Дрянь! Из-за тебя погибла моя жена!
— Что вы хотите сказать? — возмутилась Белла.
— Слушай, осел, это твоя жена напала на Беллу! — закричал Жак, сжимая кулаки.
Но Клод, обливаясь слезами, объяснил:
— С тех пор как Белла пропела соло, Мария места себе не находила от зависти. Повторяла, что лучше голоса никогда не слышала. И ни о чем другом больше думать не могла. Бедняжка страшно боялась, что в один прекрасный день Белла вытеснит ее со сцены. Она совсем обезумела… И вот…
Белла расплакалась. Жак привлек девушку к себе и, гладя ее по волосам, сказал Клоду:
— Она не виновата, что у нее такой талант.
Клод яростно раздул ноздри. Если бы его не держали рабочие, он бы, наверное, кинулся на Жака с кулаками.
— А вам бы лучше помолчать, Лефевр! — выкрикнул Клод. — Мария боготворила ваш голос, ваш талант, но она рассмотрела вашу низкую натуру. Мария не могла вынести того, что Белла затмила ее и в ваших глазах. Но Беллу она ненавидела еще больше, чем вас. Это все из-за Беллы!
— Нет, Клод, — твердо возразил Жак. — Мария сама себя погубила. Белла тут ни при чем.
Клода увели. Белла дрожала от нервного потрясения, и Жак делал все возможное, чтобы ее успокоить.
Этьен вышел на авансцену, чтобы успокоить публику.
— Не слушай Клода, — тихо сказал Жак, гладя дрожащие руки любимой. — Теперь ты в безопасности. И это главное.
Белла мужественно улыбнулась в ответ.
— Ты в безопасности, Жак. Ты жив, и у тебя впереди вся жизнь — ты много успеешь, тебя ожидает прекрасная судьба. Большего счастья для меня не существует!
Они стояли крепко обнявшись и шептали друг другу ласковые слова. В этот момент кто-то наконец сообразил опустить занавес.
— Белла, скажи, ты явилась сюда, чтобы остаться со мной навсегда?
— Я надеюсь, Жак… Очень надеюсь, — ответила девушка, искренне веря в свои слова.
Белла и Жак сидели на диване в гостиной особняка Лефевра. На чайном столике перед ними стояла бутылка шампанского в серебряном ведерке со льдом и два наполовину опустошенных бокала.
Прошло несколько часов после гибели Марии, за которой последовало долгое разбирательство с полицией и коронером.
Помимо Беллы и Жака, полиция допрашивала еще многих артистов. В пятницу всем замешанным в деле следовало явиться к судье, но, по словам коронера, слушание будет коротким и формальным. Что касается Тоби, то к нему никаких претензий не предъявили. Он действовал «в целях защиты при явной угрозе для жизни второго лица».
Белла испытала счастливое потрясение от того, что все закончилось благополучно и Жак спасен. Но между ними оставалось много нерешенного; нерешенным оставался и главный вопрос — об их будущем. Ведь теперь они были вольны переписывать историю!
— Дорогая, когда ты снова пропала, я чуть не сошел с ума, — сказал Жак, нежно целуя волосы Беллы. — Ты опять была в будущем?
— Да.
— И виделась с бабушкой?
— Да, — прошептала девушка дрожащим голосом.
Ласково обнимая Беллу, Жак осведомился о здоровье ее бабушки.
— Она тает на глазах. Теперь, без меня, ей будет очень тоскливо. Но она сама настояла на том, чтобы я отправилась к тебе.
— Благослови ее Бог, — благодарно прошептал Жак. — Я знаю, как тебе хочется вернуться к ней.
— Кстати, я видел, как «калейдоскоп» умыкнул тебя в будущее. Я думал, ты исчезла навсегда.
Белла радостно улыбнулась.
— Вот видишь, все закончилось благополучно.
Он нежно поцеловал ее.
— Да, та сherie. Я уж подумал, не махнуть ли мне за тобой в будущее… Всю оставшуюся жизнь я буду благословлять славный день, когда ты вернулась ко мне. Свершилось чудо — мы будем жить и петь вместе.
Его слова произвели на Беллу отрезвляющий эффект. Она отстранилась от возлюбленного и сказала:
— Не уверена, Жак. Я все еще не решила, свяжу ли я свою жизнь с оперой.
Он ласково сжал ее руку.
— Но у тебя же божественный талант, Белла!
Она кивнула, хотя на ее лице оставалось тревожное выражение.
— Талант есть, не спорю. И достаточный, чтобы вызвать лютую зависть у такой хорошей певицы, как Мария Форчун. Но мне от этого таланта никакого прока — из-за него мог погибнуть ты.
