А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


OCR Angelbooks
Аннотация
Сьюзан Йорк отпавляется в кругосветное путешествие на роскошном белом корабле, в первом классе. Так уж получилось, хотя Сью всего лишь учительница словесности, бывшая воспитанница приюта при монастыре. На пароходе девушка впервые в своей жизни влюбляется. Нет, не в богача и аристократа, а в скромного секретаря старого лорда. Джулиан красив и… робок. Ведь он считает Сью настоящей принцессой. И все было бы хорошо, но в их идиллические отношения вмешивается неотесанный и грубый Майкл Беннет…
Стефани Лоуренс
Как узнать принца?
Пролог
Высокая, очень худая девушка решительно и резко укладывала вещи в чемодан. Чемодан был невелик размером, вещей было совсем немного.
За прикрытой дверью спальни послышался какой-то шорох.
— Отти? Детка, если ты готова, то отец Маркус на своей машине…
— Я спущусь, когда буду готова. Не мешайте мне.
Девушка подошла к зеркалу, мрачно посмотрела на сиротливо прижавшиеся друг к другу пузырьки и баночки. Не густо. Тальк, одеколон и дезодорант без запаха. И даже это ей больше не пригодится.
Неожиданный скрип заставил суровую девушку вздрогнуть и обернуться. Дверца гардероба слегка приоткрылась, на пол с вешалки сползло серебристое платье…
Бал, серебряное платье, вальс с Джимми Реем — как это все теперь далеко от нее. Пройдет немного времени, она забудет вообще все, что связано с ее нынешней и прошлой жизнью… Как смешно звучит в середине двадцатого века: Христова невеста.
Неожиданно тонкие губы девушки сжались еще сильнее. Она пробормотала:
— Они сказали, одну вещь можно взять с собой на память. Они же не сказали, ЧТО это должно быть!
В следующий момент девушка решительно подхватила серебристое чудо с пола, безжалостно свернула его в тугой комок и сунула в крошечный чемодан, на дно, под белье.
Через три минуты Отти Смит спустилась вниз, в гостиную. Навстречу ей поднялся невысокий толстячок в сутане католического священника.
— Я готова, святой отец. Тетя Полли, прощайте и храни вас Бог.
— Отти, девочка, а может, все-таки…
— Пойдем, дочь моя. Прощайте, миссис Квикл. И не нужно плакать. Ваша племянница сделала отличный выбор.
Они вышли из дома вместе, высокая худая девушка и смешной толстячок в сутане. Миссис Квикл шмыгала носом и махала абсолютно прямой спине своей племянницы.
Племяннице миссис Квикл было девятнадцать лет, и она уезжала из своей родной деревушки Роузбенд, Уэссекс, чтобы постричься в монахини.
Русские недавно запустили в космос спутник и авторитетно заявили, что Бога нет, но Отилия Смит не собиралась доверять русским на слово…
1
Сьюзан Йорк обозрела витрину с сумочками всех цветов и размеров и тяжело вздохнула. Сумочки были ей не нужны. Совсем.
Сумочки носят вместе с туфлями, платьем, шляпкой, шарфиком на шее, и все это должно сочетаться, а Сью Йорк, дожив до двадцати трех лет, понятия не имела, КАК ИМЕННО это все должно сочетаться. Шляпки она не носила, туфли у нее были одни, черные, на шпильке, и в особенно важные моменты жизни Сью подкрашивала их черным фломастером, а сверху — бесцветным лаком для ногтей.
Шляпки… Сумочки… Вот ведь ерунда какая!
Сью вздохнула и отправилась дальше. Словно маленький, но очень упорный ледокольчик, она рассекала лондонскую толпу. Толпа спешила — Сью нет. Ей больше некуда было спешить.
Сегодня Сью была баснословно богата. У нее в кошельке лежали двести английских фунтов. Никогда в жизни она не держала таких денег в руках, более того, никогда в жизни ей не приходилось распоряжаться такими деньгами.
Сегодня Сью Йорк была совершенно свободна и могла себе позволить — да все, что угодно! Никогда в жизни у нее не было столько свободного времени, и она опять-таки понятия не имела, как этим самым свободным временем распоряжаются.
Сегодня весь мир лежал у ног Сьюзан Йорк. Жаль только, что сам мир об этом и понятия не имел.
Сегодня, двадцать четвертого мая 19… года Сьюзан Йорк была уволена с должности преподавателя литературы и словесности для младших воспитанников. Ей выдали жалованье за три месяца плюс пособие по увольнению. Все вместе — ровно двести фунтов.
