А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 



«Идеальная любовница»: Русич; 1998
Аннотация
Габриэлла Леко, дочь известной лондонской куртизанки, жаждет понимания, уважения и любви, а, главное — мечтает стать замужней женщиной, тогда как мать желает найти ей всего лишь богатого и влиятельного покровителя. Но судьба распоряжается так, что девушка встречает виконта Пирса Сент-Джеймса, молодого аристократа, которому ненавистно лицемерие викторианской Англии. Молодые люди становятся идеальными сообщниками в задуманной ими интриге, которая непременно вызовет грандиозный скандал…
Бетина Крэн
Идеальная любовница
Глава 1
Лондон, апрель, 1883 г.
— Ты влипла, моя девочка, — эхом отозвался в тихом коридоре голос мажордома.
Он повернул полированную ручку двери, и одна из массивных створок распахнулась. Габриэлла застыла и испуганно посмотрела на слугу, но встретила лишь холодный непроницаемый взгляд. После секундной заминки девушка нерешительно вошла в будуар своей матери. Замок мягко щелкнул у нее за спиной, и она осталась одна лицом к лицу со своей погибелью. Габриэлла Леко в логове львицы…
Большая комната, обставленная мебелью в стиле барокко, казалось, была окутана аурой красивой чувственной женщины. Легкие драпировки, цвет которых от нежно-розового плавно переходил к насыщенно-бордовому, и многочисленные накидки, сочетающие в себе бархат и позолоту, как нельзя лучше говорили о характере и темпераменте хозяйки будуара Розалинды Леко. Тяжелые портьеры были чуть приспущены, и это тоже являлось частью тщательно продуманного интерьера. Яркому свету Розалинда предпочитала мягкий сумрак, который не только создавал интимную атмосферу, по и помогал ей выглядеть значительно моложе своих лет. В арсенале мисс Леко было много подобных уловок.
Розалинда была не одна. Рядом с ней на диване сидели три ее подруги, одетые в цветные шелковые платья и экстравагантные шляпы — «картины».
— Я вижу, ты уже оправилась от своего небольшого «недомогания», — провозгласила Розалинда, величественно махнув рукой в сторону кресла.
Услышав голос матери, Габриэлла мысленно застонала. Если до этого момента в ее душе еще теплилась хоть какая-то надежда, то теперь девушка поняла, что ей уготована настоящая экзекуция. Она натянуто присела на краешек кресла с высокой спинкой, стратегически поставленного прямо напротив дивана, и замерла. Женщины с любопытством и пристрастием уставились на нее, а это явно ничего хорошего не предвещало.
— Не понимаю, Габриэлла, как ты могла? — Розалинда встала и укоризненно посмотрела на дочь. — Что случилось с твоим желудком? Тебя стошнило едва ли не на ботинки джентльмена, который пришел просить твоей руки.
Габриэлла прикусила язык, с трудом удерживаясь от дерзости. Тут мать определенно переборщила, о руке не было и речи, хотя остальные части тела обсуждались довольно подробно. «Я не виновата в том, что мне стало плохо!» — мятежно подумала Габриэлла, а вслух сказала:
— Но, мама, если бы он не был таким потным и от него не несло бы чесноком и еще какой-то дрянью, возможно, мой обед не вернулся бы так скоро обратно!
Розалинда, нервно расхаживающая по комнате, словно и не слышала ее слов.
— Ты не только не смогла очаровать графа, но как нарочно сделала все для того, чтобы он больше никогда не пришел в наш дом! — гневно заявила она и повернулась так резко, что пышное платье закрутилось вокруг ее ног. — Мужчина, имеющий положение в свете, вряд ли сочтет привлекательной такую несдержанную и непредсказуемую девчонку, как ты, — ядовито заметила Розалинда и, картинно вскинув руки, запричитала: — И это после всего того, что я сделала для тебя! Ты знаешь, во сколько обошлась мне твоя учеба в одной из самых престижных школ Англии? А путешествие? А эти бесконечные частные уроки? Что в них толку, если ты не умеешь даже с выгодой преподать себя. Отвечайте же, юная леди, я жду.
Габриэлла сделала глубокий вдох и решительно встретила взгляд матери. Неужели ее образование, способности и само тело должны служить лишь для того, чтобы очаровывать мужчин?
— Граф совсем не нравится мне, мама, — просто сказала девушка.
