Как получилось, что я оставил в вестибюле Мэри Поппинс, а нашел Мадонну?Он брезгливо оглядел новый наряд Эммы, приобретенный в недорогом бутике торгового центра: облегающее черное платье без рукавов, короткое по самое некуда, с молнией на спине. Она была застегнута не до конца, спина оказалась оголена до такой степени, что в Лондоне наверняка пронюхают об этом.— В самом деле? Вы действительно считаете, что я похожа на Мадонну?— Совершенно ничего общего, — прорычал Кенни так тихо, что никто, кроме нее, не услышал. — Скорее уж на Мэри Поппинс с нимфоманиакальным уклоном. Еще утром в вашем костюме не было ничего вызывающего, и, я требую, чтобы вы немедленно переоделись.— Господи, Кенни, вы говорите совсем как разгневанный папаша!Физиономия Кенни стала поистине зловещей.— И вы в восторге от этого, не так ли? Готовы бродить по городу в тряпочке, не оставляющей простора воображению?— А мне идет, верно? Совсем неплохо.Возможно, она в самом деле зашла слишком далеко! Если даже такой распутник, как Кенни Тревелер, считает, что она перегнула палку, наверное, следует действовать тоньше.Эмма покорно подтянула язычок молнии до самого верха.— Ну вот.Кенни продолжал критически озирать ее.— На вас тонна косметики.— Я всегда крашусь.— Но не до такой же степени!— Наложено со вкусом, ничего чрезмерного, и не пытайтесь уверить меня в обратном.— Дело не в этом.— Тогда в чем же?Он открыл было рот, но тут же беспомощно Качнул головой.— Понятия не имею. Но точно знаю, что между случившимся прошлой ночью и вашей навязчивой идеей насчет татуировки, а теперь еще и этим… есть нечто общее… отчего мне не по себе. Одно дело — наслаждаться свободой на каникулах, и другое — сорваться с цепи. Может, все-таки честно объясните, что творится у вас в мозгах?— Я в полном порядке.Кенни поспешно потянул ее в сторону и, не повышая голоса, попросил:— Послушайте, Эмма, будем откровенны: у вас нестерпимый зуд в определенном месте. Это вполне понятно, но нельзя же позволять чесать себя первому встречному? Расхаживать в таком виде — все равно что выставить себя на аукцион и повесить табличку «продается».— Чепуха. Ведь вы будете со мной весь вечер, не так ли? Значит, я в полной безопасности.Она решительно направилась к дверям.— Я совершенно о другом, — процедил он. — Немедленно переоденьтесь, и я отвезу вас ужинать в шикарный мексиканский ресторан.— Боитесь, что испортите репутацию, показавшись на людях с женщиной вполне определенного типа?— Речь идет не обо мне, а о вас.— По-моему, я достаточно ясно дала понять, что не меняю решений.Она дружелюбно улыбнулась и зашагала к автостоянке, прикрепляя на ходу серебряные клипсы в виде маленьких тройных колец. Кенни поспешил догнать ее.— Я отказываюсь отвечать за последствия. Когда в следующий раз позвоните Франческе, постарайтесь объяснить ей, что я сделал все возможное, пытаясь вбить вам в голову толику здравого смысла.Она подождала, пока Кенни выведет машину из запрещенного для стоянки уголка.— Кто такой антихрист?— Человек, чье имя я не желаю произносить, — коротко бросил Кенни и постарался поскорее сменить тему: — Как прошел ваш визит в Историческое общество?— Получила новые подтверждения того, что леди Сара была поразительным наблюдателем. Ее описание праздника на железной дороге вполне соответствует другим источникам, но она приводит куда больше подробностей.Он стал оживленно расспрашивать Эмму о методике ее исследований, и она сама не заметила, как прощебетала всю дорогу до ресторана. И лишь когда машина остановилась, смущенно пробормотала:— Извините. Иногда я слишком увлекаюсь.