Она нашла два широких и тупых ножика для масла и один из них вручила Кэсси.
Малышка с удовольствием стала помогать Лили. Когда первый бутерброд был закончен, она повернулась, чтобы показать его брату и сестре. Высокий табурет при этом покачнулся, но Роберт бросился к девочке и успел поймать ее как раз вовремя.
Лили заметила покровительственную улыбку защитника на обычно серьезном лице мальчика.
– Поосторожнее, Кэсс, – сказал он.
Острая боль пронзила сердце Лили. Когда-то так же улыбался ей Клод в те далекие времена, когда они были детьми, до того как ее жизнь разительно переменилась.
– Ну а теперь положим немного масла на сковородку, – сказала Лили, заставляя себя отвлечься от воспоминаний. Она встала со своего табурета и попросила Роберта: – Не мог бы ты помочь нам нарезать сыр?
Она положила на разогретую сковороду подтаявшее масло, а затем ломтики хлеба с сыром. Роберт, Пенелопа и Кэсси тоже сгрудились у плиты. Лили никак не могла решиться отойти от сковородки и все смотрела на бутерброды, словно желая убедиться, что все пока идет как надо.
Все было просто отлично. Через несколько мгновений Лили отступила назад и блаженно закрыла глаза. Запах поджаривающегося хлеба с сыром распространился по кухне. Ее сердце наполнилось сладкой болью, и она, сама не заметив этого, погрузилась в воспоминания.
Их мать тоже иногда делала тосты с сыром. Лили и Клод всегда ей помогали. Они оставались на кухне втроем, и им было так весело вместе! Мама обычно затягивала одну из своих любимых песен, а Лили и Клод подпевали ей. Чаще всего они пели «Веселые жены Виндзора», «Милая Салли Сейджхил», заканчивали же всегда бодрым маршем «Вперед, воины Христовы». При этом Клод и Лили, чеканя шаг, маршировали по кухне. Потом, словно артист, который должен был именно в этот момент появиться на сцене, в кухню входил отец. Его сочный баритон, вливаясь в их хор, заполнял все вокруг. Увы, они очень редко собирались вчетвером, но в такие дни на теплой кухне жизнь казалась Лили прекрасной…
Сейчас Лили снова стояла в центре той же кухни, и те же прекрасные запахи наполняли ее. И можно было хоть на время забыть о том, что с тех пор прошло много лет и что их дом пришел в полное запустение. Можно было не думать о том, что ее родители давно мертвы, что умер Клод. И что она, Лили, осталась совершенно одна. Девушка открыла глаза. Нет, она не одна. У нее есть Роберт, Пенелопа и Кэсси.
Лили поежилась от страха. Что она будет делать с детьми брата? Этот вопрос не давал ей покоя с тех пор, как она узнала, что Клод оставил их на ее попечение. Нет, прочь сомнения! Девушка гордо вздернула подбородок. Она приготовит им замечательный ленч и завоюет их сердца. Она должна это сделать – и непременно сделает, мысленно сказала себе Лили.
– Лили!
Детский голосок моментально вернул ее из прошлого в настоящее, и она сразу почувствовала едкий, неприятный запах – что-то горело.
– Лили! – снова громко позвала ее Кэсси. Девушка бросилась к плите:
– Наши тосты с сыром!
Пока Лили купалась в приятных воспоминаниях, бутерброды приобрели точно такой же цвет, как дно старой сковородки. Они почернели. Почернели абсолютно все.
– Они сгорели! – воскликнула Лили, рукой разгоняя дым.
Едва она успела, схватив большую тряпку, снять сковороду с огня, как дом задрожал от шума быстрых тяжелых шагов. Кухонная дверь резко распахнулась.
На пороге, будто воин, готовый ринуться в бой, стоял Морган. Дети замерли при виде угрожающе-решительного выражения его лица. Лили со сковородкой в руке тоже словно окаменела. Все подавленно молчали, и тишину нарушало только шипение горящего масла.
Он был великолепен. Свирепый и могучий. Сердце в груди Лили забилось с неистовой силой, которая могла сравниться лишь со страстью, которую девушка вновь различила в глазах Моргана. Ну почему этот мужчина заставляет ее сердце трепетать, а руки – дрожать от волнения? Почему именно он, а не кто-то другой?
Он заставил ее мечтать о том, что никогда не осуществится.
