– Я никогда не встречал таких глаз, подобных твоим. У них цвет бирюзовых волн Карибского моря. – Он нежно улыбнулся, и от этого у нее перехватило дыхание.
Нежность Гэлланта пугала Доминик куда больше, чем прежняя его грубость и жестокость.
– Может статься, ты и есть русалка, – продолжал Джуд, – созданная, чтобы околдовывать мужчин. А может быть, ты сирена, что заманивает моряков на верную погибель. – Он пожал плечами. – Пусть даже и так – любой с радостью умрет в твоих объятиях.
Она не ожидала, но это случилось – его губы приблизились к ее губам, и он впился в них жадным, почти грубым поцелуем.
Доминик в панике изогнулась всем телом и уперлась ему в грудь руками, пытаясь вырваться. Но он держал ее крепко. В голове у нее помутилось, сердце билось как сумасшедшее. Еще никто и никогда не целовал ее с такой страстью. Внезапно он выпустил ее и сделал шаг назад, и она чуть не потеряла равновесия.
Он поправил блузу на ее плече и с сожалением улыбнулся.
– Ступай прочь, Доминик Шарбоно, не то я, пожалуй, передумаю и приму от тебя то, что ты мне предлагаешь.
Ей и в самом деле хотелось убежать. Его внезапная страстная вспышка ужаснула ее. Глубоко вздохнув, она храбро взглянула ему в глаза. Ее голос срывался от волнения:
– А если я захочу остаться на «Вихре»? Если захочу быть с тобой?
– Значит, ты дурочка, – неожиданно едко произнес он. – Здесь тебя не ждет ничего хорошего. Я человек без сердца и совести. Беги-ка, девочка, пока еще можешь, не то придет время, когда ты станешь проклинать этот день.
И Доминик действительно бросилась бежать. Она мчалась с такой скоростью, с какой могли нести ее ноги – пронеслась через всю палубу, проскочила по ступенькам, рванула дверь каюты и заперлась изнутри. Ее била дрожь.
Мысли, одна другой ужасней, крутились у нее в голове.
Как же ей увлечь капитана? Похоже, он вовсе не хочет ее. Он всего лишь забавлялся с ней, как с игрушкой.
Даже страх за брата и дедушку не мог пересилить того ужаса, который она испытывала сейчас перед капитаном Джудом Гэллантом.
А Джуд думал о Доминик. Наверняка она могла бы стать приятным развлечением, но он не имел ни времени, ни желания узнать ее ближе. Все, чего он хотел, – это убрать ее со своего корабля, но пока это не представлялось возможным. Он должен был выполнять возложенную на него миссию – вот о чем следовало думать в первую очередь.
И все же образ редкостной красавицы, которая столь загадочно возникла в его судьбе, продолжал тревожить мысли капитана.
10
Бросившись на свое узкое ложе, Доминик тут же уснула. В беспокойных сновидениях перед ней то и дело вставало лицо Джуда Гэлланта, и тогда ее начинало лихорадить и непонятным, незнакомым ранее томлением наливались груди.
– Нет, уходи прочь, – стонала она. – Я не хочу. Оставь меня в покое.
Ее разбудил корабельный колокол, за бортом все еще было темно. Почему ей так жарко? Она сбросила с себя одеяло и попыталась подняться, но, дрожа от слабости, снова рухнула на кровать и застонала. О, только бы перестала раскалываться голова! И отчего корабль швыряет из стороны в сторону?
Доминик не имела представления, сколько времени провела она в забытьи, не отрывая головы от подушки. Она слышала чьи-то голоса, но смысла разговоров уловить не могла.
– Я обнаружил ее в таком состоянии, капитан, – говорил Корнелиус. – Когда она не ответила на мой стук, я понял, что с ней что-то неладное, и отпер дверь своим ключом.
Она ощутила у себя на лбу прохладную ладонь. Кто-то заставил ее приоткрыть рот.
– Ее болезнь не заразна, – сообщил доктор Джуду. – Я подозреваю, что это всего лишь обыкновенная простуда – она наверняка подхватила ее, когда плыла к кораблю. Я в два счета вылечу ее и поставлю на ноги.
– Побудь с ней, пока ей не станет лучше, Итан, – сказал Джуд, встревоженный мертвенной бледностью девушки. – Пожалуй, мне будет нелегко убедить людей, что она не занесла на корабль какую-нибудь заразу.
Джуд порывисто вышел и поднялся на верхнюю палубу. Как он и подозревал, там уже собралась почти вся команда. Слышался приглушенный ропот.
