— Нет, — ответила Синди, и ореховые глаза ее потемнели, — сейчас мой брак для меня ничто, и все, что мне нужно, я получаю в другом месте.Мегги сочувственно вздохнула. Вот они — розы и шипы ее дара располагать к себе людей. Не в первый раз с ней делились самым сокровенным практически незнакомые люди в надежде получить добрый совет или хотя бы сочувствие.Такой талант — находка для шпиона, но стоит задаться вопросом: хочет ли она выслушивать откровения о герцоге Кэндовере из уст его бывшей любовницы? Тем не менее Мегги, решив, что так будет удобнее обеим, представилась:— Меня зовут Магда. Я графиня Янош, хотя, наверное, вы уже в курсе.— Конечно. Вас тут, кажется, всякий знает. Я восхищена вами. Вы с Рейфом просто блестящая пара. И он, кажется, увлечен вами всерьез, не то что другими женщинами.Ну разве можно обижаться на столь искреннее выражение восхищения? И все же Мегги предпочла заметить:— Вы понимаете, насколько двусмысленна ваша реплика?Синди снова вспыхнула.— Ах, мой противный язык! Мама моя умерла, когда я была еще маленькой, а отец учил меня выражать мысли вовсе не так, как подобает женщине. И… и моему другу майору Бреверу тоже нравится моя манера разговаривать. Он говорит, что я не навожу тень на плетень, подобно другим женщинам. Честное слово, я не хотела вас оскорбить, — прижав руку к груди, добавила Синди.И все же Мегги была заинтригована. Рассчитывая на искренность собеседницы, она решилась спросить:— Кэндовер имеет все, о чем мог бы мечтать человек: титул, богатство, ум, воспитание, а обаяния ему хватило бы на троих. Так почему вы думаете, что он не слишком счастлив?— Мне казалось, будто ему всегда скучно. Такое впечатление, что его не очень интересует то, чем он занимается. Хотя, конечно, — добавила Синди грустно, — Кэндовер мог вести себя так только со мной. Я знаю, ему никогда не было интересно в моем обществе, едва ли я для него достаточно умна и воспитана. Кэндовер был со мной лишь потому, что в это время не нашел себе кого-то получше.Мегги внимательно, но с недоверием слушала Синди. Не слишком ли много эта девочка готова рассказать первой встречной?— Миссис Нортвуд, вы не должны рассказывать о таких вещах незнакомке.— Нет, не должна, — согласилась Синди, — но с тех пор как я попала в Париж, я и так наделала немало глупостей, и у меня появилось странное чувство, что чем хуже я себя веду, тем лучше. — Гордо вскинув подбородок, Синди добавила:— Графиня Янош, мне искренне жаль, если я вас обидела. Надеюсь, вы поверите мне, если я скажу, что желаю вам и герцогу Кэндоверу счастья. Я желаю всем только хорошего, всем, кроме моего мужа.С этим Синди ушла, сохраняя достоинство. Размышляя о странном разговоре, Мегги покачала головой. Вот уж кому точно грозит опасность, так это Синди Нортвуд. Глава 6 Рейф вполне мог бы вежливо, но непреклонно отослать прочь даже такого толстокожего осла, как Оливер Нортвуд, но отчего-то медлил с этим. Нортвуд явно питал надежду познакомиться с графиней Янош, и Рейф испытывал несколько извращенное удовольствие от предвкушения встречи Мегги с ее первым любовником, если, конечно, Нортвуд не соврал и действительно был первым.И тут в толпе показалась Мегги. Она шла, плавно покачивая бедрами, то и дело останавливаясь, чтобы обменяться фразами со знакомыми. Беседы были лишь данью этикету, Рейф прекрасно понимал это. Но вот его партнерша остановилась в центре зала поговорить с высоким светловолосым мужчиной.Вначале Рейф не придал этому значения, но блондин оказался знакомым: именно он представил его Мегги. Приглядевшись к ним повнимательнее, Рейф увидел, как маска вежливого безразличия спала с лица Мегги, уступив место явной заинтересованности. Поговорив, женщина двинулась дальше. Мужчина стоял к Рейфу спиной, но когда Мегги отошла, он повернулся, глядя ей вслед. Да, совершенно верно. Это Роберт Андерсон, тот самый. Люсьен просил Мегги не посвящать в свою миссию посторонних, за исключением разве что Кэстлри и Веллингтона, так почему же она так увлеченно говорила с Андерсоном?Блондин здорово напоминал Рейфу кого-то. Кого? Хотел бы он знать… Парень вызвал у Рейфа неприязнь с первой же встречи, и сейчас, наблюдая за тем, как он посмотрел Мегги вслед, Рейф заметил, что он умный и проницательный человек.