— Не имею ничего против, — отозвался Кенни, подводя ее ко входу в ресторан. — Мне нравится история, и я люблю, когда люди увлечены своей работой. Слишком много несчастных недотеп всю жизнь занимаются тем, что в душе ненавидят. — Он вежливо придержал для нее дверь. — Готов побиться об заклад, что вы были хорошей учительницей, прежде чем эти торговцы живым товаром взялись за вас и превратили в Леди Директрису, живого монстра, внушающего страх и ужас несчастным детишкам.— Я с удовольствием вхожу в класс, — улыбнулась Эмма, — но должность директрисы имеет свои преимущества.— Ну да, груды мехов и бриллиантовые браслеты.— «Святая Гертруда» — чудесное старинное местечко. Правда, она требует модернизации. Обожаю выпутываться из любых положений.— Она?— Это трудно объяснить. Видите ли, школа для меня — живой организм, что-то вроде милой старой бабушки. Это нечто особенное.Кенни бросил на Эмму любопытный взгляд, но тут подошла хостесс Женщина-метрдотель, встречающая и размещающая посетителей в ресторане или гостинице
, поздоровалась с Кенни и повела их к столику. Глава 6 Ресторан размещался в довольно дряхлом старом доме со скрипучими полами и небольшими кабинетами, выкрашенными в цвета глины. Жадно принюхиваясь к аппетитным запахам пряностей и жареного мяса, они проследовали в одно из помещений в самой глубине дома. Некоторые посетители здоровались с Кенни, другие вставали, чтобы получше разглядеть знаменитость. Эмма, уже бывшая свидетелем сцены в торговом центре, лишний раз убедилась, что судьба свела ее с очень важной персоной, и ей отчего-то стало не по себе. Какое ужасное преступление он сотворил, если вынужден уступить шантажу Франчески?!Хостесс остановилась в дальнем углу, у столика, покрытого темно-зеленой скатертью в оранжево-красную полоску. Грубо оштукатуренные коричневые стены были украшены мексиканскими рекламными плакатами начала века.Появился официант с корзинкой чипсов и бутылочками острого соуса. Кенни немедленно отослал его за более острой версией и заказал себе «Дос экис» Острый томатный соус.
, а ей — самую большую «Маргариту» Коктейли с текилой.
.— Просто большой вполне достаточно.— Самую большую, — повторил Кенни официанту. Тот кивнул и испарился, очевидно, спеша угодить знатному посетителю.— Почему вы все время вмешиваетесь? Я не собираюсь много пить.— Вы все время забываете об этих проклятых иглах. Через пару часов вам придется подвергнуться крайне неприятной процедуре, раз уж гнете свою линию, и если верить тому, что я слышал, это чертовски больно. Я серьезно рекомендую вам влить в себя как можно больше спиртного. Сойдет вместо наркоза.Эмма определенно боялась пресловутых орудий пытки, поэтому решила последовать его совету. Она попробовала было изучать меню, но тут же отложила в сторону. Все равно он закажет за нее.Эмма оказалась права. Вскоре появился официант с коктейлями, и Кенни принялся перечислять блюда так долго и подробно, что она окончательно потеряла нить беседы и положилась на судьбу. Когда официант отошел, она снова повторила вопрос, от которого настойчиво уклонялся Кенни:— Ну скажете, наконец, кто такой антихрист?— Вы опять за свое?— Мужчина или женщина?Кенни вздохнул:— Мужчина.— Вы давно его знаете?— Вечность.— Он каким-то образом связан с вашей личной или деловой жизнью?— Можно сказать, и то и другое.Эмма решила было расспросить Кенни о внешности неизвестного, но передумала.— Так вы назовете его имя или нет?Кенни поколебался, но все же пожал плечами:— Муж вашей лучшей подруги.