Пирсон бросила на Дину умоляющий взгляд. Маркиза заметила и резко сказала:
— Мосье Грант отдал распоряжение еще на прошлой неделе, до вашего приезда в Париж.
— Мне он ничего не говорил, — упрямо возразила Дина.
— Он ваш муж, — ответила маркиза, как будто это что-то объясняло.
Что ж, она еще обсудит это с Коби, вместо того, чтобы пререкаться на глазах у слуг. Исподволь Дина начала усваивать уроки, преподанные ей маркизой. Еще вчера она не подчинилась бы маркизе и набросилась бы на Коби с упреками. Теперь же она позволила Гортензии одеть себя.
Из ателье они привезли несколько платьев, которые выбрал для нее Коби, и которые прекрасно ей шли. Одно из них было из полосатого шелка бледно-голубых, кремовых и нежнейших розовых оттенков, с овальным вырезом, отделанным кремовым кружевом.
Вокруг талии Дины Гортензия повязала пояс с прикрепленным к нему маленьким турнюром, придававшим фигуре более женственные очертания. Юбка заканчивалась чуть выше лодыжек, открывая голубые шелковые чулки и изящные кремово-розовые туфельки с каблуками в стиле Людовика XV.
Искусный покрой платья зрительно увеличивал грудь Дины, а корсет, который ее заставили надеть, делал ее талию еще тоньше.
После того, как все оглядели девушку и восхитились ее преображением, Гортензия начала колдовать над ее лицом. Сначала нанесла крем, затем слегка припудрила, подкрасила губы бледно-розовой помадой и, наконец, уложила волосы в высокую прическу, оставив вокруг лица несколько тонких локонов.
В завершение Дине вручили маленький кремовый веер, расписанный розами, и велели носить его на руке, применяя только в случае сильной жары.
— Но без резкости. Никакой резкости, — сурово наказала маркиза.
Вся процедура длилась так долго, что за это время Дина могла бы прочесть целую главу из книги Гиббона, подаренной мистером Ван Дьюзеном. А если подобное будет происходить каждый день, то на чтение не останется ни времени, ни сил.
Ей не позволяли ни сесть, ни взглянуть на себя в зеркало. Вместо этого на голову ей снова положили книгу и велели ходить по комнате. Пирсон хмурилась, а маркиза с Гортензией хлопали в ладоши, когда у Дины все получалось, как надо, и огорчались, когда книга падала.
Раздался стук в дверь, и после того, как маркиза затолкнула Дину за ширму, в комнату вошел Коби.
На нем был вечерний костюм по последней французской моде. Коби выглядел в нем так восхитительно, что Дина невольно начала нервничать. В руках он держал маленький кожаный футляр и букет из кремовых роз.
— Леди Дина готова, мадам?
— Да, — ответила маркиза. — Думаю, вы заметите, что она успела измениться к лучшему даже за столь малое время. Миледи — способная ученица. Терпеливая и старательная.
Она подошла к ширме и сдвинула ее в сторону, провозгласив:
— Voila!
Коби взглянул на жену. В ней не осталось ничего от девочки, на которой он женился, и которую привез в Париж. Платье, тщательный и скромный макияж, новая прическа и манера держаться уже изменили ее. Если ее обучение и дальше пойдет тем же темпом, Виолетта изведется от ревности, увидев ее в Лондоне.
— Вы выглядите ослепительно, леди Дина Грант, — серьезно произнес он, протягивая ей футляр и букет. — Думаю, это дополнит ваш туалет.
Его комплимент смутил Дину… хотя она и сочла его простой любезностью. Коби заметил недоверие на ее лице и обратился к маркизе.
— Вы не подпускали ее к зеркалу?
— Как вы и приказали, мосье Грант.
— Отлично. Иди ко мне, Дина, любовь моя. Возьми подарок и раскрой его.
«Строительный раствор, — с иронией подумала Дина, — не забывай о строительном растворе». Она взяла футляр и спокойно произнесла, помня поучения маркизы:
— Спасибо, Коби. Ты оказал мне огромную честь.
Маркиза пробормотала нечто одобрительное, а муж, судя по выражению его лица, догадался, что Дина посмеивается над ними обоими.
Все еще улыбаясь, не слишком скупо, но и не слишком широко — именно так, как учила мадам, Дина раскрыла футляр и обнаружила в нем ожерелье из бледно-розового жемчуга. Теперь ее радость была искренней.
— Ой, какая прелесть, и как идет к новому платью!
Все наставления маркизы вылетели из головы. Дина бросилась на шею к Коби. Он хоть и поморщился, но сказал, подставив щеку для поцелуя:
— Да, я специально подбирал цвет, любовь моя. А теперь позволь мне надеть его на тебя. Сама ты с застежкой не справишься.
