- Это было так ужасно, Эшли! Я просто не знаю, что сказать Джин Батлер. Мы всегда так дружили. Но когда твоя дочь так внезапно бросает сына твоей подруги, вся дружба может разрушиться. Я просто не могу смотреть ей в глаза! Вчера она устроила в мою честь такой чудесный ланч. Она представила меня всем своим местным друзьям, они тоже были шокированы. Никто, конечно, не посмел спросить, почему моя дочь устроила такое, но все об этом думали. Они просто сидели и таращились на меня.
Эшли нервно улыбнулась, заправила волосы за уши.
- Почему вы не отменили ланч?
- Отменить ланч? - озадаченно переспросила Джеральдина. - Но он был назначен несколько недель назад. Приглашения были разосланы. Как мы могли отменить его?
Эшли посмотрела на Кэма. "Видишь, я тебе говорила!" - прочитал он в ее взгляде.
- Мама, когда происходит стихийное бедствие или побег невесты со свадьбы, можно отменять приглашения даже в последнюю минуту.
Для Джеральдины это было равнозначно богохульству.
- Я никогда не слышала ни о чем подобном. Мы не могли отменить ланч. И, между прочим, он прошел прекрасно, если не вспоминать о том, как они пялились на меня.
Эшли с трудом подавила истерический смешок. У Эрика начался приступ кашля, и Кэму пришлось проводить его на кухню, чтобы привести в чувство. Тем временем Джеральдина доверительно наклонилась к Эшли.
- Эта затея с Эриком не удалась, - громко прошептала она. - Совсем не удалась.
- Неужели? - Эшли была рада, что Кэм вышел из комнаты. Если бы он остался и она встретила его взгляд, ей бы не удалось подавить все более настойчивое желание рассмеяться. - Удивительно!
- А я-то думала, что он подходит мне. Наверное, я хотела слишком многого. - Джеральдина выпрямилась и стала обмахиваться журналом. Ей все еще было жарко после попытки угнаться за Эриком. - Мне очень жаль. Он казался таким внимательным вначале.
Эшли вздохнула и сочувственно посмотрела на мать.
- Может, тебе нужен мужчина постарше?.. - начала она.
- Эшли, дорогая! - изумилась Джеральди- на. - Неужели ты не понимаешь? Мужчинам постарше нужны молодые женщины. Неужели ты думаешь, что, если бы я могла найти пожилого мужчину, воспитанного, достойного, такого, с кем мне было бы хорошо, кто бы действительно понимал меня, я бы тут же не вцепилась в него? - Она щелкнула пальцами, как бы подчеркивая сказанное. - Конечно, вцепилась бы! Но нет, им всем нужны молоденькие куклы. Посмотри хотя бы на своего отца. - Ее синие глаза вспыхнули. - Ну какого черта! Пожилые мужчины привлекают девчонок деньгами. И у меня есть деньги. Почему я не могу вести себя точно так же?
Эшли взяла руку матери в свои.
- Потому что тебе это совсем не нравится, - нежно сказала она.
Джеральдина откинула голову.
- О, я бы так не сказала. В этом есть свои маленькие прелести. Особенно когда люди оборачиваются. Это так забавно. - Она сжала руку Эшли, как будто принимая сочувствие и благодаря за него. - К тому же на официальные приемы нужна пара. Эрик очень кстати в таких случаях.
Внезапно маска превосходства упала с ее лица и в глазах появилось такое смятение!
- Вот почему я хочу видеть тебя счастливой и замужней, дорогая. Чтобы тебе не приходилось испытывать всего этого.
Эшли подавила подступивший к горлу комок и с любовью посмотрела на мать.
- Мама, ты красавица. И более того, ты умная, интеллигентная, в тебе не умерла любовь и любопытство к жизни. Ты просто должна больше ценить себя. Эшли собралась с духом и сказала главное: - Тебе не нужны такие, как Эрик.
К ее удивлению, мать не рассердилась. Она вздохнула и согласно кивнула.
- Ты права. Права. Я должна взять себя в руки и изменить свою жизнь. Робко улыбаясь, она обняла дочку. - О, Эшли, Эшли, я всегда чувствую себя гораздо уверенней, когда поговорю с тобой.
Стоя в дверях, Кэм наблюдал за этой сценой. Он успел услышать достаточно, и услышанное удивило его. Он ожидал, что Эшли превратится в маленькую девочку, запуганную матерью, не способную вести себя по-взрослому. Однако он стал свидетелем обратного.
Очевидно, отношения в семье гораздо сложнее, чем он предполагал.
Эрик протолкался мимо него в комнату.
- Ну, все устроилось? - обратился он к обнимающимся женщинам. - Хорошо. Очень хорошо. Ты идешь с нами, Эшли? Где твои вещи?
