А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


И кроме того, разве швед Ферзен — друг, чья преданность королеве, как поговаривали, заходила дальше дружбы, — не был во Франции рядом с Марией Антуанеттой, торопя и подталкивая ее, не взял на себя труд заказать постройку карет и даже послужить кучером, чтобы вывезти королеву из Парижа?
Королева, кстати, была гораздо больше короля заинтересована в том, чтобы покинуть Францию.
Вслушайтесь в тот крик 18 апреля 1791 года, в коем выразилась воля всего народа: «Мы тоже, государь, любим вас, но только вас».
Ведь королеву — в тот день, когда дофиной она появилась на балконе ратуши, она видела у своих ног двести тысяч влюбленных в нее — теперь не только разлюбили, но и возненавидели; в 1789 году ее прозвали «Госпожа Дефицит», в 1792 году прозовут «Госпожа Вето».
Королеву ненавидели все: конституционалисты, республиканцы и эмигранты. Она знала, что граф д'Артуа и граф Прованский ни много ни мало хотят низложить короля, назначить регента, а ее выслать в Австрию или, что гораздо хуже, заточить в монастырь.
Какую только грязь не лили на нее по поводу г-жи де Ламбаль и г-на Артюра де Диллона, г-жи де Полиньяк и г-на де Куаньи! Она попала в такую скверную историю с г-ном де Роганом, историю с ожерельем, что ей, несчастной женщине, было позволено хитрить; не важно, была она виновна или даже невиновна.
Вот почему в январе 1791 года было решено бежать. В феврале король писал г-ну де Буйе:
«Я должен сообщить вам предложения г-на де Мирабо; нашим посредником будет граф де Ламарк», — и прибавлял: «Пусть эти люди недостойны уважения, но я щедро заплачу Мирабо, и, полагаю, он сможет мне помочь».
«Оплатите золотом измену Мирабо, — отвечал г-н де Буйе. — Он ловкий негодяй и может из алчности исправить то, что натворил из мести, но не доверяйте Лафайету, этот восторженный прожектёр, опьяненный успехами политика, наверное, способен стать главой партии, хотя неспособен быть опорой монархии».
Заметьте, что г-н де Буйе был кузеном Лафайета, но, как видим, родство не лишало его проницательности. В конце апреля король снова писал г-ну де Буйе:
«Очень скоро я уеду со всей своей семьей в одной карете и уже тайно велел построить ее для этой цели».
«Вместо этой специально построенной берлины, что обязательно будет привлекать внимание, — отвечал г-н де Буйе, — по-моему, Вашему Величеству благоразумнее было бы воспользоваться двумя английскими дилижансами».
В то время английские дилижансы использовались в качестве почтовых карет. Совет был хорош, но королева не позволила Людовику XVI им воспользоваться. Она не хотела расставаться с ним, а самое главное, не желала разлучаться с детьми.
Далее г-н де Буйе писал:
«Особенно постарайтесь, государь, чтобы рядом с Вами был человек умный и сильный, способный быстро принимать решения и выполнять их, способный помочь Вашему Величеству советом в тех опасностях, что могут возникнуть в подобном путешествии. Если Вашему Величеству неизвестно, где найти такого человека, то я его указываю: это маркиз д'Агу, майор французской гвардии».
Король принял этот совет. Позже мы узнаем, почему г-на д'Агу не оказалось в Варение.
В третьем письме король отдал г-ну де Буйе приказ подготовить смены лошадей на пути из Шалона в Монмеди; его замысел состоял в том, чтобы обогнуть Реймс, где он короновался и потому мог быть легко опознан, и двигаться через Варенн.
Господин де Буйе ответил, что король может, проезжая через Реймс, задернуть шторы кареты и что он с трудом понимает, почему его величество упорствует в своем первоначальном намерении. В двух пунктах вареннской дороги нет почтовых станций, и туда нужно будет пригонять лошадей. Кроме того, войска редко появляются на этой дороге, идущей в объезд; придется располагать там специальные отряды, и те могут вызвать подозрения.
Король был непреклонен. Он послал г-ну де Буйе миллион франков ассигнатами, чтобы возместить расходы, которых потребует передвижение войск и закупка фуража, и приказал ему отправить умного и смелого офицера провести разведку дороги, ведущей, минуя Варенн, из Шалона в Монмеди.