— Не нравится? — ошеломленно переспросила Розалинда и кивнула подругам, словно приглашая их тоже посмеяться над наивной дурочкой. — Послушай, дорогая, — мягко сказала она, подходя к дочери и обнимая ее за плечи. — Я понимаю твои чувства, но согласись, что граф очень хорошая партия. Я хочу как можно лучше устроить твое будущее, а это не так-то просто, уж поверь мне. Не можешь же ты вечно носить бантики в волосах и белую кисею, ведь тебе уже почти девятнадцать.
Белая кисея. Габриэлла взглянула на свое платье, задуманное как скрытая, но безошибочная пародия на передник школьницы. Оборки на плечах и фартук, плотно облегающий талию, должны были не столько скрыть, сколько продемонстрировать все прелести девичьей фигуры. Подняв глаза, она обнаружила, что и все остальные многозначительно смотрят на те же оборки и вытачки.
— Надо признать, что детскую пухлость ты уже утратила, ma petite, — проворковала одна из подруг Розалинды. — Но при этом расцвела и выглядишь просто восхитительно.
— Да, моя дорогая, ты уже не девочка, но еще и не женщина, — заметила вторая. — Так распорядись же девственностью с максимальной выгодою для себя.
— Правда, правда, милочка, — вступила в разговор третья. — Ничто так не раздражает мужчин, как старые девы.
Подобная оценка ее недолговечной ценности заставила Габриэллу покраснеть. Она стиснула руки на коленях и сдержанно проговорила:
— Мне кажется… я пока не готова.
— Не готова?! — воскликнула Розалинда. — Что за нелепая мысль! Ты прекрасно образована, воспитана, имеешь безупречные манеры и находишься в самом подходящем возрасте. Это судьба, Габриэлла, ты должна с ней смириться.
— И не просто смириться, ты должна упасть перед матерью на колени и неустанно благодарить ее за заботу. Mon Dieu! Такой шанс.
— Абсолютно с тобой согласна, не каждой юной леди так везет — Забудь о своих сомнениях, детка. Лучше готовься к тому, что составляет смысл жизни настоящей женщины.
Поддержка подруг пришлась как нельзя кстати, и Розалинда, приняв драматическую позу, возобновила свою лекцию:
— Тебя ждет счастье, Габриэлла! Подумай только, жгучая радость влюбленности, трепет желания, страсть и романтичность — что может быть лучше? Ты станешь королевой сердца мужчины, центром его вселенной…
— Не говоря уже о дорогих подарках.
— Красивой одежде.
— И денежном содержании.
Розалинда благодарно взглянула на свою товарку и, повернувшись к дочери, провозгласила:
— Да, да, Габриэлла, и денежное содержание тоже. Это вопрос первостепенной важности. Граф богат, щедр, знает жизнь и занимает высокое положение в свете. А как он любезен и обходителен! — поспешила добавить она. — Именно такой мужчина способен пленить девичье сердце.
— Да уж, такой восхитительно кривоногий и носатый, — пробормотала Габриэлла. — А учитывая то, как он брызжет слюной, когда говорит, мне никогда не придется поливать свои комнатные цветы.
— Поливать… о-о! — картинным движением Розалинда вытащила из-за корсажа носовой платок и приложила его к своему раскрасневшемуся лицу. — Ты, моя милая, видимо, не понимаешь, какие трудности ожидают девушку, которая выходит в жизнь одна, а потому советую тебе подчиниться старшим. Тем, кто принимает твои интересы близко к сердцу и знает, какого рода выбор должен быть сделан.
Каждое сказанное матерью слово больно ранило Габриэллу. Ну откуда ей знать, в чем она действительно разбирается, чего хочет и к чему стремится? Она вернулась в Лондон всего три месяца назад после двенадцатилетней отлучки, и вот Розалинда уже не может дождаться момента, когда избавится от нее снова.
— Ты права, я не знаю, что нужно другим девушкам, но о своих собственных желаниях я прекрасно осведомлена. Я достаточно взрослая, для того чтобы разобраться в себе и понять: если мне что и нужно, то уж во всяком случае это не ваш противный граф!
Розалинда опешила и часто-часто заморгала глазами. Она не ожидала от своей дочери такого открытого неповиновения.
— Но, Габриэлла, раз богатый и щедрый граф кажется тебе противным, так скажи нам на милость, каким же должен быть мужчина, который тебя удовлетворит?
