Вид у Карра был изнуренный, его едва можно было узнать. Он опирался на две трости, белое лицо его было искажено напряжением, с которым он пытался контролировать свои непослушные ноги. Когда Карр опустился на мраморную скамейку, стоящую возле могилы, в Кифе заговорил профессиональный медик. «Карр не пьян, — подумал он, — но безнадежно болен. Что с ним — хорея? Пляска Святого Витта? Нет, Карр находится на третьей стадии сифилиса!»Перед глазами Кифа пронеслись картины того давнего лета, когда волосы его брата выпадали целыми клочьями, а на теле появились ужасные болячки, которые он тщательно прятал В то лето Карр заболел сифилисом Когда Карр снова исчез в лесу, Киф быстро слез с дерева и направил свои стопы к маленькому кладбищу, где лежали его родители. В высоких сорняках он встал на колени и положил ладони на нагретые солнцем плиты. Глаза его были сухими, а сердце болело. БЕТС Август 1899 В воскресенье днем у Кифа были неотложные дела в больнице, и Бетс пошла в Хэрроугейт одна. Они с Элисон и Джинкс сидели в гостиной, когда вдруг зазвонил телефон. Джинкс нервно вскочила, а Бетс осталась сидеть в недоумении от того, кто бы мог заставить ее невестку так нервничать. Эли дернула Бетс за рукав.— Вот они, смотри. — Она открыла последний номер «Уорлд мэгэзин», там, где были помещены новые фотографии Толмэна. — Вот та, о которой я тебе говорила, — сказала она. — Они принадлежат к некоей антиамериканской группировке в Китае.— Одну минутку, Эли. — Бетс наблюдала за тем, как Джинкс пересекает комнату и берет трубку. Лицо Джинкс побледнело. Она выслушала, затем произнесла несколько тихих слов. Бетс, стараясь расслышать что-либо за болтовней Элисон, уловила что-то вроде «вызвать полицию». Потом Джинкс бросила трубку и дрожащими пальцами разгладила юбку.Бетс положила руку на плечо Эли.— Что-нибудь не так, Джинкс?— Нет, всего лишь глупый звонок. Элисон подняла голову.— Это опять та женщина, мама?— Да, дорогая. — Она нервно рассмеялась. — Этот телефон не звонил целую вечность до вашего приезда. А теперь так неожиданно…— Ты расстроена, Джинкс. Кто она и чего хочет?— Если не возражаешь, я бы лучше не стала говорить на эту тему. Она всего лишь неприятная женщина.— Однажды мама из-за нее плакала, — сказала Эдисон.Джинкс вспыхнула.— Мы, несомненно, можем найти более приятную тему для разговора. Дорогая, сбегай, пожалуйста, наверх и принеси новый дамский журнал! Там есть одно платье, которое, как я думаю, могло бы тебе понравиться. Посмотрим, что скажет о нем твоя тетя Бетс.Эли послушно пошла к двери.— Еще чаю? — спросила Джинкс. Бетс покачала головой.— А чем сейчас занимается Киф? Он обычно находит для меня несколько минут, но с прошлого воскресенья я его ни разу не видела.Джинкс умышленно поменяла тему разговора, но Бетс даже обрадовалась такому повороту в их беседе, потому что ей хотелось обсудить кое-что о Кифе в отсутствие Эли.— Я сейчас не очень-то знаю, как у него идут дела, — сказала она. — Он теперь все время что-то ищет в книгах. Наверное, какой-то новый больной озадачил его, но когда я спросила его об этом, он мне чуть голову не оторвал.— Мой братишка все воспринимает слишком близко к сердцу. Он всегда таким был.— Да, он очень беспокоится о людях, — согласилась Бетс, прихлебывая чай. — Но обычно Киф рассказывает мне обо всем. О нет, он не упоминает имен, но говорит о наиболее интересных больных.