– Я только что наведался к этой женщине, – сказал им Джуд. – Она всего лишь простудилась, и доктор Грэм заверил меня, что опасности заразиться нет.
– Нам не нужны на корабле женщины, – послышался голос одного из матросов, и остальные согласно закивали головами.
– Посадите ее в шлюпку, и пусть плывет куда хочет, – добавил другой. – От женщин на корабле ничего хорошего не жди – они приносят одни несчастья. Передохнем тут все от этой заразы, что она принесла с собой на борт.
– Выслушайте меня, – властно возвысил голос Джуд. – Разве я вас когда-нибудь обманывал? Если бы эта женщина представляла опасность для корабля или команды, разве не я первый сказал бы вам об этом? Есть тут кто-нибудь, кто ставит под сомнение мое слово?
Матросы стали неловко переглядываться и переговариваться. Они больше не сомневались, что капитан говорит им правду.
Однако Том Битон все еще имел зуб на эту женщину и хотел, чтобы она была наказана. Когда он заговорил, в его голосе звучала откровенная злость:
– Мне из-за нее достались плетки. От этой женщины одни неприятности, и мое слово – пусть убирается, пока не случилось чего похуже.
Джуд смерил Тома таким взглядом, от которого тот поежился, хотя вовсе не был трусом.
– Кто ты такой, – прогремел наконец Джуд, – чтобы распоряжаться на моем корабле?
– Никому из нас не по вкусу, что женщина на судне, капитан, – вступился кто-то за Тома.
– А кто из вас посмеет сказать, что виновата эта женщина, а не Том? Разве она оказалась на борту не из-за его нерадивости? И не приходит ли вам в голову, что, будь кто-нибудь из вас так же невнимателен на вахте, Том первый бы потребовал его наказания?
Матросы в ответ закивали головами.
– Да чего уж там, вы, конечно, правы, капитан, – согласился вслух один из них. – И все же это не меняет дела: женщина на корабле – сущее проклятие.
– С этим я не спорю, – сказал Джуд. – Но я не выброшу беспомощную женщину одну в море. Если среди вас есть хоть один человек, способный послать ее на верную смерть, пусть сделает шаг вперед.
Воцарилась мертвая тишина. Никто не двинулся с места.
Джуд удовлетворенно кивнул.
– Вот теперь мы поняли друг друга. Я даю вам слово, что высажу ее на берег, как только мы увидим землю.
Том, несмотря на неудовольствие, почувствовал уважение к капитану, который одним усилием воли способен был держать этих людей в повиновении.
– Раз уж это моя вина, капитан, что она забралась на корабль, то я думаю, будет несправедливо спускать ее одну в море. Так что я согласен, пусть остается на борту, пока мы не придем в порт.
Джуд кивнул, убедившись, что бунт удалось предотвратить. Однако у него было предчувствие, что, если он не удалит Доминик с корабля, ничем хорошим это не кончится.
– Расходитесь по своим делам, – приказал он. – Сегодня вечером каждый из вас получит добавочную порцию рома.
Сквозь жар лихорадки Доминик ощущала присутствие человека с прохладными руками и тихим голосом. Шли дни, она набиралась сил и вскоре узнала в этом человеке доктора Итана Грэма. Иногда, просыпаясь по ночам, она замечала, что он сидит у ее постели и не сводит глаз с ее лица.
Как-то утром Доминик открыла глаза и обнаружила, что она одна. Впервые за эти дни почувствовав себя здоровой и отдохнувшей, она села в кровати и потянулась.
Дверь в каюту открылась, и на пороге появился мужчина. Увидев ее сидящей в постели, он облегченно улыбнулся.
– Я рад, что вам лучше. Через денек-другой вы совсем поправитесь.
Он был строен, темные волосы откинуты со лба назад, а в карих глазах светилось сочувствие.
– Вы, наверное, доктор Грэм, не так ли?
– Совершенно точно. А вы, мисс Шарбоно, были очень серьезно больны.
Доминик необходимо было выяснить, сколько драгоценного времени она потеряла. Сейчас она была не ближе к заветной цели, чем в тот день, когда впервые оказалась на «Вихре».
– Как долго я была больна, доктор Грэм?
– Три дня. Но особой опасности не было. – Он добродушно улыбнулся. – Но все-таки я должен предостеречь вас на будущее – не плавайте на такие большие расстояния. Я вообще поражен, как вы, такая хрупкая девушка, решились на это.
