– Меня привезли сюда как подозреваемую в бра­коньерстве, хотя я невиновна. Как ты думаешь, что со мной сделает граф?
– В вашем подсумке не находилось ничего, кро­ме зайцев, поэтому, скорее всего, граф отругает вас и отпустит. Хозяин уехал утром, но днем вернется. Он не любит, когда люди бездельничают, – Мар­джери склонила голову набок. – Миссис Адель, эко­номка, сказала, что вы можете просить у меня все, что угодно.
Однако так не обращаются с заключенными. Ме­риэль начала отказываться, затем решила воспользо­ваться предложением Марджери.
– Можно попросить приготовить ванну?
– Ванну? – горничная удивилась, но через неко­торое время, овладев собой, пожала плечами. – Не вижу причины, почему нельзя. Я принесу горячую воду и полотенца, – она оглядела пленницу. – И рас­ческу.
Через полчаса горничная принесла обещанную воду, и вскоре девушка погрузилась в ванну, вдыхая аромат трав. Вода ласкала измученное тело, давая успокоение болевшим мышцам, и Мериэль лежала в ванне, блаженно вытянувшись, пока вода не остыла.
Вымыв волосы, Мериэль раздумывала, что делать с платьем, но решила ничего не предпринимать – шерсть долго сохнет. Вытряхивая одежду и счищая наиболее заметные пятна, она попыталась привести платье в божеский вид. Одевшись и причесавшись, девушка стала выглядеть более-менее прилично.
Съев еду, принесенную Марджери, она встала на колени перед распятием. Обычно ее молитвы состоя­ли из благодарности Богу за многочисленные милос­ти, но сегодня де Вер молилась, чтобы ее отсутствие не расстроило обитателей Эвонли. Для себя она поп­росила силу и мудрость, чтобы с честью выдержать предстоящее испытание.
Мериэль всегда представляла Отца, Сына, Свято­го духа и Божью Матерь как точки света в глубине сердца, и во время молитвы свет распространялся, наполняя все тело и душу, убирая пятна вины, горя и страха, а все ее существо приходило к гармонии. За­кончив молиться, девушка чувствовала такое удов­летворение, что не могла поверить в серьезное нака­зание, ожидающее ее. Подвинув один из стульев к окну, она уселась около него, подставляя легкому ветерку влажные пряди.
Когда Алан находился в отъезде, Мериэль сама вершила правосудие в Эвонли, и из собственного опы­та знала, что граф будет допрашивать ее. Она, естес­твенно, скажет, что родом из Уэльса, приехала в Англию, чтобы навестить родственников в Линкольне, что она охотилась на ничейной территории, а вовсе не в королевском лесу. Мериэль будет говорить прав­ду, скрыв свое нормандское происхождение и место­жительство, потому что опасность запутаться во лжи очень велика. Ральф и Марджери говорили, что лорд Адриан – справедливый человек и, убедившись, что она не преступница, тут же освободит ее.
Вспоминая события предыдущего дня, де Вер при­шла к неутешительному выводу: не отпусти она Чансон, ее ни за что не призвали бы к ответу. Сейчас трудно вспомнить причину такого дикого, первоздан­ного страха, испытанного ею лишь вчера. Наверное, падение с лошади помутило ее разум.
Невзирая на довольно дружелюбный прием, Ме­риэль все еще сомневалась в целесообразности рас­сказывать графу правду о том, что она принадлежит к владельцам Эвонли. Как бы ни был справедлив де Лэнси, он политический противник ее брата, сторон­ник императрицы. Теперь все внимание нужно сосре­доточить на том, чтобы не заговорить по-нормандски. Ее удивило, что Адриан свободно говорит на англий­ском и уэльском языках, потому что большинство землевладельцев говорили только на нормандском и могли отдать лишь несколько английских команд. Мериэль научилась уэльскому от матери и выросла в таком маленьком поместье, где не считалось зазор­ным играть с детьми крестьян, говоривших по-англий­ски. По этой же причине Алан тоже владел несколь­кими языками, и лорд Теобальд ценил его не только за боевое мастерство, но и за знание языков.
Успокоившись, девушка сидела, сложив руки на коленях, глядя на плывущие по небу облака. Ее уми­ротворенные мысли прервал вошедший слуга.
– Граф желает немедленно видеть вас. Встрепенувшись, Мериэль встала, инстинктивно поднеся руку к голове.
– Мне нужно привести в порядок волосы.
– Нет, пойдемте прямо сейчас, – быстро прогово­рил мужчина. – Хозяин не любит ждать.
