Он ни минуты не сомневался, что это из-за расставания с почтенной парой.
Безусловно, угрюмая фигура мистера Гейбла вызвала большее доверие, чем окружавшая их публика. В то время, как сотни взбудораженных золотоискателей сели на пароход вместе с Пирсом, отправившимся на поиски своего драгоценного жеребца, приносящего невероятный доход, ему пришлось остаться и присматривать за своим грузом.
Миссис Гейбл, не переставая, улыбалась Лак. Однако, когда она взглянула на Пирса, улыбка бесследно исчезла, и ее лицо приняло весьма кислое выражение. Это стало обычным, с тех пор, как Пирс наотрез отказался оставить Лак на попечение супругов до своего возвращения из Панамы. Разумеется, они пребывали в неведении относительно намерения Лак сбежать в Луизиану сразу же после отъезда Пирса. Вчера он позволил ей отправить письма отцу и братьям в Новый Орлеан и Нэчез, но это ни в малейшей степени не ослабило решимости Лак.
Пароход набирал скорость, и вскоре Гейблы превратились в два едва заметных пятнышка, среди оставшихся на берегу дюжины других провожающих. Лак достала кружевной платочек из маленькой, ушитой бисером сумочки, висевшей у нее на руке, и с неописуемой грацией приложила его к своим изумительным глазам.
Пирс до сих пор не мог понять, как, несмотря на тяжелую юбку с кринолином, можно так грациозно двигаться, сохраняя при этом непринужденное светское выражение лица.
— Ну, моя дорогая, должен тебя поблагодарить. Тебе удалось убедить эту парочку, что я бессердечный людоед.
Лак наклонила голову и, слегка выпятив нижнюю губу, иронично заметила:
— Каждый из нас должен нести свой крест. А ты теперь можешь не ходить за мной по пятам. Не думаешь же ты в самом деле, что я уплыву в этом одеянии, — она вывернулась из рук Пирса, и ее пышные юбки пришли в движение. Они не переставали колыхаться, когда Лак гордо прошествовала мимо толпы мужчин и направилась к лестнице.
Оживленный разговор золотоискателей замер. Раздавалось только тихое бормотание. Несколько молодых повес двинулись вслед за Лак. Пирс прекрасно понимал, что они должны чувствовать. Конечно, Лак обманщица и нахалка, но кто бы стал отрицать, что она была ослепительно хороша в ее облегающем, отделанном атласом жакете с пышной баской, которая волнующе подчеркивала тонкую талию, и в широкой юбке из желтого бархата.
Она разделила толпу мужчин, подобно тому, как нос корабля разрезает волну. Ошеломленные, они молча замерли на месте.
Сам того не желая, Пирс почувствовал, как его охватило беспокойство. Маленькая дурочка могла бы придумать что-нибудь поумнее, чем разгуливать по пароходу без сопровождения мужчины. Он быстро рассмотрел пассажиров на верхней и нижней палубах. Вместе с двумя китаянками и одной мексиканкой он насчитал на переполненном пароходе всего пять женщин. И у всех у них хватило здравого смысла воспользоваться покровительством мужчин.
У Пирса возник соблазн выждать время, пока ему не придется спасать Лак от толпы изголодавшихся по женщинам мужчин. Однако, в этот момент его внимание привлек один из членов команды, развертывавший флаг, и Пирс отложил свои намерения до лучших времен. Ему не удалось заказать отдельную каюту накануне отъезда, и если не поспешить, чтобы обогнать толпу пассажиров, то шансы на путешествие в комфортабельной каюте могут свестись к нулю.
Пирс почти бегом протолкался через толпу пассажиров. Казалось, мужчины не замечают его откровенной грубости. Все их внимание было приковано к молодой элегантной женщине в желтом дорожном костюме, красавице из Орегона, которой без труда удалось одурачить Пирса, также как и всех остальных.
Когда Лак стала подниматься по лестнице впереди всей толпы, Пирсу удалось ее перехватить. Он быстро схватил ее руку и крепко сжал.
Палуба сотрясалась от недовольных воплей, раздавшихся у них за спиной.
Разочарование мужчин было таким искренним, что Пирсу стало их почти жаль. Почти.