- Помолчи, Эрик, - отозвалась Джераль- дина. - Мы еще ничего не обсудили.
- Но у нас теннис в два часа, - заныл Эрик, точно маленький мальчик. Я не хочу опаздывать. Неужели нельзя закончить побыстрее?
Джеральдина по-матерински взяла его за руку.
- Мы все будем делать по порядку и не спеша. Потерпи.
Снаружи донеслись новые звуки, и через несколько секунд в дом ворвался пожилой мужчина в сопровождении соблазнительного вида девицы в довольно откровенном пляжном костюме. Ее надутые губки красноречиво сообщали всему миру о том, как она относится к данному визиту. Мужчина в белых шортах и тенниске, несмотря на редеющие волосы, был очень красив и уверен в себе.
- Ага! - воскликнул он, увидев Джераль- дину и Эрика. - Вот вы где!
- Не шуми, Генри, - возмутилась Джеральдина. - Ты ведешь себя как персонаж из мелодрамы прошлого века.
- Ну а ты вообще принадлежишь к прошлому веку. Бедная жалостливая матушка. Как всегда, трагическое прошлое и безрассудные планы на будущее! Он с отвращением посмотрел на Эрика. - Что дальше, Джеральдина? Ты собираешься жить в шалаше и, сидя на коралловом рифе, ловить рыбу себе на обед?
Глаза Джеральдины метали искры.
- Если мы с Эриком решим поселиться в шалаше, то так и сделаем. А тебя это совершенно не касается.
Вдруг Генри увидел Эшли и бросился к ней, заключил в объятия.
- Моя доченька, мое солнышко, мой ангелочек! - Он откинул голову и печально посмотрел на Эшли. - О, деточка, что же ты натворила?
- Папочка... - Эшли попыталась высвободиться.
- Как ты могла такое сделать? - продолжал отец, будто начиная читать лекцию. - Бедняга Уэсли. Он сломлен, Эш, он конченый человек. Потерянная душа. Он слоняется по дому, как будто дни его сочтены.
- Неужели? - недоверчиво спросила Эшли. Это не отвечало ее представлениям об Уэсли.
- Твой отец не совсем точен, - как обычно, позволила себе не согласиться Кристина, подружка ее отца. - Уэсли действительно ведет себя странно, однако я бы не сказала, что он в трауре. - Кристина, очевидно, не могла представить себе мужчину, скорбящего не по ней. - Когда он понял, что ты действительно сбежала, он стал носиться по дому и рвать твои фотографии. Затем выбросил на лужайку всю твою одежду. Это было очень забавно. Потом уволил привратника за то, что тот не остановил тебя. Он хотел уволить и горничную, но оказалось, что она служит в семье двадцать лет, и мать ему не позволила. - Кристина так смачно хихикала, что даже стала икать. - Это было здорово. Очень здорово. Эшли нахмурилась.
- По твоему описанию похоже, что он в бешенстве, а не в печали.
- Да уж, - вмешался в разговор Эрик, смеясь вместе с Кристиной. - Он больше похож на ограбленного, чем на несчастного влюбленного.
- Эрик, - упрекнула Джеральдина. - Это не совсем точно.
- Пусть говорит, - слабо улыбнулась Эшли. - Зато честно. Нашей семье не хватает честности. - Она оглядела всех по очереди. - Разве я не права?
О молчании, с каким был встречен ее вопрос, можно было бы рассказать отдельную историю. Джеральдина снова взяла руку дочери и ободряюще улыбнулась.
- Ну, все уже позади. У тебя было время подумать. Я уверена, ты приняла правильное решение и готова вернуться и сделать все, что нужно. Так, дорогая?
Эшли вытащила руку и с отчаянием посмотрела на Кэма.
- Я тебе об этом не говорила, - тихо ответила она.
- У нас будет достаточно времени на разговоры, когда мы вернемся в отель. Посидим у бассейна, выпьем чаю. А потом позвоним Бат- лерам и поговорим с ними.
Эшли молча смотрела на свои руки. Ее лицо раскраснелось, но Джеральдина, не замечая ничего, продолжала:
- Но сначала заберем тебя в отель. Тебе нужно привести себя в порядок и надеть что-нибудь поприличнее. - Она с притворным ужасом посмотрела на синий сарафан. - Потом позвоним Батлерам...
- Нет, - сказала Эшли очень тихо. Все уставились на нее, но никто не был уверен, правильно ли ее понял.
- ...и мы скажем им, что ты хочешь извиниться, - продолжала Джеральдина.
- Нет, - сказала Эшли громче, и теперь услышали все.
Наступила тишина. Джеральдина первой пришла в себя и погрозила дочери пальчиком.