— Но не на этот раз?— На этот раз он не сказал ни слова.— С тех пор, как вы побывали здесь в прошлое воскресенье? Ты ведь не думаешь, что я сказала что-то?Бетс поставила чашку и нахмурилась.— Вообще говоря, это началось на следующий день после того, как мы были здесь — в понедельник. Он ездил возложить цветы на семейные могилы.— Киф взял цветы? Бетс кивнула.— И в тот вечер он был необычно притихшим. Помню, он плохо ел и поздно лег.— Киф такой чувствительный. Должно быть, поездка на кладбище так расстроила его.— Но расстройство не усадило бы его за конспекты.— Мама, — закричала сверху Элисон, — мама! Не могу найти журнал!Джинкс с шутливым отчаянием покачала головой.— Боже, я и не представляла себе, какие ужасные манеры у моей дочери. Я сейчас вернусь. — И она быстро вышла из комнаты.— Мама!— Тише, дорогая. Тебя через озеро слышно.Бетс встала и подошла к длинным окнам. За изгородью лежало широкое поле травы, испещренное солнечными бликами. Рядом с ней зазвонил телефон. Она машинально сняла трубку. Ей пришлось встать на цыпочки, чтобы достать до телефона.— Але?— Слушай, ты, рыжеголовая сука, не смей класть трубку! — Голос был хриплым, и, несмотря на злость, в нем слышались похотливые нотки.— Кто это? — требовательно спросила Бетс На том конце провода возникла пауза, во время которой женщина, вероятно, осознавала, что говорит с кем-то иным.— Вы — не она. А кто вы, черт побери?— Я — Бетс Холанд Хэрроу. Ну, а теперь, может быть, скажете, кто вы?— О, новая жена братца Кифа Я как-то видела вашего муженька, дорогуша. Он ничего себе — Кто вы?— Не имеет значения, кто я. Просто передайте вашей ненормальной невестке от, меня весточку. И скажите об этом братцу Кифу, если хотите. Скажите им, что Карру становится хуже. Скажите им, что я сегодня вытряхиваюсь и Карр так ведет себя, что тут никого не останется, чтобы приглядывать за ним.— О чем вы говорите? Откуда вы вытряхиваетесь? Где вы?— Слушайте, короткие штанишки, меня зовут Эмми Малон, и я друг Kappa. — Она хрипло засмеялась. — Достаточно близкий друг, чтобы напоследок приподнять его.— В каком смысле «ему хуже»? Что с ним?— Ничего такого, о чем вы бы хотели услышать. Но он теперь абсолютная развалина. Ох, черт, ведь ваш муженек — врач. Просто передайте ему, что я сказала Скажите, что ему лучше бы приехать сюда, пока . — Внезапно послышался звук, как будто кого-то волокли по полу. Потом Бетс услышала, как кто-то визгливо ругается, и в трубке возник другой голос — дребезжащий и злой.— Не смей говорить ничего своему дерьму! — И трубку повесили.— Я в самом деле слышала, как звонит телефон? — спросила Джинкс, входя в комнату.Бетс медленно повернулась к ней, трубка все еще была зажата в ее руке.— О! Ты сняла трубку?! Бетс положила трубку, лицо ее окаменело от шока.— Снова мисс Эмми? Она может быть весьма грубой. — Джинкс отвела Бетс к дивану. — Что она сказала — если отбросить грубости, я имею в виду.— Она сказала, что Карру хуже и что она сегодня уезжает — вытряхивается, как она это назвала. Вытряхивается откуда куда?— Она живет с Карром.— Здесь — в Хэрроугейте? — Бетс от удивления взвизгнула. — Так вот откуда ты знала, что Карр здесь, хотя его и не видно! Эта женщина звонит тебе!— Что еще она сказала?— Что Кифу лучше бы приехать, потому что Карру нужна помощь. О, какие ужасные, отвратительные люди! Я не хочу, чтобы Киф приезжал сюда.