Лак едва удостоила его взглядом и продолжала подниматься по лестнице.
Пирс наклонился к ней и прошептал:
— Иди быстрее. Флаг уже поднят, вот-вот зазвонит колокол.
— Тогда чего же мы ждем? — подняв юбки так, что стали видны ноги в шелковых чулках, Лак шустро побежала вверх по лестнице.
Пирс был несколько удивлен, но не обескуражен. Придерживая рукой шляпу, он поспешил за ней.
Поднявшись на лестницу, она не сбавила шаг и проскочила мимо еще нескольких мужчин, столпившихся на огороженной части верхней палубы. И тут Пирс услышал тот же грудной смех, что околдовал его Четвертого Июня.
В его сердце вспыхнула радость. Та Лак, которую он никак не мог забыть, снова к нему вернулась.
В этот момент зазвонил колокол, как подтверждение того, что это и в самом деле правда. Пирс не чувствовал под собой ног, когда буквально пронес Лак через следующий пролет и оказался первым перед капитанской каютой.
Но когда он постучал в дверь, то заметил, что Лак опирается о стену. Ее глаза были закрыты, а грудь тяжело вздымалась.
— Тебе плохо?
Она подняла густые каштановые ресницы и через силу улыбнулась.
— Подожди минутку. Наверное, я еще не оправилась от морской болезни.
В двери открылось окошечко, и в нем появился пожилой и толстый офицер, вероятно, начальник хозяйственной части. Он положил на полку журнал с карандашом и посмотрел из-под очков в металлической оправе.
— Чем могу быть полезен, сэр?
Раздавшийся сзади грохот множества ног заглушил его слова. Беспорядочная толпа пассажиров спешила занять очередь.
— Да, — сказал Пирс, прижимая к себе Лак, чтобы ее не затолкали в этой суматохе. — Ваш пароход еще не вернулся, когда я приходил вчера вечером. Надеюсь, у вас еще есть свободная отдельная каюта?
Водянистые глазки офицера уставились на Лак, его губы вложились в отвратительную ухмылку.
— Да, у нас есть несколько свободных кают.
— Приятно удивлен, — сказал Пирс громче, чем было нужно даже при таком гаме.
Начальник хозяйственной части с явной неохотой посмотрел на Пирса.
— Большинство пассажиров предпочитает оставаться на палубе, ведь путешествие займет всего одну ночь.
— Ну, а нам нужна самая комфортабельная каюта.
— Тридцать пять долларов с каждого. С вас семьдесят долларов.
— Что?! — Лак просунулась в окошечко. — Да это грабеж среди бела дня!
Офицер попятился.
— Знаю, мэм. Но такова такса за проезд.
Лак просунулась в окошечко еще дальше, ее глаза угрожающе сузились.
— Тогда мы будем спать на палубе вместе со всеми. Благовоспитанная леди бесследно исчезла, превратившись в горластую бестию Джорджи.
Пирс никогда бы не позволил ей ночевать на палубе в окружении трехсот подвыпивших мужчин, но прежде чем он успел возразить, начальник по хозяйственной части сказал:
— Тридцать долларов. По пятнадцать с каждого. Лак изо всей силы ударила кулаком по полке, так что регистрационный журнал и карандаш подскочили вверх.
— Да я лучше доберусь вплавь. Где капитан этой пиратской посудины?
Пирс ухватил ее за талию и оттащил от окошка, а затем взял карандаш.
— Где мне расписаться за каюту?
Начальник хозяйственной части ткнул в журнал похожим на сардельку пальцем. Пирс начал писать. Лак схватила его за руку.
— Ты не можешь допустить, чтобы этот негодяй так бессовестно тебя надул!
Глубоко вздохнув, Пирс посмотрел на нее в упор. Глаза Лак забегали, а потом она и вовсе отвела их в сторону.
— В конце концов, это твои деньги. Можешь их швырять, как тебе заблагорассудится.
— Премного благодарен. А теперь позволь мне закончить. Уверен, что стоящие сзади будут нам очень признательны.