— Далли?!Кенни досадливо поморщился:— Не смейте произносить это имя! Я не вынесу.— Даже я знаю, что он знаменитый игрок в гольф…— Один из лучших в мире. В свое время становился победителем почти всех крупных и мелких турниров. В следующем году ему исполнится пятьдесят. Перейдет в старшую возрастную категорию и задаст всем жару.— Но Франческа, кажется, упоминала, что он — президент Профессиональной ассоциации гольфа или чего-то в этом роде.— Только временно. Недавно он перенес операцию на плече и согласился занять этот пост на весь восстановительный период. Члены совета хотели выбрать постоянного главу и совершили непоправимую ошибку, вообразив, что он один из тех немногих, кому они могут доверять. Правда, он не слишком рвался занять это кресло, но некоторые идиоты его убедили. — Кенни нахмурился.— И вы — один из этих некоторых?— Большей глупости я в жизни не совершал, учитывая тот печальный факт, что должность дает ему куда больше власти, чем южноамериканскому диктатору, и он использовал все мыслимые способы, чтобы раздавить меня.— Трудно поверить. Франческа поет Далли дифирамбы. В ее представлении он самый добрый, самый справедливый, самый беспристрастный человек на свете.— Кровожадный, хитрый, расчетливый, чванливый сукин сын — вот кто он такой. Ну а теперь — нельзя ли поговорить о чем-нибудь еще? У меня с самого завтрака крошки во рту не было, но кажется, из-за вас я потерял всякий аппетит.— Официантка в загородном клубе упомянула что-то насчет петиции. Означает ли это, что вы пока вне игры?— Дисквалифицирован на неопределенный срок, — сухо заметил он. Взгляд стал привычно жестким.— Это все Дал… муж Франчески?Кенни коротко кивнул.— Почему?!— Всякое бывает.Видя, что он не собирается вдаваться в объяснения, Эмма вопросительно приподняла брови:— Но как я оказалась причастна ко всему этому?Появление официанта с закусками дало Кенни предлог избежать ответа. Он сосредоточенно занялся фаршированными шампиньонами, пока она прихлебывала охлажденную «Маргариту». Несколько крупинок соли прилипло к ее нижней губе. Она поспешно слизнула их.— Все, что мне требуется, — просто позвонить Франческе.Кенни так и ел глазами ее нижнюю губу, Эмма даже слегка испугалась. Должно быть, что-то неладно.Она поспешно промокнула рот салфеткой. Кенни ошеломленно моргнул.— Франческа имеет большое влияние на мужа.— И?— Она обещала сделать все, чтобы вернуть меня в игру.— Понятно.Наконец все стало ясно.— Но только если согласитесь мне помочь?— Примерно в таком разрезе.Нет, все-таки что-то не так. Почему Франческе вдруг понадобилось навязывать Кенни Эмму? Странно.— О чем она только думала? Знала ведь, что свести нас — все равно что столкнуть огонь и воду.— Думаю, все эти ток-шоу каким-то садистским образом подействовали ей на мозг. Она находит особое удовольствие в том, чтобы сводить совершенно разных людей. И наблюдать, как они рвут друг друга на части, чтобы потом самой полакомиться останками.Совершенно не похоже на Франческу. Все равно, что-то тут не сходилось, но от Кенни она вряд ли узнает больше.Он недовольно поморщился.— Вы собираетесь есть или будете губы облизывать?— Губы?— Я не из тех, кто бросает камни в других, поскольку у меня куча недостатков и дурных привычек, но вам лучше бы оставить в покое свою нижнюю губу. Что за манера беспрерывно покусывать ее, лизать, выпячивать? Это ужасно отвлекает. Сбивает с мысли.— Знаете, Кенни, мне начинает надоедать ваша непрерывная критика.— Угу.Он сунул ей в рот намазанную соусом тортилью Тонкая лепешка.
