, что Кэтлин нашла утешение в объятиях любовника? Он-то превосходно проводил время с Сериз. Ведь Кэтлин в конце концов тоже человек.
Дерри была замечательным ребенком. Она очаровала бы даже мужчину с каменным сердцем. Что с того, что отцом ее был другой человек? Он может стать ей настоящим отцом, если сам того захочет.
Он напомнил себе, что Кэтлин не побоялась позора и родила ребенка от другого мужчины. В отличие от Сериз, которая потребовала у него денег, чтобы избавиться от плода. Хотя она и клялась, что отцом был он.
Почему же Кэтлин так сложно сказать ему всю правду?
В голове у него был полный сумбур, но при этом он не забывал, что должен быть очень осторожным. Кэтлин придется доказать ему, что она сможет прижиться в этих суровых краях, прежде чем он преподнесет ей свое сердце на блюдечке с голубой каемочкой. Даже у такого тупого ирландского работяги, как он, хватит на это ума. Ему мало было просто делить с ней ложе. Нет, на этот раз, если уж он отдаст ей свое сердце, то это будет навсегда. Он знал, что еще одной драмы он не вынесет.
Шейн застелил постель свежей простыней и снова растянулся на кровати. Он привык спать нагишом, и эта ночь не была исключением. Свежий прохладный воздух приятно ласкал его кожу, но был бессилен остудить больную душу.
– Если и дальше так пойдет, то я до самого восхода проваляюсь, – проворчал он.
Образ Кэтлин снова встал леред его глазами, и он вспомнил, как впервые положил на нее глаз. Патрик Макенна в очередной раз ушел в запой, и его мать осталась без единой медной монеты, чтобы накормить своих детей. Изнуренный голодом и оборванный, точно цыган, с босыми ногами, – и это несмотря на зиму, – он пробрался в земли отца Кэтлин. Его гнал вперед голод, и у него с собой было достаточно бечевки, чтобы поставить несколько силков на кролика.
Кэтлин буквально поймала его за руку. Она запросто могла крикнуть егеря, но вместо этого они подружились. Она даже помогла ему обмануть отцовского лесника.
И в считанные дни она стала для него той, ради которой стоит жить и бороться за свою жизнь. Дыхание Шейна стало глубоким и ровным, когда он вспомнил об их веселых деньках. Они были совсем детьми. И им было очень хорошо вместе.
Шейн и не заметил, как мышцы его расслабились, и он заснул крепким глубоким сном.
Кэтлин решила, что букет Шейна сослужит ей неплохую службу за завтраком, даже если им придется есть на кухне, а не на веранде.
День выдался солнечный. Те немногие облака, что остались от вчерашней грозы, быстро растаскивало по небу. Кэтлин впервые поднялась раньше Шейна. Она уже раскатывала песочное тесто, когда он вошел на кухню.
Она сразу заметила, что ему до сих пор больно.
– Как ты себя чувствуешь?
– Даже не спрашивай.
Он сел на свое привычное место и только тут заметил громоздкое кресло, которое Кэтлин, очевидно, притащила с чердака:
– А это что?
Она улыбнулась в ответ:
– Правда красивое? Оно для главы семьи. Ведь вы в конце концов глава семьи, мистер Макенна.
Он уставился на резное кресло из орехового дерева с резными подлокотниками и ножками в виде львиных лап. Затем он протянул руку и потер пальцем медную шляпку гвоздя, крепившую вытертую кожаную обивку.
– Я и забыл о нем, – сказал он задумчиво. – Наверное, его приобрели вместе со всем остальным скарбом, когда выкупили Килронан у испанского дона.
Обивку уже меняли, она была не такой старой, как дерево, которое потемнело почти до черноты, но и новая обивка была изрядно потерта.
– Скорее всего ты прав, – согласилась она. – Кресло действительно в испанском стиле. Но главное, оно подходит тебе и неплохо смотрится в этой кухне.