— Вот уж нет, — сказал здоровенный детина с похожими на паклю волосами. Он с плотоядной улыбкой уставился на Лак. — Гораздо забавнее понаблюдать за гневом вашей женушки, чем отдавать кровно заработанные денежки этим поганым разбойникам.
Пирсу именно этого и не хватало. Лак только и ждала чьей-нибудь поддержки, чтобы возобновить перепалку. Он быстро расписался в журнале и отсчитал баснословную сумму.
— Третья каюта, — сказал начальник хозяйственной части и вручил Пирсу ключ, который с уверенностью можно было назвать золотым. — А если надумаете поесть, то за каждую порцию по два доллара.
Пирс крепко схватил вырывавшуюся Лак за руку и купил несколько талонов на еду, затем он отошел от окошка и пошел мимо очереди, извивающейся змеей по всей лестнице.
Когда они спускались вниз, Пирс то и дело слышал шорох торопливо снимаемых шляп и звучавшие наперебой угодливые приветствия.
— Доброе утро, мэм.
Лак привела толпу бродяг в еще большее возбуждение, одарив их так хорошо знакомой Пирсу ослепительной улыбкой южной красавицы.
Возможно, ее забавляла такая игра, но у Пирса просто волосы встали дыбом при мысли о том, сколько самодельных ружей и ножей было припрятано у этих искателей приключений, которые, похоже, скорее готовились к боевым действиям, а не к мирной добыче золота. Он был совершенно уверен, что по крайней мере половина мерзавцев мечтает в данный момент о его безвременной кончине.
Спустившись на палубу, Пирс к своему огромному облегчению обнаружил, что она почти безлюдна. Они беспрепятственно прошли на корму.
— Подожди, — обратился он к Лак, увидев, что она направляется к лестнице, ведущей в спальные каюты. — Мне нужно распорядиться насчет багажа.
Лак резко остановилась и вырвала свою руку.
— Прекрасно. Дай мне ключ, и я подожду тебя в каюте.
— Не следует этого делать. Она воинственно подбоченилась.
— Неужели ты и впрямь решил, что я спрыгну с парохода, когда мы так далеко от берега? — Лак картинно вытянула руку. — Посмотри, ради Бога, до дока не меньше мили.
Пирс криво усмехнулся. Должно быть, она его считает полным идиотом.
— Зато совсем близко вон до того острова, — он кивнул в сторону покрытого лесом гористого островка, возвышавшегося посреди залива. — Мы пройдем мимо него через пару минут.
— Так. Значит повторится вчерашняя картина? Ты не спустишь с меня глаз ни на секунду?
— Тебе нельзя отказать в сообразительности.
— Вероятно и следующую ночь ты собираешься провести, сидя на стуле и подпирая дверь?
У Пирса не было настроения выслушивать подкусывания Лак. Он молча взял ее под руку и направился к лестнице, ведущей на нижнюю палубу.
Лак подчинилась без возражений… Хотя бы на сей раз. Она никогда не упускала случая, чтобы позлить Пирса. Неужели ей это не надоело? И сколько еще придется провести из-за нее бессонных ночей? Тем более, Пирс жадно ловил каждое ее движение, каждый тихий вздох.
Джорджи проснулась от глухого удара. Судно слегка тряхнуло. Они вошли в док! Почему она лежит в постели, когда нужно работать? Девушка отбросила простыню и быстро спустила ноги на пол… и увидела кружевные рюши ниже коленок. На ней были дамские пантолоны и ночная сорочка.
Джорджи сразу все вспомнила и снова шлепнулась на подушку.
В туманном свете предрассветных сумерек она прислушивалась к хлопанью огромных колес по воде, пока они наконец не остановились. «Сенатор» пришвартовался на ночную стоянку. Должно быть, она проспала сигнал на ужин.
Джорджи поднялась и подошла к оставленному открытым окну. Она надеялась, что легкий ветерок поможет ей перенести зной. Днем ей пришлось уйти в каюту раньше, чтобы спрятаться от раскаленного влажного воздуха. Джорджи была слишком тепло одета, так как в Сан-Франциско дул ветер с океана и стояла прохладная погода. А теперь судно медленно двигалось вверх по реке Сакраменто, и с каждой милей становилось все жарче и жарче.