.Соус оказался огненным, и к тому времени, как Эмма отдышалась, принесли остальные блюда. Пока они ели, Кенни развлекал ее местными байками, и вскоре Эмма уже громко смеялась. Он, когда хотел, мог быть остроумным и занимательным спутником, или Эмма сама непонимала, по какой причине мир окрасился в радужные тона, а в голове стало легко: то ли из-за побасенок Кенни, то ли под влиянием огромного бокала с «Маргаритой», уже почти пустого.Извинившись, она проследовала в дамскую комнату, а по возвращении ее ждала еще одна «Маргарита», с иным привкусом, но такая же восхитительная. Воспоминание об иглах дало ей повод немного побаловать себя. На темных стенах вспыхнули многоцветные огни.Наконец Кенни отодвинул недоеденное мороженое с корицей и, подозвав официантку, расплатился, хотя Эмма настаивала, что сегодняшний ужин пойдет за ее счет.— Скоро десять, — заметил он. — Нам пора, если, конечно, не передумали.— Ни за что! — чересчур громко объявила она и, заметив, что почти кричит, попыталась понизить голос: — Немедленно в путь.Она встала, и комната медленно поплыла перед глазами.— Осторожно, — предупредил Кенни, взял ее за руку и повел к выходу, раскланиваясь налево и направо с бесчисленными фэнами.Эмма ожидала, что на воздухе ей станет легче, но, очевидно, ошиблась: окружающий мир завертелся с угрожающей скоростью, и ей пришлось принимать срочные меры.— Кенни, а за что вас отстранили? — пробормотала она, стараясь четче выговаривать слова. — Вы так и не сказали мне.— Вряд ли вам понравится ответ.Ей хотелось раскинуть руки, обнять его, обнять весь свет.— Сегодня я счастлива… мне нравится все… все…— Так и быть. Среди всего прочего я ударил женщину.Это было последнее, что запомнила Эмма.
Она услышала шум воды и подумала, что второклассницы, должно быть, снова включили шланг под окнами ее коттеджа. Они страшно любили наливать воду в птичью ванночку, но не всегда помнили о необходимости вовремя завернуть кран. Эмма задумчиво свела брови и попыталась подобрать нужные слова, чтобы приструнить воспитанниц, но язык не хотел слушаться.Шум воды прекратился. Она блаженно вздохнула и устроилась поудобнее.— Эмма!Она чуть-чуть приоткрыла глаза, ровно настолько, чтобы видеть белый потолок. Слишком белый для ее милого коттеджа. А где трещина над кроватью, похожая на лепесток? И вообще, что здесь делает Кенни?Одно полотенце было обернуто вокруг его бедер, другое свисало с плеча. Волосы мокрые и взъерошенные.Коловращение мира внезапно прекратилось, и Эмма поняла, что находится в его доме и в его кровати.И тихо застонала.— Проснись и пой, королева Элизабет.— Что я здесь делаю? — прошептала она.— Внизу у меня полный кофейник кофе, который, думаю, вам не помешает. Вы, как видно, совершенно не умеете пить.— Пожалуйста… — выдавила она, с ужасом глядя на смятые простыни, — скажите, что я не должна вам тридцать долларов.— Радость моя, после того, что случилось прошлой ночью, это я у вас в долгу.Эмма взвыла и зарылась лицом в подушку. Кенни безжалостно хмыкнул:— Должен признаться, в постели вы настоящая тигрица.Она вынудила себя взглянуть на Кенни, но не снесла дьявольского блеска в его глазах и вновь уткнулась носом в подушку.— Не расточайте зря комплименты. Ничего не было, — пробормотала она.— Откуда вам знать?— Вы еще способны держаться на ногах.Очередной смешок.Учитывая ее растрепанные чувства и далекое от совершенства физическое состояние, она посчитала этот ответ довольно наглым, но, поскольку приходилось бороться с приступами накатывающей дурноты, дать достойный отпор не смогла. Все, на что хватило ее сил, — осторожно приподняться и сесть, стараясь не двигать головой. Опустив глаза, Эмма обнаружила, что, кроме трусиков, лифчика и футболки с логотипом техасского университета, на ней ничего нет. Но сейчас она не позволяла себе думать о том, каким образом избавилась от остальной одежды.— Хотите я включу вам душ?Эмма обреченно поплелась к ванной комнате.— Не стоит. Вы можете принести мне кофе.— Будет сделано, ваше высочество.Она закрыла за собой дверь, стащила через голову футболку, лифчик и повернулась к раковине.И издала пронзительный вопль.