Образ жизни, который она вела в последние десять лет, изменил и ее саму. Поэтому разница в их общественном положении почти ничего для нее не значила. Возможно, именно то, что он сам, будучи простым рабочим, должен постоянно бороться за выживание, в конечном счете и поможет ему понять ее… Увы, пока он так ничего и не понял. Это она тоже прочла в его глазах. И это непонимание всегда будет разделять их независимо от того, что она думает о классовых различиях.
При мысли об этом сердце ее болезненно сжалось. Она не может позволить себе полюбить его.
С непроницаемым видом девушка повернулась к Моргану:
– Господи, да что это с вами? – раздраженно спросила Лили, даже не глядя на подгоревшую сковородку, которая все еще была у нее в руках.
– Что со мной? – возмущенно воскликнул в ответ он. – Да я подумал, что уже весь дом в огне!
– Ну так вы ошиблись! – презрительно фыркнула девушка.
Она отвернулась от него, гордо приподняла подбородок и, изо всех сил стараясь сдержать слезы отчаяния, устремилась в кладовую, где стояло большое металлическое ведро для мусора. Раздался стук металла о металл – Лили выбросила в ведро все: и сковородку, и сгоревшие тосты, и остатки масла.
– Что вы делаете?! – Морган был поражен.
– Убираю.
– Убираете? – Он не верил своим ушам. – Так вы, оказывается, убираете?!
– Да, и еще раз да. – Лили упорно отворачивалась от него. Ее горло сдавило от подступивших слез.
– Вы же выбросили сковородку!
– Да, именно так.
– Ее следовало вымыть!
Лили гордо расправила плечи и, мечтая лишь о том, чтобы не разрыдаться от обиды и унижения еще до того, как она доберется до двери, бросила Моргану:
– Можете заняться этим. Не стану вам мешать. Собрав остатки мужества, девушка подошла к кухонной стойке, рядом с которой стоял Морган, и взяла лежавший там листок бумаги. Затем она что-то быстро написала на нем карандашом.
Морган посмотрел вниз.
– Лампа. Стол. Сковорода, – прочел он вслух, затем посмотрел на Лили: – Что это?
Ответил ему Роберт:
– Это вещи, которые Лили испортила за то время, что живет здесь.
– И все это – дело ее рук? Значит, кроме этой сковородки, вы испортили еще лампу и стол?
– О, я забыла внести в список маленький стульчик в стиле ампир, – сказала Лили, сделав забавную гримаску.
– Стул? Но каким образом вы умудрились сломать стул? – Казалось, Морган вот-вот задохнется от гнева.
– Лили подпирала им дверцу погреба, чтобы та не закрылась, – пояснил Роберт.
– Значит, подпирала дверцу погреба? – Морган покачал головой, словно пытаясь избавиться от наваждения.
– Вам обязательно нужно повторять слово в слово все, что говорит Роберт? – спросила Лили воинственным тоном, хотя еще минуту назад мысленно приказала себе сохранять полное спокойствие. – Да, я действительно подложила стул под дверцу погреба.
– Но почему вы сделали это?
– Потому что из подвала по всему дому распространялся отвратительный запах.
– Да, оттуда пахло, – подтвердила Пенелопа.
– Просто ужасно пахло! – добавила Кэсси.
– Если бы вы обратили на это внимание, – обвиняюще глядя на Моргана, сказала девушка, – мне не пришлось бы этим заниматься.
– Лили все так здорово придумала! – восторженно сказала Кэсси, а Лили залилась краской стыда. – Она принесла стул, а Роберт приподнял дверку погреба. Лили поставила стул на ступеньки, что ведут вниз, и Роберт стал опускать дверку, пока она не оказалась на сиденье… – Тут Кэсси съежилась и замолкла.
– И что же произошло дальше? – грозно спросил Морган. Роберт и Пенелопа разразились веселым смехом. Кэсси смутилась и ничего не ответила. Морган повернулся к Лили.
– Так что же произошло? – повторил он свой вопрос.
Лили посмотрела ему прямо в глаза и, с трудом сдерживая подступившие к горлу слезы, выдавила:
– Под тяжестью дверки стул треснул и развалился на две половинки. – И, не дав ему возможности хоть что-то сказать в ответ, добавила: – Ну а теперь, если у вас больше нет вопросов, мне надо подумать, что еще можно приготовить на ленч.
Дети застонали.
– Не волнуйся, Лили, – сказала Кэсси, – мы знаем одного торговца, который продает в парке необыкновенно вкусные сосиски.
Лили тяжело вздохнула: она потерпела поражение. Ужасное поражение! И она вновь вынуждена признать, что абсолютно неспособна стать настоящей матерью этим детям, если не в состоянии справиться с простейшим делом – приготовить лимонад и тосты с сыром. И как вообще она могла надеяться на то, чтобы завоевать Роберта и Пенелопу?