Или я.
Жак вздохнул.
— Ужасно, что Мария так ненавидела нас.
Белла участливо посмотрела на него.
— Да, она чуть было не вонзила нож в тебя. Однако главную ненависть вызывала я.
— Неужели ты откажешься от блестящей оперной карьеры только потому, что какая-то примадонна обезумела от зависти и пыталась убить тебя?
— Но мне вовсе не хочется, чтобы за мной — или за тобой — бегали с ножом. Я хочу покоя и уверенной жизни.
— Белла, я не могу дать тебе гарантий, — ответил Жак. — Сумасшедший или грабитель с ножом может напасть на любого прохожего. Что касается театра, нам с тобой надо верить в лучшее.
— Верь в любовь, в свое высокое предназначение — и мы пойдем с тобой вместе по жизни от триумфа к триумфу.
— Пытаюсь верить, Жак, пытаюсь…
Он улыбнулся и отбросил ей локон со лба.
— Быть может, ты станешь куда решительнее после того, как в пятницу познакомишься с Блумами. Их пример вдохновляет. Я слышал, они и в жизни, и на сцене составляют гармоничную, счастливую пару.
Белла встала и подошла к окну. Глядя в сад, она с грустью сказала:
— Блумы — одно, а мы — другое. Вряд ли у нас что-то получится.
Жак подошел к ней и положил руки на плечи.
— Если ты такая упрямица… что ж, я готов отказаться от оперы, я никогда больше не буду выступать.
Она изумленно взглянула на него и порывисто возразила:
— Жак, такой жертвы от тебя я не требую и принять не могу. Чтобы ты из-за меня отказался от своей мечты — нет, никогда!
Но я люблю тебя, Белла, — сказал он и нежно поцеловал ее. — Ты для меня важнее всего в жизни. — Я тоже люблю тебя, — отозвалась девушка. На ее лице прочитывалось мучительное смятение. — Тебе только кажется, что ради меня ты готов отказаться от чего угодно. Но если ты бросишь оперу, ты будешь так тосковать по театру, по успеху, по публике, что это мало-помалу разрушит нашу семью.
Он бессильно опустил руки и жалобно спросил:
— Что же нам делать?
Она долго молчала, лихорадочно думая. Ей вспоминалось все, что Жак и бабушка говорили ей в последнее время. В голове пронеслись все события этих бурных недель. Любовь к Жаку сделала возможными путешествия во времени. Любовь победила даже смерть. И теперь после всего этого потерять Жака… Нет, немыслимо!
Наконец она подняла на Жака полные любви глаза.
— С тех пор как я с тобой, Жак, я кое-чему научилась. Дважды я отворачивалась от тебя и от оперы.
— И оба раза оказывалась в будущем.
— Верно, Белла. Но как ты понимаешь эти знаки неведомой силы?
— Быть может, бабушка права и смысл моей жизни — быть с тобой и разделить с тобой оперную судьбу. На прощание бабушка сказала мне, что мой худший враг — страх. Возможно. Мне действительно следует преодолеть мои опасения и с головой окунуться в жизнь — быть с тобой, петь на сцене…
Его глаза зажглись радостью.
— Белла, ты серьезно?
Она сделала предостерегающий жест рукой.
— Я хочу сказать, что я попробую. Быть может, у меня ничего не получится и я только набью себе массу шишек. Но я попробую. Отброшу страх!
— О, ничего большего я и просить не смею! — в восторге вскричал Жак. — Я верю, пройдет совсем немного времени, и ты полюбишь оперу всей душой и не сможешь даже помыслить о жизни вне сцены!
— Да, — кивнула Белла, — именно это всегда твердила моя бабушка: начни — и не сможешь остановиться. Я всю жизнь упиралась, не хотела отдаться певческой карьере, потому что опера отнимала у меня родителей, когда я была девочкой, а потом и вовсе погубила их. Я думаю, гнев и страх ослепляли меня и не давали целиком отдаться тому, что я любила больше всего на свете. Я обожала чудесную музыку, волшебные драмы на сцене, возможность выразить свою душу через пение… В тот вечер, когда я впервые запела рядом с тобой, я ощутила несказанную радость впервые в жизни! Пение стало выражением моей любви к тебе. Но я боялась признаться себе в этом.
— О, Белла! — воскликнул Жак, страстно прижимая ее к себе и осыпая поцелуями. — Я на седьмом небе от счастья! Ты все-таки решилась! Обещаю, я буду уделять много времени и тебе, и нашим детям.
— Клянусь, опера будет положительной, созидательной силой в нашей жизни. Успех не станет самоцелью. Если обстоятельства изменятся и опера станет угрожать моему браку и семье, я брошу театр без малейших колебаний!