Джорджи посмотрела на берег в надежде увидеть какую-нибудь деревушку, но кругом было пустынно, и только последние лучи угасающего солнца бросали золотые и оранжевые отблески на одинокое кукурузное поле. Чуть правее стоял белый каркасный дом с амбаром и двумя сараями. Больше вокруг них не было ничего, кроме двух старых корявых дубов. В этом уединенном месте «Сенатор» бросил якорь на ночную стоянку.
В окне дома мелькнул и загорелся свет, придавая ему жилой вид.
После безумной суматохи Сан-Франциско и заполненного пьяными орущими золотоискателями парохода, маленькая сонная ферма казалась столь же неуместной для Калифорнии, как и сама Джорджи.
Хотя Джорджи провела долгие годы на реке бок о бок с отцом и братьями, разделяя все их трудности и радости и не обременяя себя пышными юбками с кринолином и корсетом, она знала, что такая жизнь не может продолжаться вечно, когда-нибудь ей придет конец, который она была не в силах предотвратить, так же, как не могла помешать закату солнца. Джорджи грустно посмотрела на запад, где еще виднелись последние отблески угасающего солнца. Завтра наступит новый день, и снова взойдет солнце, а она будет по-прежнему за тысячи миль от своей семьи. Ей пришлось выйти замуж за человека, который никак не мог смириться с тем, что Джорджи не соответствовала его представлениям о настоящей леди. За это он презирал ее еще больше, чем за обман. Пирсу было наплевать, что у нее разрывается сердце при мыслях о несчастном отце. Его надо найти во что бы то ни стало. Но Пирс всегда думал только о себе. Правда, теперь к этому прибавились мысли о будущем ребенке и о любимой лошади.
Настроение Джорджи становилось все мрачнее и мрачнее. Ей пришло в голову, что прогулка по палубе может немного развеять меланхолию. За неимением ничего лучшего, можно пройти по изрядно потрепанной, но претендующей на шик посудине. По крайней мере, она пробуждала в душе приятные воспоминания.
Джорджи отошла от окна, и решила одеться. И тут ее взгляд упал на корсет, брошенный на крышку чемодана.
— Проклятие! При одной мысли о корсете заболели ребра.
Однако Джорджи хорошо знала, что корсет является неотъемлемым атрибутом в наряде уважающей себя леди. Но что касается груды нижних юбок…
— Будь я проклята, если нацеплю на себя весь этот хлам в такую жару. Я же не самоубийца!
Она отшвырнула в сторону все, кроме юбки с кринолином из легкой воздушной ткани. Джорджи шагнула в обруч и подтянула юбку вверх. Когда она возилась с завязками на талии, то заметила полосатый пиджак и жилет Пирса, которые были аккуратно уложены на его чемодане.
— Безупречен, как всегда, — с раздражением подумала Джорджи.
И тут ее осенило, что Пирс ушел, когда она спала. Она недовольно фыркнула. Скорее всего, он уже вернулся и сейчас поглядывает, не сбежала ли она.
— И наверное, — сказала она нарочито громким голосом, — он в этот момент сидит за дверью и караулит меня. — Она подбежала к двери и распахнула ее настеж.
Пирса не было. К счастью, в коридоре вообще никого не было. Джорджи совсем забыла, что стоит в одном белье.
Выругавшись про себя, она со стуком захлопнула дверь и подошла к чемодану, чтобы достать одну из легких верхних юбок, купленных накануне.
— Не похоже, чтобы он стал мне доверять. Мне чуть ли не пришлось подписывать кровью клятву, чтобы войти сюда и немного вздремнуть.
Размышляя о причинах отсутствия Пирса, Джорджи достала из чемодана канифасовое платье в зеленую полоску. И если бы в этот момент они не плыли по вонючему, заросшему камышом болоту, он бы никогда на это не согласился.
Стараясь выместить на чем-нибудь свое зло, Джорджи изо всех сил тряхнула платье.
— Он мне никогда не верит.