Джинкс согласно кивнула, лицо ее побледнело, губы сжались от гнева.— Потом послышались звуки борьбы, и я услышала, как они кричат и проклинают друг друга. А потом этот человек — наверное, твой брат — подошел к телефону и сказал, чтоб я ничего не говорила Кифу.— Они не имеют права переносить свои сражения в мои дом! — Голос Джинкс дрожал. — Башенное крыло — мое. Таков был договор. Он не тронет нас до тех пор, пока мы будем оставаться в своих комнатах и не будем попадаться ему на глаза.— Ты хочешь сказать, что это он держит тебя взаперти в башне? — Голос Бетс зазвенел. — Почему, зачем ему это?! Зачем ему это надо? И почему ты вообще согласилась на это чудовищное условие?— О, Бетс, мне так жаль, что ты оказалась втянутой во все это.— Я же теперь член вашей семьи, я — часть ее. И, наверное, нам следует позвать шерифа, вот что я думаю. Мне показалось, что там происходит что-то ужасное. Страшно подумать, но, по-моему, он ударил ее.— Я думаю, что он все время ее бьет. Теперь Бетс была уже по-настоящему шокирована.— А Киф знает об этом?— Как-то он был здесь вечером, но не знаю, как много слышал.— А когда это было? Когда Киф был здесь?— Несколько лет назад, когда еще учился в Гарварде. Мисс Эмми живет здесь уже давно.«Ничего удивительного, что Киф так не любит рассказывать о своей семье, — подумала Бетс. — Бедный, он стыдится ее!» Как-нибудь она расскажет ему о пирате, который есть в ее генеалогическом древе.— Ну, — оживленно сказала она, — если мы не будем звать шерифа, то, наверное, нам придется послать сюда Кифа, чтобы он посмотрел, что у них творится.— О, пожалуйста, не надо. Не посылай Кифа в этот кавардак.— Но если твои брат оскорбляет ту женщину.— Бетс, они все время дерутся. В этом нет ничего нового. Не подвергай Кифа… прошу тебя, не говори ему ничего.По дороге домой Бетс все думала, должна ли она сказать мужу о том, что происходит в Хэрроугейте. Джинкс просила ее не говорить об этом, но та женщина Эмми… может быть, ей нужна помощь. Или Карру. Кто знает, на что способна подобная женщина? В конце концов, ведь он член их семьи. Так должна она говорить об этом Кифу или нет?Потом Бетс стала раздумывать о странном поведении мужа в последнее время. Что, если он наткнулся в тот день, когда ездил на кладбище, на Карра или на его женщину?К тому времени как Киф пришел в тот вечер из больницы, Бетс уже была убеждена, что его злой юмор и внезапный интерес к конспектам как-то связаны с его ужасным братом. Если б только она могла узнать, что так беспокоит Кифа, это помогло бы ей решить, говорить ему или нет о телефонном звонке, Сразу после ужина тетя Пэйшиенс извинилась и пошла спать.— Я что-то немного устала сегодня, — сказала она.— Может, я могу помочь? — спросила Бетс, идя за ней к лестнице.— Спасибо, дорогая, но мне просто надо выспаться.— Спокойной ночи, тетя Пэйшиенс. — Киф устроился в кресле с пачкой толстых книг.«О Боже, — подумала Бетс. — Я совсем не умею интриговать. С чего начать?»— Киф…— М-м-м-м.— Прошу тебя, закрой книгу. Я хочу поговорить с тобой.— М-м-м.— Это важно!— М-м-м.— То, о чем я хочу поговорить, связано с тем, что случилось с тобой в прошлый понедельник.— Это мило.— Киф Хэрроу! — крикнула она. — Не смей затыкать мне рот!— Что? — Он посмотрел на нее поверх книги. — Бетс, что ты там кричишь?— Я хочу сказать тебе что-то важное, а ты не слушаешь меня. Он вздохнул.— Ну, теперь я слушаю.