Кенни расплылся в улыбке и прислушался. Крик сменился чем-то, напоминавшим всхлипы. Улыбка Кенни стала еще шире, но тут же ее место заняла зверская гримаса: на лестнице раздался стук каблучков.— Дерьмо! — прошипел он.Дверь спальни распахнулась с такой силой, что ударилась о стену, и в комнату ворвалась роскошная брюнетка со смоляными волосами и фигурой модели.— Иисусе, Кенни, кого ты прикончил на этот раз?В этот момент из ванной вылетела Эмма, закутанная в большое полотенце. Глаза у нее были, как довольно большие чайные блюдца.— Что вы со мной сделали?! — Эмма, познакомьтесь с моей младшей сестрой Тори. Тори, это леди Эмма Уэллс-Финч.Пока Эмма пыталась прийти в себя и ответить что-то подобающее случаю, Кенни оглядел Тори. Как всегда, безупречна, в элегантном наряде от Наймана Маркуса, из тех обманчиво простых маленьких платьев, стоимость которых намного превышает размер государственного долга, и элегантных итальянских босоножках. В ушах сверкали бриллианты величиной с голубиное яйцо, свадебный подарок ее последнего, но уже бывшего, мужа.Локоны, такие же темные, как у брата, были уложены в модную прическу — каре. В свои двадцать восемь Тори слыла одной из красивейших женщин Техаса, и недаром: высокая, изящная зеленоглазка притягивала мужчин как магнитом. Однако все прелести Тори перевешивал один существенный недостаток: она обладала способностью действовать на нервы, как никто другой. Все же Кенни любил ее и, возможно, единственный в мире понимал, какие неудовлетворенность и боль разочарованного сердца скрывались под внешним блеском.— Ты когда-нибудь научишься пользоваться звонком? — проворчал он.— Зачем, когда есть ключ? — удивилась Тори, с нескрываемым интересом изучая Эмму. — Милочка, ну и татуировка у вас! Просто отпад!Не обращая внимания на гостью, Эмма со слезами на глазах ринулась к Кенни:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
, поздоровалась с Кенни и повела их к столику. Глава 6 Ресторан размещался в довольно дряхлом старом доме со скрипучими полами и небольшими кабинетами, выкрашенными в цвета глины. Жадно принюхиваясь к аппетитным запахам пряностей и жареного мяса, они проследовали в одно из помещений в самой глубине дома. Некоторые посетители здоровались с Кенни, другие вставали, чтобы получше разглядеть знаменитость. Эмма, уже бывшая свидетелем сцены в торговом центре, лишний раз убедилась, что судьба свела ее с очень важной персоной, и ей отчего-то стало не по себе. Какое ужасное преступление он сотворил, если вынужден уступить шантажу Франчески?!Хостесс остановилась в дальнем углу, у столика, покрытого темно-зеленой скатертью в оранжево-красную полоску. Грубо оштукатуренные коричневые стены были украшены мексиканскими рекламными плакатами начала века.Появился официант с корзинкой чипсов и бутылочками острого соуса. Кенни немедленно отослал его за более острой версией и заказал себе «Дос экис» Острый томатный соус.
, а ей — самую большую «Маргариту» Коктейли с текилой.