– Это кресло и еще такой же столик, с львиными лапами вместо ножек, стояли в хижине, где сейчас живет Мэри. – Шейн пересел в кресло. – Там был еще кованый сундук. Весь в такой забавной чеканке. Гейбриел держит там попоны и накидки для лошадей.
– А где это? – спросила Кэтлин.
– В конюшне. По-моему, стол из этого набора тоже там. Можешь забрать их себе, если хочешь.
– Нет, если они принадлежат Гейбриелу и Мэри, я не стану у них ничего брать. – На самом деле ей очень хотелось их забрать. Она всегда любила старые вещи, а если мебель в приличном состоянии, ею можно заполнить пустые комнаты в доме.
Шейн пожал плечами.
– Да нет, Мэри вряд ли держит стол у себя, она боится львиных лап. Говорит, что в этой мебели живет дикий дух хищника, или еще какую-то ерунду. Кроме того, все это принадлежит Килронану. Ты можешь забрать себе все, кроме моей любимой лошади.
– Мне не нужен твой дом. – Она налила ему чашку крепкого чая и поставила на стол. – Но я с удовольствием посмотрела бы твою землю. Мне хочется увидеть каждую ее часть.
Лицо Шейна не выражало никаких эмоций. Он подул на чай и отпил немного.
Кэтлин вернулась к своему тесту, не подавая вида, как сильно она взволнована. Ночью она много думала. То, что Шейн пришел к ней с цветами и даже извинился, на самом деле много для нее значило. Это был серьезный шаг на пути становления их отношений. Она не хотела упускать такую возможность. Правда, Шейн сегодня утром такой же далекий, как обычно. Но если их брак развалится, то никак не потому, что она не пыталась что-либо сделать.
– Прошу тебя, возьми меня с собой сегодня, – попросила она, не выдержав.
– Если ты действительно хочешь посмотреть Килронан, тебе придется садиться в седло. Я не могу рисковать моим волом и ехать по целине на повозке.
– Я умею ездить верхом.
– По-настоящему? С седлом промеж ног? – Он хитро посмотрел на нее. – У меня нет седла для боковой посадки.
– Я научусь, – пообещала Кэтлин.
– Но Дерри останется здесь, Мэри за ней приглядит.
Кэтлин кивнула:
– Если ты уверен, что с ней ничего не случится.
– Ребенок не пострадает. Мэри, конечно, немного странная, но у нее доброе сердце, и она ответственно относится к моим поручениям.
Кэтлин села на скамью напротив него. Она вспомнила, как сильно испугалась за мужа, когда тот оказался в загоне с быком. Ей вдруг захотелось прижать его к себе и крепко обнять.
– А ты уверен, что тот, кто хотел убить тебя, уже уехал отсюда?
Шейн покачал головой:
– Нет, не уверен. Но думаю, что стрелок хотел убить именно меня. На всякий случай я оставлю здесь Гейбриела, чтобы приглядывал за Мэри и детьми.
– Ну ладно, если ты думаешь, что это не опасно...
– Я бы не уезжал отсюда каждое утро, если бы думал иначе.
Кэтлин удивилась, когда ни Мэри, ни Дерри не стали протестовать против ее планов.
– Нас не будет несколько часов, – сказала она, – не знаю, когда...
– Мэри все сделать, – заверила ее индианка, наклонилась к Дерри и прошептала ей что-то на ушко.
– Ула-а-а! – закричала Дерри и захлопала в ладоши. – Я буду колмить Бланк клупой.
– Мэри позволить тебе кормить ее утка. Да, – сказала Мэри и пошла к двери.
– Моя кулоська, – упрямо сказала Дерри и побежала следом за индианкой. – Моя! Моя!
– Дерри, будь паинькой, – сказала ей Кэтлин. Но Дерри убежала, не слушая ее.
Кэтлин поспешила к себе в комнату, чтобы переодеться. Она немного волновалась по поводу мужского седла. Но нашла пышную и свободную мамину юбку и решила, что справится. Когда она собиралась на верховую прогулку, всегда надевала под юбку панталоны, по французской моде. Так что особых трудностей не должно было возникнуть. Тем более что в ее белье обнаружились панталоны из плотного льна. Их-то она и надела.