— О, да, — пылко воскликнула девушка, а затем, вспомнив о том, чему ее учили, добавила более сдержанно, — С удовольствием.
Дина чувствовала прикосновения его пальцев, пока он надевал ожерелье, и, не раздумывая, наклонила голову и поцеловала его руку.
Коби помедлил мгновение и тихо сказал:
— Откройте зеркало, мадам маркиза, s’il vous plait.
Маркиза подчинилась, Коби нежно развернул Дину к зеркалу, и она впервые увидела свой новый облик.
Неужели это Дина Фревилль? Разве можно так измениться за один день?
В ту ночь маркиза и Коби отвезли ее на бал, словно Золушку, но принц уже выбрал ее, карета не превратилась в тыкву, да и злая сестра у нее была всего одна.
Во время своего пребывания в Париже Дина чувствовала себя действующим лицом театральной пьесы. Но теперь не было занавеса, опускающегося в конце представления, не было плаща, который нужно надевать, чтобы возвращаться в нем по темным улицам к обыденной жизни.
Отныне леди Дина Грант, жена Джейкоба Гранта, вызывала в людях зависть и восхищение, и это стало ее обыденной жизнью.
Восьмая глава
— Он вернулся из Парижа, шеф. Без своей миссис. Вы хотите, чтобы я и дальше следил за ним?
Уокер знал, что его поиски загадочного мистера Хорна, были делом личным, а не официальным, и что он должен отказаться от них и заняться настоящими преступниками. Только вчера комиссар спросил у него о ходе расследования.
— Я еще не нашел его, сэр, но не теряю надежду, — ответил Уокер.
А комиссар со вздохом приказал ему:
— Есть более важная работа, Уокер. Оставьте его в покое.
Что ж, он не собирался никого оставлять в покое. Ни Бейтс, ни остальные констебли не знали о распоряжении комиссара.
— Только не ты, Бейтс, — сказал Уокер. — Он знает тебя в лицо. Пошли за ним Алькотта. Прикажи ему быть осторожным и отчитаться передо мной в конце недели.
Алькотт был осторожен, но этого оказалось мало. Через двое суток Коби понял, что за ним наблюдают. У него было особое чутье — один из странных талантов, о котором не подозревали лондонские аристократы. Кроме фотографической памяти, позволявшей ему с легкостью выигрывать в карты и шахматы, он обладал способностью чуять слежку.
Итак, украдкой поглядывая на преследователя, он легким шагом принялся кружить по улицам и площадям вокруг квартала Мэйфейр, обдумывая, как бы насолить Уокеру.
На следующий день, одевшись как можно неприметнее, он устроил для несчастного Алькотта еще более веселую прогулку. Он довел «легавого» до грязной конторы на краю Сити, снятой на имя мистера Дилли.
Коби представлял себе, какой восторг вызовет это известие в Скотланд-Ярде, и не ошибся. Алькотт ворвался в каморку Уокера, сияя от счастья и лопаясь от гордости.
— Отличная работа, констебль, — похвалил его Уокер. — Продолжай в том же духе, и сообщай обо всех новых открытиях.
Через два дня он вернулся еще более довольным собой и огорошил Уокера очередной новостью.
— Он время от времени посещает какой-то дом в районе доков. Его клерк говорит, будто там происходит что-то странное.
Сначала Уокер решил, что расследование проходит слишком уж гладко, но вскоре отбросил эту мысль.
Однако, он не зря сомневался. Мистер Дилли подробно объяснил клерку, что тот должен говорить своему любопытному новому знакомому.
Коби собирался как следует повеселиться. Разоблачение его не пугало: в то время он считал, что покончил с этим делом раз и навсегда.
Вскоре Алькотт убедился, что мистер Дилли время от времени наведывается в какой-то дом. По словам Алькотта, здание казалось обшарпанным и стояло в стороне от дороги. Ему удалось лишь выяснить, что у хозяев дома очень много детей.
— Дети? — задумчиво переспросил Уокер. — Наверное, какая-то ширма. При чем тут дети? Ты уверен, что это наш человек, Алькотт?
— Уверен, сэр. — Алькотт уже предвкушал повышение в звании.
— Ну да, — заметил Уокер, — и он отправится туда на следующей неделе, надев свой лучший костюм.
Алькотт уже отыскал каморку в доходном доме, где Джейкоб Грант переодевался в подозрительно вульгарный наряд, включающий в себя клетчатые брюки, коричневый пиджак и шляпу-«котелок» — униформу бедных ремесленников.