.— Просто большой вполне достаточно.— Самую большую, — повторил Кенни официанту. Тот кивнул и испарился, очевидно, спеша угодить знатному посетителю.— Почему вы все время вмешиваетесь? Я не собираюсь много пить.— Вы все время забываете об этих проклятых иглах. Через пару часов вам придется подвергнуться крайне неприятной процедуре, раз уж гнете свою линию, и если верить тому, что я слышал, это чертовски больно. Я серьезно рекомендую вам влить в себя как можно больше спиртного. Сойдет вместо наркоза.Эмма определенно боялась пресловутых орудий пытки, поэтому решила последовать его совету. Она попробовала было изучать меню, но тут же отложила в сторону. Все равно он закажет за нее.Эмма оказалась права. Вскоре появился официант с коктейлями, и Кенни принялся перечислять блюда так долго и подробно, что она окончательно потеряла нить беседы и положилась на судьбу. Когда официант отошел, она снова повторила вопрос, от которого настойчиво уклонялся Кенни:— Ну скажете, наконец, кто такой антихрист?— Вы опять за свое?— Мужчина или женщина?Кенни вздохнул:— Мужчина.— Вы давно его знаете?— Вечность.— Он каким-то образом связан с вашей личной или деловой жизнью?— Можно сказать, и то и другое.Эмма решила было расспросить Кенни о внешности неизвестного, но передумала.— Так вы назовете его имя или нет?Кенни поколебался, но все же пожал плечами:— Муж вашей лучшей подруги.— Далли?!Кенни досадливо поморщился:— Не смейте произносить это имя! Я не вынесу.— Даже я знаю, что он знаменитый игрок в гольф…— Один из лучших в мире. В свое время становился победителем почти всех крупных и мелких турниров. В следующем году ему исполнится пятьдесят. Перейдет в старшую возрастную категорию и задаст всем жару.— Но Франческа, кажется, упоминала, что он — президент Профессиональной ассоциации гольфа или чего-то в этом роде.— Только временно. Недавно он перенес операцию на плече и согласился занять этот пост на весь восстановительный период. Члены совета хотели выбрать постоянного главу и совершили непоправимую ошибку, вообразив, что он один из тех немногих, кому они могут доверять. Правда, он не слишком рвался занять это кресло, но некоторые идиоты его убедили. — Кенни нахмурился.— И вы — один из этих некоторых?— Большей глупости я в жизни не совершал, учитывая тот печальный факт, что должность дает ему куда больше власти, чем южноамериканскому диктатору, и он использовал все мыслимые способы, чтобы раздавить меня.— Трудно поверить. Франческа поет Далли дифирамбы. В ее представлении он самый добрый, самый справедливый, самый беспристрастный человек на свете.— Кровожадный, хитрый, расчетливый, чванливый сукин сын — вот кто он такой. Ну а теперь — нельзя ли поговорить о чем-нибудь еще? У меня с самого завтрака крошки во рту не было, но кажется, из-за вас я потерял всякий аппетит.— Официантка в загородном клубе упомянула что-то насчет петиции. Означает ли это, что вы пока вне игры?— Дисквалифицирован на неопределенный срок, — сухо заметил он. Взгляд стал привычно жестким.— Это все Дал… муж Франчески?Кенни коротко кивнул.— Почему?!— Всякое бывает.Видя, что он не собирается вдаваться в объяснения, Эмма вопросительно приподняла брови:— Но как я оказалась причастна ко всему этому?