Должно быть, на этот раз он перехитрил сам себя. Ник упал нарочно; ему и не пришлось особенно стараться с проклятыми оковами на ногах. Он хотел лишь симулировать легкое ранение, достаточное, чтобы замедлить их продвижение. Вместо этого оковы вынудили его упасть тяжелее, чем он рассчитывал, и рухнуть всем телом на правую лодыжку.
Он потянулся вниз и снова ощупал ее. Этим утром лодыжка распухла еще сильнее. Теперь ему не удастся надеть сапог, но зато Дэвис вряд ли укрепит на ней ножное железо. По крайней мере он на это надеялся. Проклятье, теперь это уже не обязательно. Ему повезет, даже если он просто сможет встать на ноги.
Ник оглянулся на лес. Осины меняли свой цвет. Вчера, на солнце, они были ярко-золотыми, сегодня же, под грузными облаками, они казались серыми. А может, все дело в его настроении.
Он увидел лишь одно яркое пятно в той картине, которая не выходила у него из головы. Лори не появилась и, по-видимому, сделала то, о чем он просил ее впервые в своей жизни. Иначе она уже показалась бы неподалеку, ведь у нее просто-напросто не хватило бы терпения прождать так долго; к тому же он сомневался, что она смогла бы выслеживать их незаметно. Поэтому Ник предположил, что она отправилась за помощью в Денвер на Клементине — кобыла гораздо быстрее, чем дилижанс, достигнет цели. Теперь Ник и рейнджер остались один на один, что было Нику на руку.
Он сел, сбросив с себя одеяла. Чертовски трудно придерживать их на себе, будучи в наручниках. Это было все равно что иметь одну руку вместо двух. Да и ножное железо не в помощь. Его здоровая нога занемела и похолодела от недостатка движений.
В отчаянии он посмотрел на человека, виновного в его мучениях. Рейнджер уже начал седлать лошадей. Интересно, удалось ли ему поспать? Словно чувствуя на себе взгляд Ника, Дэвис повернулся, не переставая застегивать седельные ремни.
— Как лодыжка?
Вопрос был короток, как и прошлой ночью.
Ник попытался встать, держась за осину, к которой был прикован. Он испытывал личную нужду, соперничающую по мучительным ощущениям с больной лодыжкой.
— Болит просто дьявольски, — признался он.
— Можешь идти?
Теперь Ник стоял балансируя на одной ноге. Мучительная боль пронзила его, когда он слегка опустился на поврежденную ногу. Он добавил вес, боль усилилась, но осталась терпимой. Все можно вытерпеть, лишь бы очутиться на свободе, и, быть может, он приблизит этот миг даже с помощью больной лодыжки. Он коротко глянул на здоровую ногу, все еще окольцованную железом.
— Нет, если останусь прикованным к чертову дереву, — проговорил он и скривился от очередного приступа боли.
Дэвис затянул последний ремень на седле, затем вынул из кармана ключ и настороженно приблизился к Нику. На рейнджере был оружейный пояс, но винтовка его все еще лежала возле постельной скатки. Он проследил за взглядом Ника и, казалось, помедлил, но вскоре отбросил подозрения: Ник с больной лодыжкой наверняка не рискнет кинуться к винтовке. Дэвис подал ключ от ножных кандалов Нику, и тот понял, что рейнджер не собирается опуститься перед ним на колени, чтобы отомкнуть железо. А Ник надеялся…
Пленник неуклюже наклонился и отомкнул кольцо вокруг ноги, не обращая внимания на другое кольцо, все еще скрепляющее цепь с деревом, к которому был прикован. Он сделал пробный шаг, содрогаясь от новых волн боли. Ник стиснул зубы и сосредоточился, затем прошел несколько шагов, и хотя каждый шаг был пыткой, все же проковылял их ради обретенной свободы движения. Остановившись, он прислонился к дереву, чувствуя на себе пристальный взгляд рейнджера. Земля леденила холодом его разутую ногу, усиливая боль в лодыжке.
С минуту отдохнув у дерева, он справил нужду, по-прежнему ощущая взгляд Дэвиса. Когда он зашагал обратно, лодыжка подвернулась. Он начал падать и ухватился за крепкую на вид ветку. Та сломалась, и он почувствовал, как рука рейнджера придержала его и опустила наземь. И еще он услышал тихие ругательства осматривающего лодыжку Дэвиса. Рейнджер перебинтовал лодыжку на удивление чуткими пальцами, затягивая повязку потуже для большей надежности. Затем он сделал шерстяной сапог из куска одеяла; закончив, выудил из своих припасов немного вяленого мяса и сухарей и протянул Нику вместе с флягой:
— Пять минут, и мы уходим.