Мегги шла к ним, приветливо улыбаясь. Не может быть, чтобы работа шпиона сделала его таким подозрительным. Возможно, ничего и не было, а он уже готов подозревать всех и вся. Неудивительно, что Мегги при первой встрече отнеслась к нему с таким недоверием. Должно быть, за годы выслеживания и подсматривания она успела позабыть, что такое нормальная жизнь.Мегги с улыбкой взяла Рейфа под руку, таинственно заглядывая ему в глаза.— Тебе не надоело здесь, mon cher? Здесь так скучно, а дома я могу предложить куда более приятное времяпрепровождение.— За тобой, Магда, я готов хоть куда, — сказал Рейф, накрывая ее руку своей, — но для начала позволь представить тебе твоего обожателя. Знакомься, Оливер Нортвуд, член британской делегации, а это графиня Янош.Мегги прекрасно владела собой. Сколь ни пристально наблюдал за ней Рейф, он заметил лишь, как она чуть поджала губы. Марго, конечно же, знала о приезда Нортвуда в Париж и, понимая, что рано или поздно они встретятся, успела подготовиться к этой встрече.Или у нее было столько любовников, что первый уже успел позабыться? Вряд ли его, Рейфа, смогла бы тронуть встреча с одной из своих бывших возлюбленных, так почему Мегги должна отреагировать по-другому?В самом деле, почему? Только потому, что он хотел ее видеть другой?Нортвуд поклонился и, обворожительно улыбаясь, произнес:— Весьма рад с вами познакомиться. Я влюбился в вас с первого взгляда.Мегги ответила на его комплимент вежливо-холодным кивком. Только сейчас она его узнала. Когда Оливер был помоложе, он был не лишен некоторого мальчишеского обаяния, но годы не пошли ему на пользу. Сейчас же порок, изуродовав душу, оставил отпечаток на лице. Глаза его напомнили ей слизняков — такие же липкие, холодные и ленивые. Она не подала ему руку для поцелуя.Так вот он каков, муж Синди Нортвуд. Бедная девочка! Только очень молоденькая и наивная девушка могла так ошибиться, выбрав в мужья этого субъекта.Стараясь блеснуть остроумием, Оливер заявил, что едва ли его родной туманный остров способен произвести на свет подобных красавиц. Мегги заметила, как поморщился Рейф. Его слух резали столь тяжеловесные комплименты. Обворожительно улыбаясь, Мегги ответила:— Вы несправедливы к англичанкам, мистер Нортвуд. Только что мне довелось повстречать прекрасный образец цветущей юности, взращенный на британской земле. Какой у нее прелестный цвет лица и какая осанка! — Сдвинув брови, будто только что сопоставила факты, Мегги воскликнула:— Да постойте же! Ее зовут Синди Нортвуд! Ну да, Нортвуд!Оливер сразу насупился.— Моя жена в неплохой форме, — пробормотал он.— Вы слишком скромны, монсеньор. — Продолжая радужно улыбаться, Мегги добавила:— Рада была с вами познакомиться. Думаю, наши пути еще пересекутся, а пока нам пора уходить. — Улыбнувшись на прощание, Мегги, ловко маневрируя, повела Рейфа к выходу.Уже в карете Рейф, усмехнувшись, заметил:— Интересно было понаблюдать за твоей работой. Ты весьма преуспела, побуждая одних мужчин к разговору и пресекая попытки других пообщаться.— Нортвуд, к сожалению, не тот, кто нам нужен. Кстати, — как бы между прочим заметила она, снимая перчатки, — его жена весьма одобрительно отозвалась о моем выборе любовника.Рейф про себя чертыхнулся. Хотя ему всегда импонировала прямота бывшей возлюбленной, на этот раз он предпочел бы, чтобы Синди попридержала язык.— Уверен, она сделала это с самыми лучшими намерениями.Ей-богу, довольно с него этих Нортвудов. Решив сменить тему, Рейф спросил:— Кстати, что тебе говорит твоя интуиция о Ференбахе?В отсвете уличного фонаря Рейф заметил, как помрачнела Мегги.— Ты сам видел, почему на него пало подозрение. Что ты думаешь по этому поводу?— Верно, он ненавидит французов и, учитывая его военный опыт, может быть опасным противником. Но, — Рейф запнулся, стараясь поточнее оформить свое возражение, — полковник ничуть не скрывал своих убеждений, а для заговорщиков такая прямота нехарактерна, не так ли?— Может быть, так, а может, и не так, — задумчиво протянула Мегги. — Возможно, ему нечего терять и его не заботит, что будет с ним после того, как он сделает свое дело.