Вот, собственно, и все.
Поначалу она страшно расстроилась, но природный оптимизм взял свое, и Сьюзан решила махнуть рукой на свалившиеся на нее неприятности. Она чувствовала себя свободной и богатой.
Таковой она себя чувствовала ровно до первого магазина на Пикадилли. Беглый осмотр витрины показал, что с известным шиком она может позволить себе только пресловутую сумочку (для коктейля, размером с пачку сигарет, расшита бисером, металлической нитью и брюликами, не всякий носовой платок в ней поместится), либо шарфик (размером с тот самый носовой платок), либо набор из трех заколок для волос (черепаховые, с золотым тиснением). Заколки были ей не нужны в принципе, потому что мисс Йорк была острижена очень коротко. Когда она была в джинсах, ее принимали за мальчика.
А в джинсах, надо заметить, она ходила большую часть своей взрослой жизни.
Сью брела в толпе и улыбалась воспоминаниям.
В приюте святой Магдалены всем заправляли три монахини. Сестра Фелиция была директором, сестра Долороса заведовала хозяйственной частью, а сестра Отилия занималась воспитанницами. Воспитанниц было не очень много. Приют был маленький и существовал в основном на деньги от пожертвований.
Обычно в маленьком каменном домике за монастырской оградой жили пятнадцать — двадцать девочек от пяти до четырнадцати лет. Это были дети из неблагополучных и неполных семей, а еще те, кто остался сиротами. Сью была среди них исключением, потому что провела здесь всю жизнь, с самого рождения.
Орущий, яростный и красный от возмущения кулек обнаружил на крыльце монастыря садовник Хорес. Он, вообще-то, был глухим, но этот крик услышал. В дешевых, но чистых пеленках извивалась и голосила девица приблизительно двух недель от роду. Хорес принес ее сестре Фелиции, та передала ценное приобретение сестре Отилии и сестре Доло-росе, а сама отправилась звонить в полицию.
Полиция тогда, двадцать три года назад, сделала все, от нее зависящее, но непутевую мамашу так и не нашли. Ее искали и потом, пока ничего не ведающая Сью носилась по изумрудным газонам, помогала Хоресу поливать «цыточки», училась вышивать золотой нитью, подкладывала дохлых мышей в спальню к старшим девочкам, зубрила строки Шекспира и католических псалмов на латыни, удирала через ограду в кино и отбывала многочисленные епитимьи, стоя на коленях на рассыпанном горохе… Одним словом, мать Сьюзан Йорк так и не нашли, и этот факт совершенно Сью не волновал. И не волнует до сих пор.
Она чувствовала некоторые угрызения совести. По всем канонам классики ей полагалось испытывать необъяснимое и непобедимое желание увидеть свою мать и узнать имя своего отца, но Сью ничего не могла с собой поделать. Ей это было неинтересно.
У нее было целых три матери, толпа сестренок, папа-дед-дядя Хорес, целый сад в распоряжении и вся жизнь впереди. Сколько Сью себя помнила, она никогда в жизни не засыпала в слезах, всегда с улыбкой.
Сестра Фелиция была строгой мамой, сестра Долороса — доброй и немножко бестолковой мамой, а сестра Отилия — просто супермамой. Она всегда знала, что натворило «божеское наказание» еще до того, как ей докладывали о случившемся, она всегда начинала поить Сью горячим чаем с малиной за день до простуды, она всегда знала, где именно Сью взбредет в голову перелезть через ограду, даже если сама Сью об этом пока и не помышляла.
Сью рассмеялась, и сразу несколько человек посмотрели на нее с удивлением. Она не смутилась, встретила изумленные взгляды все той же радостной улыбкой и пошла дальше.
В четырнадцать лет девочки обычно покидали монастырский приют. Сью поступила в колледж, как и ее подруги, но родных стен не покинула. У нее просто не было другого дома. Сестра Отилия к тому времени уже доверяла ей занятия с младшими девочками. Благодаря такой практике Сью запросто сдала экзамены в педагогическом колледже, а в двадцать лет поступила на свою первую и единственную настоящую работу, имея на руках диплом с отличием и превосходные рекомендации. Ее взяли преподавателем в небольшую частную школу, существовавшую в Лондоне аж с прошлого века. Сестры-монахини сообща радовались за «божеское наказание», считая, что уж в таком солидном заведении все пойдет на лад. Все и шло на лад, но вчера школу закрыли. Сегодня с утра всем выдали деньги, написали рекомендации — и все.
