Пятерых из музыкантов наняли официально. Шестой напросился играть бесплатно. Так как он был новичком, другие не возражали, чтобы он присоединился к ним. Сразу после войны было очень трудно найти работу, но сейчас ситуация стала меняться к лучшему, и здравый смысл подсказывал, что каждый должен иметь свой шанс на удачу. Американец, в доме которого они будут играть вечером, позволит им набить животы за кухонным столом, а также заплатит по пятьдесят центов каждому за шесть часов игры на открытом воздухе.
Музыканты считали, что иметь в своей группе шестого человека, да еще играющего на испанской гитаре, является хорошим предзнаменованием. Немногие музыканты обучались своему мастерству в Европе, поэтому они ревностно оберегали свой профессионализм и положение в городе, но этот человек по имени Мануэль доказал, что может играть наравне с ними. Жаль только, что у него болит глаз и ему приходится носить повязку. Однако он был достаточно красивым, чтобы не оттолкнуть от себя дам.
В конце Французского квартала музыканты вскочили в проезжавший мимо трамвай и поехали дальше. Они много смеялись и шутили. И лишь новичок был полностью погружен в свои мысли, но музыканты ему это прощали. Он еще не успел к ним привыкнуть, и они решили дать ему на это время.
Только когда они достигли цели, шутки смолкли, лица стали серьезными, искрящиеся весельем глаза потухли. Они сразу прошли на задний двор и вошли в дом с черного хода.
Филаделфия, глядя в зеркало, поправила золотую сережку. Она нахмурилась, пытаясь вспомнить, какой у нее собственный цвет волос: брюнетка она или блондинка. Станет ли она когда-нибудь самой собой?
— Месье будет доволен, — с широкой улыбкой заметила Полетт. — Он сказал, что блондинки зажигают огонь в брюках мужчин.
Филаделфия игнорировала это сообщение. Она размышляла над тем, когда успела свыкнуться с мыслью, что с ней обращаются как с проституткой. Единственной причиной, по которой она решила положительно ответить на записку Тайрона, оставленную им рядом с ее тарелкой и приглашавшую составить ему компанию на вечернем приеме, было то, что она надеялась порасспросить там людей о Макклауде.
— Пожалуйста, достань мое черное вечернее платье. Мистер Тайрон сказал, что прием будет официальным.
— Месье сам приготовил вам платье, мадемуазель, — ответила Полетт.
Она прошла в небольшую гардеробную и вынесла из нее голубое платье, украшенное розами синего шелка. Платье было красивым, но Филаделфия покачала головой.
— Я буду носить только свою собственную одежду, — заявила она.
Полетт ничего не ответила — лишь пожала печами и продолжала держать платье.
— Хорошо, — сказала Филаделфия, — я сама скажу ему об этом.
Она вышла в галерею, быстро, чтобы не передумать, подошла к двери его спальни и постучалась. Дверь сразу же открылась.
— Что тебе надо? — Глаза Тайрона блестели словно круглые серебряные монеты. Он уже был одет к вечеру. На нем были фрак и белая рубашка с жемчужной заколкой. Он сразу же заметил, что Филаделфия еще не готова.
— Почему ты не одета? Мы выходим через десять минут.
— Дело в платье, — ответила она холодно. — Я предпочитаю носить свою одежду.
— Надень голубое, черт возьми! — крикнул он и захлопнул дверь у нее перед носом.
Филаделфия стояла ошеломленная, чувствуя, как неукротимая ярость охватывает ее. Она забыла, что с этим человеком нужно вести себя осторожно.
— Тогда я отказываюсь идти.
Она ждала взрыва, гадая, швырнет ли он ее через перила или изнасилует прямо на месте. Прошло две секунды. Четыре. Шесть. Десять.
— Ты слышишь меня? — Она уже была готова отступить, когда дверь снова открылась. От испуга она решила, что ей лучше самой броситься с лестницы, чем стать жертвой его гнева.
Он стоял перед ней, освещенный лампой из комнаты: прямой, высокий, полный сил.
— Ты просила меня помочь тебе найти человека, вот я и пытаюсь это сделать. Неужели ты не понимаешь, что мы, возможно, встретим там Макклауда. Прием устраивает чета богатых американцев. Он может быть в числе приглашенных. Мне казалось, что ты захочешь поговорить с ним перед тем, как я его убью.
— Ты нашел Макклауда?! — закричала Филаделфия. — А я… я не хочу, чтобы ты убивал его.
Он молчал, но атмосфера вокруг накалялась.
— Я убью его не из-за тебя. У меня с ним свои счеты.