Ник заметил, как рейнджер повернулся и направился к своей скатке. Раздался выстрел, и на лице Дэвиса появилась гримаса боли и удивления, а на рубахе расплывающееся красное пятно. Он развернулся, начиная падать, но Ник заметил, что, падая, он подался к винтовке. С поразительной быстротой винтовка очутилась в руках Дэвиса, и он нашел себе укрытие от выстрелов за деревом.
* * *
Револьвер в руке Лори дрогнул. Ей казалось, что эхо выстрела снова и снова разносится над каньоном, — возможно, этот звук был лишь у нее в мозгу.
Она целила в плечо. В плечо стреляющей руки. Но каким оно было? На миг она просто не могла вспомнить. Ник был левшой, и она машинально переместила цель влево.
Она на минуту закрыла глаза. Лори попала в него, она это знала. Она видела, как он повернулся перед падением, а затем схватил винтовку и откатился, пропав из виду. Насколько серьезно он ранен? Она знала, что выстрел был достаточно хорошим, чтобы попасть в цель. Но она никогда не стреляла в расчете на то, чтобы ранить. Это отличалось от стрельбы по яблоку.
Девушка долго и внимательно осматривала площадку внизу, перед тем как сделать выстрел. Ей хотелось, чтобы Ник отошел от дерева и чтобы на нем не было ножных кандалов, когда она выстрелит, — на тот случай, если что-то пойдет не так и она вместе с рейнджером будет убита. Вот ее брат вышел с линии огня, и пришел единственный миг удачи, когда рейнджер очутился на виду.
А где он сейчас? Она чувствовала себя скверно из-за того, что сделала. Она напала на человека из засады, и, вполне возможно, придется стрелять снова. Лори-то надеялась, что один выстрел выведет его из строя и обезопасит в достаточной степени, чтобы она смогла освободить Ника. Затем они перевязали бы рану рейнджеру, оставили его на лошади и попытались бежать. Но она заметила, как он схватил винтовку, и в тот же миг поняла, что скорее всего попала не в то плечо. И еще девушка поняла, что ранила очень опасного тигра.
Лори не знала, оставаться ли ей на месте или спуститься вниз. А Ник? Она не видела его, хотя и могла различить его перед самым выстрелом. Необходимо найти его! Сейчас ей уже нечего терять, и она может объявиться. К тому же она держит верхнюю площадку на мушке и находится под укрытием скал.
— Ник! — крикнула она.
— Уходи оттуда, — послышалось в ответ, голос его непривычно дрогнул. Затем другой голос:
— Спускайтесь сюда, мисс Брэден, или, помоги мне Господь, я убью вашего брата.
— Нет!
Голос ее брата:
— Оставь, Лори.
Грянул винтовочный выстрел, и тело Лори охватила дрожь.
— Ник!
— Следующий попадет ему в сердце. — Голос рейнджера был холодным, как неожиданный порыв снежной бури в горах. Она знала, что он не шутит. Боже, что она наделала!
Лори медленно поднялась и опустила руку с оружием.
— Бросьте револьвер, — приказал рейнджер. Теперь он уже не называл ее «мисс Лори» или просто «Лори». Лишь ледяной холод, обещающий смерть.
Револьвер выпал из ее онемевших пальцев.
— А теперь медленно спускайтесь вниз. Я хочу видеть ваши руки, — продолжал он.
Она сделала несколько шагов, как вдруг внизу послышалось восклицание и снова прозвучал выстрел. Ник! Он на что-то решился. Игнорируя приказ рейнджера спускаться медленно, она заторопилась вниз, громко призывая брата, а затем побежала к тому месту, где видела его раньше.
Он лежал на земле неподвижно, уткнувшись лицом в сосновые иглы. Не обращая внимания на стоявшего в двух футах от нее рейнджера, она опустилась на колени перед братом. Сбоку на голове его виднелась кровь, но он дышал.
Слава Богу, он дышал.
— Он жив, — произнес Дэвис. — Пока еще жив. — Он выделил последние слова, и Лори, обернувшись, подняла на него глаза. Он стоял прислонившись к дереву, и левая сторона его рубахи была влажной и ярко-красной. Винтовку он держал на сгибе правого локтя.
Она хотела что-то сказать. Хотела предложить помощь, но знала, что не найдет слов. Она знала, что он откажет ей. В глазах у него читалось презрение, а челюсть затвердела от боли, которую она могла себе представить. Она тоже чувствовала боль, глядя ему в лицо, — морщинки на нем казались глубже, чем пару дней назад.