– Конечно, так будет лучше, – произнесла Лили с вымученной улыбкой. – Только не забудьте взять деньги из моего ридикюля.
Затем она повернулась и очень медленно, словно опасаясь упасть, направилась к двери.
Морган смотрел ей вслед. Просто смотрел, будто завороженный, как Лили удаляется из кухни. Он не имел ни малейшего представления, что следует говорить в подобных случаях. Женщинам вообще довольно часто удавалось приводить его в замешательство, но Лили превзошла всех. Сожженные сковородки и сломанные стулья. Не раз за то время, что он пробыл в этом доме, ему приходила в голову мысль, что Лили Блэкмор – просто сумасшедшая.
Дети стояли рядом и смотрели на Моргана. Роберт покачал головой и сказал с презрительным видом:
– Она чокнутая.
И хотя еще секунду назад Морган подумал о ней почти так же, то, что кто-то осмелился произнести эту мысль вслух, привело его в сильнейшее негодование. Почему, он и сам не знал. Несомненно, Роберт был прав. Лили, должно быть, немного не в себе. И все же…
– Пойдемте же! – скомандовал мальчик сестрам. – Я хочу есть.
Дверь черного хода захлопнулась за детьми. Не желая больше думать о Лили, Морган подошел к окну и распахнул форточку в верхней части рамы. Да, подумал он, потребуется немало времени, чтобы как следует проветрить кухню и избавиться от запахов сгоревшего масла и сыра.
Он посмотрел в сторону кладовки. Из ведра для мусора примерно на дюйм выглядывала ручка злополучной сковородки. Она действительно выбросила сковороду, подумал он и покачал головой. Впрочем, ему и не требовалось искать еще одно подтверждение безалаберности и непрактичности Лили – несколько минут назад стук металла о металл буквально оглушил его.
Морган пригладил рукой волосы и вздохнул. Да, Лили Блэкмор, вполне вероятно, действительно сумасшедшая. Чокнутая, как сказал Роберт. Но назвать ее безнравственной у него не поворачивался язык.
Более того, Моргану с каждым днем становилось все труднее и труднее верить в это.
Он вновь – на этот раз с сомнением – покачал головой. На его губах невольно заиграла улыбка.
– Она выбросила сковороду… – зачем-то произнес он, нарушая обволакивающую его тишину.
В этот момент наверху что-то загрохотало. Улыбка Моргана мгновенно испарилась.
– Что на этот раз? – проговорил он. Стук не утихал. Удар, еще удар…
Морган быстро повернулся и стремительно вышел из кухни, направляясь туда, откуда доносился шум. Он поднялся по маленькой лестнице, завернул за угол и, спустившись на несколько ступенек вниз, оказался в холле.
Там он и нашел Лили.
То, что Морган увидел, заставило его замереть на месте от удивления. В руках у девушки был большой молоток, и она с яростью колотила им по дверному косяку.
– Что вы делаете? – наконец обретя дар речи, спросил Морган.
Лили, казалось, не слышала его.
Морган быстро преодолел разделявшее их расстояние и как раз в тот момент, когда она вновь подняла молоток, поймал ее руку.
Лили обернулась, в ее синих глазах горела ярость.
– Что, черт возьми, вы делаете? – потребовал объяснения Морган, ненавидя себя за то, что стоило ему вновь увидеть девушку, как кровь быстрее побежала по его жилам.
– Я пытаюсь починить эту чертову дверь! Фарфоровая кожа Лили порозовела, а прелестные полные губки сжались. Какие чувства она испытывает сейчас? Гнев? Раздражение? Нет, что-то совсем иное, решил Морган.
– Вы полагаете, что если будете колотить по косяку молотком, то почините дверь? – скептически спросил он.
– Да. А потом я прибью к полу этот дурацкий ковер. – Она махнула рукой в сторону ковра, который, по мнению Моргана, в отличие от прочих вещей в доме выглядел вполне прилично. – Я споткнулась о него. Затем забью гвоздь, который торчит из двери.
Тут Морган обратил внимание, что платье девушки внизу разорвано.
– На мой взгляд, с ковром все в полном порядке. Вы споткнулись потому, что постоянно носите эти дурацкие туфли без задников. Если бы вы для разнообразия надели более приличную обувь, то смогли бы нормально ходить.
– Их называют мулы. И сейчас нет ничего более модного!