— Хорошо, — промолвила Белла.
Он поднес ее руку к своим губам и ласково заглянул в глаза:
— Ты счастлива?
— Да, — сказала девушка с легким вздохом. — Только жаль, что я никогда не порадую своим пением бабушку.
Жак расплылся в хитрой, радостной улыбке.
— Мы сделаем лучше. Вместе споем твоей бабушке!
— Что ты имеешь в виду? — изумленно спросила Белла.
Он улыбнулся ей уверенной, спокойной улыбкой — именно таким она его любила.
— Мы можем воспользоваться «калейдоскопом» и отправиться в будущее, чтобы спеть для твоей бабушки.
— А получится?
— Отчего бы не попробовать?
План был заманчивый. Но Белла ощутила укол страха.
А вдруг мы потеряем друг друга? Ведь прежде ты боялся…Разве бабушка не предупреждала тебя, что страх — худший враг? Белла, теперь мы уже не потеряем друг друга. Мы с вязаны любовью. Наша судьба — быть вместе и изливать радость наших сердец перед благодарными слушателями всего мира,
— О, Жак, будем надеяться, что так и будет!
— И не сомневайся! — сказал он и стал проворно расстегивать пуговицы ее платья. — А теперь хватит разговоров, ma belle. Пopa нашим телам спеть вдохновенный дуэт любви…
* * *
В пятницу вечером Белла сидела у туалетного столика в своей гримерной. На ней была белая блузка с кружевами и длинная юбка. К бархотке, на шее была прикреплена бабушкина брошь.
Подкрашивая ресницы к предстоящему представлению, девушка вспоминала события последних дней. Накануне в полдень они с Жаком присутствовали на похоронах Марии Форчун — мрачное событие собрало на кладбище всю труппу. Когда присутствовавшие уже расходились, к Белле приблизился Клод Форчун и растрогал ее тем, что извинился за несправедливые обвинения в ее адрес. Со слезами на глазах Клод признал, что его жена была женщиной неуравновешенной и ее в конце концов погубила зависть к молодой талантливой певице. Белла поблагодарила Клода и посочувствовала его горю.
В этот же день утром Жак и Белла были в офисе коронера, а потом у судьи. Слушание оказалось действительно коротким. Марию признали виновной в собственной смерти, а в действиях Тоби не было обнаружено состава преступления.
Сейчас душа Беллы полнилась радостным ожиданием. Завтра вечером будут выступать супруги Блумы, а позже Этьен объявит о помолвке Жака и Беллы — на вечеринке в честь почетных гостей. Свадьба состоится через три недели — вслед за последним представлением «Калейдоскопа». Затем Жак планировал увезти Беллу в путешествие по Европе. Медовый месяц обещал быть упоительным.
Таким образом, все неприятности, которых в жизни Жака и Беллы накопилось много, постепенно уходили. Девушка с радостью думала о том, что ей предстоит жить рядом с блистательным супругом и великим тенором в эпоху расцвета оперного искусства. Вечером они с Жаком планировали начать свою совместную жизнь на сцене — спеть перед бабушкой Беллы.
Однако от мысли о совместном путешествии во времени Беллу охватывало волнение — как бы чего не случилось во время путешествия из эпохи в эпоху. К тому же она боялась не застать бабушку в живых.
Днем Жак объявил труппе, что «Старую милую песню любви» он споет в дуэте с Беллой — это будет его подарок публике в день их помолвки. Этьен скептически отнесся к предложению тенора. Но Жак настоял на своем, заверив, что рядом с ним Белла не будет испытывать страха перед публикой. Директор в конце концов согласился. Было решено, что «Старую милую песню любви» исполнят перед антрактом — именно в том месте представления, где завтра будут петь Блумы.
Белла и радовалась, и тревожилась перед выступлением. Не разочарует ли она Жака? Не охватит ли ее паника? Смогут ли они с Жаком оказаться в будущем и выступить перед бабушкой? А вдруг бабушки не окажется сегодня вечером в театре?
«Бабушка, приди в театр… Пожалуйста, приди!» — молила Белла, словно старушка могла услышать ее сквозь сотню лет.
Как рискованна их затея!.. А вдруг в присутствии бабушки Беллу оставит мужество и она не сможет спеть?
Из этого замкнутого круга тревожных вопросов ее вывел стук в дверь.
— Заходите! — крикнула девушка.
Появился Этьен Равель. С улыбкой до ушей он сказал:
— Белла, у меня для тебя сюрприз.
— Какой?
— Блумы здесь!
— Морис и Андреа уже здесь? — озадаченно спросила Белла.