Получив столь решительный приказ, г-н де Буйе будет вынужден лишь исполнять его. 10 июня он выслал на разведку дороги г-на де Гогела; для этого поручения требовался смелый и умный офицер, каким и был г-н де Гогела.
Под командованием г-на де Буйе находились войска, расположенные в Лотарингии, Эльзасе, Франш-Конте и Шампани. Под его началом была и часть границы, простиравшаяся от Марны до Мёзы. Девяносто батальонов и сто четыре эскадрона подчинялись его приказам. Правда, ему необходимо было отобрать людей, удалить из частей как можно больше французов, то есть патриотов, и прибегнуть к услугам иностранцев.
В назначенный день войска выступили в поход.
Поэтому мы и видели, что артиллерийский обоз из шестнадцати пушек двинулся на Монмеди; немецкий королевский полк пошел по дороге на Стене; один гусарский эскадрон пришел в Дён, а другой — в Варенн, тогда как отдельный отряд в пятьдесят человек под командованием г-на де Шуазёля выдвинулся в Пон-де-Сом-Вель, где король и встретился с этим авангардом. Потом в Сент-Мену прибудет отряд драгун под командованием г-на Дандуана.
В Клермоне расположился второй отряд во главе с г-ном де Дама.
В Варение будут ждать смена лошадей и гусарский эскадрон под началом господ де Буйе-сына и де Режкура.
Наконец, в Стене займет позицию г-н де Буйе-отец собственной персоной. Устроив все таким образом, король сообщил г-ну де Буйе, что отъезд намечен на 19 июня.

XXVIII. ОТЪЕЗД

Дату отъезда меняли раза три или четыре.
Сначала предполагалось выехать 11 июня; но побоялись г-жи де Рошрёль, горничной дофина; она была любовницей г-на де Гувьона, адъютанта Лафайета и дежурила во дворце до 12 июня.
Выезжать 11 июня было рискованно. 15 июня австрийцы должны были выдвинуться к французской границе и занять позиции в двух льё от Монмеди. И отъезд перенесли на 15 июня. Вечером этого дня король должен был отправиться в путь в обычной карете: большая дорожная берлина должна была ждать его в Бонди.
Если король не приедет в Бонди в два часа ночи — значит, он задержан при выходе из Тюильри или у городской заставы. В этом случае страж берлины должен был во весь опор гнать экипаж, сделав остановку лишь в Пон-де-Сом-Веле, и оттуда дать знать г-ну де Шуазёлю, что затея провалилась. Господин де Шуазёль сообщит об этом г-ну Дандуану, г-н Дандуан — г-ну де Дама, а тот — г-ну де Буйе, и все они примут меры для своей безопасности.
Господин де Буйе, получив эти новые инструкции, в соответствии с ними сделал новые распоряжения. Господин де Шуазёль тут же выехал в Париж.
В столице ему надлежало ждать приказов короля и за двенадцать часов до его выезда отправиться в обратный путь. Людям и лошадям г-на де Шуазёля следовало быть в Варение утром 18 июня.
Девятнадцатого июня, свежие и отдохнувшие, они должны были выступить из Варенна и ожидать короля на ферме, расположенной на полпути между Варенном и Нёвийи. Напомним, что в Варение почтовой станции не было. По прибытии короля гусары сменят лошадей, взятых на станции в Клермоне, и проводят королевское семейство в Дён. Таким образом, замена упряжки произойдет быстро и без затруднений.
По возвращении г-н де Шуазёль — нам уже известно, что ему следовало выехать из Парижа на двенадцать часов раньше короля, — примет командование над сорока гусарами, стоящими в Пон-де-Сом-Веле. Оттуда он, дождавшись короля и его семьи, проводит их до Сент-Мену. Там гусары, уступив место драгунам, перекроют дорогу. И никто уже не сможет преследовать короля.
Через сутки этот приказ отменят, ибо предполагалось, что за это время король окажется за пределами Франции. Господин де Шуазёль получит подписанный королем приказ, который даст ему полномочия в случае необходимости прибегать к силе. Он раздаст солдатам шестьсот луидоров.
Четырнадцатого июня г-н де Буйе, находившийся в Лонгви, получил письмо короля. Отъезд откладывался на сутки. Чем объяснялась эта новая отсрочка? Сейчас мы объясним. Причина, действительно, была серьезная.
Людовик XVI должен был получить деньги по цивильному листу лишь утром 20 июня и, будучи королем прижимистым, не хотел терять эту часть своего пансиона. Если Париж стоит мессы, по словам Генриха IV, то шесть миллионов, по мнению Людовика XVI, стоили того, чтобы задержаться на день.