– Да, и они почти так же милы, как эти славные животные, уверяю вас.
Лили прищурилась:
– Что бы вы ни думали по этому поводу, мне они нравятся. И, смею вас уверить, если бы вы как следует выполняли свою работу и вовремя починили дверь, я бы сейчас не стояла перед вами в порванном платье.
Девушка с огорченным видом отвернулась, и только сейчас Морган заметил, что она не просто разорвала платье. Гвоздь продырявил чулок Лили и задел ее нежную кожу. Сквозь обрывки ткани было видно, что на ноге выступила кровь. Его взгляд стал озабоченным:
– Вы поранились.
Лили приподняла ногу и посмотрела вниз. Вид крови расстроил ее не меньше, чем Моргана.
– О, – выдохнула девушка, – вы только посмотрите на это!
Повинуясь внезапному порыву, не обращая внимания на ее протесты, Морган подхватил Лили на руки и бережно понес в ванную комнату, которая находилась рядом с ее спальней. И хотя ванная пребывала в таком же запустении, как и весь дом, холодная и горячая вода там была – к счастью, Морган успел починить бойлер.
– Со мной все в порядке, мистер Элиот, – уверяла Лили, пытаясь высвободиться из его рук.
Но его хватка была стальной, и ей пришлось уступить. Морган опустил девушку на жесткую кушетку и велел ей сесть. Лили вновь попыталась спастись бегством, но он решительно остановил ее.
Она чувствовала себя как провинившаяся перед взрослым непослушная девчонка.
– Я сама смогу о себе позаботиться, мистер Элиот, – стараясь говорить как можно более убедительно, снова обратилась она к Моргану.
– Не смешите меня!
– Не смешить вас? А я и не подозревала, что вы умеете смеяться, – колко заметила Лили, не успев сдержаться.
Морган взглянул на нее, удивленно приподняв бровь, затем отвернулся и включил кран с горячей водой. Его мускулы напряглись под одеждой, когда он опустился рядом с девушкой на одно колено, чтобы как следует осмотреть рану. Ничуть не задумываясь о том, прилично это или нет, он приподнял подол ее юбки.
– Мистер Элиот! – тут же раздался негодующий возглас.
Морган вздохнул и, словно оправдываясь, сказал:
– Царапины от старых, ржавых гвоздей очень опасны. – И, прежде чем Лили снова успела возразить, снял чулок с ноги девушки. Взяв небольшое полотенце, смочил его горячей водой и обернул вокруг ее икры.
– Ах!
– Сидите спокойно.
– Вы обожгли меня!
– Нет ничего страшного, потерпите.
На несколько секунд он отнял полотенце от ранки – кровь потекла сильнее.
– Вы делаете только хуже! – закричала Лили.
– Я делаю то, что следует. Надо, чтобы вместе с кровью из раны вышла вся грязь.
Лили фыркнула:
– Вы говорите так, как будто меня укусила змея. Похоже, что вы вот-вот начнете высасывать яд из моей раны.
Морган приподнял голову, в его глазах сверкнули искры неподдельного удивления, затем на его губах появилась дьявольская улыбка искусителя, а одна бровь игриво взметнулась вверх:
– А это неплохая идея! Глаза Лили расширились.
– Я имела в виду всего лишь… – начала было оправдываться она, но тут же яростно набросилась на него: – Да я вообще ничего не имела в виду и не собиралась вступать в разговор со старым похотливым козлом вроде вас. И не смейте смотреть на меня так!
– Как, мисс Блэкмор? – спросил он с подчеркнутой чувственной медлительностью. – Я просто согласился с вами, что таким образом лучше всего удалять яд из раны.
– Ну, если это правда, тогда я – сказочная фея.
– Неужели?
Возмущенная, Лили резко оттолкнула Моргана. При этом полотенце упало, и его взору предстала обнаженная от колена до ступни нога девушки. Желание дразнить ее мгновенно пропало.
Все, что он мог сейчас делать, – это стоять, опустив руки. Морган чувствовал себя легко и непринужденно, когда только что подшучивал над этой невозможной женщиной, но одно дело – разыгрывать ее и совсем другое – прикасаться к ней. Его пронзило острое, мучительное желание дотронуться до нежной кожи, провести рукой по безупречной формы бедру. Он готов был прямо сейчас заключить ее в объятия, сбросить с нее одежду, чтобы ощутить ее всю – обнаженную, сгорающую от страсти. С трудом сдерживаемая страсть сжигала его изнутри. «Проклятие!» – мысленно выругался Морган, пытаясь дышать ровно, и заставил себя сделать шаг назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Малышка с удовольствием стала помогать Лили. Когда первый бутерброд был закончен, она повернулась, чтобы показать его брату и сестре. Высокий табурет при этом покачнулся, но Роберт бросился к девочке и успел поймать ее как раз вовремя.