— Вот именно.
— Но они же собирались выступить только завтра!
— Правильно, — кивнул Этьен. — Но их пароход уже пристал к берегу, и они решили посетить наше вечернее представление.
— О, это замечательно, — сказала Белла, внутренне трепеща. Мало ей обычных страхов, так теперь идти на сцену с мыслью, что ее будет слушать прославленная пара, которая, разумеется, весьма строга в своих опенках!
— Они изъявили желание поговорить с тобой наедине, — сказал Этьен.
— Они хотят увидеть меня? — озадаченно переспросила Белла,
Директор наклонился к ней с видом заговорщика.
— Послушай, Белла, у тебя есть возможность уговорить их остаться в Новом Орлеане подольше. Нам гарантирован аншлаг все время, пока они будут принимать участие в нашем «Калейдоскопе»! Подумай об интересах «Сент-Чарлз-опера»!
Белла кивнула.
— Попробую. Но почему они заинтересовались моей скромной персоной? Зачем хотят встретиться со мной?
И вдруг за ее спиной раздался до боли знакомый бархатный грудной голос:
— А с кем же нам еще встречаться! Белла задохнулась от волнения и резко оглянулась. В гримерную зашла элегантно одетая пара — полноватый седеющий мужчина с небольшой бородкой, в черном сюртуке и шелковом цилиндре, а рядом с ним — одетая в роскошное бордовое платье из тафты невысокая черноволосая женщина средних лет с кукольным личиком.
— О Боже… — прошептала Белла.
— Белла! Позволь представить тебе Мориса и Андреа Блумов, прославленного тенора и всемирно известное сопрано. Сегодня они почтят наше представление своим присутствием.
Белла смотрела на пару и не могла вымолвить ни слова.
Гость снял цилиндр и с достоинством кивнул директору:
— Мистер Этьен, вас не затруднит оставить нас наедине?
— Конечно же, — сказал Этьен, многозначительно улыбнулся Белле и вышел из комнаты.
Белла встала из-за столика. Ноги у нее подкашивались, из глаз текли слезы.
— Не может быть, не может быть, — повторяла девушка.
Мужчина тихо рассмеялся.
— Мы тебя несколько изумили, не правда ли, дорогая?
— Несколько изумили? — воскликнула Белла дрожащим голосом. — О-о, у меня просто нет слов, чтобы выразить мои чувства…
Женщина подбежала к Белле и порывисто обняла ее. Слезы струились но ее розовым щекам.
— Белла, дорогая, — с жаром сказала она, наконец-то мы здесь и сможем послушать, как ты поешь. Да, мы виноваты, нас не было на твоем первом выступлении в консерватории, но теперь мы здесь. Так уж вышло, что нам пришлось ждать этого сто лет. Ты нас простишь?
— Простить вас? — повторила Белла. Ее голос прерывался от избытка чувств. — Разве это первая мысль, которая должна приходить в голову дочери, чьи родители внезапно восстали из могилы?
Белла разрыдалась в объятиях матери. Ее отец подошел и обнял обеих женщин. Так они и стояли какое-то время, плача, обнимаясь и радуясь всей душой.
Наконец они оторвались друг от друга, и Белла рассмотрела родителей получше.
— Ах, мама, папа, не могу поверить, что мне это не снится!
— Но мы здесь, дорогая, — произнес отец.
— Стало быть, Блумы на самом деле — де ла Розы! — рассмеялась Белла. — Мне бы догадаться раньше! Я читала и слышала о вас на протяжении нескольких недель!
— Да, здесь мы заметные фигуры, — с довольной улыбкой сказал ее отец.
— Но что же произошло с вами? — спросила Белла. — Как случилось, что вы живы — и в девятнадцатом веке?
— Тот же вопрос мы можем задать и тебе, дочка, — сказал отец.
— Но я спросила первой.
Он рассмеялся и погладил бородку.
— Хм, хм… Как мы тут очутились? Судьба. Или вмешательство свыше. — Он пожал плечами. — Нам не дано знать. Но тебе известно, Белла, нам с Кармитой жилось весьма неуютно в двадцатом веке. Мы всегда жаловались, что лучшее время для оперного искусства миновало. В двадцатом веке у нас ничего толком не получалось — ни в семье, ни в карьере.
— Мне ли не знать! — воскликнула Белла. — Помню, как вы были несчастны, как вечно соперничали друг с другом!
При этих словах Беллы отец с матерью многозначительно переглянулись и разом улыбнулись.
— Шесть лет назад, — сказал отец, — в нашу жизнь властно вмешалась судьба. Во время урагана нашу машину волной смыло в Тихий океан.