Появление официанта с закусками дало Кенни предлог избежать ответа. Он сосредоточенно занялся фаршированными шампиньонами, пока она прихлебывала охлажденную «Маргариту». Несколько крупинок соли прилипло к ее нижней губе. Она поспешно слизнула их.— Все, что мне требуется, — просто позвонить Франческе.Кенни так и ел глазами ее нижнюю губу, Эмма даже слегка испугалась. Должно быть, что-то неладно.Она поспешно промокнула рот салфеткой. Кенни ошеломленно моргнул.— Франческа имеет большое влияние на мужа.— И?— Она обещала сделать все, чтобы вернуть меня в игру.— Понятно.Наконец все стало ясно.— Но только если согласитесь мне помочь?— Примерно в таком разрезе.Нет, все-таки что-то не так. Почему Франческе вдруг понадобилось навязывать Кенни Эмму? Странно.— О чем она только думала? Знала ведь, что свести нас — все равно что столкнуть огонь и воду.— Думаю, все эти ток-шоу каким-то садистским образом подействовали ей на мозг. Она находит особое удовольствие в том, чтобы сводить совершенно разных людей. И наблюдать, как они рвут друг друга на части, чтобы потом самой полакомиться останками.Совершенно не похоже на Франческу. Все равно, что-то тут не сходилось, но от Кенни она вряд ли узнает больше.Он недовольно поморщился.— Вы собираетесь есть или будете губы облизывать?— Губы?— Я не из тех, кто бросает камни в других, поскольку у меня куча недостатков и дурных привычек, но вам лучше бы оставить в покое свою нижнюю губу. Что за манера беспрерывно покусывать ее, лизать, выпячивать? Это ужасно отвлекает. Сбивает с мысли.— Знаете, Кенни, мне начинает надоедать ваша непрерывная критика.— Угу.Он сунул ей в рот намазанную соусом тортилью Тонкая лепешка.
.Соус оказался огненным, и к тому времени, как Эмма отдышалась, принесли остальные блюда. Пока они ели, Кенни развлекал ее местными байками, и вскоре Эмма уже громко смеялась. Он, когда хотел, мог быть остроумным и занимательным спутником, или Эмма сама непонимала, по какой причине мир окрасился в радужные тона, а в голове стало легко: то ли из-за побасенок Кенни, то ли под влиянием огромного бокала с «Маргаритой», уже почти пустого.Извинившись, она проследовала в дамскую комнату, а по возвращении ее ждала еще одна «Маргарита», с иным привкусом, но такая же восхитительная. Воспоминание об иглах дало ей повод немного побаловать себя. На темных стенах вспыхнули многоцветные огни.Наконец Кенни отодвинул недоеденное мороженое с корицей и, подозвав официантку, расплатился, хотя Эмма настаивала, что сегодняшний ужин пойдет за ее счет.— Скоро десять, — заметил он. — Нам пора, если, конечно, не передумали.— Ни за что! — чересчур громко объявила она и, заметив, что почти кричит, попыталась понизить голос: — Немедленно в путь.Она встала, и комната медленно поплыла перед глазами.— Осторожно, — предупредил Кенни, взял ее за руку и повел к выходу, раскланиваясь налево и направо с бесчисленными фэнами.Эмма ожидала, что на воздухе ей станет легче, но, очевидно, ошиблась: окружающий мир завертелся с угрожающей скоростью, и ей пришлось принимать срочные меры.— Кенни, а за что вас отстранили? — пробормотала она, стараясь четче выговаривать слова. — Вы так и не сказали мне.— Вряд ли вам понравится ответ.Ей хотелось раскинуть руки, обнять его, обнять весь свет.— Сегодня я счастлива… мне нравится все… все…— Так и быть. Среди всего прочего я ударил женщину.Это было последнее, что запомнила Эмма.