— Моим избранником станет тот, кто бережет свои деньги, не играет в карты, не охотится и не пьет лишнего. Он должен быть достойным и уважаемым человеком и не должен слишком обременять меня, когда мы находимся… наедине, — провозгласила Габриэлла и посмотрела матери прямо в глаза. — А еще мне хотелось бы, чтобы он принадлежал к какому-нибудь литературному клубу, впрочем, можно и к либеральному, лишь бы он проводил там все вечера и не надоедал мне своими разговорами.
Розалинда побелела и, отшатнувшись назад, прошептала:
— Бог мой, Габриэлла, похоже, ты нарисовала нам портрет своего… мужа?
— Именно, — девушка судорожно сглотнула и заявила: — Мне не нужна великая любовь, трепетная страсть или пьянящее наслаждение. Я хочу замуж.
Наконец-то, она высказалась открыто. Три месяца Габриэллу готовили к жизни так называемой «настоящей женщины», но ей не нужна такая жизнь! Она хочет быть женой, а не любовницей или подружкой на выходные.
В комнате воцарилось гнетущее молчание, и Габриэлла, решив ковать железо, пока горячо, отважно продолжила:
— Мне жаль вас разочаровывать, но роль великолепной куртизанки мне вряд ли подходит. У меня просто не хватит на это сил.
Розалинда была так ошеломлена, что не могла выговорить ни слова и решила прибегнуть к последнему, как правило, безотказно действующему средству: она грациозно упала на яркую парчу дивана и закатила глаза. Подруги бросились к ней. Одна принялась хлопать Розалинду по щекам, другая схватила колокольчик и начала яростно его трясти, а третья кинулась к туалетному столику в поисках нюхательной соли.
— Дрянная девчонка! — прошипела та, что трясла колокольчик. — Как ты могла говорить так грубо со своей матерью? Замужество… подумать только!
— Какое низменное оскорбление L'amour.
— Да знаешь ли ты, что брак — это лишь холодная, грязная сделка. Одни только долг да скука, ничего больше.
Высказавшись, они продолжили свою игру под кодовым названием «спасение Розалинды». В ход шли даже такие изысканные средства, как обмахивание шелковым покрывалом и протирание висков первоклассным виски. Вскоре несчастная мать «пришла в себя». Розалинда слабо откинулась на подушки, а ее подруги вновь накинулись на Габриэллу, твердо решив вбить ей в голову мысль о том, что замужество — это такая пошлость, о которой даже думать грешно.
— Ты не имеешь ни малейшего понятия о том, какие оскорбления приходится сносить женам так называемых достойных и уважаемых мужчин, та petite, — покачала головой Женевьева, мать которой родилась в Париже, что, как она считала, дает ей право вставлять в свою речь французские выражения. — Им, бедняжкам, надлежит считаться с отвратительными правилами высшего света, и все это только потому, что муж, видите ли, дает жене свое имя и титул.
— Жены вынуждены терпеливо сносить все сплетни, которые разносят по Лондону не только завистливые соперницы, но также и «закадычные подруги», — добавила Клементина, детство и юность которой прошли в провинции. — Праздники они проводят в компании надоедливых родственников, а в остальные дни довольствуются обществом старых зануд. Я уж не говорю о церкви и благотворительных собраниях, посещать которые все равно, что похоронить себя заживо.
— Привязанность мужчины, — не без злорадства вставила Ариадна, мнившая себя аристократкой, — всегда направлена на источник его счастья и удовольствия, то есть на любовницу, а отнюдь не на жену.
Выслушав товарок, Розалинда поняла, что пришел ее черед говорить. Она выпрямилась, выдержала многозначительную паузу и начала:
— Женщины нашей семьи никогда не выходили замуж. Твоя прабабушка в течение долгих лет была любовницей графа Брентвика, а твоя бабушка Теодора, которая, кстати сказать, завещала тебе значительную сумму денег, была любима герцогом Эверсом, и когда она умирала, он неделю не отходил от ее постели. Моя мать, а твоя бабушка, умерла в семьдесят лет, вот это была любовь…. — Розалинда замолчала и, прищурив глаза, посмотрела на Габриэллу, пытаясь понять, какое впечатление произвели на девушку ее слова. На лице Габриэллы застыло выражение смятения, и Розалинда, довольная результатом, продолжала: — Ты сама являешься плодом великой и страстной любви, и это твоя судьба. Ты предназначена для того, чтобы быть жаждой в глазах мужчины и огнем в его душе, и ты будешь не женой, а возлюбленной, так же, как твоя мать!