В ее костюме наездницы не хватало модной шляпки. А вот мамины сапоги для верховой езды из прекрасной итальянской кожи были как новенькие. Они были вполне высокими, но слишком узкими для ножек Кэтлин.
– Кейти! – позвал Шейн со двора. – Ты едешь или нет?
– Уже иду.
Кэтлин надела черную фетровую шляпу с павлиньим пером, скрепила юбки булавкой и поспешила вниз. Она вышла на крыльцо, натягивая перчатки.
Шейн сидел на той же лошади, на которой встречал ее на пристани в Джефферсон-Сити. Он выглядел роскошно, ее муженек из Миссури. Кожаная жилетка была распахнута, верхние пуговицы рубашки расстегнуты, кожаные штаны обтягивали рельефные мышцы ног, а сапоги начищены (и когда только успел?). Широкополая шляпа залихватски сдвинута на брови. С индейского пояса свисали угрожающего вида ножны. Через плечо небрежно перекинуты патронташ и рожок с порохом.
На улицах Дублина ему бы не дали прохода. Тамошние леди просто с ума бы посходили при виде такого красавца... По крайней мере в старые добрые времена, до всех тех напастей, что свалились на их благословенную родину.
Она вздохнула от грустных воспоминаний, но тут же улыбнулась мужу. Она почувствовала внезапный прилив гордости за него.
В одной руке Шейн держал поводья второй лошади. Коняга была длинной и тощей, с торчащими ребрами и острым хребтом. Масти она была черной, с коротким волосом, только задняя правая нога была совершенно белой. Хвост ее болтался хлыстом, а гриву обрезали коротко. Но хуже всего были ее длинные торчащие уши.
– Это же мул! – воскликнула Кэтлин. – Ты что, хочешь, чтобы я скакала на муле?
Его лицо на секунду озарилось плутовской улыбкой, прежде чем снова стать серьезным.
– А ты что же, ожидала арабского скакуна?
Кэтлин перевела взгляд с Шейна на мула. Это что, шутка такая? Просто смех какой-то! Не ждет же он в самом деле, что она поедет на таком убогом создании.
Словно по заказу мул запрядал ушами, оскалил желтые зубы и заржал.
– Нет! – заявила Кэтлин. – Категорическое нет.
Позади себя она услышала хохоток Джастиса.
– Почему ты хочешь выставить меня дурой? – спросила она сердито.
– Сдается мне, женщина, тебе нужна серьезная помощь. Твой наряд хорош для прогулки в дублинском парке, но здесь... ты взопреешь через десять минут. Лучше позаимствуй у Гейбриела бриджи и рубашку полегче.
Кэтлин почувствовала, как краснеют ее щеки.
– С моим нарядом все в порядке, Шейн Макенна. Он приличен для леди. А вот твой мул – это просто насмешка!
– Тебе не нравится Бесси?
– Да ты в своем уме? Я не цыганка какая-нибудь, чтобы садиться на такое непотребство.
– Бесси – самое безобидное существо на земле.
– Если ты так любишь свою Бесси, сам на нее и садись.
– Ты по каждому поводу будешь со мной спорить?
Сердце Кэтлин разрывалось на части, но она решительно стояла на своем. Если она вышла замуж за чудовище, то лучше расставить все точки над всеми необходимыми буквами прямо сейчас.
– Шейн, – начала она, – я не...
– Живо залазь на чертова мула!
– Нет! Я не позволю тебе мною командовать. Я...
Шейн соскочил на землю и направился к ней с недобрым огоньком в глазах.
Глава 12
Шейн в считанные секунды преодолел расстояние между ними, но Кэтлин не сдвинулась с места. Она стояла, уперев руки в бедра и всем своим видом показывая, что не станет садиться на этого мула.
– Как знаешь, женщина.