Сью вздохнула. Надо будет сообщить сестре Отилии и остальным. Сестра Фелиция наверняка заподозрит в случившемся вину самой Сью, сестра Долороса будет охать, сокрушаться и пить валерьянку, а сестра Отилия… что ж, она виду не покажет, но расстроится больше всех.
Относительно своего будущего Сью не очень переживала. Она вернется в монастырь и будет снова учить младших девочек. Собственно, теперь и старших тоже. Опыта у нее набралось достаточно, желание есть…
Но сейчас ей мучительно хотелось сделать что-нибудь этакое. Купить какую-то шикарную вещицу. Прокатиться с шиком на такси. Пойти в ресторан, непременно шикарный. Последнее отпадало в полуфинале, так как в шикарные рестораны не ходят в кроссовках, джинсах и футболках.
Нет, нужно что-то особенное, что-то такое, что запомнится на всю жизнь!
Сью продолжала размышлять, что бы это могло быть, когда взгляд ее уперся в небольшую витрину.
В пенопластовом океане плыл белый лайнер. Огромный, стройный, сверкающий никелем поручней, с маленькими красными шлюпками, свисающими на талях по бортам. С флагом на мачте. С бассейном на задней палубе. Самое же великолепное заключалось в том, что по палубам белоснежного чуда прогуливались люди. Малюсенькие, не больше полмизинца Сью, дамы в настоящих платьях, с крошечными зонтиками. Широкоплечие кавалеры (почему-то все сплошь во фраках). На верхней площадке стоял крошка-капитан с роскошными усами. В одной руке у него была подзорная труба, в другой курительная трубка с длинным мундштуком.
И золотые буковки на носу корабля. «Королева Виктория».
Разумеется, Королева. Такой корабль не может называться никак иначе. Только Королева и только Виктория.
Ошеломленная и восхищенная Сью застыла у витрины, не в силах шагу больше сделать. Потом она осторожно подняла глаза, ища вывеску. Одна из табличек, болтавшихся в самом верху витрины, гласила, что это «Туристическое агентство Старлайт», а вторая извещала, что на «Королеву Викторию» осталось всего пять билетов. Один первого класса, один второго и три третьего. На билеты первого класса объявлена суперцена сезона — сто девяносто девять фунтов.
Сью не раздумывала ни одной секунды. Колокольчик на входной двери звякнул, рыжий юноша привычно улыбнулся посетительнице, придвигая ей проспекты туристических маршрутов «На автобусе по Старой Англии», но Сью даже не взглянула на них.
— На «Королеву Викторию». Первый класс еще остался? Будьте добры.
Рыжий юноша посмотрел на Сью с уважением и принялся оформлять документы.
Через пятнадцать минут Сью направилась к двери, сжимая в кулаке конверт с билетом и всеми необходимыми бумажками. На пороге она оглянулась.
— Совсем забыла. А куда мы плывем?
Во взгляде рыжего юноши появилось нечто, напомнившее Сью сестру Отилию, когда она в детстве щупала девочке лоб во время простуды. Легкая тревога и бесконечное участие.
— Э-э-э… я думал, вы в курсе, мэм… Это кругосветный круиз. Отплытие через три дня. Автобус фирмы отвезет вас в Ярмут, оттуда вдоль Европы вниз, до Африки, Кейптаун, затем Австралия, Новая Зеландия, Япония, США, Латинская Америка… Через полгода вы вернетесь к родным берегам.
Сью расслабленно кивнула. Потом вдруг вытаращила глаза и обернулась к рыжекудрому клерку.
— Полгода, весь мир — и двести фунтов?! Так не бывает!
Рыжий обрел утраченное профессиональное благодушие.
— Очень много юбилеев, мисс, и все одновременно. Юбилей Ее величества королевы Виктории, тридцать лет, как был спущен на воду сам лайнер, десятилетие нашей фирмы, ну, и, наконец, восемнадцать лет Фатиме.
— Чего?! То есть, я хотела сказать, а кто такая Фатима?
Рыжий опять заволновался за душевное здоровье клиентки, это было видно по его глазам.
— Ну как же, мисс, неужели вы не слышали ее песню «Сорви цветок моей любви»? Она всегда поет в таких прозрачных шароварах и чадре, а еще на ней золотые ожерелья и браслеты…
— Вспомнила. Не то чтобы я ее часто видела… У нас дома не очень любят смотреть телевизор. Так вы говорите, ей восемнадцать исполнилось? И что?
— Как что? Ее папочка — шейх, нефтяной король и миллиардер. Он подарил ей кругосветное путешествие на любимом корабле английской аристократии. Нам достались последние билеты.
— Странно. Я бы на ее месте пригласила друзей и родственников.