Лили заметила покровительственную улыбку защитника на обычно серьезном лице мальчика.
– Поосторожнее, Кэсс, – сказал он.
Острая боль пронзила сердце Лили. Когда-то так же улыбался ей Клод в те далекие времена, когда они были детьми, до того как ее жизнь разительно переменилась.
– Ну а теперь положим немного масла на сковородку, – сказала Лили, заставляя себя отвлечься от воспоминаний. Она встала со своего табурета и попросила Роберта: – Не мог бы ты помочь нам нарезать сыр?
Она положила на разогретую сковороду подтаявшее масло, а затем ломтики хлеба с сыром. Роберт, Пенелопа и Кэсси тоже сгрудились у плиты. Лили никак не могла решиться отойти от сковородки и все смотрела на бутерброды, словно желая убедиться, что все пока идет как надо.
Все было просто отлично. Через несколько мгновений Лили отступила назад и блаженно закрыла глаза. Запах поджаривающегося хлеба с сыром распространился по кухне. Ее сердце наполнилось сладкой болью, и она, сама не заметив этого, погрузилась в воспоминания.
Их мать тоже иногда делала тосты с сыром. Лили и Клод всегда ей помогали. Они оставались на кухне втроем, и им было так весело вместе! Мама обычно затягивала одну из своих любимых песен, а Лили и Клод подпевали ей. Чаще всего они пели «Веселые жены Виндзора», «Милая Салли Сейджхил», заканчивали же всегда бодрым маршем «Вперед, воины Христовы». При этом Клод и Лили, чеканя шаг, маршировали по кухне. Потом, словно артист, который должен был именно в этот момент появиться на сцене, в кухню входил отец. Его сочный баритон, вливаясь в их хор, заполнял все вокруг. Увы, они очень редко собирались вчетвером, но в такие дни на теплой кухне жизнь казалась Лили прекрасной…
Сейчас Лили снова стояла в центре той же кухни, и те же прекрасные запахи наполняли ее. И можно было хоть на время забыть о том, что с тех пор прошло много лет и что их дом пришел в полное запустение. Можно было не думать о том, что ее родители давно мертвы, что умер Клод. И что она, Лили, осталась совершенно одна. Девушка открыла глаза. Нет, она не одна. У нее есть Роберт, Пенелопа и Кэсси.
Лили поежилась от страха. Что она будет делать с детьми брата? Этот вопрос не давал ей покоя с тех пор, как она узнала, что Клод оставил их на ее попечение. Нет, прочь сомнения! Девушка гордо вздернула подбородок. Она приготовит им замечательный ленч и завоюет их сердца. Она должна это сделать – и непременно сделает, мысленно сказала себе Лили.
– Лили!
Детский голосок моментально вернул ее из прошлого в настоящее, и она сразу почувствовала едкий, неприятный запах – что-то горело.
– Лили! – снова громко позвала ее Кэсси. Девушка бросилась к плите:
– Наши тосты с сыром!
Пока Лили купалась в приятных воспоминаниях, бутерброды приобрели точно такой же цвет, как дно старой сковородки. Они почернели. Почернели абсолютно все.
– Они сгорели! – воскликнула Лили, рукой разгоняя дым.
Едва она успела, схватив большую тряпку, снять сковороду с огня, как дом задрожал от шума быстрых тяжелых шагов. Кухонная дверь резко распахнулась.
На пороге, будто воин, готовый ринуться в бой, стоял Морган. Дети замерли при виде угрожающе-решительного выражения его лица. Лили со сковородкой в руке тоже словно окаменела. Все подавленно молчали, и тишину нарушало только шипение горящего масла.
Он был великолепен. Свирепый и могучий. Сердце в груди Лили забилось с неистовой силой, которая могла сравниться лишь со страстью, которую девушка вновь различила в глазах Моргана. Ну почему этот мужчина заставляет ее сердце трепетать, а руки – дрожать от волнения? Почему именно он, а не кто-то другой?
Он заставил ее мечтать о том, что никогда не осуществится.
Образ жизни, который она вела в последние десять лет, изменил и ее саму. Поэтому разница в их общественном положении почти ничего для нее не значила. Возможно, именно то, что он сам, будучи простым рабочим, должен постоянно бороться за выживание, в конечном счете и поможет ему понять ее… Увы, пока он так ничего и не понял. Это она тоже прочла в его глазах. И это непонимание всегда будет разделять их независимо от того, что она думает о классовых различиях.