Три дня, с горечью подумала Доминик. Для дедушки, который так болен, это может означать целую жизнь. Она должна убедить доктора, что достаточно окрепла и может выходить из каюты. Иначе у нее не будет никакой надежды завоевать капитана.
– Доктор Грэм, если бы мне разрешили хоть немного погулять по палубе! Я убеждена, что морской воздух в два счета поставит меня на ноги.
Итан придвинул стул и сел подле нее.
– Может, вы и правы. Я поговорю об этом с капитаном – решения на этот счет принимает только он.
Она посмотрела в ясные честные глаза доктора и спросила себя, как подобный человек оказался на борту пиратского корабля.
– У вашего капитана злой нрав, я боюсь, он не станет особенно считаться с личными желаниями.
Итан с изумлением взглянул на нее и весело расхохотался.
– По-моему, вы первая женщина, которая видит Джуда в таком черном свете. Как забавно.
– Если судить по моим собственным впечатлениям, я как-то не заметила, чтобы он был склонен щадить женские чувства.
Доктор посерьезнел и заговорил – скорее сам с собой, чем с Доминик, хотя та об этом не догадывалась:
– Вы не должны судить его слишком строго. Когда-то Джуд был добрым и верным мужем. Когда его жена умерла, он совершенно переменился и стал таким, каким вы видите его теперь.
Девушка припомнила, как полковник Марсо упомянул о том, что у капитана Гэлланта умерла жена, но Доминик было трудно себе представить этого человека, скорбящим по женщине. Доктор, видимо, знает его не так хорошо, как ему кажется, решила она.
– Вы защищаете его, но я сомневаюсь, стал ли бы он благодарить вас за это. В конце концов, он всего лишь кровожадный пират.
Внезапно на глаза доктора набежала какая-то тень, и он встал. Вид у него был уже не такой дружелюбный.
– Все мы на борту «Вихря» всего лишь кровожадные пираты. Однако вы прекрасно знали об этом, когда вознамерились проникнуть сюда. – Он устало направился к выходу. – Я поговорю с капитаном о вашей просьбе. Я убежден – он разрешит вам прогуливаться по палубе, если вас будут сопровождать.
Доминик почувствовала, что чем-то обидела доктора, а этого ей совсем не хотелось.
– Вы кажетесь совсем не таким, как остальные на этом корабле. Я не могу поверить, что вы одобряете их бесчеловечные поступки.
Итан остановился у двери и обернулся к Доминик.
– А разве кто-нибудь из нас таков, каким кажется? – мрачно осведомился он. – Взять, к примеру, вас. Вы по собственной воле признались, что работали в таверне «Голубой Пес». – Его глаза не отрывались от ее лица. – Однако, глядя на вас, трудно представить, что вы можете заниматься подобным ремеслом.
Доминик опустила голову, прикрываясь от доктора завесой из волос. В который раз ей пришлось пережить унижение, которое навлекла на нее ее собственная ложь. Ей не хотелось, чтобы доктор думал о ней дурно, но сказать правду она не смела. Как бы он ни был добр по отношению к ней, в конце концов, он тоже сообщник капитана.
Когда она подняла голову и взглянула на него, в ее глазах светилась невыразимая печаль.
– Все мы делаем то, к чему принуждают нас обстоятельства.
– Вы делаете то, к чему вас принуждают обстоятельства, а капитан делает то, что считает правильным. – Он произнес эти слова мягко, не имея намерения упрекнуть ее. – Вспомните об этом, когда вам в следующий раз придет в голову судить его, мисс Шарбоно.
Когда доктор удалился, Доминик выскользнула из кровати и обнаружила, что одета в мужскую рубашку, которая доходила ей до колен. Очевидно, это доктор переодел ее во время болезни. Сняв с кровати одеяло, она накинула его на плечи и принялась по всей каюте искать свою собственную одежду.
В дверь постучали, и, когда Доминик открыла, вошел Корнелиус со стопкой одежды.
– Капитан разрешил вам гулять по палубе, но только в сопровождении доктора Грэма или со мной. Я порылся в сундуках и нашел для вас кое-что подходящее из одежды. Может, матросы будут обращать на вас меньше внимания, если вы тоже оденетесь моряком.
Она взяла из принесенной им стопки пару вылинявших голубых штанов с белыми полосками и внимательно их осмотрела.
– Не хотите же вы, чтобы я надела брюки. Это было бы… неприлично, неслыханно… Нет, я не могу этого сделать!
Корнелиус с любопытством посмотрел на нее, отметив про себя краску стыда, залившую ее щеки. С какой стати женщина с запятнанным прошлым, промышлявшая тем, что ублажала мужчин, теперь беспокоится о том, достаточно ли она прилично одета? Наверное, ему никогда не понять, что происходит в голове у женщин.