— Не понимаю.
— Я это знаю. А сейчас иди одевайся, не то я уйду один.
Филаделфия поспешила к себе в комнату и стала торопить Полетт:
— Быстрее! Помоги мне одеться! Он может уйти без меня!
Через двадцать минут карета Тайрона свернула на Канал-стрит и встала в очередь вытянувшихся в линию карет, чтобы подъехать к большому двухэтажному кирпичному дому, окна которого были ярко освещены.
— Запомните две вещи, мисс Хант, — сказал Тайрон, сидя рядом с ней в темноте кареты. — Эти люди знают меня как месье Телфора. Это мое деловое имя.
— А чем вы занимаетесь?
— Хлопок. Американский и итальянский. А сейчас закройте ваш хорошенький ротик и слушайте меня. Вы будете носить свое собственное имя: Филаделфия Хант. Вы сирота и моя подопечная.
— Подопечная? Я слишком стара, чтобы быть вашей подопечной.
Наклонившись к ней, Тайрон сказал:
— Тогда я представлю тебя как свою новую любовницу. Это тебе больше подходит?
— Меня бы больше устраивало, если бы вы вообще не упоминали моего имени. К чему все эти игры?
— Мне казалось, вы любите играть. — Он пробежал пальцем по ложбинке между ее грудями и усмехнулся, увидев, как она вздрогнула. — Эдуардо играет свою игру, а Макклауд свою собственную. Более года он жил прямо у меня под носом, а я ничего не знал, пока в игру не вступили вы. Я считал его мертвым. Не часто встречается, чтобы человека убивали дважды. — Как вам удалось узнать его?
— Я никогда не видел его. Сегодня увижу впервые.
— Не понимаю.
— Вы уже это говорили. С вами становится скучно. Теперь мне ясно, почему Эдуардо вас бросил.
Филаделфия вздохнула с облегчением, когда их карета подкатила к дому. Черный швейцар во фраке и белых перчатках открыл дверцу кареты и помог ей сойти на землю. Тайрон схватил ее за локоть.
— Не забывай, кто ты есть, а то потом пожалеешь об этом! — злобно процедил он.
— О, я вас хорошо знаю, — прошептала она в ответ. — Вами пугают детей по ночам.
Тайрон крепко сжал ей локоть.
— Ты недалека от истины. А теперь идем за нашей добычей.
Глава 16
В доме, расположенном в Парковом квартале (Парковый квартал — старинный аристократический жилой район Нового Орлеана), яблоку было некуда упасть. Удушающая жара не помешала гостям облачиться в самые лучшие наряды. Когда Филаделфия под руку с Тайроном вошла в дом, она обратила внимание, что всюду можно было видеть платья из атласа, шелка и кружев, сшитых по последней парижской моде. Дамы выглядели великолепно, но каждая из них интенсивно обмахивалась веером. Ее собственное платье словно вросло в тело. Она вспомнила школьные уроки по этикету, где говорилось, что леди никогда не потеет. Потеть просто грубо. Стояла такая жара, что все двери, ведущие во двор и на галерею, были открыты в надежде, что с реки подует прохладный ветерок, но его не было, и жара не спадала. Новый Орлеан в августе неподвластен никаким капризам моды.
— Иди за мной, — сказал Тайрон, когда они вошли в гостиную. Он грубо потянул ее за собой к мраморному камину, который занимал почти всю стену. Филаделфия с интересом заметила, что каминный экран был отодвинут, а внутри камина стояли горшки с цветущей геранью. Да и вообще вся комната была заполнена вазами с цветами и горшками с миниатюрными фруктовыми деревцами, которые, очевидно, принесли из оранжереи.
Тайрон остановился перед немолодой парой и, к ее удивлению, прежде чем обратиться к ним, согнулся в легком, но весьма грациозном поклоне.
— Добрый вечер, полковник де Карлос.
— Телфор! Я не знал, что вы уже вернулись, — сказал полковник. С широкой улыбкой на загорелом лице он обменялся с Тайроном рукопожатием.
— Я только что вернулся, — ответил Тайрон и перевел взгляд на жену полковника, маленькую женщину с безупречной кожей и густыми черными волосами, уложенными в высокую прическу, уже вышедшую из моды.
— Миссис де Карлос, — Тайрон поднес к губам маленькую ручку женщины, — вы, как всегда, очаровательны.
Темные глаза женщины засияли, и она посмотрела на Филаделфию.
— А вы, как всегда, заняты, — ответила она — Познакомьте нас с вашей спутницей.