Почувствовав всю смехотворность такого обвинения, Джорджи рассмеялась. Разумеется не верит. Он был бы последним идиотом, если бы поверил, что Джорджи не сбежит при первой же возможности к отцу. При мысли об отце ее смех оборвался. Наверное, бедняга по ней страшно скучает. Не то что Пирс. Он бесчувственный, как каменная стена и ни в ком не нуждается. Во всяком случае, ему не нужен острый на язык пароходный юнга.
— Нет, мы с ним не пара. Я никак не вписываюсь в его распланированное до мельчайших подробностей будущее.
Ну, как ее угораздило влюбиться в этого самодовольного индюка? Все, что ему нужно — это смазливая дурочка, чтобы покрасоваться перед приятелями и пустить им пыль в глаза. Все мужчины одинаковы. Поделом ей. Но она хорошо усвоила урок и никогда больше не посмотрит ни на одного мужчину и, тем более, не подпустит его к себе ближе, чем на десять футов.
При мысли о том, что они никогда не будут с Пирсом вместе, решимость Джорджи заметно уменьшилась и перешла в глубокую печаль. Разве можно убежать от любви и забыть страстный нежный порыв, соединивший их однажды.
— И потом, ведь есть его ребенок. Он живет во мне, — Джорджи вздохнула и положила руки на живот. — Очень скоро маленькая жизнь, теплившаяся в ней, приобретет реальную форму и с каждым днем будет давать о себе знать все сильнее.
К тому времени, как Джорджи закончила одеваться и вышла на опустевшую нижнюю палубу, воздух наполнился шелковистой прохладой, а на небе мерцало множество ярких звезд. На палубе горел единственный фонарь, и в его тусклом свете ночь казалась божественно прекрасной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Безусловно, угрюмая фигура мистера Гейбла вызвала большее доверие, чем окружавшая их публика. В то время, как сотни взбудораженных золотоискателей сели на пароход вместе с Пирсом, отправившимся на поиски своего драгоценного жеребца, приносящего невероятный доход, ему пришлось остаться и присматривать за своим грузом.
Миссис Гейбл, не переставая, улыбалась Лак. Однако, когда она взглянула на Пирса, улыбка бесследно исчезла, и ее лицо приняло весьма кислое выражение. Это стало обычным, с тех пор, как Пирс наотрез отказался оставить Лак на попечение супругов до своего возвращения из Панамы. Разумеется, они пребывали в неведении относительно намерения Лак сбежать в Луизиану сразу же после отъезда Пирса. Вчера он позволил ей отправить письма отцу и братьям в Новый Орлеан и Нэчез, но это ни в малейшей степени не ослабило решимости Лак.
Пароход набирал скорость, и вскоре Гейблы превратились в два едва заметных пятнышка, среди оставшихся на берегу дюжины других провожающих. Лак достала кружевной платочек из маленькой, ушитой бисером сумочки, висевшей у нее на руке, и с неописуемой грацией приложила его к своим изумительным глазам.
Пирс до сих пор не мог понять, как, несмотря на тяжелую юбку с кринолином, можно так грациозно двигаться, сохраняя при этом непринужденное светское выражение лица.
— Ну, моя дорогая, должен тебя поблагодарить. Тебе удалось убедить эту парочку, что я бессердечный людоед.
Лак наклонила голову и, слегка выпятив нижнюю губу, иронично заметила:
— Каждый из нас должен нести свой крест. А ты теперь можешь не ходить за мной по пятам. Не думаешь же ты в самом деле, что я уплыву в этом одеянии, — она вывернулась из рук Пирса, и ее пышные юбки пришли в движение. Они не переставали колыхаться, когда Лак гордо прошествовала мимо толпы мужчин и направилась к лестнице.
Оживленный разговор золотоискателей замер. Раздавалось только тихое бормотание. Несколько молодых повес двинулись вслед за Лак. Пирс прекрасно понимал, что они должны чувствовать. Конечно, Лак обманщица и нахалка, но кто бы стал отрицать, что она была ослепительно хороша в ее облегающем, отделанном атласом жакете с пышной баской, которая волнующе подчеркивала тонкую талию, и в широкой юбке из желтого бархата.
Она разделила толпу мужчин, подобно тому, как нос корабля разрезает волну. Ошеломленные, они молча замерли на месте.