Она услышала шум воды и подумала, что второклассницы, должно быть, снова включили шланг под окнами ее коттеджа. Они страшно любили наливать воду в птичью ванночку, но не всегда помнили о необходимости вовремя завернуть кран. Эмма задумчиво свела брови и попыталась подобрать нужные слова, чтобы приструнить воспитанниц, но язык не хотел слушаться.Шум воды прекратился. Она блаженно вздохнула и устроилась поудобнее.— Эмма!Она чуть-чуть приоткрыла глаза, ровно настолько, чтобы видеть белый потолок. Слишком белый для ее милого коттеджа. А где трещина над кроватью, похожая на лепесток? И вообще, что здесь делает Кенни?Одно полотенце было обернуто вокруг его бедер, другое свисало с плеча. Волосы мокрые и взъерошенные.Коловращение мира внезапно прекратилось, и Эмма поняла, что находится в его доме и в его кровати.И тихо застонала.— Проснись и пой, королева Элизабет.— Что я здесь делаю? — прошептала она.— Внизу у меня полный кофейник кофе, который, думаю, вам не помешает. Вы, как видно, совершенно не умеете пить.— Пожалуйста… — выдавила она, с ужасом глядя на смятые простыни, — скажите, что я не должна вам тридцать долларов.— Радость моя, после того, что случилось прошлой ночью, это я у вас в долгу.Эмма взвыла и зарылась лицом в подушку. Кенни безжалостно хмыкнул:— Должен признаться, в постели вы настоящая тигрица.Она вынудила себя взглянуть на Кенни, но не снесла дьявольского блеска в его глазах и вновь уткнулась носом в подушку.— Не расточайте зря комплименты. Ничего не было, — пробормотала она.— Откуда вам знать?— Вы еще способны держаться на ногах.Очередной смешок.Учитывая ее растрепанные чувства и далекое от совершенства физическое состояние, она посчитала этот ответ довольно наглым, но, поскольку приходилось бороться с приступами накатывающей дурноты, дать достойный отпор не смогла. Все, на что хватило ее сил, — осторожно приподняться и сесть, стараясь не двигать головой. Опустив глаза, Эмма обнаружила, что, кроме трусиков, лифчика и футболки с логотипом техасского университета, на ней ничего нет. Но сейчас она не позволяла себе думать о том, каким образом избавилась от остальной одежды.— Хотите я включу вам душ?Эмма обреченно поплелась к ванной комнате.— Не стоит. Вы можете принести мне кофе.— Будет сделано, ваше высочество.Она закрыла за собой дверь, стащила через голову футболку, лифчик и повернулась к раковине.И издала пронзительный вопль.
Кенни расплылся в улыбке и прислушался. Крик сменился чем-то, напоминавшим всхлипы. Улыбка Кенни стала еще шире, но тут же ее место заняла зверская гримаса: на лестнице раздался стук каблучков.— Дерьмо! — прошипел он.Дверь спальни распахнулась с такой силой, что ударилась о стену, и в комнату ворвалась роскошная брюнетка со смоляными волосами и фигурой модели.— Иисусе, Кенни, кого ты прикончил на этот раз?В этот момент из ванной вылетела Эмма, закутанная в большое полотенце. Глаза у нее были, как довольно большие чайные блюдца.— Что вы со мной сделали?! — Эмма, познакомьтесь с моей младшей сестрой Тори. Тори, это леди Эмма Уэллс-Финч.Пока Эмма пыталась прийти в себя и ответить что-то подобающее случаю, Кенни оглядел Тори. Как всегда, безупречна, в элегантном наряде от Наймана Маркуса, из тех обманчиво простых маленьких платьев, стоимость которых намного превышает размер государственного долга, и элегантных итальянских босоножках. В ушах сверкали бриллианты величиной с голубиное яйцо, свадебный подарок ее последнего, но уже бывшего, мужа.Локоны, такие же темные, как у брата, были уложены в модную прическу — каре. В свои двадцать восемь Тори слыла одной из красивейших женщин Техаса, и недаром: высокая, изящная зеленоглазка притягивала мужчин как магнитом. Однако все прелести Тори перевешивал один существенный недостаток: она обладала способностью действовать на нервы, как никто другой. Все же Кенни любил ее и, возможно, единственный в мире понимал, какие неудовлетворенность и боль разочарованного сердца скрывались под внешним блеском.— Ты когда-нибудь научишься пользоваться звонком? — проворчал он.— Зачем, когда есть ключ? — удивилась Тори, с нескрываемым интересом изучая Эмму. — Милочка, ну и татуировка у вас! Просто отпад!Не обращая внимания на гостью, Эмма со слезами на глазах ринулась к Кенни:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37