— Что случилось?
Рейнджер покачал головой:
— Чертов дурак напал на меня. Даже в наручниках и с больной ногой. Мы схватились из-за винтовки. Я выиграл. — Он сказал это тоном, не допускающим сомнения в исходе.
Ее взгляд уперся ему в плечо. Он не упомянул о собственной ране. Схватка была почти равной. Он встретил ее взгляд.
— Вы целились не слишком хорошо.
Ей хотелось сказать, что он ошибается — она попала точно туда, куда хотела. Но она знала, что он не поверит ей. Да и с какой стати ему верить? Почему бы ему не думать, что она пыталась убить его?
Ник вздрогнул, и в груди у него родился тихий, глубокий стон.
Лори снова посмотрела на брата. Ник шевельнулся, глаза его открылись и расширились при виде сестры. Рука потянулась было к ней, но замерла. Лицо его пересекали морщинки, и он никогда не походил на рейнджера больше, чем в эту минуту. Казалось, разница в годах исчезла, когда боль прочертила бороздками уголки его глаз.
— Лори, — прошептал он, и тихое отчаяние в его голосе поразило ее, словно удар ножа. Его взор перешел на Дэвиса.
— Не… наказывайте ее. Она просто…
— Пыталась убить меня, — закончил за него рейнджер, и голос его был таким бесстрастным, что это напугало Лори больше, чем его гнев.
Ник покачал головой, но рейнджер не обратил на него внимания.
— С меня хватит вас обоих, — проговорил он.
Пальцы Лори вонзились в сосновые иглы. Она почти ожидала, что в Ника вопьется пуля. Затем в нее. Рука ее потянулась к скованным рукам Ника, но он избегал ее взгляда. Он медленно попытался сесть. Она знала, что им движет гордость, и испытывала боль за эту его гордыню и за него.
Девушка повернула голову к рейнджеру. Лицо его было бледным, скулы затвердели решительностью. Лужица крови, капающей с насквозь промокшей рубахи, расширялась у его ног.
— Ник не знал…
— Мне наплевать, знал он или нет. Я не поверил бы вам, обрети вы вдруг крылья и… — Голос его на миг дрогнул, затем снова окреп. — Брэден, вернись к дереву, у которого провел прошлую ночь.
Ник уставился на него.
— Черт побери, сделай это. Живо!
Ник попытался встать. Лори поднялась с ним, позволяя опереться на себя как на костыль. Они сделали несколько шагов к осине, и Ник опустился на землю. Лори облегченно вздохнула: по крайней мере, рейнджер не собирался застрелить его, иначе он сделал бы это несколько минут назад.
— Замкните ножное железо вокруг его лодыжки. — Он говорил с ней тем же бесстрастным голосом, хотя Лори и чувствовала, с каким трудом он сдерживает гнев. На нее повеяло холодом, не имеющим ничего общего с прохладной горной погодой. Она помедлила, и Ник, очевидно чувствуя ее сопротивление, склонился, чтобы сделать это самому.
— Нет. Она сделает это. — Его голос был напряженным, но внушительным. Лори поняла, что он на последнем пределе терпения, и, наклонившись, подняла железное кольцо. Ключ все еще торчал в замке. Она затянула железо вокруг здоровой ноги брата и тут, увидев распухшую правую лодыжку, не смогла сдержать сочувственного восклицания.
— Бросьте мне ключ.
На этот раз Лори не колебалась — сердить рейнджера и далее уже не имело смысла.
Он оставил ключ там, где тот упал, вынул другой и бросил ей.
— Отомкните манжет на его правой кисти.
Лори молча повиновалась.
— Теперь замкните его на своей кисти.
— Но ему нужна помощь, — в отчаянии воскликнула Лори. — Вам… тоже нужна помощь.
— Вы действительно полагаете, что я доверюсь теперь вам или вашей проклятой помощи? — с горечью произнес он. — И мне сдается, что ваш брат переживет шишку на голове и подвернувшуюся лодыжку. Замкните манжет, Лори, или я сделаю то, что должен был сделать еще в хижине — убить его и избавить себя от хлопот.
Она затянула манжет вокруг своей кисти.
— Потуже, Лори.
Девушка затянула манжет до отказа. Он все еще казался свободным, но не настолько, чтобы позволить ей выскользнуть.
— Теперь верните ключ.
Она подержала его в руке, затем бросила ему.