При мысли об этом сердце ее болезненно сжалось. Она не может позволить себе полюбить его.
С непроницаемым видом девушка повернулась к Моргану:
– Господи, да что это с вами? – раздраженно спросила Лили, даже не глядя на подгоревшую сковородку, которая все еще была у нее в руках.
– Что со мной? – возмущенно воскликнул в ответ он. – Да я подумал, что уже весь дом в огне!
– Ну так вы ошиблись! – презрительно фыркнула девушка.
Она отвернулась от него, гордо приподняла подбородок и, изо всех сил стараясь сдержать слезы отчаяния, устремилась в кладовую, где стояло большое металлическое ведро для мусора. Раздался стук металла о металл – Лили выбросила в ведро все: и сковородку, и сгоревшие тосты, и остатки масла.
– Что вы делаете?! – Морган был поражен.
– Убираю.
– Убираете? – Он не верил своим ушам. – Так вы, оказывается, убираете?!
– Да, и еще раз да. – Лили упорно отворачивалась от него. Ее горло сдавило от подступивших слез.
– Вы же выбросили сковородку!
– Да, именно так.
– Ее следовало вымыть!
Лили гордо расправила плечи и, мечтая лишь о том, чтобы не разрыдаться от обиды и унижения еще до того, как она доберется до двери, бросила Моргану:
– Можете заняться этим. Не стану вам мешать. Собрав остатки мужества, девушка подошла к кухонной стойке, рядом с которой стоял Морган, и взяла лежавший там листок бумаги. Затем она что-то быстро написала на нем карандашом.
Морган посмотрел вниз.
– Лампа. Стол. Сковорода, – прочел он вслух, затем посмотрел на Лили: – Что это?
Ответил ему Роберт:
– Это вещи, которые Лили испортила за то время, что живет здесь.
– И все это – дело ее рук? Значит, кроме этой сковородки, вы испортили еще лампу и стол?
– О, я забыла внести в список маленький стульчик в стиле ампир, – сказала Лили, сделав забавную гримаску.
– Стул? Но каким образом вы умудрились сломать стул? – Казалось, Морган вот-вот задохнется от гнева.
– Лили подпирала им дверцу погреба, чтобы та не закрылась, – пояснил Роберт.
– Значит, подпирала дверцу погреба? – Морган покачал головой, словно пытаясь избавиться от наваждения.
– Вам обязательно нужно повторять слово в слово все, что говорит Роберт? – спросила Лили воинственным тоном, хотя еще минуту назад мысленно приказала себе сохранять полное спокойствие. – Да, я действительно подложила стул под дверцу погреба.
– Но почему вы сделали это?
– Потому что из подвала по всему дому распространялся отвратительный запах.
– Да, оттуда пахло, – подтвердила Пенелопа.
– Просто ужасно пахло! – добавила Кэсси.
– Если бы вы обратили на это внимание, – обвиняюще глядя на Моргана, сказала девушка, – мне не пришлось бы этим заниматься.
– Лили все так здорово придумала! – восторженно сказала Кэсси, а Лили залилась краской стыда. – Она принесла стул, а Роберт приподнял дверку погреба. Лили поставила стул на ступеньки, что ведут вниз, и Роберт стал опускать дверку, пока она не оказалась на сиденье… – Тут Кэсси съежилась и замолкла.
– И что же произошло дальше? – грозно спросил Морган. Роберт и Пенелопа разразились веселым смехом. Кэсси смутилась и ничего не ответила. Морган повернулся к Лили.
– Так что же произошло? – повторил он свой вопрос.
Лили посмотрела ему прямо в глаза и, с трудом сдерживая подступившие к горлу слезы, выдавила:
– Под тяжестью дверки стул треснул и развалился на две половинки. – И, не дав ему возможности хоть что-то сказать в ответ, добавила: – Ну а теперь, если у вас больше нет вопросов, мне надо подумать, что еще можно приготовить на ленч.
Дети застонали.
– Не волнуйся, Лили, – сказала Кэсси, – мы знаем одного торговца, который продает в парке необыкновенно вкусные сосиски.
Лили тяжело вздохнула: она потерпела поражение. Ужасное поражение! И она вновь вынуждена признать, что абсолютно неспособна стать настоящей матерью этим детям, если не в состоянии справиться с простейшим делом – приготовить лимонад и тосты с сыром. И как вообще она могла надеяться на то, чтобы завоевать Роберта и Пенелопу?
