Никто его уже не слушал, Тоттенхэм чувствовал себя последним глупцом. Как же так? Ведь все было очень тщательно подготовлено… Уже в дверях он остановился и буркнул:
— Вы за это ответите, юная леди.
После чего бросился догонять своих свидетелей, многословно извиняясь на ходу.
Какое-то время в комнате царило молчание. Потом из-под кровати раздалось громкое:
— А-ап-чхи!
Женщины подняли покрывало и помогли Питеру и сэру Уильяму выбраться на свет божий. Действие снотворного закончилось, и Гладстон, часто моргая, изумленно спросил:
— Где я?
— Теперь в безопасности, — устало ответила Габриэлла, помогая ему встать с колен.
Вдвоем с Питером они вывели премьер-министра на улицу и усадили в карету. Казалось бы, можно вздохнуть свободно, но не тут-то было. По аллее к экипажу быстро шел какой-то мужчина. Когда он приблизился, заговорщики узнали герцога Карлайдза.
Герцог был страшно зол. Выходя из «Павильона» он заметил карету с гербом Сэндборнов и решил подождать Габриэллу, чтобы задать перца своей взбалмошной дочери. Каково же было его удивление, когда он увидел, что Габриэлла не одна. Ее сопровождали муж, и не кто иной, как сам Гладстон. Выходит, полковник Тоттенхем все-таки оказался прав?
— Что, черт побери, происходит? — возмутился Карлайлз, обретая дар речи.
— Не стойте, как пень, — резко приказал Питер. — Лучше помогите сэру Уильяму устроиться поудобнее.
Их полнейшее равнодушие к его праведному гневу привело герцога почти в такое же замешательство, как и вид едва живого премьер-министра. Однако он подчинился и полез в карету.
— Получилось! О, Питер у нас все получилось! — воскликнула Габриэлла и уткнулась мужу в плечо.
— Что получилось? — простонал Гладстон. — Моя голова… Боже, как у меня болит голова.
— Мы только что вытащили вас из королевской постели, — смеясь, ответила она. — В этом нам помогали еще четыре леди, чей образ жизни вряд ли найдет у вас одобрение.
Сэр Уильям был совершенно сбит с толку. Королевская постель? Четыре леди? Да на каком он свете!? Питеру пришлось все ему подробно объяснить, не называя, понятно, имен. Надо ли говорить, что после этого у графа Сэндборна стало одним покровителем больше?
Благополучно доставив Гладстона домой, молодые люди снова забрались в карету, где их терпеливо ждал герцог.
— Может быть, теперь вы объясните мне, что происходит? С какой стати вы вдруг решили помочь старому развратнику? — потребовал он ответа, осуждающе глядя на Питера.
— Никакой он не развратник! — бросилась Габриэлла на защиту сэра Уильяма. — Он, действительно, старается помочь женщинам, которые волею судеб оказались на улице. Вы же знаете, как он заботился о моем благополучии, — пояснила она. — И этого великого человека пытались превратить во всеобщее посмешище. Мы обязаны были предотвратить это гнусное преступление.
— Хорошо, допускаю, что нужно было что-то предпринять, — ворчливо согласился Карлайлз. — Но зачем вы, Сэндборн, потащили за собой жену?
— Я потащил? — возмутился Питер. — Да я не мог ее остановить! Уж вам-то должно быть известно, как она упряма.
Супруги обменялись понимающими взглядами, и герцог тоже не смог сдержать улыбки. Однако, когда они подъехали к особняку Карлайлза, герцог задержался в дверях кареты и доверительно шепнул Питеру:
— Послушайте моего совета, Сэндборн. Если у вас есть хоть капля благоразумия, держите свою жену в ежовых рукавицах, иначе, попомните мое слово, всю жизнь будете об этом жалеть.
Когда они остались одни, Габриэлла обняла мужа и задумчиво проговорила:
— Знаешь, пожалуй, он прав, — при этом глаза ее озорно блеснули. — Если у тебя есть хоть капля разума, ты всегда будешь держать меня в руках. Постоянно.
Она поймала его руку и положила себе на грудь.
— Опять что-то замышляешь? — подозрительно спросил Питер.
— Когда это я замышляла что-либо дурное? — возразила она. — Просто я хочу сделать тебе предложение.
— Еще одно!
— Тебе оно понравится, — успокоила Габриэлла. — Поскольку ты уже стал мне мужем, любовником и другом, теперь я предлагаю тебе стать отцом.
Питер притянул ее к себе и зарылся лицом в пушистые волосы.
— Согласен!
Эпилог
Апрель, 1886 год.