Габриэлла вскочила, развернулась и ухватилась за спинку кресла побелевшими пальцами.
— А что если мне не нужны ни возвышенная страсть, ни великая любовь? Я хочу всего лишь мужа… пусть скучного, но хорошего парня, который будет уходить каждое утро на службу, а возвращаясь по вечерам, станет одевать домашние тапочки и садиться читать газету у камина.
Розалинда покачнулась и издала сдавленный стон, но Габриэлла была полна решимости и не собиралась отступать.
— Да, да, я хочу крестьянский пирог в четыре и мессу в соборе святого Павла вместо Шатобриана в два, шампанского в полночь и сомнительного ревю в Греческом салоне. Я хочу детей, хочу видеть, как они наряжают елку на Рождество, а еще я хочу иметь визитные карточки, на которых будет напечатано «миссис Такая-то».
— Габриэлла, нет! — вскрикнула Женевьева, от волнения забыв о французском прононсе. — Ты не можешь этого желать!
— Пресвятая Богородица, ты только послушай себя, девочка, — ахнула Клементина.
— Ну можно ли быть такой бессердечной и такой несовременной, — томно протянула Ариадна.
— у меня есть сердце, — горячо воскликнула Габриэлла. — А что касается современности, то если она такова, я предпочитаю жить нравами прошлого века, потому что для века нынешнего я, видимо, недостаточно «возвышенна» и не гожусь на роль «великолепной куртизанки».
На миг женщины онемели от удивления. Мысль о том, что молодая красивая девушка может отвергать жизнь, полную роскоши и наслаждений, была выше их понимания. Первой опомнилась Розалинда.
— Ну, хватит! — приказала она. — Отправляйся к себе б комнату и готовься полюбить того, кто предназначен тебе судьбой. Я не намерена больше слушать весь этот бред и в самое ближайшее время позабочусь о твоем будущем. Ты станешь любовницей графа… или какого-нибудь другого подходящего джентльмена. Прочь с глаз моих!
— Но… я не могу, — всхлипнула Габриэлла, но Розалинда лишь повелительно указала ей на дверь. Девушка повиновалась, но напоследок так сильно хлопнула дверью, что все стены задрожали.
Женщины изумленно переглянулись и не двинулись с места. Как только эхо шагов Габриэллы затихло в глубине коридора, Розалинда устало и теперь совсем уже не картинно плюхнулась на диван и недоуменно пробормотала:
— Где я ошиблась? Девчонка с детства была окружена роскошью, общалась со сверстниками из лучших семей Англии, и вот чем она мне платит! Уму непостижимо: Габриэлла требует мужа, — на последнем слове голос ее надломился, и Розалинда с трудом выдавила: — Моя дочь хочет замуж, ну как вам это понравится?
Женевьева присела рядом с подругой и предложила ей флакон с нюхательной солью, но Розалинда с негодованием отвергла его и продолжала сетовать на судьбу:
— Ох, пожалуй, я слишком долго ждала, теперь это очевидно. Мне следовало раньше привезти ее домой, но я хотела вначале дать Габриэлле возможность немного попутешествовать. Джентльменам так нравится говорить о своих поездках, и я полагала, что она…
Розалинда осеклась, внезапно осознав, что представляла свою единственную дочь совсем не такой, какой та является на самом деле. Только сейчас ей припомнились те тревожные сигналы, на которые она не обратила должного внимания. А ведь, казалось бы, могла заметить, что Габриэлла совершенно не интересуется новым гардеробом, отказалась от молочных ванн и массажа и убегает даже с музыкальных вечеров, ссылаясь то на мигрень, то на женские недомогания. Как же до этого дошло?
Раздумья Розалинды длились недолго. Заглянув в прошлое, она поняла, где ошиблась.
— Всему виной та мерзкая школа! — торжественно объявила она подругам. — Эта проклятая Академия испортила мою дочь.
Десять лет Габриэлла провела в Академии Маршак под Парижем. Розалинда отправила девочку туда, мечтая дать дочери хорошее образование, и Габриэлла его получила. В школе преподавали не только рисование, музыку, танцы и верховую езду, но также читали лекции по истории, литературе и искусству, философии и естественным наукам. Регулярно получая отчеты от директрисы, Розалинда искренне радовалась успехам дочери. Все учителя отмечали наличие у девочки отличных способностей, наперебой хвалили тонкий художественный вкус Габриэллы, ангельский голос и редкий музыкальный талант.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39