«Так мне и надо, размечталась посреди бела дня, – горько подумала девушка. – А теперь придется пред­стать перед де Лэнси с непокрытой и непричесанной головой. Словно ребенок». Несомненно, граф не изба­вится от нее так скоро, как она хотела бы.
Слуга повел ее к двери в дальнем конце залы и доложил о прибытии. Де Вер стояла в дверях, с лю­бопытством оглядывая большое помещение. Оно ка­залось больше, чем гостиная – место сбора всей семьи, и на самом деле было спальней графа, его личными покоями. Такого она, пожалуй, еще не ви­дела.
Постель и гобелены не были безумно дорогими – лорд Теобальд имел похожие, но на полу лежал ро­скошный яркий ковер, видимо, такой, как Алану до­велось видеть в Нормандии, и восхищенный брат кра­сочно описывал его сестре. Возле стены высился красивый шкаф, заполненный книгами. На его пол­ках размещалось больше книг, чем имелось в монас­тыре Ламборн. А у дальней стены…
Мериэль была настолько изумлена, что забыла об этикете, о том, что ее вызвали для допроса, обо всем, глядя широко раскрытыми глазами на громад­ное окно в стене напротив. Оно оказалось застек­ленным разноцветным стеклом, напоминая церков­ные витражи. В этом роскошном окне лишь верхняя честь была цветной, все остальное сияло чистотой, пропуская в комнату потоки солнечного света.
Очарованная необычным зрелищем, Мериэль про­шла через комнату и села на покрытую подушками скамью у окна. Куски стекла держались вместе бла­годаря узким металлическим полоскам, и девушка осторожно коснулась их соединения. Стекло казалось несколько волнистым и искажало внешний мир, но картина, находящаяся прямо перед глазами восхищен­ной узницы, отражала мир таким, каков он есть. Как и комната для гостей, личные графские покои выхо­дили на серо-зеленые воды реки, а вдали виднелись очертания уэльских гор.
– Удивительный вид, не так ли?
Низкий мужской голос, принадлежавший лорду Адриану, вывел девушку из задумчивости и заставил вздрогнуть. Повернувшись, она увидела его сидящим за широким деревянным столом, представлявшим со­бой настоящее произведение искусства. На губах мужчины играла улыбка, делавшая его правильные черты мягче. У графа было задумчивое, строгое лицо монаха-схимника, однако даже в расслабленном со­стоянии Адриан имел присущий рыцарям вид челове­ка, постоянно готового к отражению атаки. К тому же, он сдерживал себя, и это было заметно.
Покраснев от смущения, Мериэль присела в глу­боком реверансе.
– Простите меня за любопытство, милорд. Про­сто мне никогда не доводилось видеть такое окно, да и слышать о нем тоже.
– Наверное, нигде еще нет ничего подобного, – граф положил свиток пергамента, который изучал. – Мне пришло в голову, что в замке можно сделать то же, что и в церкви, но использовать прозрачное стек­ло, чтобы проникало больше света.
Такое стекло стоило, по всей видимости, немало.
Большинство дворян предпочитали показывать свое богатство обычным способом – демонстрацией золота и драгоценностей, но девушка начинала понимать, что де Лэнси не относится к их числу. Она вновь посмот­рела на окно, восхищаясь солнцем и великолепным зрелищем.
– Разве нельзя во время осады забросить камень или пустить стрелу?
– Поверх стекла могут висеть ставни. К тому же, широкая река – надежная преграда.
Мериэль оторвала наконец взгляд от окна и обра­тила внимание на собеседника, вновь поразившись простоте его наряда: темно-синяя туника была отлич­ного качества, но сшита весьма незатейливо и укра­шена лишь серебряной тесьмой. Возможно, он про­сто не любил производить впечатление, а может, знал, что для привлечения к себе внимания ему не требу­ется никакая золотая мишура.
Девушка прошла по комнате и остановилась воз­ле стола, скромно опустив глаза.
– Вы хотели поговорить со мной?
Дружелюбие, с которым граф общался с ней при обсуждении окна, мгновенно улетучилось, и милый юноша превратился в судью, жаждущего правдивого рассказа.
– У тебя есть какое-нибудь другое имя, кроме Ме­риэль?
Она почти произнесла: «Де Вер», но вовремя спох­ватилась, вспомнив, что такой ответ выдаст ее нор­мандское происхождение. Поэтому ничего не остава­лось, как соврать.
– В Уэльсе мы не пользуемся фамилиями, милорд.