— Да, тот страшный вечер я не могу забыть!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
— Что вы хотите сказать? — возмутилась Белла.
— Слушай, осел, это твоя жена напала на Беллу! — закричал Жак, сжимая кулаки.
Но Клод, обливаясь слезами, объяснил:
— С тех пор как Белла пропела соло, Мария места себе не находила от зависти. Повторяла, что лучше голоса никогда не слышала. И ни о чем другом больше думать не могла. Бедняжка страшно боялась, что в один прекрасный день Белла вытеснит ее со сцены. Она совсем обезумела… И вот…
Белла расплакалась. Жак привлек девушку к себе и, гладя ее по волосам, сказал Клоду:
— Она не виновата, что у нее такой талант.
Клод яростно раздул ноздри. Если бы его не держали рабочие, он бы, наверное, кинулся на Жака с кулаками.
— А вам бы лучше помолчать, Лефевр! — выкрикнул Клод. — Мария боготворила ваш голос, ваш талант, но она рассмотрела вашу низкую натуру. Мария не могла вынести того, что Белла затмила ее и в ваших глазах. Но Беллу она ненавидела еще больше, чем вас. Это все из-за Беллы!
— Нет, Клод, — твердо возразил Жак. — Мария сама себя погубила. Белла тут ни при чем.
Клода увели. Белла дрожала от нервного потрясения, и Жак делал все возможное, чтобы ее успокоить.
Этьен вышел на авансцену, чтобы успокоить публику.
— Не слушай Клода, — тихо сказал Жак, гладя дрожащие руки любимой. — Теперь ты в безопасности. И это главное.
Белла мужественно улыбнулась в ответ.
— Ты в безопасности, Жак. Ты жив, и у тебя впереди вся жизнь — ты много успеешь, тебя ожидает прекрасная судьба. Большего счастья для меня не существует!
Они стояли крепко обнявшись и шептали друг другу ласковые слова. В этот момент кто-то наконец сообразил опустить занавес.
— Белла, скажи, ты явилась сюда, чтобы остаться со мной навсегда?
— Я надеюсь, Жак… Очень надеюсь, — ответила девушка, искренне веря в свои слова.
Белла и Жак сидели на диване в гостиной особняка Лефевра. На чайном столике перед ними стояла бутылка шампанского в серебряном ведерке со льдом и два наполовину опустошенных бокала.
Прошло несколько часов после гибели Марии, за которой последовало долгое разбирательство с полицией и коронером.
Помимо Беллы и Жака, полиция допрашивала еще многих артистов. В пятницу всем замешанным в деле следовало явиться к судье, но, по словам коронера, слушание будет коротким и формальным. Что касается Тоби, то к нему никаких претензий не предъявили. Он действовал «в целях защиты при явной угрозе для жизни второго лица».
Белла испытала счастливое потрясение от того, что все закончилось благополучно и Жак спасен. Но между ними оставалось много нерешенного; нерешенным оставался и главный вопрос — об их будущем. Ведь теперь они были вольны переписывать историю!
— Дорогая, когда ты снова пропала, я чуть не сошел с ума, — сказал Жак, нежно целуя волосы Беллы. — Ты опять была в будущем?
— Да.
— И виделась с бабушкой?
— Да, — прошептала девушка дрожащим голосом.
Ласково обнимая Беллу, Жак осведомился о здоровье ее бабушки.
— Она тает на глазах. Теперь, без меня, ей будет очень тоскливо. Но она сама настояла на том, чтобы я отправилась к тебе.
— Благослови ее Бог, — благодарно прошептал Жак. — Я знаю, как тебе хочется вернуться к ней.
— Кстати, я видел, как «калейдоскоп» умыкнул тебя в будущее. Я думал, ты исчезла навсегда.
Белла радостно улыбнулась.
— Вот видишь, все закончилось благополучно.
Он нежно поцеловал ее.
— Да, та сherie. Я уж подумал, не махнуть ли мне за тобой в будущее… Всю оставшуюся жизнь я буду благословлять славный день, когда ты вернулась ко мне. Свершилось чудо — мы будем жить и петь вместе.
Его слова произвели на Беллу отрезвляющий эффект. Она отстранилась от возлюбленного и сказала:
— Не уверена, Жак. Я все еще не решила, свяжу ли я свою жизнь с оперой.
Он ласково сжал ее руку.
— Но у тебя же божественный талант, Белла!
Она кивнула, хотя на ее лице оставалось тревожное выражение.
— Талант есть, не спорю. И достаточный, чтобы вызвать лютую зависть у такой хорошей певицы, как Мария Форчун. Но мне от этого таланта никакого прока — из-за него мог погибнуть ты.
Или я.