Вечеринка в Сэндборн-хаусе была в самом разгаре. Габриэлла стояла на лестнице, с удовлетворением глядя на веселящуюся толпу. Самой ей уже трудно было танцевать: мешал округлившийся живот. Скоро она станет матерью! Питер уже подарил ей сына. Хотелось бы, чтобы теперь это была девочка. Габриэлла мечтательно вздохнула и вдруг заметила какое-то движение внизу у дверей. В холл вошел герцог Карлайлз.
— Где она? — нетерпеливо спросил герцог. Не было нужды уточнять, кого он имеет в виду.
— Мама недавно приехала и сейчас укладывает Уильяма в постель. Пойдем, я провожу тебя.
Взяв отца под руку, Габриэлла повела его в детскую, уверенная, что мать именно там. Однако смех Розалинды они услышали раньше. Ее звонкий голос доносился из библиотеки.
— Мне следовало бы догадаться, — прорычал Карлайлз и распахнул дверь.
Розалинда сидела в компании молодых джентльменов и курила маленькую черную сигару.
— А вот и он! — приветствовала она любовника до неприличия кокетливой улыбкой. — Август, дорогой, мы как раз говорили о тебе. Я никак не могу вспомнить, какой длины был тот ужасный крокодил, которого ты застрелил на реке Конго?
— К сожалению, Розалинда, ты забыла только это, — ворчливо заметил герцог.
Ответом ему был громкий смех.
Дело в том, что после разрыва с Карлайлзом Розалинда вдруг взялась писать мемуары. Из истории своей жизни она умудрилась сделать пылкий любовный роман, за который ухватился первый же издатель. Книга была опубликована, и надо ли говорить о том, какой она имела успех в аристократических кругах?
— Розалинда, я хотел бы поговорить с тобой, — заявил герцог тоном, не терпящим возражений, но тут же смягчился и добавил: — Если ты не против, конечно.
Розалинда нехотя потушила сигарету и встала. Проводив родителей до лестницы, Габриэлла отправилась в гостиную, надеясь найти там Питера. На сей раз ее надежды оправдались. Питер, действительно, был в гостиной. Извинившись перед леди Девоншир, Габриэлла взяла мужа за руку и потащила его на второй этаж. В галерее она остановилась и язвительно заметила:
— Ты, кажется, собирался пожелать спокойной ночи своему сыну.
— Собирался, — он так обворожительно улыбнулся, что сердце Габриэллы оттаяло.
— Пришел мой отец, — тоскливо сказала она.
— Да? А я-то думал, это был раскат грома, — он усмехнулся. — Бедняга Карлайлз, твоя мать сводит его с ума. Хоть бы она, наконец, ответила «да» и избавила его от страданий.
— Ответила «да»? Питер, я тебя не понимаю.
— Как? Разве Розалинда не сообщила тебе эту потрясающую новость? Герцог сделал ей предложение.
— Мои родители… женятся?
— Не знаю, не знаю, Розалинда ведь еще ничего не ответила.
— О, я должна немедленно пойти к ней. Питер застонал и, взяв жену под руку, повел ее наверх.
— Пожалуй, мне тоже следует дать герцогу несколько советов, — заметил он. — Женщины семейства Леко требуют особенно деликатного обращения.
— Что ты имеешь против женщин семейства Леко? — негодующе воскликнула Габриэлла.
— Ничего, дорогая. Я только хотел сказать, что они изумительные жены и… любовницы.
Посреди детской стоял Карлайлз и держал на руках черноволосого малыша.
— Габби, поговори со своим отцом! — возмущенно сказала Розалинда. — Он, судя по всему, решил сделать из единственного внука циркового гимнаста.
— Ребенок перевозбужден, теперь его до полуночи не уложить, — вторила ей Беатрис.
— Мальчику нужно больше двигаться, верно, Уиллз? — добродушно заметил герцог, передавая малыша Габриэлле.
— Мама, что ты ответила? — сразу приступила к делу Габриэлла.
Впрочем, она могла бы и не задавать этого вопроса. Сияющее лицо Розалинды говорило само за себя.
— Слава Богу! Вам давно пора образумиться. После сдержанного напоминания няни все покинули детскую и вернулись к гостям. Когда они спускались по лестнице, Розалинда довольно заметила:
— Скоро у нас будет второй внук, и я уже придумала ему прекрасное имя: Лохинвар!
— Лохинвар? — в ужасе вскричала Беатрис. — Ни за что на свете! Мы назовем его Горацием в честь моего прадеда.
— Гораций — подходящее имя для… мула, поэтому мы назовем его Лохинвар.
— Гораций!
— Лохинвар!
Габриэлла и Питер, смеясь, вбежали в гостиную и захлопнули за собой дверь.
— Так как мы назовем ребенка? — лукаво спросил Питер, обнимая жену.
— На досуге я это обдумаю, — пообещала Габриэлла.
— Ну да, а потом сделаешь мне очередное предложение.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39