— Это о Карре.Голубые глаза его расширились.— Откуда ты знаешь о Карре?— Потому что со мной сегодня кое-что случилось.Он встал с кресла и подошел к ней, лицо его горело тревогой и внезапной злостью.— Ты видела его? О, дорогая, он не… о Господи! (Он подумал, что она видела Карра!) — Что с ним? — быстро спросила она, не отрицая того, что видела его.— О, бедняжка, я… я…— Ты перестанешь бормотать и скажешь мне наконец, что с ним?— Он всегда был… но теперь, наверное…— Киф!— Хорошо, хорошо. — Он наклонил голову, не в силах смотреть на нее.— У Карра… сифилис. Я уверен, что в конечной стадии.— О Боже правый.— Обещай мне, что больше не поедешь туда.— А мы можем подхватить его? Или Эли с Джинкс?— Нет, дорогая. Даже если б мы жили с ним, Карр теперь не заразен. Я просто не хочу, чтобы ты подвергалась его… о, Бетс, что ты делала там?— Я ответила на телефонный звонок у Джинкс, вот и все. Та женщина, что живет с Карром, — та Эмми Малон, — она звонит Джинкс по телефону и говорит ужасные вещи.Потом быстро, стараясь не думать о просьбе Джинкс не рассказывать об этом Кифу, она поведала ему обо всем, что сказала ей сегодня та женщина.Бетс видела, как Киф расслабился, поняв, что Карр не попадался ей на глаза, и снова напрягся, подумав о положении, в котором находится Джинкс.— Мы должны сделать так, чтобы она уехала оттуда, — сказал он наконец.— Но как? Я говорила с ней. Она и слушать об этом не хочет.— Ну хорошо, пусть хоть она никогда не выходит из башни.— Да, ведь твой драгоценный братец пообещал, что запрет ее в служебном помещении, если она выйдет оттуда.— Что?!— Похоже, что согласно завещанию твоего отца Джинкс и Элисон могут жить в Хэрроугейте столько, сколько захотят. Но когда Джинкс вернулась, Карр сказал ей, что если они когда-нибудь выйдут из башен, то он даст ей комнату в служебном отсеке и запрет их там. Он говорит, что в завещании написано только о возможности факта их проживания в поместье, но не оговаривается на каких условиях.— О Боже А я-то думал, что она заперлась, потому что… — Он осекся.— Из-за ступней Эли? Вероятно, сначала так оно и было.Он поднял голову.— Думаю, нам надо сравнить то, что мы знаем об этом. Что ты знаешь о ступнях Элисон?— Она заставила меня пообещать, что я никому не расскажу.— Джинкс?— Нет, Эли. Она показала мне свои скобки и рассказала о докторе из Бостона. Киф кивнул.— Эмметт Тилсон. Я ездил к нему несколько лет назад и с тех пор переписываюсь с ним. Ты видела ступни Эли?Бетс покачала головой:— Нет, только скобки. Бедное дитя. Она говорит, что ее недостаток — в наказание за ее грехи, только, похоже, не знает, какие грехи совершила. Ох, Киф, все это такой кошмар. Я хотела поговорить с тобой об этом, но думала, что Эли не позволит мне.Он обнял ее, и она прильнула к нему.— Дорогой? — спросила она его в конце концов. — Почему ты так расстроился, подумав, что я видела твоего брата?— Бетс, ты, конечно, очень эмансипированная молодая леди, но в Хэрроугейте происходят такие вещи, что даже тебе не надо о них знать.Она резко отпрянула от него.— Не смей так снисходительно относиться ко мне, Киф Хэрроу!Он старался снова прижать ее к себе, но она сопротивлялась.— Если существуют какие-то вещи, которых я не понимаю, я хочу, чтоб ты объяснил мне их. Ведь об этом ты читал в последнее время, не так ли? О сифилисе.Он кивнул, чувствуя себя ужасно несчастным.