– Конечно, так будет лучше, – произнесла Лили с вымученной улыбкой. – Только не забудьте взять деньги из моего ридикюля.
Затем она повернулась и очень медленно, словно опасаясь упасть, направилась к двери.
Морган смотрел ей вслед. Просто смотрел, будто завороженный, как Лили удаляется из кухни. Он не имел ни малейшего представления, что следует говорить в подобных случаях. Женщинам вообще довольно часто удавалось приводить его в замешательство, но Лили превзошла всех. Сожженные сковородки и сломанные стулья. Не раз за то время, что он пробыл в этом доме, ему приходила в голову мысль, что Лили Блэкмор – просто сумасшедшая.
Дети стояли рядом и смотрели на Моргана. Роберт покачал головой и сказал с презрительным видом:
– Она чокнутая.
И хотя еще секунду назад Морган подумал о ней почти так же, то, что кто-то осмелился произнести эту мысль вслух, привело его в сильнейшее негодование. Почему, он и сам не знал. Несомненно, Роберт был прав. Лили, должно быть, немного не в себе. И все же…
– Пойдемте же! – скомандовал мальчик сестрам. – Я хочу есть.
Дверь черного хода захлопнулась за детьми. Не желая больше думать о Лили, Морган подошел к окну и распахнул форточку в верхней части рамы. Да, подумал он, потребуется немало времени, чтобы как следует проветрить кухню и избавиться от запахов сгоревшего масла и сыра.
Он посмотрел в сторону кладовки. Из ведра для мусора примерно на дюйм выглядывала ручка злополучной сковородки. Она действительно выбросила сковороду, подумал он и покачал головой. Впрочем, ему и не требовалось искать еще одно подтверждение безалаберности и непрактичности Лили – несколько минут назад стук металла о металл буквально оглушил его.
Морган пригладил рукой волосы и вздохнул. Да, Лили Блэкмор, вполне вероятно, действительно сумасшедшая. Чокнутая, как сказал Роберт. Но назвать ее безнравственной у него не поворачивался язык.
Более того, Моргану с каждым днем становилось все труднее и труднее верить в это.
Он вновь – на этот раз с сомнением – покачал головой. На его губах невольно заиграла улыбка.
– Она выбросила сковороду… – зачем-то произнес он, нарушая обволакивающую его тишину.
В этот момент наверху что-то загрохотало. Улыбка Моргана мгновенно испарилась.
– Что на этот раз? – проговорил он. Стук не утихал. Удар, еще удар…
Морган быстро повернулся и стремительно вышел из кухни, направляясь туда, откуда доносился шум. Он поднялся по маленькой лестнице, завернул за угол и, спустившись на несколько ступенек вниз, оказался в холле.
Там он и нашел Лили.
То, что Морган увидел, заставило его замереть на месте от удивления. В руках у девушки был большой молоток, и она с яростью колотила им по дверному косяку.
– Что вы делаете? – наконец обретя дар речи, спросил Морган.
Лили, казалось, не слышала его.
Морган быстро преодолел разделявшее их расстояние и как раз в тот момент, когда она вновь подняла молоток, поймал ее руку.
Лили обернулась, в ее синих глазах горела ярость.
– Что, черт возьми, вы делаете? – потребовал объяснения Морган, ненавидя себя за то, что стоило ему вновь увидеть девушку, как кровь быстрее побежала по его жилам.
– Я пытаюсь починить эту чертову дверь! Фарфоровая кожа Лили порозовела, а прелестные полные губки сжались. Какие чувства она испытывает сейчас? Гнев? Раздражение? Нет, что-то совсем иное, решил Морган.
– Вы полагаете, что если будете колотить по косяку молотком, то почините дверь? – скептически спросил он.
– Да. А потом я прибью к полу этот дурацкий ковер. – Она махнула рукой в сторону ковра, который, по мнению Моргана, в отличие от прочих вещей в доме выглядел вполне прилично. – Я споткнулась о него. Затем забью гвоздь, который торчит из двери.
Тут Морган обратил внимание, что платье девушки внизу разорвано.
– На мой взгляд, с ковром все в полном порядке. Вы споткнулись потому, что постоянно носите эти дурацкие туфли без задников. Если бы вы для разнообразия надели более приличную обувь, то смогли бы нормально ходить.
– Их называют мулы. И сейчас нет ничего более модного!
– Да, и они почти так же милы, как эти славные животные, уверяю вас.