- Конечно, ты вернешься. Разве может быть иначе? С Уэсли ты устроена на всю жизнь. Тебе не о чем будет беспокоиться. И мы всегда будем знать, что у тебя все в порядке.
Эшли сидела, не отрывая глаз от своих рук и мотая головой.
Все переглянулись. Генри шагнул вперед.
- Вы идите погуляйте, полюбуйтесь океаном, - решительно сказал он. Теперь я займусь этим делом.
Джеральдина встала.
- Оригинально! - презрительно фыркнула она. - Неужели ты действительно собираешься взять на себя отцовские обязанности? Не поздновато ли?
Однако взяла Эрика за руку и вывела из дома.
- Ну, я-то не уйду, - объявила Кристина. - Правда, мне надо выпить воды. Не говорите ни о чем важном до моего возвращения, ладно?
Икая, она бросилась вон из комнаты. Генри сел рядом с дочерью и обнял ее за плечи.
- Я хочу поговорить с тобой об Уэсли, но сначала надо избавиться хоть на несколько минут от Кристины.
Кэм понял и отправился в кухню, чтобы отвлечь назойливую девицу.
- Папочка, извини меня, - сказала Эшли. - Тебе не кажется, что эта уж слишком молода?
Генри хотел упрекнуть ее в том, что она избегает разговора об Уэсли, но, заглянув в ясные синие глаза дочери, попался.
- Ты права, - печально признал он. - Так странно... Она все время говорит о том, что хочет быть манекенщицей, или о чем-то подобном, и мне до смерти неинтересно. А иные слова, которые она употребляет, - клянусь, это просто иностранный язык.
Эшли улыбнулась и погладила его по руке.
- Всегда можно найти выход, - тихо заметила она.
Но отец, казалось, не слышал. Его мысли уже были заняты собственными проблемами.
- Ты знаешь, на днях я сказал ей, что, когда я был маленьким, у нас не было телевизора. И она с очень умным видом заявила: это, наверное, потому, что в доме не было проведено электричество. Именно так и сказала! - Генри откинулся на спинку дивана, измученный усилиями понять, как работает юный мозг Кристины. - Неужели она думает, что телевизоры просто пылились на полках и никто не знал, что с ними делать, пока не явился мастер и не поставил электрические розетки? Черт побери! Эшли рассмеялась.
- Знаю, знаю. Она прелестна, но я должен как-то избавиться от нее.
- Неужели это так трудно?
- Она прилипла ко мне намертво!
- А ты устрой ее манекенщицей в Лос-Анджелесе. Она будет в восторге. Ведь ты можешь это сделать, у тебя много связей. Как только она войдет в этот мир, она оставит тебя в покое.
- Ты думаешь, получится?
Эшли вздохнула. Если бы все удары судьбы и остающиеся от них шишки можно было сгладить так же легко!
- Гарантирую.
Генри притянул дочку к себе и облегченно рассмеялся:
- Ты - гений. Конечно! Именно так я и поступлю.
Кэм снова стоял в дверях, и эта сцена подтвердила его наблюдения. Эшли не кукла, пляшущая под семейную дудку. Все, что она делает для них, она делает добровольно. И если они имеют над ней эмоциональную власть, то только потому, что она им это позволяет.
В дверях показалась Кристина.
- Эй, вы обещали показать, как есть семена папайи. - Она стерла прилипшие к подбородку черные крошки. - Не понимаю! Они такие противные.
- О, извините, - улыбнулся Кэм. - Наверное, это был мужской плод. Я не посмотрел.
Кристина подозрительно покосилась на него, но не успела привлечь к ответу - появились Эрик и Джеральдина.
- Как успехи? - спросила Джеральдина.
- Что? - Генри виновато поднял глаза, осознав, что ни слова еще не сказал дочери об Уэсли, и пожаловался: - Вы не дали нам времени.
Джеральдина отмахнулась от его протестов.
- Ты, как всегда, отклонился от темы, не так ли? Ладно. Нам некогда.
Она села рядом с Эшли и взяла ее за руку, требуя внимания.
- Послушай, дорогая. Ты должна вернуться к Уэсли, вот и весь разговор. Ты знаешь, что у твоего отца деловые связи с Батлерами. Как ты думаешь, что теперь будет с его компанией? Он не молодеет, он не может начать все заново. Это его жизнь. Ты не должна отнимать у него это. В конце концов, он твой единственный отец.
Эшли, удивленная такой заботой матери о бывшем муже, уставилась на нее. Генри тоже вылупил глаза.
- Ну, Джеральдина, - растроганно сказал он. - Я и не знал, что ты об этом беспокоишься.