— Я бы тоже, хотя сомневаюсь, что сумел бы набрать так много народу. Но Фатиме хочется войти в лондонские высшие круги, так что всех своих друзей она поселила во втором классе, третий ее вообще не интересовал, а весь первый класс был именным, но некоторые отказались заранее, так что мы смогли продать билеты. Честно говоря, они уже были выкуплены, так что с нашей стороны это не слишком…
Рыжий вдруг зарделся и покаянно опустил голову. Сью спокойно кивнула.
— Да. В принципе, это называется спекуляцией. Но с другой стороны, цена вполне божеская. А сколько они стоят на самом деле?
— Пятьдесят тысяч фунтов.
Сью осторожно взялась за косяк двери, проникновенно посмотрела на приунывшего клерка и тихо, с благоговением прошептала:
— Вы святые!
После чего поспешно покинула магазин. Разумеется, ей приходилось охотиться за самыми разными скидками на самые разные товары, но скидка в девяносто девять с половиной процентов… Хорошо быть шейхом! Во сколько же ему обошелся весь круиз? Нет, лучше не думать.
Сью вприпрыжку припустила домой. Вот это уж она точно запомнит на всю жизнь.
Она прошла в заднюю калитку монастырского садика, пробежала по песчаной дорожке и вихрем ворвалась в маленький домик, где Хорес, мурлыкая себе под нос, вязал из прутьев ивы очередную метлу. Целый склад уже готовых метелок помещался под навесом позади домика, но Хорес настаивал на том, что метла — товар ходовой, не успеешь оглянуться, как будет нечем мести дорожки.
Седовласый садовник почти совсем оглох, но приучился ориентироваться на какие-то другие чувства и потому обернулся навстречу Сью почти в тот самый миг, как она вошла в домик.
— Это ты, малявка?
— Это я, ворчун.
— Как дела? И не вздумай кричать мне в ухо, как в прошлый раз. У тебя очень пронзительный голос.
— Вот спасибо, папа Хорес! А мне-то врали, что он у меня звонкий, словно птичьи трели…
— Во-во, я и говорю. Навроде дрели. Она тоже пронзительная.
— Меня уволили.
— Чего?
— Уволили!!! Рассчитали!!! Выгнали!!!
— Куда прыгнули?
— Ох, папа Хорес, я все-таки покричу вам на ухо. МЕНЯ УВОЛИЛИ!
— Ну и бес с ними, прости, Господи. Не зря старая Отти велела мне подготовить тебе правое крыло флигелька. Я врезал новый замок и повесил новые ставни. А сестра Долли уже постелила белье.
Сью подбирала рассыпавшиеся по полу ивовые прутья, с веселым ужасом пытаясь понять, как это удается сестре Отилии. Она опять все знает за день до того, как ей скажут!
— Иди, коза. Малышня ушла в парк со старшими девицами, так что мои старушки сейчас более-менее свободны. Расскажешь им все, да не хорохорься! Они ведь переживают за тебя. Вины твоей в случившемся нет, но каждой матери хочется, чтобы дитя прожило спокойную и гладкую жизнь. А у тебя целых три мамаши, чтоб я лопнул.
С этими словами Хорес отвернулся и снова занялся своими метелками. Сью чмокнула его в макушку, хихикнула в ответ на сердитое ворчание и отправилась на поиски сестер.
Каждый, кто попадал в сад монастыря святой Магдалены, неизменно в изумлении замирал на месте и недоверчиво оглядывался по сторонам. Казалось невероятным, что здесь могло быть так тихо, ведь за высокой каменной оградой раскинулся почти самый центр Лондона. Еще более невероятным казалось то, что здесь так много цветов и птиц. Англия вам не Карибский архипелаг, и, тем не менее, здесь цвели орхидеи, магнолии и гибискусы, дикий виноград обвивал все, что только мог обвить, а птицы просто-таки соревновались, кто громче и дольше пропоет. Одним словом, Господь Бог явно благоволил к маленькой католической обители, и все ее обитатели знали об этом и ценили подобное благоволение.
Сью прекрасно знала, где искать сестер. Долороса наверняка в бельевой, перекладывает накрахмаленные простыни сухими веточками лаванды и шепотом считает наволочки. Фелиция обложилась бумагами у себя в кабинете и сладко дремлет, вздрагивая и торопливо открывая глаза при каждом подозрительном шорохе. Отилия… нет, вот о сестре Отилии никогда нельзя знать заранее. Все зависит от того, какая из воспитанниц сейчас занимает ее мысли…
— Сью!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15