– Прошу прощения, мэм, но если вы хотите гулять по палубе, вы не должны привлекать к себе внимания. Таково распоряжение капитана.
– А где моя собственная одежда? – сердито спросила Доминик.
– Кок хотел вас порадовать – и выстирал вашу юбку и блузу. А теперь он места себе не находит, потому что они развалились на лоскутки.
Он протянул ей пару коричневых сапог с отворотами.
– Поглядите-ка, – в его голосе зазвучала гордость. – Я даже умудрился найти для вас обувь. Эти сапоги когда-то носил юнга, на вид совсем ваш размер.
Доминик быстро приняла решение: единственный способ увидеть капитана – это выйти из каюты. А выйти из каюты можно, только одевшись так, как требует капитан. Она вздохнула.
– Я не хотела бы показаться неблагодарной после всего, что вы для меня сделали. Я надену все это.
– В таком случае, приготовьтесь. Я скоро вернусь и буду сопровождать вас на прогулке.
Доминик заметно повеселела, шагая по палубе рядом с первым помощником капитана. Ее стройная фигура совершенно потерялась в мешковатых штанах и рубахе, волосы были спрятаны под ярко-красным беретом. Впрочем, ее все равно сопровождали похотливые взгляды и недовольное ворчание кое-кого из команды. Она решила не обращать на это внимания.
– Какой чудесный день, – сказала Доминик, наслаждаясь солнечным светом. – Ведь я родилась и выросла на острове, поэтому обожаю бывать на открытом воздухе. В отличие от многих моих подруг, я никогда не любила заниматься вышиванием и прочими глупостями для благовоспитанных девиц. Я предпочитаю прогулки верхом по плантации…
Она замолчала, боясь, что выдала себя. Но взглянув на Корнелиуса, с облегчением вздохнула, так как его внимание явно было занято совсем другим.
– Эй, вы там, – крикнул первый помощник одному из матросов, – завяжите-ка этот узел заново, может, на этот раз вам удастся затянуть его потуже! Вы же знаете, капитан не терпит на корабле разгильдяйства.
Корнелиус отошел от Доминик, чтобы проверить работу матроса, и она посмотрела на капитанский мостик. Так и есть, капитан был там, словно монарх, обозревающий свои владения. Его взгляд задержался на ней лишь на мгновение, а затем он отвел глаза, как будто она была недостойна его внимания.
В этот момент налетел неожиданный порыв ветра, сорвал с головы Доминик берет и забросил его за ограждение борта. К ее ужасу, достать берет было почти невозможно.
Надеясь, что за ней никто не наблюдает, Доминик наклонилась вперед и попыталась все же дотянуться рукой до берета. Но в тот момент, когда ей уже совсем было удалось его схватить, корабль качнуло, Доминик не смогла удержать равновесия и полетела за борт.
Она с такой силой ударилась о воду, что у нее перехватило дыхание, и она почувствовала, как вода сомкнулась над ее головой. Она стала опускаться все глубже и глубже в соленую пучину.
В безумном страхе она заработала руками и ногами, стараясь вынырнуть на поверхность. Но все ее усилия, похоже, были тщетны. Штаны и тяжелые сапоги тянули ее ко дну.
И когда легкие ее, казалось, готовы были разорваться от нехватки воздуха, Доминик почувствовала, как чья-то сильная рука подхватила ее и быстро вытянула на поверхность воды.
Первый вдох причинил ей боль, и она закашлялась, ухватившись руками за шею мужчины, который ее спас. Силы оставили ее, и она беспомощно положила голову на плечо своему спасителю, думая, что это Корнелиус.
Услышав резкий голос Джуда, Доминик замерла.
– Мисс Шарбоно, вы в порядке?
– Я… Думаю, что да.
Подняв на него глаза, она прочитала в его взгляде укор.
– Что заставило вас сделать такую глупость? – сердито спросил он.
– Берет, – ответила она, обмякая от слабости в его руках. – У меня унесло берет.
– Настоящая сирена из Гомеровой «Одиссеи», – ехидно заметил он, хватаясь одной рукой за веревочную лестницу, брошенную Корнелиусом. Когда они взобрались на палубу, Джуд передал ее своему первому помощнику.
– Корнелиус, – резко бросил Джуд, – проследите, чтобы эта женщина снова не попала в какую-нибудь беду, и попытайтесь держать ее подальше от воды. В следующий раз я позволю ей утонуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30