— Да, конечно. — Он подтолкнул Филаделфию вперед. — Позвольте представить вам мисс Филаделфию Хант из Чикаго. Она моя новая подопечная.
На лицах супругов появилось удивленное выражение. Первой пришла в себя миссис Карлос:
— Вас назначили опекуном молодой леди?
— Фелиция! — возмущенно воскликнул полковник и с упреком посмотрел на жену. Затем отечески улыбнулся Филаделфии. — Моя жена хотела сказать, что мы изумлены, какую ответственность взял на себя месье Телфор. Ведь он очень занятой человек и редко бывает в городе больше недели. — Он взглянул на Тайрона. — Надеюсь, что сейчас, когда вы стали опекуном, ситуация изменится. Она ваша племянница?
— Дочь недавно умершего партнера. Естественно, я не всякую возьму под свою опеку, — заметил Тайрон и улыбнулся своей собственной шутке, которую никто из присутствующих не оценил. Филаделфия сразу поняла это по лицам супругов.
Почувствовав симпатию к смущенной молодой женщине, Фелиция де Карлос положила свою маленькую пухлую ручку на руку Филаделфии.
— Не хотите пойти со мной? — спросила она. — Если вы решили поселиться в городе, то я хочу познакомить вас с его обитателями.
— В этом нет необходимости, — бесцеремонно заявил Тайрон. — Мисс Хант и я только начали знакомиться с гостями. Возможно, позже она составит вам компанию, а сейчас прошу нас простить. — Он грубо вытолкнул Филаделфию вперед, и сам последовал за ней.
— Ну и ну! Что ты об этом думаешь?
— Пусти лису в курятник, вот что я думаю, — ответил полковник, глядя на жену. — Если в ближайшее время Тайрон не исправится, то эта молодая женщина может оказаться в приюте для сирот. Хорошенькая штучка. Вот уже двадцать лет, как я не видел таких ярких волос.
— И я тоже. Ты не думаешь, что она?..
— Телфор — последний негодяй, но вряд ли он приведет женщину такого сорта в приличный дом.
Перехватив скептический взгляд жены, полковник посмотрел вслед удаляющейся паре, которая уже достигла дверей второй гостиной, где стояли столы с прохладительными напитками. Нет, решил он. Девушка вела себя безупречно и, по всей вероятности, хорошо воспитана. Все проблемы у нее еще впереди.
Словно прочитав мысли мужа, Фелиция заметила:
— Тайрону лучше поскорее нанять пожилую даму для сопровождения девушки, иначе очень скоро ее нигде не будут принимать.
Не ведая о том, какое впечатление он оставил о себе у супружеской пары — впрочем, Тайрона это и не волновало, — он подвел Филаделфию к первому столу.
— Что будете пить? — спросил он. — Вы вся красная и того гляди упадете в обморок.
— Ваша прекрасная речь не способствует повышению настроения, — ответила Филаделфия, возмущенная его грубым обращением. Ее страх еще больше усилился. — Подопечная! Надо же придумать такое! Они наверняка решили, будто я ваша новая любовница. Было бы гораздо лучше, если бы вы сказали им правду.
Он обжег ее взглядом, в котором сквозило легкое удивление.
— Говорите, что будете пить, пока я не переменил своего решения.
Филаделфия оглядела стол, около которого стоял чернокожий официант в униформе. Здесь был огромный выбор прохладительных напитков для дам: охлажденные сиропы из тропических фруктов, оранжады, лимонады, оршады и ячменный отвар в хрустальных кувшинах. Джентльменам предлагались вина разных сортов, прекрасные ромы из Вест-Индии, для американских гостей стояли серебряные стаканы, наполненные коньяком с водой, сахаром, льдом и мятой.
— Лимонад, — заказала она, и тут же в ее памяти всплыло красивое лицо Эдуардо, его заразительный смех, когда он смачивал ее волосы лимонным соком, чтобы высветлить их. Эдуардо! При мысли о нем душа ее заныла. Где он сейчас? Как ей отыскать его? И хочет ли он, чтобы его нашли?
— Держи.
Она непонимающе посмотрела на запотевший стакан, который протягивал ей Тайрон, и покачала головой.
— Я не хочу.
Увидев непроницаемое выражение его лица, она тотчас подумала, что он выльет содержимое ей на платье, но вместо этого он взял со стола высокий серебряный стакан и протянул ей.
— Вам это нужно больше, чем мне, — сказал он. — Пейте медленно.
— Что это?
— Виски, черт возьми, — прошипел он. — Пей!