– Где твой дом?
Девушка помедлила с ответом – семья матери жила недалеко от Кидуэла в контролируемой норман­дцами верхней части Уэльса, и она достаточно хоро­шо знала эту местность, однако крайне неразумно и неблагородно натравливать людей графа на родствен­ников. Когда молчание затянулось, его первым нару­шил Адриан:
– Ты не знаешь, где живешь?
– Это очень милый маленький уголок, милорд, по­этому его название будет вам незнакомо. Он лежит к северу от Уэльса в местности Гуайнед, – затаратори­ла Мериэль, наугад называя имена собственные. – Может, вы слышали о Долвидилане, находящемся недалеко от фермы моего отца?
– Как получилось, что ты вчера упала и повреди­ла ногу?
– Моя лошадь испугалась кабана и сбросила меня.
– Ты ехала верхом? – удивленно спросил лорд Адриан.
Господи, так глупо попасться, не подумав, что крестьянка не может позволить себе купить лошадь.
– Это очень старое и измученное животное, уже не способное пахать, – вдохновенно сочиняла девуш­ка. – Отец позволил мне покататься.
– Однако хватило же у него здоровья домчать тебя из Уэльса в Англию, – заметил де Лэнси. – Куда ты ехала?
– В Линкольн, – похоже, односложным объясне­нием тут не ограничиться. Зачем она поехала туда? Немного поразмыслив, де Вер добавила: – Моя сест­ра должна вскорости разрешиться от бремени и по­желала, чтобы я находилась рядом с ней.
– И ты держала сокола всю дорогу от Гуайнеда до Линкольна? – с сомнением спросил лорд Адриан.
– Я… я взяла ее с собой, чтобы поохотиться по дороге, – когда золотистые брови графа недоверчиво поползли вверх, Мериэль торопливо продолжила: – И еще подумала, что путешествие поможет ей овла­деть нужными навыками, – естественно, де Лэнси не был удовлетворен таким объяснением, даже самой сочинительнице собственные слова показались край­не неубедительными.
– Ты ехала одна?
– Да, милорд.
– Какой же отец решится отпустить хорошень­кую молоденькую девушку одну путешествовать по Британии?
– Сказать честно, мой отец недавно умер, а жена брата не горит желанием видеть меня на ферме, – призналась девушка, взяв из жизни несколько прав­дивых фактов. – Я взяла лошадь, зная, что сестра позволит мне остаться у нее в Линкольне.
– Несомненно, с рождением ребенка у нее поя­вится много хлопот, – заметил Адриан. – Как зовут твою сестру?
Сочинить правдоподобную историю оказалось го­раздо труднее, чем она предполагала. Никогда пре­жде Мериэль так не допрашивали, и под скептичес­ким взглядом графа она поняла, что ее мозги работают довольно медленно. Лихорадочно перебирая в уме уэльские имена, она затянула паузу.
– Бронвен, милорд.
– У тебя больше нет родственников в Уэльсе? Неужели ты оказалась в столь безвыходном положе­нии, что предприняла такое рискованное путешест­вие через всю страну, разрываемую на части войной и кишащую грабителями? – ироничный огонек в гла­зах лорда как-то не вязался с верой в ее слова.
– Я не думала, что путь окажется таким длинным, милорд, – призналась Мериэль, затем добавила: – Тем не менее, я не встретила никого опаснее, чем вы.
Уголки губ мужчины изумленно поползли вверх, пока он размышлял над дерзким замечанием девуш­ки. Видимо, не найдя ответа, сменил тему:
– Твоя сестра замужем за нормандским рыцарем?
– Конечно, нет, милорд. Он английский сапож­ник, – широко раскрыв глаза, пытаясь притвориться удивленной, сказала девушка. – Вообще-то, его дела идут хорошо.
– Судя по твоим словам, в Уэльсе нет ничего про­тивозаконного во владении соколихой, но что ты де­лала с птицей в Англии. В этой стране запрещено иметь такое благородное создание сапожникам. Даже таким процветающим, как муж твоей сестры.
– Я не знала, что простолюдинам запрещено иметь таких птиц, до вчерашней встречи с вами, – Мериэль изо всех сил старалась говорить убедительно и при­нять жалобный вид. – Вы сказали верно, милорд, Чансон была нужна мне не для охоты, а только лишь потому, что я не хотела расставаться с ней. Если бы я оставила ее с братом, Дэффидом, то никогда бы уже не увидела ее.
Граф откинулся на спинку кресла, положив локти на деревянные подлокотники, а пальцы скрестил на груди.