- Конечно, беспокоюсь, - резко ответила та. - Меня очень волнует, что станется с тобой, дурачок. Ведь когда-то я была влюблена в тебя. Мы вместе сотворили эту прекрасную дочку. Разве можно все забыть из-за какой-то глупой размолвки?
- Двадцать лет в разводе - несколько больше, чем глупая размолвка, возразил Генри, и в его глазах загорелись веселые огоньки. - Но продолжай, дорогая.
Джеральдина продолжала давить с привычной легкостью:
- Твой отец всегда помогал тебе, а теперь он нуждается в твоей поддержке. Ты не должна подводить его.
Все пристально смотрели на Эшли, ожидая ее капитуляции.
- Нет, - прошептала она снова. Все изумленно раскрыли рты.
- Что? - спросила мать.
Эшли подняла голову и прямо посмотрела на нее.
- Нет, - сказала она громче. - Нет, нет, нет. Я не могу. Не могу.
- Ты не можешь что?
- Вернуться к Уэсли. Я не люблю его. Он мне даже не нравится. Я не могу выйти за него замуж.
- Это бред.
- Я не могу. Мне очень жаль.
Их коллективная ярость могла бы поджечь дом. Кэм почувствовал, что наступил его черед, и вмешался.
- Вы ее слышали, - сказал он, сложив руки на груди. - Она остается здесь.
Джеральдина оглядела его с головы до ног, признавая наконец его присутствие, и надменно спросила:
- А какое вы имеете отношение ко всему этому?
- Могу объяснить. Видите ли, у вас у всех в этом деле свой эгоистический интерес. А я сторонний наблюдатель, и я не заметил, чтобы хоть один из вас думал об Эшли. О том, что нужно ей и что необходимо для ее жизни. Вас волнуют только ваши собственные дела. - Он обвел комнату внимательным взглядом, замечая, кто выглядит виноватым, а кто ищет себе оправдания. - И я здесь для того, чтобы защитить Эшли.
- А вы бы отпустили ее, если бы она решила уйти? - спросил Генри.
- Конечно. Она вольна делать все, что захочет. Она сама должна решить.
Все заворчали, зашумели, но вскоре ушли, и наконец Эшли и Кэм остались одни.
- Что теперь? - тихо спросил Кэм.
Она взглянула на него блестящими глазами.
- Что теперь? - эхом отозвалась она. - Я не знаю. Действительно не знаю.
Она подошла к нему, чувствуя себя маленькой и беззащитной.
- Обними меня, Кэм. Пожалуйста, обними меня.
К вечеру Эшли и Кэм отправились в город, в маленький итальянский ресторанчик, где Кэма знали с детства. Хозяин играл на аккордеоне, официанты пели итальянские песни и арии из знаменитых опер. Эшли и Кэм сидели за столиком, покрытым скатертью в красную и белую клетку, и пили кьянти из бутылок толстого зеленого стекла. Они смотрели друг на друга, и Эшли была уверена, что у нее никогда в жизни не было такого изумительного вечера. Кэм смеялся больше, чем за все три дня, что она его знала. Он шутил и слушал ее невероятные истории. Они держались за руки.
- Ты знаешь, что я чувствую? - спросила она, когда они шли домой в свете тропической луны. - Я чувствую себя так, будто мы живем в кинофильме о второй мировой войне и вот- вот должен вторгнуться враг или герой должен отправиться на опасное задание, и осталась одна, последняя ночь. Ночь, которая им запомнится на всю жизнь.
Он притянул ее к себе и заглянул в глаза.
- Я никогда не встречал такой, как ты, Эшли, - искренне сказал он. - Ты мне очень дорога.
- Я чувствую то же самое, Кэм, - прошептала она и прижалась губами к его рту, доказывая, что она чувствует. Его похвала была всем, что ей необходимо для счастья. Любовь ли это? Она еще не знала.
На Эшли было длинное белое платье с открытыми плечами, которое купила ей Шауни. Романтичная Шауни. Как Эшли полюбила ее! Когда она прошлась в этом платье перед Кэмом первый раз, его глаза засияли и он не удержался и поцеловал ее.
По дороге домой Кэм заглянул в аптеку.
- Все должно быть надежно, - заявил он. - Теперь можно смело заниматься любовью.
И они занимались. Снова и снова. Всю ночь, пока небо не окрасилось первым светом зари. И только тогда они заснули. В конце концов, это была их последняя ночь вместе.
Глава девятая
- Я должна увидеться с Уэсли. Они сидели за обеденным столом в кухне. Кэм посмотрел на нее, но ничего не сказал. Эшли робко улыбнулась. - Ты ведь понимаешь, что я должна поговорить с ним.
Кэм кивнул. Он так ничего и не сказал, но был рад, что она сама решила это сделать. Чем лучше он узнавал ее, тем больше понимал, что его первые впечатления оказались ложными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14