— Какого черта ему там надо? Мы прочешем этот дом, Бейтс, вот что мы сделаем. В следующую субботу. Выясним, что за игру он ведет. Ты тоже пойдешь с нами, Алькотт.
Подходя к загадочному дому в субботу, Уокер не мог сдержать нетерпение. Алькотт и Бейтс еле поспевали за ним.
Он позвонил. Дверь открыл сгорбленный пожилой человек.
— Полиция! — объявил Уокер. — У меня ордер на обыск, — это была ложь, но большинство людей, с которыми он привык иметь дело, предпочитали верить на слово. — Я хочу поговорить с владельцем или нанимателем.
Старик удивленно моргнул.
— Тут окромя меня никого нету, — дрожащим голосом произнес он. — Я слуга здешний, Паркером меня кличут. Они все в церкви дальше по дороге.
— В церкви? Я должен удостовериться, что в помещении никого нет.
Уокер и его люди ворвались в дом и убедились, что старик говорил правду. Дом был чистым и совершенно пустым. Наверху обнаружились двадцать детских кроватей — по две в каждой комнате.
Уокер пулей слетел с лестницы.
— Где эта церковь, и что они там делают? Зачем сюда приходит Дилли, и где он?
Слуга, которому сам же мистер Дилли и давал указания, ответил:
— Не знаю.
Уокер начал догадываться, что на этот раз он сам с подачи Алькотта уселся в лужу. Но рядом возмущенно сопел Алькотт, и хмурился Бейтс, так что ничего не оставалось, кроме как продолжить поиски.
— Тогда где эта церковь?
Старик объяснил им дорогу, и они ушли.
Церковь нашли сразу. Это было деревянное здание с рифленой металлической крышей, из которого доносились голоса и аплодисменты. В дверях стоял священник с мягким, добродушным лицом. Он пропустил их, удивляясь, что могло понадобиться полицейским на детском празднике.
Церковь была набита детьми; присутствовали и взрослые, причем большинство из них носили форму Армии спасения. Длинный стол у стены ломился от праздничного угощения. Рядом стояла суровая женщина с поджатыми губами.
Мистер Дилли/Хорн/Джейкоб Грант тоже был здесь. На сцене. В своем коричневом костюме бедняка. Его волосы были гладко причесаны. Он выглядел, словно дешевый актер из мюзик-холла… и публика принимала его с восторгом.
Он жонглировал. Затем позвал на сцену одного из мальчишек и принялся вытаскивать цветные платки из его ушей, рта и карманов. Уокер, Алькотт и Бейтс стояли, как громом пораженные. Покончив с платками, фокусник отправил мальчика назад в зал, вытащил из кармана колоду карт и воскликнул:
— Мне нужен еще один доброволец.
Ответом было море взметнувшихся детских рук. Мистер Дилли улыбнулся до ушей.
— Нет, мне нужен мальчик постарше, — объявил он на чистейшем «кокни», заставив Уокера скрипнуть зубами от злости. — Может, вы, сэр? — Он указал на Алькотта, который только теперь начал понимать, что фокусы удаются мистеру Дилли не только не сцене.
— Я запрещаю, — прорычал Уокер. Алькотт с несчастным видом покачал головой.
— Как вам не стыдно, упрямец, — укорил его мистер Дилли. — Неужели вы хотите испортить детям удовольствие? Ну-ка, позовите его, ребятня. Все вместе: «Мистер, выходи!»
Дети заорали хором:
— Мистер, выходи! — размахивая руками и улыбаясь троим мужчинам, мрачность которых казалось очень странной на фоне веселых лиц.
— Ради Бога, Алькотт, иди. Ты втянул нас в эту переделку, ты и расплачивайся.
И Алькотту пришлось расплачиваться. Репертуар мистера Дилли казался бесконечным. За карточными фокусами последовали манипуляции с обручами и монетами. А «гвоздем» программы стало извлечение живого кролика.
В награду Алькотту был вручен бумажный гусарский кивер. Дети умирали со смеху.
Под конец все спели хором «Боже, храни королеву», причем мистер Дилли играл на гитаре. Затем на сцену поднялся священник, поблагодарил мистера Дилли и Алькотта за представление и объявил, что пора приступать к угощению. Дети, как угорелые, бросились к столу.
Одна из девочек подбежала к мистеру Дилли, когда тот спускался со сцены с гитарой в руке; следом за ним брел красный Алькотт в дурацком кивере. Дилли пообещал девочке сыграть и спеть ее любимую песню, а лишь затем направился к Уокеру и Бейтсу.
Кивер Алькотта раздражал Уокера не меньше, чем наглость мистера Дилли.