Этот повод, сколь основательным он бы ни был, привел в отчаяние г-на де Буйе. Ведь пришлось по всему маршруту высылать контрприказы. Вместо двух дней, подставы должны были ждать три дня и три дня должны были квартировать войска. Но, тем не менее, приходилось брать в расчет это обстоятельство.
Двадцатого июня г-н де Буйе прибыл в Стене, где нашел немецкий королевский полк. Нам уже известно, что в тот же день гусары из Пон-де-Сом-Веля явились в Сент-Мену, предваряя приезд драгунов. Мы знаем от г-на Друэ, какое впечатление произвело их нежданное появление.
И нам также известно, что второй отряд гусар прибыл в Варенн. Впечатление, произведенное ими в Варение, было не менее сильно, чем в Сент-Мену.
Теперь взглянем на то, что в эти последние дни происходило в Париже.
Мы уже писали, что королева взяла на себя миссию плести интриги, и она выполняла свое обещание — интриговала изо всех сил. Прежде всего она предоставила белых лошадей, чтобы впрячь их в триумфальную колесницу с прахом Вольтера.
Девятнадцатого июня она с дофином совершила прогулку, проехав по кольцу внешних бульваров. 20 июня она спросила министра иностранных дел г-на де Монморена:
— Вы видели мадам Елизавету? Она меня сильно огорчает; я только что от нее и сделала все возможное, чтобы уговорить ее прошествовать с нами в процессии праздника Тела Господня, но она решительно отказывается. Постарайтесь же, чтобы ради своего брата она принесла в жертву собственные предрассудки.
В тот же день, случайно встретив командующего национальной гвардией, она насмешливо осведомилась:
— Послушайте, сударь, неужели в Париже все еще говорят о бегстве короля?
— Нет, ваше величество, теперь все полностью уверены в преданности короля Конституции и его любви к своему народу, — ответил командующий.
— И они совершенно правы! — воскликнула королева и на прощание одарила его своей самой ласковой улыбкой.
Потом все занялись приготовлениями к отъезду.
Семнадцатого июня, когда бывший гвардеец г-н де Мустье прогуливался в саду Тюильри, к нему подошел незнакомец и от имени короля пригласил следовать за ним. Господин де Мустье повиновался; через десять минут он предстал перед королем.
Людовик XVI приветствовал его, назвав по имени. Удивленный гвардеец поклонился.
— Я знаю вас, сударь, — сказал король, — и мне известно, что могу положиться на вас. Вот почему я обратился к вам.
— Надеюсь, я окажусь достоин доверия вашего величества, о чем бы ваше величество меня ни попросили.
— Считаете ли вы, что я в той же мере могу положиться на двух ваших друзей, господ де Валори и де Мальдена?
— Я в этом уверен, государь.
— В таком случае передайте им, чтобы они заказали себе светло-желтые куртки, кожаные лосины, сапоги с отворотами и бархатные картузы.
Выбор светло-желтого цвета был большим промахом: светло-желтые мундиры носили егеря принца де Конде, уже более года находящегося в эмиграции.
Кроме того, г-на де Мустье просили каждый вечер гулять по Королевскому мосту; там к нему должно было подойти доверенное лицо и передать последние распоряжения короля.
Вечером 19 июня г-н де Мустье получил следующий приказ: «Завтра в девять часов вечера г-н де Мустье и его спутники должны находиться во дворе замка; там они узнают, что им предстоит делать».
Дело было за паспортом. Известно, что королева ехала под именем г-жи Корф; этот паспорт для нее раздобыл г-н Ферзен.
Выдан он был на баронессу Корф, двоих ее детей, камердинера и двух горничных.
Королева будет г-жой Корф, детьми — дофин и юная принцесса, камердинером — король, горничными — г-жа де Невиль и г-жа Брюнье.
В паспорт, правда, не были вписаны ни мадам Елизавета, ни г-н д'Агу (г-н де Буйе настоятельно рекомендовал королю взять его с собой); но необходимо же было хоть немногое оставить на волю случая!
Утром 20 июня г-н де Мустье представил королю обоих своих спутников. Эти господа получили указания из уст его величества. Господин де Мальден должен был отзываться на имя Жан, г-н де Мустье — на имя Мельхиор, а г-н де Валори — на имя Франсуа.