Жак вздохнул.
— Ужасно, что Мария так ненавидела нас.
Белла участливо посмотрела на него.
— Да, она чуть было не вонзила нож в тебя. Однако главную ненависть вызывала я.
— Неужели ты откажешься от блестящей оперной карьеры только потому, что какая-то примадонна обезумела от зависти и пыталась убить тебя?
— Но мне вовсе не хочется, чтобы за мной — или за тобой — бегали с ножом. Я хочу покоя и уверенной жизни.
— Белла, я не могу дать тебе гарантий, — ответил Жак. — Сумасшедший или грабитель с ножом может напасть на любого прохожего. Что касается театра, нам с тобой надо верить в лучшее.
— Верь в любовь, в свое высокое предназначение — и мы пойдем с тобой вместе по жизни от триумфа к триумфу.
— Пытаюсь верить, Жак, пытаюсь…
Он улыбнулся и отбросил ей локон со лба.
— Быть может, ты станешь куда решительнее после того, как в пятницу познакомишься с Блумами. Их пример вдохновляет. Я слышал, они и в жизни, и на сцене составляют гармоничную, счастливую пару.
Белла встала и подошла к окну. Глядя в сад, она с грустью сказала:
— Блумы — одно, а мы — другое. Вряд ли у нас что-то получится.
Жак подошел к ней и положил руки на плечи.
— Если ты такая упрямица… что ж, я готов отказаться от оперы, я никогда больше не буду выступать.
Она изумленно взглянула на него и порывисто возразила:
— Жак, такой жертвы от тебя я не требую и принять не могу. Чтобы ты из-за меня отказался от своей мечты — нет, никогда!
Но я люблю тебя, Белла, — сказал он и нежно поцеловал ее. — Ты для меня важнее всего в жизни. — Я тоже люблю тебя, — отозвалась девушка. На ее лице прочитывалось мучительное смятение. — Тебе только кажется, что ради меня ты готов отказаться от чего угодно. Но если ты бросишь оперу, ты будешь так тосковать по театру, по успеху, по публике, что это мало-помалу разрушит нашу семью.
Он бессильно опустил руки и жалобно спросил:
— Что же нам делать?
Она долго молчала, лихорадочно думая. Ей вспоминалось все, что Жак и бабушка говорили ей в последнее время. В голове пронеслись все события этих бурных недель. Любовь к Жаку сделала возможными путешествия во времени. Любовь победила даже смерть. И теперь после всего этого потерять Жака… Нет, немыслимо!
Наконец она подняла на Жака полные любви глаза.
— С тех пор как я с тобой, Жак, я кое-чему научилась. Дважды я отворачивалась от тебя и от оперы.
— И оба раза оказывалась в будущем.
— Верно, Белла. Но как ты понимаешь эти знаки неведомой силы?
— Быть может, бабушка права и смысл моей жизни — быть с тобой и разделить с тобой оперную судьбу. На прощание бабушка сказала мне, что мой худший враг — страх. Возможно. Мне действительно следует преодолеть мои опасения и с головой окунуться в жизнь — быть с тобой, петь на сцене…
Его глаза зажглись радостью.
— Белла, ты серьезно?
Она сделала предостерегающий жест рукой.
— Я хочу сказать, что я попробую. Быть может, у меня ничего не получится и я только набью себе массу шишек. Но я попробую. Отброшу страх!
— О, ничего большего я и просить не смею! — в восторге вскричал Жак. — Я верю, пройдет совсем немного времени, и ты полюбишь оперу всей душой и не сможешь даже помыслить о жизни вне сцены!
— Да, — кивнула Белла, — именно это всегда твердила моя бабушка: начни — и не сможешь остановиться. Я всю жизнь упиралась, не хотела отдаться певческой карьере, потому что опера отнимала у меня родителей, когда я была девочкой, а потом и вовсе погубила их. Я думаю, гнев и страх ослепляли меня и не давали целиком отдаться тому, что я любила больше всего на свете. Я обожала чудесную музыку, волшебные драмы на сцене, возможность выразить свою душу через пение… В тот вечер, когда я впервые запела рядом с тобой, я ощутила несказанную радость впервые в жизни! Пение стало выражением моей любви к тебе. Но я боялась признаться себе в этом.
— О, Белла! — воскликнул Жак, страстно прижимая ее к себе и осыпая поцелуями. — Я на седьмом небе от счастья! Ты все-таки решилась! Обещаю, я буду уделять много времени и тебе, и нашим детям.
— Клянусь, опера будет положительной, созидательной силой в нашей жизни. Успех не станет самоцелью. Если обстоятельства изменятся и опера станет угрожать моему браку и семье, я брошу театр без малейших колебаний!