– Где ты поймала зайцев и куропатку?
– К востоку от королевского леса, милорд, на ничейной земле, – теперь Мериэль говорила уже более уверенно. – Брат сказал мне, что она никому не принадлежит и потому каждый имеет право охо­титься там.
– Ты говорила, что едешь из западной части Уэль­са в восточную Англию и клянешься, что охотилась на востоке леса. Но как ты оказалась на несколько миль западнее?
Еще раз обращаясь к правде, Мериэль объяснила:
– Мой сокол погнался за сорокой и исчез в лесу, а я искала его. Затем кабан напугал лошадь, и та сбросила меня. Вы и ваши люди нашли меня почти сразу же после этого происшествия. Я надеялась найти лошадь на тропе, поэтому и шла на восток.
– Измученная старая кляча не могла убежать да­леко, – согласился лорд Адриан, но затем его лицо посуровело. – В твоем рассказе присутствует опре­деленная доля истины, но это может быть и искусно сплетенная ложь. Сумеешь ли ты объяснить, почему я не могу запереть тебя в темнице за браконьерство и воровство?
– Воровство?! – девушка судорожно всхлипнула, начиная испытывать настоящий ужас. – Но я ничего не украла и не охотилась без разрешения!
Золотистые брови лорда взметнулись вверх.
– По твоим собственным словам, ты украла ло­шадь брата. По всей видимости, это было сильное животное, потому что довезло тебя из Гуайнеда до Шропшира, если, конечно, ты едешь оттуда, в чем я сомневаюсь. Еще вчера я заметил, что, несмотря на падение с лошади, твое платье слишком чистое и ак­куратное для человека, путешествующего несколько дней.
В душе проклиная графа за проницательность и наблюдательность, Мериэль объяснила:
– Я не спала на земле, а останавливалась на пос­тоялых дворах при монастырях. И я не крала лошадь!
– Нет, ты просто «взяла» ее, а это, конечно, со­всем другое дело, – с иронией произнес лорд. – Как назывались те монастыри, где ты останавливалась?
Девушка замялась – нужные названия не шли в голову. В северном Уэльсе было несколько монасты­рей, но по дороге из Гуайнеда она не знала ни одного, за исключением самого близлежащего, однако граф мог легко проверить правдивость ее рассказа. И все же, лживый ответ лучше, чем никакого.
– Две ночи назад я находилась в аббатстве бенедиктинок в Шрусбери. Другие монастыри в Уэльсе настолько малы, что вы вряд ли их знаете.
– Думаю, что я знаю о них гораздо больше, чем тебе хотелось бы, – сухо проговорил лорд. – Инте­ресно, в Шрусбери кто-нибудь помнит тебя?
Мериэль пожала плечами.
– В аббатстве все время много народа, очень мо­жет быть, что такая скромная личность, как я, не произвела никакого впечатления.
– Я буду чрезвычайно удивлен, если кто-нибудь узнает тебя, – пробормотал граф. Возвращаясь к делу, он продолжал: – Тебя, конечно, нельзя обвинить в краже лошади, потому что никто этого не видел. Но все же на тебе еще обвинение насчет сокола. Самое подходящее объяснение – ты либо украла его, либо поймала потерявшуюся птицу, затем отпустила, что­бы не быть обвиненной в преступлении. Разве ты не знаешь, что наказанием за находку сокола и невоз­вращение его владельцу является разрешение птице съесть шесть унций живого мяса из груди обвиняе­мого?
Де Вер никогда не приходило в голову, что судеб­ный приговор может быть таким нелепо жестоким, и девушка почувствовала, как кровь отхлынула от лица. Щеки стали белее полотна, и она едва могла держаться на ногах. До этого ее не пугало само наказа­ние, а мучило отвращение при мысли, что лорд Адри­ан вынесет приговор за пустяковый проступок как за серьезное преступление. Что он за человек? Ах да, «человек, способный на все».
Видя реакцию узницы, граф произнес:
– Не волнуйся, я никогда не вынесу такой приго­вор, даже если у меня будет под рукой сокол, – муж­чина осмотрел фигуру девушки. – Это будет непро­стительной глупостью, – де Лэнси перешел на уэльский, тщательно выговаривая слова. – Я дам тебе еще один шанс сказать, кто ты и откуда пришла. Ты откроешь мне правду?
Отвечая на том же языке, девушка с достоинст­вом произнесла:
– Большинство из сказанного мной правда, а то, что я скрыла, касается только меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40