— Ради Бога, Алькотт, сними это, — прорычал он. — Он же тебя, дурня, целую неделю по Лондону водил. Так зачем лишний раз показывать свою глупость?
Мистер Дилли взглянул на Уокера.
— Вам достаточно было просто задать вопрос, инспектор, — спокойно сказал он. — Я бы ответил, что финансирую приют для брошенных детей и сирот. С помощью Армии спасения и отца Ансельма.
Отец Ансельм, лицо которого теперь стало гораздо менее добродушным, заметил:
— Уверен, что все присутствующие меня поддержат, когда я скажу, как многим мы обязаны мистеру Дилли. Он не только дает нам деньги. Как вы только что видели, он не жалеет и своего времени.
— Святой мистер Дилли, — прошипел Уокер сквозь зубы.
— О, да. А теперь, джентльмены, время пить чай. Насколько я понял, вы офицеры полиции, которые преследовали преступника и ошиблись адресом. Следуйте за мной.
Не успел Уокер ответить, как Алькотт схватил чашку чая с бутербродом, а Бейтс не замедлил последовать его примеру.
Неожиданно Уокер остался с мистером Дилли наедине.
— Вам меня обмануть не удастся, — в гневе воскликнул он. — Вы водили Алькотта за нос, а мне следовало проверить его информацию, прежде чем являться с обыском.
Коби кивнул.
— Вот именно, — сказал он, а затем поднял гитару, сыграл несколько аккордов известной баллады и приятным баритоном пропел, — Хочешь знать, который час, спроси у полисмена.
— Очень смешно, — рявкнул Уокер. — Но вы мошенник, Грант, Дилли, Хорн, как бы вы ни называли себя, и я это знаю. Когда-нибудь я выведу вас на чистую воду, пускай хоть целая толпа идиотов называет вас святым праведником.
— Вполне с вами согласен, — заявил Коби. — Насчет святости. Это весьма далеко от истины. Как жаль, что вам не понравились мои фокусы. Мои сводные братья и сестры их обожали.
— Мне не нравятся ваши фокусы ни на сцене, ни на лондонских улицах, мистер Грант… если это ваше настоящее имя.
Коби пробежался по гитарным струнам и ответил:
— В том-то и дело, инспектор Уокер. У меня нет имени. Можете называть меня как угодно. Почему бы вам не выпить чая с булочкой, как вашим коллегам? После еды вы почувствуете себя лучше
— Ваша булка у меня в горле застрянет, — огрызнулся Уокер. — Хотел бы я знать, что за игру вы ведете, Грант? Скажите мне.
— Жизнь, — с усмешкой ответил Коби. — Жизнь — моя игра, Уокер, и я сам устанавливаю в ней правила. Как и вы. А ваше начальство знает, что вы нарушаете приказы, преследуя меня? Нет, можете не говорить, у вас все на лице написано. Вы ничем не лучше меня, Уокер, но только не признаетесь.
Только теперь Уокер понял, что такое жажда убийства. Он отвернулся и приказал Алькотту и Бейтсу следовать за ним. Когда они уходили, мистер Дилли пел обещанную песню для маленькой девочки, которая смотрела на него, словно на Всемогущего Господа.
Леди Дина Грант не считала своего мужа Господом Всемогущим, но очень обрадовалась, когда он приехал забрать ее из Парижа после проведенных здесь трех недель.
В свете ее сопровождал близкий друг маркизы, шевалье де Соль, и Дина посетила столько домов в предместье Сен-Жермен, что у нее голова шла кругом. Никого не удивляло, что муж расстался с ней после медового месяца, не продлившегося и недели. Чего еще ждать от американца? Без сомнения, он делает деньги. А любовь подождет. Тем более, они так молоды, особенно миледи.
Все считали миледи Дину или миледи Грант, как ее чаще называли, очаровательной. И ее очарование росло с каждым днем.
Когда приехал Коби, она вышла к нему изящной походкой, как учила ее маркиза, опустила ресницы, протянула ему руку для поцелуя и поприветствовала его с хладнокровием признанной красавицы, за спиной у которой множество сезонов.
Коби склонился к ее руке.
— Поздравляю вас, леди Дина, вы потратили время не зря.
Дина ответила по-французски: после отъезда мужа она только на этом языке и разговаривала. Так велел Коби.
— Еще один месяц, — хвалила ее маркиза, — и вас нельзя будет отличить от парижанки.
Так она и сказала Коби, когда Дина ушла переодеваться. Этим вечером они собирались на прием в Британское посольство. Посол был другом как мистера Джейкоба Гранта, так и маркизы де Шеверней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20