— Хорошо, — промолвила Белла.
Он поднес ее руку к своим губам и ласково заглянул в глаза:
— Ты счастлива?
— Да, — сказала девушка с легким вздохом. — Только жаль, что я никогда не порадую своим пением бабушку.
Жак расплылся в хитрой, радостной улыбке.
— Мы сделаем лучше. Вместе споем твоей бабушке!
— Что ты имеешь в виду? — изумленно спросила Белла.
Он улыбнулся ей уверенной, спокойной улыбкой — именно таким она его любила.
— Мы можем воспользоваться «калейдоскопом» и отправиться в будущее, чтобы спеть для твоей бабушки.
— А получится?
— Отчего бы не попробовать?
План был заманчивый. Но Белла ощутила укол страха.
А вдруг мы потеряем друг друга? Ведь прежде ты боялся…Разве бабушка не предупреждала тебя, что страх — худший враг? Белла, теперь мы уже не потеряем друг друга. Мы с вязаны любовью. Наша судьба — быть вместе и изливать радость наших сердец перед благодарными слушателями всего мира,
— О, Жак, будем надеяться, что так и будет!
— И не сомневайся! — сказал он и стал проворно расстегивать пуговицы ее платья. — А теперь хватит разговоров, ma belle. Пopa нашим телам спеть вдохновенный дуэт любви…
* * *
В пятницу вечером Белла сидела у туалетного столика в своей гримерной. На ней была белая блузка с кружевами и длинная юбка. К бархотке, на шее была прикреплена бабушкина брошь.
Подкрашивая ресницы к предстоящему представлению, девушка вспоминала события последних дней. Накануне в полдень они с Жаком присутствовали на похоронах Марии Форчун — мрачное событие собрало на кладбище всю труппу. Когда присутствовавшие уже расходились, к Белле приблизился Клод Форчун и растрогал ее тем, что извинился за несправедливые обвинения в ее адрес. Со слезами на глазах Клод признал, что его жена была женщиной неуравновешенной и ее в конце концов погубила зависть к молодой талантливой певице. Белла поблагодарила Клода и посочувствовала его горю.
В этот же день утром Жак и Белла были в офисе коронера, а потом у судьи. Слушание оказалось действительно коротким. Марию признали виновной в собственной смерти, а в действиях Тоби не было обнаружено состава преступления.
Сейчас душа Беллы полнилась радостным ожиданием. Завтра вечером будут выступать супруги Блумы, а позже Этьен объявит о помолвке Жака и Беллы — на вечеринке в честь почетных гостей. Свадьба состоится через три недели — вслед за последним представлением «Калейдоскопа». Затем Жак планировал увезти Беллу в путешествие по Европе. Медовый месяц обещал быть упоительным.
Таким образом, все неприятности, которых в жизни Жака и Беллы накопилось много, постепенно уходили. Девушка с радостью думала о том, что ей предстоит жить рядом с блистательным супругом и великим тенором в эпоху расцвета оперного искусства. Вечером они с Жаком планировали начать свою совместную жизнь на сцене — спеть перед бабушкой Беллы.
Однако от мысли о совместном путешествии во времени Беллу охватывало волнение — как бы чего не случилось во время путешествия из эпохи в эпоху. К тому же она боялась не застать бабушку в живых.
Днем Жак объявил труппе, что «Старую милую песню любви» он споет в дуэте с Беллой — это будет его подарок публике в день их помолвки. Этьен скептически отнесся к предложению тенора. Но Жак настоял на своем, заверив, что рядом с ним Белла не будет испытывать страха перед публикой. Директор в конце концов согласился. Было решено, что «Старую милую песню любви» исполнят перед антрактом — именно в том месте представления, где завтра будут петь Блумы.
Белла и радовалась, и тревожилась перед выступлением. Не разочарует ли она Жака? Не охватит ли ее паника? Смогут ли они с Жаком оказаться в будущем и выступить перед бабушкой? А вдруг бабушки не окажется сегодня вечером в театре?
«Бабушка, приди в театр… Пожалуйста, приди!» — молила Белла, словно старушка могла услышать ее сквозь сотню лет.
Как рискованна их затея!.. А вдруг в присутствии бабушки Беллу оставит мужество и она не сможет спеть?
Из этого замкнутого круга тревожных вопросов ее вывел стук в дверь.
— Заходите! — крикнула девушка.
Появился Этьен Равель. С улыбкой до ушей он сказал:
— Белла, у меня для тебя сюрприз.
— Какой?
— Блумы здесь!
— Морис и Андреа уже здесь? — озадаченно спросила Белла.
— Вот именно.