Господин де Шуазёль ждал приказов двора у себя дома, на улице Артуа. В три часа 20 июня ему еще ничего не было известно, хотя выезжать он должен был на двенадцать часов раньше короля. Он начал терять надежду, когда пришел единственный оставленный им слуга, считавший, что господин собрался ехать в Мец, и объявил о приходе человека, от имени королевы просившего принять его.
Господин де Шуазёль вздохнул и велел провести посетителя наверх; на миг он испугался, как бы этот человек не сообщил ему, что королева отменила отъезд. Вошел человек в огромной шляпе, надвинутой на глаза, и закутанный в необъятный плащ. Визитером оказался парикмахер королевы, знаменитый Леонар, оставивший нам «Мемуары». Куафёр королевы представлял собой особу величайшей важности.
Тот, кто изобретал, создавал тогдашние немыслимые прически (они представляли собой целые клумбы с цветами, деревьями, птицами и их гнездами) и творил это, стоя на стремянке; тот, кто однажды ввел в компоненты этих безумных куафюр модель трехпалубного линейного корабля с мачтами, парусами, экипажем, вооружением, такелажем и вымпелами, должен был обладать самым высоким самомнением.
— Откуда вы, Леонар?! Я вас, разумеется, не ждал, но, раз уж вы пришли, добро пожаловать.
— Не моя вина, если я заставил вас ждать, господин граф. Ведь только десять минут назад королева вызвала меня к себе.
— И она вам больше ничего не сказала? — удивился г-н де Шуазёль.
— Она просила меня забрать все ее бриллианты и передать вам письмо.
— Какого черта вы ждете! Дайте письмо! — нетерпеливо вскричал г-н де Шуазёль.
Леонар в изумлении посмотрел на молодого дворянина: он не привык, чтобы с ним обращались столь бесцеремонно.
Господин де Шуазёль прочел письмо. Оно было длинное и содержало множество поручений; королева сообщала, что они выедут ровно в полночь. Графу де Шуазёлю (если я не ошибаюсь, в то время он еще носил этот титул) она повелевала выехать немедленно и просила взять с собой Леонара (ему, прибавляла Мария Антуанетта, приказано во всем повиноваться графу). Господин де Шуазёль прочитал этот приказ Леонару, в знак повиновения ответившему поклоном. После чего граф сжег письмо королевы.
В эту секунду вошел слуга и объявил:
— Карета господина графа подана.
— Ну что ж, дорогой мой Леонар, поехали, — сказал молодой дворянин.
— Но разве я должен ехать? — вскричал потрясенный этим предложением парикмахер.
— Непременно. Разве вы не должны слушаться меня так же, как королеву? Вот я и приказываю вам ехать.
— А как же бриллианты ее величества?
— Вы возьмете их с собой.
— Куда?
— Туда, куда мы едем.
— Но куда мы едем?
— Совсем недалеко — туда, где нам предстоит исполнить одно совсем необычное, но очень важное поручение.
— Это невозможно, господин граф! — вскричал Леонар, в испуге отпрянув назад.
— Леонар, кажется, вы уже забываете, что обязаны слушаться меня, как королеву?
— Разумеется, господин граф, я должен слушаться вас, но лишь в том случае, если дело касается разумных вещей.
— Но откуда вы взяли, что сопровождать меня — безрассудство.
— Я оставил ключ от моей квартиры под дверью, и, поскольку королева настоятельно советовала мне переодеться, чтобы идти к вам, взял шляпу и плащ моего брата. Когда он вернется и не найдет своих вещей, он поднимет страшный переполох. К тому же, сегодня вечером я обещал сделать прическу госпоже де Лааге, а причесать ее могу только я! Наконец, во дворе Тюильри меня ждет мой кабриолет и слуга.
— Подождут! — насмешливо ответил г-н де Шуазёль и, уже начиная злиться на возражения куафёра, воскликнул: — Хватит болтать! Ваш брат купит новую шляпу и новый плащ, госпожу де Лааге вы причешете в другой раз, а ваш слуга, не дождавшись хозяина, поймет, что вы возвратились к себе без его помощи, и явится домой. Ну а мы, милейший мой Леонар, едем!
И граф усадил находящегося в полном отчаянии парикмахера в свой кабриолет и во весь опор погнал лошадей в сторону Птит-Виллет.
В ту самую минуту, когда г-н де Шуазёль проезжал заставу, к королю допустили трех телохранителей, и они заперлись в малом кабинете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48