Сам того не желая, Пирс почувствовал, как его охватило беспокойство. Маленькая дурочка могла бы придумать что-нибудь поумнее, чем разгуливать по пароходу без сопровождения мужчины. Он быстро рассмотрел пассажиров на верхней и нижней палубах. Вместе с двумя китаянками и одной мексиканкой он насчитал на переполненном пароходе всего пять женщин. И у всех у них хватило здравого смысла воспользоваться покровительством мужчин.
У Пирса возник соблазн выждать время, пока ему не придется спасать Лак от толпы изголодавшихся по женщинам мужчин. Однако, в этот момент его внимание привлек один из членов команды, развертывавший флаг, и Пирс отложил свои намерения до лучших времен. Ему не удалось заказать отдельную каюту накануне отъезда, и если не поспешить, чтобы обогнать толпу пассажиров, то шансы на путешествие в комфортабельной каюте могут свестись к нулю.
Пирс почти бегом протолкался через толпу пассажиров. Казалось, мужчины не замечают его откровенной грубости. Все их внимание было приковано к молодой элегантной женщине в желтом дорожном костюме, красавице из Орегона, которой без труда удалось одурачить Пирса, также как и всех остальных.
Когда Лак стала подниматься по лестнице впереди всей толпы, Пирсу удалось ее перехватить. Он быстро схватил ее руку и крепко сжал.
Палуба сотрясалась от недовольных воплей, раздавшихся у них за спиной.
Разочарование мужчин было таким искренним, что Пирсу стало их почти жаль. Почти.
Лак едва удостоила его взглядом и продолжала подниматься по лестнице.
Пирс наклонился к ней и прошептал:
— Иди быстрее. Флаг уже поднят, вот-вот зазвонит колокол.
— Тогда чего же мы ждем? — подняв юбки так, что стали видны ноги в шелковых чулках, Лак шустро побежала вверх по лестнице.
Пирс был несколько удивлен, но не обескуражен. Придерживая рукой шляпу, он поспешил за ней.
Поднявшись на лестницу, она не сбавила шаг и проскочила мимо еще нескольких мужчин, столпившихся на огороженной части верхней палубы. И тут Пирс услышал тот же грудной смех, что околдовал его Четвертого Июня.
В его сердце вспыхнула радость. Та Лак, которую он никак не мог забыть, снова к нему вернулась.
В этот момент зазвонил колокол, как подтверждение того, что это и в самом деле правда. Пирс не чувствовал под собой ног, когда буквально пронес Лак через следующий пролет и оказался первым перед капитанской каютой.
Но когда он постучал в дверь, то заметил, что Лак опирается о стену. Ее глаза были закрыты, а грудь тяжело вздымалась.
— Тебе плохо?
Она подняла густые каштановые ресницы и через силу улыбнулась.
— Подожди минутку. Наверное, я еще не оправилась от морской болезни.
В двери открылось окошечко, и в нем появился пожилой и толстый офицер, вероятно, начальник хозяйственной части. Он положил на полку журнал с карандашом и посмотрел из-под очков в металлической оправе.
— Чем могу быть полезен, сэр?
Раздавшийся сзади грохот множества ног заглушил его слова. Беспорядочная толпа пассажиров спешила занять очередь.
— Да, — сказал Пирс, прижимая к себе Лак, чтобы ее не затолкали в этой суматохе. — Ваш пароход еще не вернулся, когда я приходил вчера вечером. Надеюсь, у вас еще есть свободная отдельная каюта?
Водянистые глазки офицера уставились на Лак, его губы вложились в отвратительную ухмылку.
— Да, у нас есть несколько свободных кают.
— Приятно удивлен, — сказал Пирс громче, чем было нужно даже при таком гаме.
Начальник хозяйственной части с явной неохотой посмотрел на Пирса.
— Большинство пассажиров предпочитает оставаться на палубе, ведь путешествие займет всего одну ночь.
— Ну, а нам нужна самая комфортабельная каюта.
— Тридцать пять долларов с каждого. С вас семьдесят долларов.
— Что?! — Лак просунулась в окошечко. — Да это грабеж среди бела дня!
Офицер попятился.
— Знаю, мэм. Но такова такса за проезд.
Лак просунулась в окошечко еще дальше, ее глаза угрожающе сузились.