Он отвернулся от них и прислонился к дереву. На миг он застыл, и его поникшие плечи говорили о слабости, которую он отказывался показать им до этой минуты. Лори прикусила губу, сдерживаясь от желания предложить ему помощь. Ему нужно помочь.
Он мог бы убить ее, но не убил. Даже после того как она напала на него из засады. Даже когда решил, что она пыталась убить его.
Он мог убить Ника.
Рейнджер постоял несколько минут неподвижно, будто собираясь с силами, потом снял рубаху, оторвал от нее полосу и наложил на плечо повязку, чтобы остановить кровотечение. Не произнеся ни слова, он прошел туда, где находились их припасы. Подняв две фляги, он бросил их Нику, затем куда-то ушел и исчез из виду. На миг она испугалась, что он может оставить их в таком положении, но он вернулся с охапкой сушняка для костра в правой руке, левая была застывшей, полусогнутой. Бросив наземь ветки, он добавил щепы и разжег костер. Со все усиливающимся страхом она смотрела, как он кладет в огонь нож.
Рейнджер не обращал на них внимания, словно они и не существовали. Он снял повязку и ощупал края раны пальцами, и даже с разделяющего их расстояния в двадцать футов Лори содрогнулась при виде все еще кровоточащей, рваной раны.
— Пуля все еще внутри? — Это произнес ее брат, тихим и серьезным голосом.
Рейнджер не подал виду, что слышал вопрос.
— Черт побери, парень, ты не можешь прозондировать ее сам.
— Заткнись, — проговорил Дэвис.
— А как же Лори? — с отчаянием в голосе продолжал Ник. — Что если…
— Что если я умру? — Вопрос прозвучал до странности равнодушно. — Я полагаю, те охотники за премией будут здесь через несколько дней. — Он невесело улыбнулся Нику; — Конечно, будь у меня хоть капля сострадания, я, пожалуй, оставил бы им предупреждение.
Пальцы Ника сжались в кулак. Лори чувствовала себя плохо. Она переживала за то, что сделала, страдала из-за беды, которую навлекла на брата. Более того, ей становилось дурно при мысли о том, что собирался проделать рейнджер.
Дэвис поднял нож из огня и немного остудил его. Он прислонился к дереву для опоры, и она увидела, как он приложил нож к ране и продвинул его. Его губы сжались так крепко, что казались почти невидимой линией, но он не оставил своего занятия и не издал ни звука. Не в силах видеть это, она отвернулась и уткнулась лицом в куртку Ника, закрыв глаза и зная, что ее тело напряжено, как и тело брата. Ей хотелось, чтобы он что-нибудь сделал, но помочь было нечем.
Как бы ни сложились обстоятельства, даже если он потеряет свою собственную жизнь, рейнджер не собирался рисковать жизнью брата и сестры, — он намерен доставить Ника в руки правосудия.
Теперь она тоже его пленница. Рейнджер никогда не забудет и не простит ей предательства. Она помнила его рассказ о другой женщине-пленнице, и охвативший ее холод превратился в обжигающий лед.
Она почувствовала, как тело Ника чуть расслабилось, и снова повернулась к рейнджеру. Его нагая грудь была теперь залита кровью, как и его штаны, в руках он держал пулю. Но он не дал ей возможности вздохнуть с облегчением. Сунув нож в огонь, он подождал, пока тот раскалится, прижал его к ране на несколько секунд, прежде чем уронил к ногам, и тело его напряглось так сильно, что, казалось, вросло в дерево. Она заметила, как ладони его сжались в кулаки в мучительном преодолении боли.
И тут девушка ощутила, как реагирует тело Ника: словно подвергшийся зверскому насилию, Ник отшатнулся от чего-то невидимого, и дыхание его стало коротким и прерывистым. «Боже мой», — заикаясь прошептал он.
Лори смахнула влагу со щек свободной рукой. Она чувствовала головокружение и тошноту от происходящего, потому что знала, что она тому причиной. Ей хотелось подойти к рейнджеру, прикоснуться к нему и хоть как-то облегчить его страдания, но она не могла решиться и знала, что никогда не забудет этот день, этот час и эти ужасные минуты.
Она пыталась бороться со слезами, с беспомощностью и гневом на самое себя. Сапог Ника врос в землю на несколько дюймов, и сам он, казалось, забыл о ее присутствии. Она знала, что он испытывает страшную боль. Причина этого осталась для нее загадкой, но она ощущала его дрожь.
Ее взор вернулся к Дэвису. Нож рядом с ним уже потемнел, запах горелой плоти разнесся в воздухе. Глаза его были закрыты, а тело успокоилось: он потерял сознание. Она даже помыслить не могла, что будет с ней, если он не очнется.