Филаделфия поднесла стакан ко рту и сделала маленький глоток. Запах мяты и сладость сахара придавали напитку пикантность и приятный вкус. Она сделала большой глоток, у нее запершило в горле, и она закашлялась, Тайрон подтолкнул стакан к ее рту.
— Пей до дна! Вот так-то лучше. Теперь щеки порозовели, и Макклауд будет наш.
Филаделфия моментально побледнела.
— Он здесь?
— Или здесь, или скоро придет. Не стойте без дела, а ищите его. Походите, посмотрите, но только не смейте разговаривать с супругами де Карлос. Вы не умеете врать.
Не глядя на нее, он повернулся и ушел, оставив ее одну.
Оскорбленная и в то же время чувствуя облегчение оттого, что Тайрон оставил ее в покое, Филаделфия взяла со стола стакан с лимонадом и направилась на веранду, где играла музыка. Подойдя к перилам, она оглядела огромный сад, примыкавший к дому де Карлос. В отличие от маленького внутреннего дворика дома Тайрона этот большой двор был хорошо спланирован. На широкой и просторной веранде, сделанной из мореного дуба, повсюду стояли горшки с цветущими розами и другими растениями. Под верандой располагалось патио, где играли музыканты. На лужайке за патио был натянут огромный полосатый тент; там сновали официанты с серебряными подносами, уставленными различными блюдами, и Филаделфия поняла, что именно там будут сервированы столы. Бумажные фонарики, развешенные на ветвях деревьев, отбрасывали красочный свет на пары, танцевавшие на вымощенной плитами площадке.
Поставив стакан на перила, Филаделфия облокотилась на них и стала слушать испанскую мелодию, которую исполняли музыканты. Ее чарующие звуки увеличили количество танцующих, и до нее донесся их веселый смех. Когда ее глаза привыкли к темноте, она различила в густой тени деревьев парочки, нашедшие там уединение. Филаделфию охватила зависть. В объятиях Эдуардо она знавала такие моменты, и ей самой сейчас хотелось быть там.
Чудесная музыка смолкла, сменившись громом аплодисментов, и тут же началась другая мелодия, которую исполнял один гитарист. Музыка, поначалу тихая и нежная, с каждым тактом становилась все более быстрой и страстной. Филаделфия слушала, и ее тоска по Эдуардо сменилась глубокой печалью. Музыка брала за душу, вызывала боль и страдание. Слезинка скатилась по ее щеке, но она не стала смахивать ее и продолжала слушать. Она была одна на этом конце веранды, одна в целом мире, и сейчас для нее не существовало ничего, кроме этой мелодии, поющей о любви, потерях и одиночестве. Внезапно в мозгу подобно молнии сверкнула догадка. Выпрямившись, она стала вертеть головой из стороны в сторону в поисках лестницы, ведущей в патио. Отыскав ее глазами, она побежала к ней, ничего не замечая вокруг, и, подобрав юбки, быстро устремилась вниз по деревянным ступенькам.
Спустившись, Филаделфия с трудом перевела дыхание и посмотрела туда, где сидели музыканты. Шестеро молодых мужчин разместились под самой галереей, которая отбрасывала тень на их лица. У двоих на коленях лежали скрипки, третий держал виолончель, четвертый сидел за маленьким пианино, пятый держал в руках банджо. Но ей хотелось увидеть лицо шестого мужчины, который сидел сзади. Но именно там тени сгущались, и она могла видеть только его силуэт в белой рубашке. Однако она хорошо знала мелодию, которую он играл, она слышала ее раньше, и именно в такой каденции, и была уверена, что так может играть только один человек на свете.
Она ждала, пока музыка умолкнет, ее сердце неистово колотилось, и ей пришлось прижать к груди руку, чтобы унять нестерпимую боль. Она не присоединилась к раздавшимся аплодисментам, не сдвинулась с места, не попыталась подойти поближе, боясь ошибиться. Но она знала, что здесь не может быть ошибки. Музыканты, повернувшись к гитаристу на стульях, хвалили его и жали руку, но сам он не произнес ни слова.
Наконец они встали с мест, чтобы отдохнуть, и вышли на освещенное пространство. Разочарование, острое как бритва, полоснуло Филаделфию по сердцу. Все мужчины были цветными! Она тут же вспомнила, что Полетт, одевая ее, дрожала от восторга, говоря, что ей удастся услышать лучший оркестр в Новом Орлеане, состоящий из мулатов. Она мельком взглянула на лицо гитариста с черной повязкой на поврежденном глазу и, заливаясь слезами, убежала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34