— Ты думаешь, Ференбах — тот, кого мы ищем? Мегги молчала так долго, что Рейф решил было, что она и не собирается отвечать. Не выдержав, он с металлом в голосе произнес:— Мегги, прошу тебя во имя нашего общего дела, не надо вести себя так, будто я для тебя не более чем меховая муфта, в которую ты прячешь добытые секретные сведения, и не надо вести себя со мной как с провинившимся мальчишкой, когда мы наедине. Нравится тебе это или нет, мы должны работать вместе, и чем откровеннее будем друг с другом, тем больше надежды на успех.— Вы мне угрожаете, ваша честь? — спросила она с чуть заметной насмешкой. — Если я вам не буду выкладывать все начистоту, что вы со мной сделаете? Выбьете показания силой?— У меня найдется лучший способ убеждения, — нарочито туманно ответил он.— Если Синди Нортвуд права в своей оценке ваших возможностей, полагаю, вы собираетесь развязать бедной женщине язык с помощью поцелуев, — язвительно парировала Мегги.— Вовсе нет, я собираюсь апеллировать к твоему чувству справедливости, ахиллесовой пяте всех британцев.Мегги удивленно замолчала, но уже через мгновение закатилась от смеха.— Рейф, ты понапрасну растрачиваешь свои таланты! Тебя, а не Кэстлри надо было послать на переговоры! У вашей милости просто дар убеждать оппонента!— Мы не оппоненты, — уточнил он, — мы — партнеры.— Должна признаться, что об этом не забыла, — ответила Мегги и, помолчав, добавила:— Честно говоря, я не думаю, что Ференбах — тот, кто нам нужен. Он не из тех, кто действует исподволь. Такую тактику полковник счел бы позорной. Он может подойти к Талейрану и выстрелить ему в лицо, но вряд ли унизится до того, чтобы вступать с кем-то в заговор. Пусть полковник и напоминает подраненного рассерженного медведя, он не тот, кого мы ищем.— Расскажи мне о мадам Сорель.— Элен — вдова. У нее две дочери. Ее муж, французский офицер, погиб под Ваграмом[12]. Он оставил ей некоторую сумму, так что она может позволить себе кое-что и как вдову героя ее принимают в лучших парижских домах. Мы дружим несколько лет, и я ей вполне доверяю.— Как ты думаешь, почему Ференбах столь живо отреагировал на ее появление?— Думаю, причина очень проста и не имеет отношения к политике.Рейф предпочел обойтись без комментариев.— Если ты права насчет Ференбаха, значит, под подозрением один из французов.— Если я права, — с горечью повторила Мегги, — но ведь никто не застрахован от ошибок.Темнота часто побуждает к интимности, невозможной при свете дня. Повинуясь внезапному порыву, Рейф перегнулся к Мегги и взял ее руки в свои. Они были холодны как лед. Он не знал и не хотел знать, какие воспоминания так изменили ее голос. Одно было ясно: эта маленькая женщина взвалила на свои хрупкие плечи непосильную ношу.Она сжала его руку, и пальцы ее постепенно потеплели. Впервые за то время, пока они были вместе в Париже, Рейф почувствовал, как рушится стена отчуждения. Наверное, в такую минуту лучше промолчать.Когда карета подъехала к дому номер 17 на бульваре Капуцинов, Мегги отпустила его руку, чтобы поплотнее закутаться в шаль. Рейф помог ей выйти из экипажа. Усмехнувшись, Мегги спросила:— Так ты видишь себя меховой муфтой?— Да, чем-то вроде этого, — улыбнулся в ответ Рейф. — Бессмысленным украшением, служащим только в декоративных целях.С этими словами он отвернулся и отпустил экипаж. Мегги взглянула на него исподлобья, когда он пошел к дому следом за ней. Поймав ее взгляд, Рейф сказал:— Поскольку мы должны выдержать роль до конца, я не могу проститься с тобой у порога и уйти, это было бы странно. Я пережду у тебя некоторое время и вернусь в отель. Он недалеко отсюда, и я вполне могу дойти пешком.Мегги восприняла его объяснения без энтузиазма, но все же согласилась с его доводами.В гостиной Рейф налил обоим бренди. Сбросив туфли, Мегги свернулась калачиком на диване.— Может, мне следует поинтересоваться у Синди, сколько ты должен оставаться у меня, чтобы не испортить своей репутации? Наверное, следует постелить тебе в соседней комнате, чтобы все знали, что ты остался до утра?Рейф вышел из положения с честью, отказавшись продолжать диспут на заданную тему.— Через час или около того я выскользну с черного хода. Боюсь, если уйду раньше, пострадает репутация нас обоих.