Глава седьмая
Неожиданная, жгучая и необъяснимая боль пронзила плечо Ника, и он вонзил каблук в землю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Он потянулся вниз и снова ощупал ее. Этим утром лодыжка распухла еще сильнее. Теперь ему не удастся надеть сапог, но зато Дэвис вряд ли укрепит на ней ножное железо. По крайней мере он на это надеялся. Проклятье, теперь это уже не обязательно. Ему повезет, даже если он просто сможет встать на ноги.
Ник оглянулся на лес. Осины меняли свой цвет. Вчера, на солнце, они были ярко-золотыми, сегодня же, под грузными облаками, они казались серыми. А может, все дело в его настроении.
Он увидел лишь одно яркое пятно в той картине, которая не выходила у него из головы. Лори не появилась и, по-видимому, сделала то, о чем он просил ее впервые в своей жизни. Иначе она уже показалась бы неподалеку, ведь у нее просто-напросто не хватило бы терпения прождать так долго; к тому же он сомневался, что она смогла бы выслеживать их незаметно. Поэтому Ник предположил, что она отправилась за помощью в Денвер на Клементине — кобыла гораздо быстрее, чем дилижанс, достигнет цели. Теперь Ник и рейнджер остались один на один, что было Нику на руку.
Он сел, сбросив с себя одеяла. Чертовски трудно придерживать их на себе, будучи в наручниках. Это было все равно что иметь одну руку вместо двух. Да и ножное железо не в помощь. Его здоровая нога занемела и похолодела от недостатка движений.
В отчаянии он посмотрел на человека, виновного в его мучениях. Рейнджер уже начал седлать лошадей. Интересно, удалось ли ему поспать? Словно чувствуя на себе взгляд Ника, Дэвис повернулся, не переставая застегивать седельные ремни.
— Как лодыжка?
Вопрос был короток, как и прошлой ночью.
Ник попытался встать, держась за осину, к которой был прикован. Он испытывал личную нужду, соперничающую по мучительным ощущениям с больной лодыжкой.
— Болит просто дьявольски, — признался он.
— Можешь идти?
Теперь Ник стоял балансируя на одной ноге. Мучительная боль пронзила его, когда он слегка опустился на поврежденную ногу. Он добавил вес, боль усилилась, но осталась терпимой. Все можно вытерпеть, лишь бы очутиться на свободе, и, быть может, он приблизит этот миг даже с помощью больной лодыжки. Он коротко глянул на здоровую ногу, все еще окольцованную железом.
— Нет, если останусь прикованным к чертову дереву, — проговорил он и скривился от очередного приступа боли.
Дэвис затянул последний ремень на седле, затем вынул из кармана ключ и настороженно приблизился к Нику. На рейнджере был оружейный пояс, но винтовка его все еще лежала возле постельной скатки. Он проследил за взглядом Ника и, казалось, помедлил, но вскоре отбросил подозрения: Ник с больной лодыжкой наверняка не рискнет кинуться к винтовке. Дэвис подал ключ от ножных кандалов Нику, и тот понял, что рейнджер не собирается опуститься перед ним на колени, чтобы отомкнуть железо. А Ник надеялся…
Пленник неуклюже наклонился и отомкнул кольцо вокруг ноги, не обращая внимания на другое кольцо, все еще скрепляющее цепь с деревом, к которому был прикован. Он сделал пробный шаг, содрогаясь от новых волн боли. Ник стиснул зубы и сосредоточился, затем прошел несколько шагов, и хотя каждый шаг был пыткой, все же проковылял их ради обретенной свободы движения. Остановившись, он прислонился к дереву, чувствуя на себе пристальный взгляд рейнджера. Земля леденила холодом его разутую ногу, усиливая боль в лодыжке.
С минуту отдохнув у дерева, он справил нужду, по-прежнему ощущая взгляд Дэвиса. Когда он зашагал обратно, лодыжка подвернулась. Он начал падать и ухватился за крепкую на вид ветку. Та сломалась, и он почувствовал, как рука рейнджера придержала его и опустила наземь. И еще он услышал тихие ругательства осматривающего лодыжку Дэвиса. Рейнджер перебинтовал лодыжку на удивление чуткими пальцами, затягивая повязку потуже для большей надежности. Затем он сделал шерстяной сапог из куска одеяла; закончив, выудил из своих припасов немного вяленого мяса и сухарей и протянул Нику вместе с флягой:
— Пять минут, и мы уходим.