— Тогда мы будем спать на палубе вместе со всеми. Благовоспитанная леди бесследно исчезла, превратившись в горластую бестию Джорджи.
Пирс никогда бы не позволил ей ночевать на палубе в окружении трехсот подвыпивших мужчин, но прежде чем он успел возразить, начальник по хозяйственной части сказал:
— Тридцать долларов. По пятнадцать с каждого. Лак изо всей силы ударила кулаком по полке, так что регистрационный журнал и карандаш подскочили вверх.
— Да я лучше доберусь вплавь. Где капитан этой пиратской посудины?
Пирс ухватил ее за талию и оттащил от окошка, а затем взял карандаш.
— Где мне расписаться за каюту?
Начальник хозяйственной части ткнул в журнал похожим на сардельку пальцем. Пирс начал писать. Лак схватила его за руку.
— Ты не можешь допустить, чтобы этот негодяй так бессовестно тебя надул!
Глубоко вздохнув, Пирс посмотрел на нее в упор. Глаза Лак забегали, а потом она и вовсе отвела их в сторону.
— В конце концов, это твои деньги. Можешь их швырять, как тебе заблагорассудится.
— Премного благодарен. А теперь позволь мне закончить. Уверен, что стоящие сзади будут нам очень признательны.
— Вот уж нет, — сказал здоровенный детина с похожими на паклю волосами. Он с плотоядной улыбкой уставился на Лак. — Гораздо забавнее понаблюдать за гневом вашей женушки, чем отдавать кровно заработанные денежки этим поганым разбойникам.
Пирсу именно этого и не хватало. Лак только и ждала чьей-нибудь поддержки, чтобы возобновить перепалку. Он быстро расписался в журнале и отсчитал баснословную сумму.
— Третья каюта, — сказал начальник хозяйственной части и вручил Пирсу ключ, который с уверенностью можно было назвать золотым. — А если надумаете поесть, то за каждую порцию по два доллара.
Пирс крепко схватил вырывавшуюся Лак за руку и купил несколько талонов на еду, затем он отошел от окошка и пошел мимо очереди, извивающейся змеей по всей лестнице.
Когда они спускались вниз, Пирс то и дело слышал шорох торопливо снимаемых шляп и звучавшие наперебой угодливые приветствия.
— Доброе утро, мэм.
Лак привела толпу бродяг в еще большее возбуждение, одарив их так хорошо знакомой Пирсу ослепительной улыбкой южной красавицы.
Возможно, ее забавляла такая игра, но у Пирса просто волосы встали дыбом при мысли о том, сколько самодельных ружей и ножей было припрятано у этих искателей приключений, которые, похоже, скорее готовились к боевым действиям, а не к мирной добыче золота. Он был совершенно уверен, что по крайней мере половина мерзавцев мечтает в данный момент о его безвременной кончине.
Спустившись на палубу, Пирс к своему огромному облегчению обнаружил, что она почти безлюдна. Они беспрепятственно прошли на корму.
— Подожди, — обратился он к Лак, увидев, что она направляется к лестнице, ведущей в спальные каюты. — Мне нужно распорядиться насчет багажа.
Лак резко остановилась и вырвала свою руку.
— Прекрасно. Дай мне ключ, и я подожду тебя в каюте.
— Не следует этого делать. Она воинственно подбоченилась.
— Неужели ты и впрямь решил, что я спрыгну с парохода, когда мы так далеко от берега? — Лак картинно вытянула руку. — Посмотри, ради Бога, до дока не меньше мили.
Пирс криво усмехнулся. Должно быть, она его считает полным идиотом.
— Зато совсем близко вон до того острова, — он кивнул в сторону покрытого лесом гористого островка, возвышавшегося посреди залива. — Мы пройдем мимо него через пару минут.
— Так. Значит повторится вчерашняя картина? Ты не спустишь с меня глаз ни на секунду?
— Тебе нельзя отказать в сообразительности.
— Вероятно и следующую ночь ты собираешься провести, сидя на стуле и подпирая дверь?
У Пирса не было настроения выслушивать подкусывания Лак. Он молча взял ее под руку и направился к лестнице, ведущей на нижнюю палубу.