Отыскав взглядом искусно сделанные шахматы старинной работы, Рейф присел за доску, расставляя фигуры. Выполненные в средневековом стиле, фигурки из красного дерева величиной дюйма в три представляли собой изображения действующих лиц королевского двора того времени и не были похожи одна на другую — мастерам даже удалось передать выражение лиц.Рейф взял в руку белую королеву: изысканную золотоволосую леди верхом на красавице кобылице, затем перевел взгляд на Мегги. Сходство было очевидным. Вот она, королева, самая сильная из фигур.Поставив королеву на место, он поднял черного короля с противоположной стороны доски. В его черном лице было что-то от хищной птицы. Король вытаскивал клинок из ножен. Пристально посмотрев на фигуру, Рейф подумал, нет ли у короля сходства с ним самим. Короли, главные в игре, сами обладали весьма ограниченными возможностями.Но так ли не похожа на шахматы та игра, что вели против него белая королева и стоящий рядом белый король? Но ведь они играют на одной стороне, разве нет?Рейф поднял белого короля. Копна светлых волос, холодное, надменное лицо… Чем-то он походил на Роберта Андерсона. Да, это знак судьбы, и знак не из самых приятных.Поставив белого короля на место, Рейф спросил:— Увлекаешься шахматами? Помнишь, на приеме в посольстве ты обещала меня развлечь.Мегги грациозно встала и подошла к нему. Садясь за шахматный стол, она сказала:— Как желаешь. Надеюсь, ты оценишь мои успехи. За двенадцать лет я слегка поднаторела в игре. Бросим монетку, кому играть белыми?Взяв в руки белую королеву, еще раз с восхищением глядя на великолепную фигурку, Рейф передал ее Мегги.— Держи, она может быть только твоей. Игра началась. В юности Мегги играла истово и нередко выигрывала, что все же чаще победа была на стороне Рейфа, игравшего более спокойно, но и более разумно. Сейчас класс игроков сравнялся. Мегги сохранила привычку неудержимо наступать, но при этом все же успевала оценить возможности обороны.За час соперники не касались иных тем, кроме тех, что имели прямое отношение к ходу игры, и, когда пробило одиннадцать, Мегги удивилась тому, как быстро пролетело время.— Рискуя показаться плохой хозяйкой, я все же прошу тебя уйти, — сказала она, — партию мы можем доиграть и завтра. Не думаю, что кто-то наблюдает за домом, но на всякий случай я провожу тебя к черному ходу. Там ты можешь проскользнуть незамеченным.Следом за Мегги Рейф прошел сквозь анфиладу комнат, восхищаясь убранством дома. В действительности особняк не был очень большим, однако благодаря мудрой архитектуре казался просторным. Каждая деталь была к месту, во всем чувствовался изыск. Совершенно очевидно, что такой дом невозможно содержать на жалованье Уайтхолла, так что Рейф естественно задался вопросом: сколько же любовников внесли свой посильный вклад в создание такого великолепия?У двери Мегги повернулась к нему лицом, и Рейф в очередной раз поразился, какой маленькой была эта женщина: ее макушка едва доходила Рейфу до подбородка. Мегги казалась такой юной, нежной и желанной, и что-то в ее взгляде наводило на мысль о возможной близости.Очень давно такими же глазами на него смотрела Марго Эштон. На мгновение нарушилась связь времен, земной шар закрутился назад, настоящее рухнуло, и вернулся тот далекий год, когда он любил Марго со всей бескомпромиссной страстью юности; ему страшно захотелось зарыться лицом в эти золотистые пряди, проникнуть в самые сокровенные закоулки души, быть может, те, что таили в себе секрет ее смеха, овладеть ее таким зовущим телом.Мгновение было горьким и болезненным, возможно, он погиб бы под обломками мира, которого больше не существовало, но, к счастью, вовремя вспомнил, что теперешняя Мегги не знает о его путешествии во времени и не имеет ничего общего с Марго. И тем не менее ему стоило огромных усилий сдержаться, чтобы не заключить Мегги-Марго в объятия. Внутренний голос подсказывал, что в его интересах потянуть время, заставить ее подождать. Она хочет его, так пусть желание станет сильнее. Если он будет торопиться, то все испортит.Пожелав Мегги спокойной ночи, Рейф заметил, как в ее глазах мелькнула тень разочарования.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37