— Ведь это не… не болезнь, которой бывают подвержены все члены семьи, правда?— Нет, — быстро отозвался он, — по крайней мере не в том смысле, что ты думаешь.— Откуда ты знаешь, что я думаю? Скажи мне.— Ну… новорожденные дети могут инфицироваться матерями, но в других случаях болезнь эта не наследственная.— Ты вполне можешь рассказать мне. Уверяю, что весь город скоро будет болтать об этом, Киф, если уже не болтает. По крайней мере я буду знать, что правда в сплетнях, а что — нет.Сначала он заговорил нехотя. Потом, увлекшись клинической стороной вопроса — как врач, — о болезненном и дорогом лечении, практически бесполезном на третьей и четвертой стадии сифилиса, какая, очевидно, была у Карра.— Я бы сказал по тому, что видел, что у него теперь нейросифилис — tabes dorsalis, если быть совершенно точным.— А что это значит?— То, что затронут его спинной мозг и в связи с этим способность к движению. Его ноги и суставы плохо функционируют при ходьбе. А в темноте он, вероятно, вообще не может ходить.Бетс содрогнулась:— А это болезненно?— Суставы у него очень сильно болят. И, по всей вероятности, мозг его тоже затронут сифилисом. Это называется «парезом», и это худшее, что бывает на третьей стадии люеса. Он будет совершенно безумным, если уже не потерял рассудок. Бетс в ужасе отпрянула.— А существует ли хоть какое-то лекарство?— О, есть соли ртути, мышьяка и висмута, но они не очень эффективны. И конечно же, нет никакого способа восстановить те повреждения, которые уже нанесены организму. — Киф обнял ее.Бетс спросила:— Как мы можем залучить оттуда Джинкс и Элисон?— Не знаю.Бетс подумала, что она никогда еще не слышала, чтобы в его голосе звучала такая вселенская грусть.— Но ты ведь не позволишь, чтобы это сломило тебя, слышишь? Ты не несешь ответственности за своего брата! Ты ведь не подожмешь свой хвост и не станешь прятаться, так же как и твоя сестра!Он улыбнулся:— Я не смог бы этого сделать, даже если б хотел. Ты бы мне это не позволила.— Ты прав, не позволила бы. — Она улыбнулась ему в ответ и смахнула слезы, поблескивавшие на ресницах.— Мне следовало бы рассказать тебе обо всем этом до нашей свадьбы, но я боялся, что могу потерять тебя.— Ну, не выдумывай, — сказала она, прижимаясь к нему. — Как-нибудь я расскажу тебе о пирате, который есть в моей семье. Но сейчас нам надо придумать, как вытащить оттуда Эли и Джинкс.— Да.— Киф, тебе следует написать Райлю Толмэну.— Я думал об этом, но, наверное, не могу этого сделать. Джинкс не хочет видеть его. Бетс приподнялась:— Но ведь она любит его. Стоит тебе только назвать его имя, как она…— Знаю, но между ними произошло что-то ужасное. Это случилось тем летом, когда я уехал в школу. Даже тогда я чувствовал что-то, а ведь я был всего лишь ребенком. Что бы это ни было, но из-за этого она сбежала от него, от нас — и с тех пор все время убегает.— А куда она убежала?— Она вышла замуж за Эрика Магилликутти — отца Элисон. Эрик — сын тети Эйлин от первого брака.Перед глазами Кифа встали золотые волосы Эли и ее милое лицо, и его неожиданно осенило — Эли вовсе не дочь Эрика! Она дочь Райля!— Тогда, может быть, Эрик — муж Джинкс — мог бы убедить ее покинуть Хэрроугейт, — предположила Бетс.Киф фыркнул:— Эрик не хочет больше и слышать о Джинкс.— Тогда остается только связаться с мистером Толмэном. Ведь нас Джинкс не станет слушать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28