Лили прищурилась:
– Что бы вы ни думали по этому поводу, мне они нравятся. И, смею вас уверить, если бы вы как следует выполняли свою работу и вовремя починили дверь, я бы сейчас не стояла перед вами в порванном платье.
Девушка с огорченным видом отвернулась, и только сейчас Морган заметил, что она не просто разорвала платье. Гвоздь продырявил чулок Лили и задел ее нежную кожу. Сквозь обрывки ткани было видно, что на ноге выступила кровь. Его взгляд стал озабоченным:
– Вы поранились.
Лили приподняла ногу и посмотрела вниз. Вид крови расстроил ее не меньше, чем Моргана.
– О, – выдохнула девушка, – вы только посмотрите на это!
Повинуясь внезапному порыву, не обращая внимания на ее протесты, Морган подхватил Лили на руки и бережно понес в ванную комнату, которая находилась рядом с ее спальней. И хотя ванная пребывала в таком же запустении, как и весь дом, холодная и горячая вода там была – к счастью, Морган успел починить бойлер.
– Со мной все в порядке, мистер Элиот, – уверяла Лили, пытаясь высвободиться из его рук.
Но его хватка была стальной, и ей пришлось уступить. Морган опустил девушку на жесткую кушетку и велел ей сесть. Лили вновь попыталась спастись бегством, но он решительно остановил ее.
Она чувствовала себя как провинившаяся перед взрослым непослушная девчонка.
– Я сама смогу о себе позаботиться, мистер Элиот, – стараясь говорить как можно более убедительно, снова обратилась она к Моргану.
– Не смешите меня!
– Не смешить вас? А я и не подозревала, что вы умеете смеяться, – колко заметила Лили, не успев сдержаться.
Морган взглянул на нее, удивленно приподняв бровь, затем отвернулся и включил кран с горячей водой. Его мускулы напряглись под одеждой, когда он опустился рядом с девушкой на одно колено, чтобы как следует осмотреть рану. Ничуть не задумываясь о том, прилично это или нет, он приподнял подол ее юбки.
– Мистер Элиот! – тут же раздался негодующий возглас.
Морган вздохнул и, словно оправдываясь, сказал:
– Царапины от старых, ржавых гвоздей очень опасны. – И, прежде чем Лили снова успела возразить, снял чулок с ноги девушки. Взяв небольшое полотенце, смочил его горячей водой и обернул вокруг ее икры.
– Ах!
– Сидите спокойно.
– Вы обожгли меня!
– Нет ничего страшного, потерпите.
На несколько секунд он отнял полотенце от ранки – кровь потекла сильнее.
– Вы делаете только хуже! – закричала Лили.
– Я делаю то, что следует. Надо, чтобы вместе с кровью из раны вышла вся грязь.
Лили фыркнула:
– Вы говорите так, как будто меня укусила змея. Похоже, что вы вот-вот начнете высасывать яд из моей раны.
Морган приподнял голову, в его глазах сверкнули искры неподдельного удивления, затем на его губах появилась дьявольская улыбка искусителя, а одна бровь игриво взметнулась вверх:
– А это неплохая идея! Глаза Лили расширились.
– Я имела в виду всего лишь… – начала было оправдываться она, но тут же яростно набросилась на него: – Да я вообще ничего не имела в виду и не собиралась вступать в разговор со старым похотливым козлом вроде вас. И не смейте смотреть на меня так!
– Как, мисс Блэкмор? – спросил он с подчеркнутой чувственной медлительностью. – Я просто согласился с вами, что таким образом лучше всего удалять яд из раны.
– Ну, если это правда, тогда я – сказочная фея.
– Неужели?
Возмущенная, Лили резко оттолкнула Моргана. При этом полотенце упало, и его взору предстала обнаженная от колена до ступни нога девушки. Желание дразнить ее мгновенно пропало.
Все, что он мог сейчас делать, – это стоять, опустив руки. Морган чувствовал себя легко и непринужденно, когда только что подшучивал над этой невозможной женщиной, но одно дело – разыгрывать ее и совсем другое – прикасаться к ней. Его пронзило острое, мучительное желание дотронуться до нежной кожи, провести рукой по безупречной формы бедру. Он готов был прямо сейчас заключить ее в объятия, сбросить с нее одежду, чтобы ощутить ее всю – обнаженную, сгорающую от страсти. С трудом сдерживаемая страсть сжигала его изнутри. «Проклятие!» – мысленно выругался Морган, пытаясь дышать ровно, и заставил себя сделать шаг назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37