Ник заметил, как рейнджер повернулся и направился к своей скатке. Раздался выстрел, и на лице Дэвиса появилась гримаса боли и удивления, а на рубахе расплывающееся красное пятно. Он развернулся, начиная падать, но Ник заметил, что, падая, он подался к винтовке. С поразительной быстротой винтовка очутилась в руках Дэвиса, и он нашел себе укрытие от выстрелов за деревом.
* * *
Револьвер в руке Лори дрогнул. Ей казалось, что эхо выстрела снова и снова разносится над каньоном, — возможно, этот звук был лишь у нее в мозгу.
Она целила в плечо. В плечо стреляющей руки. Но каким оно было? На миг она просто не могла вспомнить. Ник был левшой, и она машинально переместила цель влево.
Она на минуту закрыла глаза. Лори попала в него, она это знала. Она видела, как он повернулся перед падением, а затем схватил винтовку и откатился, пропав из виду. Насколько серьезно он ранен? Она знала, что выстрел был достаточно хорошим, чтобы попасть в цель. Но она никогда не стреляла в расчете на то, чтобы ранить. Это отличалось от стрельбы по яблоку.
Девушка долго и внимательно осматривала площадку внизу, перед тем как сделать выстрел. Ей хотелось, чтобы Ник отошел от дерева и чтобы на нем не было ножных кандалов, когда она выстрелит, — на тот случай, если что-то пойдет не так и она вместе с рейнджером будет убита. Вот ее брат вышел с линии огня, и пришел единственный миг удачи, когда рейнджер очутился на виду.
А где он сейчас? Она чувствовала себя скверно из-за того, что сделала. Она напала на человека из засады, и, вполне возможно, придется стрелять снова. Лори-то надеялась, что один выстрел выведет его из строя и обезопасит в достаточной степени, чтобы она смогла освободить Ника. Затем они перевязали бы рану рейнджеру, оставили его на лошади и попытались бежать. Но она заметила, как он схватил винтовку, и в тот же миг поняла, что скорее всего попала не в то плечо. И еще девушка поняла, что ранила очень опасного тигра.
Лори не знала, оставаться ли ей на месте или спуститься вниз. А Ник? Она не видела его, хотя и могла различить его перед самым выстрелом. Необходимо найти его! Сейчас ей уже нечего терять, и она может объявиться. К тому же она держит верхнюю площадку на мушке и находится под укрытием скал.
— Ник! — крикнула она.
— Уходи оттуда, — послышалось в ответ, голос его непривычно дрогнул. Затем другой голос:
— Спускайтесь сюда, мисс Брэден, или, помоги мне Господь, я убью вашего брата.
— Нет!
Голос ее брата:
— Оставь, Лори.
Грянул винтовочный выстрел, и тело Лори охватила дрожь.
— Ник!
— Следующий попадет ему в сердце. — Голос рейнджера был холодным, как неожиданный порыв снежной бури в горах. Она знала, что он не шутит. Боже, что она наделала!
Лори медленно поднялась и опустила руку с оружием.
— Бросьте револьвер, — приказал рейнджер. Теперь он уже не называл ее «мисс Лори» или просто «Лори». Лишь ледяной холод, обещающий смерть.
Револьвер выпал из ее онемевших пальцев.
— А теперь медленно спускайтесь вниз. Я хочу видеть ваши руки, — продолжал он.
Она сделала несколько шагов, как вдруг внизу послышалось восклицание и снова прозвучал выстрел. Ник! Он на что-то решился. Игнорируя приказ рейнджера спускаться медленно, она заторопилась вниз, громко призывая брата, а затем побежала к тому месту, где видела его раньше.
Он лежал на земле неподвижно, уткнувшись лицом в сосновые иглы. Не обращая внимания на стоявшего в двух футах от нее рейнджера, она опустилась на колени перед братом. Сбоку на голове его виднелась кровь, но он дышал.
Слава Богу, он дышал.
— Он жив, — произнес Дэвис. — Пока еще жив. — Он выделил последние слова, и Лори, обернувшись, подняла на него глаза. Он стоял прислонившись к дереву, и левая сторона его рубахи была влажной и ярко-красной. Винтовку он держал на сгибе правого локтя.
Она хотела что-то сказать. Хотела предложить помощь, но знала, что не найдет слов. Она знала, что он откажет ей. В глазах у него читалось презрение, а челюсть затвердела от боли, которую она могла себе представить. Она тоже чувствовала боль, глядя ему в лицо, — морщинки на нем казались глубже, чем пару дней назад.
— Что случилось?