Он встал перед ней на колено и достал из ножен страшны й на вид нож.
– Ты не посмеешь...
Но она не успела договорить. Она не успела даже испугаться, а Шейн уже отрезал широкий шлейф ее юбки для верховой езды.
– Не дергайся, – сказал Шейн и разрезал платье вдоль спереди и сзади от середины бедра и до щиколоток. Широкое, острое, точно бритва, лезвие почти не встречало сопротивления.
– Ты... ах ты... – Кэтлин задыхалась от гнева, – ты же испортил мамин костюм для верховой езды.
– Ничего я не испортил. Я сделал его небесполезным. Сейчас им можно пользоваться. – Он повернул голову к Джастису и сказал: – Оседлай для нее Божью Коровку.
– Ты уничтожил мою юбку. Да ты хоть знаешь, сколько стоит одна ткань?
Шейн покачал головой.
– Знаешь что, решай сама! Если ты такая важная птица, что на муле ездить не желаешь, черт с тобой, можешь ехать на гнедой. Никто потом не скажет, что я плохо обращаюсь со своей женой. – Он убрал нож в ножны. – Но в этом случае я не могу позволить тебе ехать верхом на ретивом животном с километром ткани вокруг бедер.
– Мои бедра не твоего ума дело!
– Скажи это кому-нибудь другому. Ты моя законная жена, черт возьми!
– Да неужели? А я-то думала, ты уж и забыл об этом. – Она была так сердита на него, что готова была ткнуть его кулаком в живот. Кэтлин никогда не считала себя агрессивным человеком, но на этот раз Шейн действительно разозлил ее.
– Я никогда об этом не забывал, Кейти. Забота о твоей безопасности – моя прямая обязанность как твоего супруга и как управляющего этой фермой. – Он подошел к мулу и расстегнул подпругу. – Божья Коровка – лошадь горячая, не то что Бесси, так что держись крепче, а не то приземлишься на задницу.
Кэтлин посмотрела на Шейна. Она так ждала этой минуты. Она так хотела побыть наедине со своим мужем. Она хотела воспользоваться ситуацией и растопить лед между ними, навести мосты. И что вместо этого? Они снова спорят ни о чем. Ссорятся из-за какого-то чертова мула. Смешно, ей-богу!
Она взяла себя в руки. Нужно сдерживать свой норов.
– Шейн Макенна, с тобой нужно терпение Иова.
– Может, и так!
Его тон ничуть не был извиняющимся, хотя это он был во всем виноват.
– Ха! Если от меня столько неприятностей, так, может, мне и вовсе не стоит ехать?
– Знаешь, что тебе нужно? – спросил Шейн, стаскивая седло со спины Бесси и накидывая его на перекладину перил на крыльце.
– И что же мне нужно?
Если он хоть пальцем до нее дотронется, их супружеству конец. Он может сколько угодно говорить о своем отце, но если он начнет действовать, как его папаша, то...
– Вот что. – Он обнял ее за талию, притянул к себе и поцеловал в губы.
Кэтлин поначалу хотела возмутиться, но ощущение его теплых влажных губ было столь волнующим, что она бросила эту затею. Гнев и раздражение улетучились, и она отдалась своим чувствам.
И вот в тот самый момент, когда сладостное головокружение готово было полностью овладеть всем ее существом, Шейн оторвался от нее и отступил на шаг, оставив ее обескураженную и одинокую. Неудовлетворенную.
– Шейн... не надо.
– Не надо что? Не надо целовать тебя? Хрипотца в голосе Шейна всегда сводила ее с ума.
– Не надо останавливаться, – прошептала она. .
– Ах ты, Кейти, девочка моя сладенькая.
Он снова прижал ее к себе. Второй поцелуй был еще слаще первого. Ее бросило в жар, по телу растеклась истома. Да, это именно то, чего она хочет. Именно то, чего она всегда хотела.
А поцелуй Шейна все длился и длился, пока ей не пришлось обвить руки вокруг его шеи, чтобы устоять на ногах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31