— Но они же собирались выступить только завтра!
— Правильно, — кивнул Этьен. — Но их пароход уже пристал к берегу, и они решили посетить наше вечернее представление.
— О, это замечательно, — сказала Белла, внутренне трепеща. Мало ей обычных страхов, так теперь идти на сцену с мыслью, что ее будет слушать прославленная пара, которая, разумеется, весьма строга в своих опенках!
— Они изъявили желание поговорить с тобой наедине, — сказал Этьен.
— Они хотят увидеть меня? — озадаченно переспросила Белла,
Директор наклонился к ней с видом заговорщика.
— Послушай, Белла, у тебя есть возможность уговорить их остаться в Новом Орлеане подольше. Нам гарантирован аншлаг все время, пока они будут принимать участие в нашем «Калейдоскопе»! Подумай об интересах «Сент-Чарлз-опера»!
Белла кивнула.
— Попробую. Но почему они заинтересовались моей скромной персоной? Зачем хотят встретиться со мной?
И вдруг за ее спиной раздался до боли знакомый бархатный грудной голос:
— А с кем же нам еще встречаться! Белла задохнулась от волнения и резко оглянулась. В гримерную зашла элегантно одетая пара — полноватый седеющий мужчина с небольшой бородкой, в черном сюртуке и шелковом цилиндре, а рядом с ним — одетая в роскошное бордовое платье из тафты невысокая черноволосая женщина средних лет с кукольным личиком.
— О Боже… — прошептала Белла.
— Белла! Позволь представить тебе Мориса и Андреа Блумов, прославленного тенора и всемирно известное сопрано. Сегодня они почтят наше представление своим присутствием.
Белла смотрела на пару и не могла вымолвить ни слова.
Гость снял цилиндр и с достоинством кивнул директору:
— Мистер Этьен, вас не затруднит оставить нас наедине?
— Конечно же, — сказал Этьен, многозначительно улыбнулся Белле и вышел из комнаты.
Белла встала из-за столика. Ноги у нее подкашивались, из глаз текли слезы.
— Не может быть, не может быть, — повторяла девушка.
Мужчина тихо рассмеялся.
— Мы тебя несколько изумили, не правда ли, дорогая?
— Несколько изумили? — воскликнула Белла дрожащим голосом. — О-о, у меня просто нет слов, чтобы выразить мои чувства…
Женщина подбежала к Белле и порывисто обняла ее. Слезы струились но ее розовым щекам.
— Белла, дорогая, — с жаром сказала она, наконец-то мы здесь и сможем послушать, как ты поешь. Да, мы виноваты, нас не было на твоем первом выступлении в консерватории, но теперь мы здесь. Так уж вышло, что нам пришлось ждать этого сто лет. Ты нас простишь?
— Простить вас? — повторила Белла. Ее голос прерывался от избытка чувств. — Разве это первая мысль, которая должна приходить в голову дочери, чьи родители внезапно восстали из могилы?
Белла разрыдалась в объятиях матери. Ее отец подошел и обнял обеих женщин. Так они и стояли какое-то время, плача, обнимаясь и радуясь всей душой.
Наконец они оторвались друг от друга, и Белла рассмотрела родителей получше.
— Ах, мама, папа, не могу поверить, что мне это не снится!
— Но мы здесь, дорогая, — произнес отец.
— Стало быть, Блумы на самом деле — де ла Розы! — рассмеялась Белла. — Мне бы догадаться раньше! Я читала и слышала о вас на протяжении нескольких недель!
— Да, здесь мы заметные фигуры, — с довольной улыбкой сказал ее отец.
— Но что же произошло с вами? — спросила Белла. — Как случилось, что вы живы — и в девятнадцатом веке?
— Тот же вопрос мы можем задать и тебе, дочка, — сказал отец.
— Но я спросила первой.
Он рассмеялся и погладил бородку.
— Хм, хм… Как мы тут очутились? Судьба. Или вмешательство свыше. — Он пожал плечами. — Нам не дано знать. Но тебе известно, Белла, нам с Кармитой жилось весьма неуютно в двадцатом веке. Мы всегда жаловались, что лучшее время для оперного искусства миновало. В двадцатом веке у нас ничего толком не получалось — ни в семье, ни в карьере.
— Мне ли не знать! — воскликнула Белла. — Помню, как вы были несчастны, как вечно соперничали друг с другом!
При этих словах Беллы отец с матерью многозначительно переглянулись и разом улыбнулись.
— Шесть лет назад, — сказал отец, — в нашу жизнь властно вмешалась судьба. Во время урагана нашу машину волной смыло в Тихий океан.
— Да, тот страшный вечер я не могу забыть!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40