Рейнджер покачал головой:
— Чертов дурак напал на меня. Даже в наручниках и с больной ногой. Мы схватились из-за винтовки. Я выиграл. — Он сказал это тоном, не допускающим сомнения в исходе.
Ее взгляд уперся ему в плечо. Он не упомянул о собственной ране. Схватка была почти равной. Он встретил ее взгляд.
— Вы целились не слишком хорошо.
Ей хотелось сказать, что он ошибается — она попала точно туда, куда хотела. Но она знала, что он не поверит ей. Да и с какой стати ему верить? Почему бы ему не думать, что она пыталась убить его?
Ник вздрогнул, и в груди у него родился тихий, глубокий стон.
Лори снова посмотрела на брата. Ник шевельнулся, глаза его открылись и расширились при виде сестры. Рука потянулась было к ней, но замерла. Лицо его пересекали морщинки, и он никогда не походил на рейнджера больше, чем в эту минуту. Казалось, разница в годах исчезла, когда боль прочертила бороздками уголки его глаз.
— Лори, — прошептал он, и тихое отчаяние в его голосе поразило ее, словно удар ножа. Его взор перешел на Дэвиса.
— Не… наказывайте ее. Она просто…
— Пыталась убить меня, — закончил за него рейнджер, и голос его был таким бесстрастным, что это напугало Лори больше, чем его гнев.
Ник покачал головой, но рейнджер не обратил на него внимания.
— С меня хватит вас обоих, — проговорил он.
Пальцы Лори вонзились в сосновые иглы. Она почти ожидала, что в Ника вопьется пуля. Затем в нее. Рука ее потянулась к скованным рукам Ника, но он избегал ее взгляда. Он медленно попытался сесть. Она знала, что им движет гордость, и испытывала боль за эту его гордыню и за него.
Девушка повернула голову к рейнджеру. Лицо его было бледным, скулы затвердели решительностью. Лужица крови, капающей с насквозь промокшей рубахи, расширялась у его ног.
— Ник не знал…
— Мне наплевать, знал он или нет. Я не поверил бы вам, обрети вы вдруг крылья и… — Голос его на миг дрогнул, затем снова окреп. — Брэден, вернись к дереву, у которого провел прошлую ночь.
Ник уставился на него.
— Черт побери, сделай это. Живо!
Ник попытался встать. Лори поднялась с ним, позволяя опереться на себя как на костыль. Они сделали несколько шагов к осине, и Ник опустился на землю. Лори облегченно вздохнула: по крайней мере, рейнджер не собирался застрелить его, иначе он сделал бы это несколько минут назад.
— Замкните ножное железо вокруг его лодыжки. — Он говорил с ней тем же бесстрастным голосом, хотя Лори и чувствовала, с каким трудом он сдерживает гнев. На нее повеяло холодом, не имеющим ничего общего с прохладной горной погодой. Она помедлила, и Ник, очевидно чувствуя ее сопротивление, склонился, чтобы сделать это самому.
— Нет. Она сделает это. — Его голос был напряженным, но внушительным. Лори поняла, что он на последнем пределе терпения, и, наклонившись, подняла железное кольцо. Ключ все еще торчал в замке. Она затянула железо вокруг здоровой ноги брата и тут, увидев распухшую правую лодыжку, не смогла сдержать сочувственного восклицания.
— Бросьте мне ключ.
На этот раз Лори не колебалась — сердить рейнджера и далее уже не имело смысла.
Он оставил ключ там, где тот упал, вынул другой и бросил ей.
— Отомкните манжет на его правой кисти.
Лори молча повиновалась.
— Теперь замкните его на своей кисти.
— Но ему нужна помощь, — в отчаянии воскликнула Лори. — Вам… тоже нужна помощь.
— Вы действительно полагаете, что я доверюсь теперь вам или вашей проклятой помощи? — с горечью произнес он. — И мне сдается, что ваш брат переживет шишку на голове и подвернувшуюся лодыжку. Замкните манжет, Лори, или я сделаю то, что должен был сделать еще в хижине — убить его и избавить себя от хлопот.
Она затянула манжет вокруг своей кисти.
— Потуже, Лори.
Девушка затянула манжет до отказа. Он все еще казался свободным, но не настолько, чтобы позволить ей выскользнуть.
— Теперь верните ключ.
Она подержала его в руке, затем бросила ему.
Он отвернулся от них и прислонился к дереву. На миг он застыл, и его поникшие плечи говорили о слабости, которую он отказывался показать им до этой минуты. Лори прикусила губу, сдерживаясь от желания предложить ему помощь. Ему нужно помочь.
Он мог бы убить ее, но не убил. Даже после того как она напала на него из засады. Даже когда решил, что она пыталась убить его.
Он мог убить Ника.
Рейнджер постоял несколько минут неподвижно, будто собираясь с силами, потом снял рубаху, оторвал от нее полосу и наложил на плечо повязку, чтобы остановить кровотечение. Не произнеся ни слова, он прошел туда, где находились их припасы. Подняв две фляги, он бросил их Нику, затем куда-то ушел и исчез из виду. На миг она испугалась, что он может оставить их в таком положении, но он вернулся с охапкой сушняка для костра в правой руке, левая была застывшей, полусогнутой. Бросив наземь ветки, он добавил щепы и разжег костер. Со все усиливающимся страхом она смотрела, как он кладет в огонь нож.
Рейнджер не обращал на них внимания, словно они и не существовали. Он снял повязку и ощупал края раны пальцами, и даже с разделяющего их расстояния в двадцать футов Лори содрогнулась при виде все еще кровоточащей, рваной раны.
— Пуля все еще внутри? — Это произнес ее брат, тихим и серьезным голосом.
Рейнджер не подал виду, что слышал вопрос.
— Черт побери, парень, ты не можешь прозондировать ее сам.
— Заткнись, — проговорил Дэвис.
— А как же Лори? — с отчаянием в голосе продолжал Ник. — Что если…
— Что если я умру? — Вопрос прозвучал до странности равнодушно. — Я полагаю, те охотники за премией будут здесь через несколько дней. — Он невесело улыбнулся Нику; — Конечно, будь у меня хоть капля сострадания, я, пожалуй, оставил бы им предупреждение.
Пальцы Ника сжались в кулак. Лори чувствовала себя плохо. Она переживала за то, что сделала, страдала из-за беды, которую навлекла на брата. Более того, ей становилось дурно при мысли о том, что собирался проделать рейнджер.
Дэвис поднял нож из огня и немного остудил его. Он прислонился к дереву для опоры, и она увидела, как он приложил нож к ране и продвинул его. Его губы сжались так крепко, что казались почти невидимой линией, но он не оставил своего занятия и не издал ни звука. Не в силах видеть это, она отвернулась и уткнулась лицом в куртку Ника, закрыв глаза и зная, что ее тело напряжено, как и тело брата. Ей хотелось, чтобы он что-нибудь сделал, но помочь было нечем.
Как бы ни сложились обстоятельства, даже если он потеряет свою собственную жизнь, рейнджер не собирался рисковать жизнью брата и сестры, — он намерен доставить Ника в руки правосудия.
Теперь она тоже его пленница. Рейнджер никогда не забудет и не простит ей предательства. Она помнила его рассказ о другой женщине-пленнице, и охвативший ее холод превратился в обжигающий лед.
Она почувствовала, как тело Ника чуть расслабилось, и снова повернулась к рейнджеру. Его нагая грудь была теперь залита кровью, как и его штаны, в руках он держал пулю. Но он не дал ей возможности вздохнуть с облегчением. Сунув нож в огонь, он подождал, пока тот раскалится, прижал его к ране на несколько секунд, прежде чем уронил к ногам, и тело его напряглось так сильно, что, казалось, вросло в дерево. Она заметила, как ладони его сжались в кулаки в мучительном преодолении боли.
И тут девушка ощутила, как реагирует тело Ника: словно подвергшийся зверскому насилию, Ник отшатнулся от чего-то невидимого, и дыхание его стало коротким и прерывистым. «Боже мой», — заикаясь прошептал он.
Лори смахнула влагу со щек свободной рукой. Она чувствовала головокружение и тошноту от происходящего, потому что знала, что она тому причиной. Ей хотелось подойти к рейнджеру, прикоснуться к нему и хоть как-то облегчить его страдания, но она не могла решиться и знала, что никогда не забудет этот день, этот час и эти ужасные минуты.
Она пыталась бороться со слезами, с беспомощностью и гневом на самое себя. Сапог Ника врос в землю на несколько дюймов, и сам он, казалось, забыл о ее присутствии. Она знала, что он испытывает страшную боль. Причина этого осталась для нее загадкой, но она ощущала его дрожь.
Ее взор вернулся к Дэвису. Нож рядом с ним уже потемнел, запах горелой плоти разнесся в воздухе. Глаза его были закрыты, а тело успокоилось: он потерял сознание. Она даже помыслить не могла, что будет с ней, если он не очнется.
Глава седьмая
Неожиданная, жгучая и необъяснимая боль пронзила плечо Ника, и он вонзил каблук в землю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46