Лак подчинилась без возражений… Хотя бы на сей раз. Она никогда не упускала случая, чтобы позлить Пирса. Неужели ей это не надоело? И сколько еще придется провести из-за нее бессонных ночей? Тем более, Пирс жадно ловил каждое ее движение, каждый тихий вздох.
Джорджи проснулась от глухого удара. Судно слегка тряхнуло. Они вошли в док! Почему она лежит в постели, когда нужно работать? Девушка отбросила простыню и быстро спустила ноги на пол… и увидела кружевные рюши ниже коленок. На ней были дамские пантолоны и ночная сорочка.
Джорджи сразу все вспомнила и снова шлепнулась на подушку.
В туманном свете предрассветных сумерек она прислушивалась к хлопанью огромных колес по воде, пока они наконец не остановились. «Сенатор» пришвартовался на ночную стоянку. Должно быть, она проспала сигнал на ужин.
Джорджи поднялась и подошла к оставленному открытым окну. Она надеялась, что легкий ветерок поможет ей перенести зной. Днем ей пришлось уйти в каюту раньше, чтобы спрятаться от раскаленного влажного воздуха. Джорджи была слишком тепло одета, так как в Сан-Франциско дул ветер с океана и стояла прохладная погода. А теперь судно медленно двигалось вверх по реке Сакраменто, и с каждой милей становилось все жарче и жарче.
Джорджи посмотрела на берег в надежде увидеть какую-нибудь деревушку, но кругом было пустынно, и только последние лучи угасающего солнца бросали золотые и оранжевые отблески на одинокое кукурузное поле. Чуть правее стоял белый каркасный дом с амбаром и двумя сараями. Больше вокруг них не было ничего, кроме двух старых корявых дубов. В этом уединенном месте «Сенатор» бросил якорь на ночную стоянку.
В окне дома мелькнул и загорелся свет, придавая ему жилой вид.
После безумной суматохи Сан-Франциско и заполненного пьяными орущими золотоискателями парохода, маленькая сонная ферма казалась столь же неуместной для Калифорнии, как и сама Джорджи.
Хотя Джорджи провела долгие годы на реке бок о бок с отцом и братьями, разделяя все их трудности и радости и не обременяя себя пышными юбками с кринолином и корсетом, она знала, что такая жизнь не может продолжаться вечно, когда-нибудь ей придет конец, который она была не в силах предотвратить, так же, как не могла помешать закату солнца. Джорджи грустно посмотрела на запад, где еще виднелись последние отблески угасающего солнца. Завтра наступит новый день, и снова взойдет солнце, а она будет по-прежнему за тысячи миль от своей семьи. Ей пришлось выйти замуж за человека, который никак не мог смириться с тем, что Джорджи не соответствовала его представлениям о настоящей леди. За это он презирал ее еще больше, чем за обман. Пирсу было наплевать, что у нее разрывается сердце при мыслях о несчастном отце. Его надо найти во что бы то ни стало. Но Пирс всегда думал только о себе. Правда, теперь к этому прибавились мысли о будущем ребенке и о любимой лошади.
Настроение Джорджи становилось все мрачнее и мрачнее. Ей пришло в голову, что прогулка по палубе может немного развеять меланхолию. За неимением ничего лучшего, можно пройти по изрядно потрепанной, но претендующей на шик посудине. По крайней мере, она пробуждала в душе приятные воспоминания.
Джорджи отошла от окна, и решила одеться. И тут ее взгляд упал на корсет, брошенный на крышку чемодана.
— Проклятие! При одной мысли о корсете заболели ребра.
Однако Джорджи хорошо знала, что корсет является неотъемлемым атрибутом в наряде уважающей себя леди. Но что касается груды нижних юбок…
— Будь я проклята, если нацеплю на себя весь этот хлам в такую жару. Я же не самоубийца!
Она отшвырнула в сторону все, кроме юбки с кринолином из легкой воздушной ткани. Джорджи шагнула в обруч и подтянула юбку вверх. Когда она возилась с завязками на талии, то заметила полосатый пиджак и жилет Пирса, которые были аккуратно уложены на его чемодане.
— Безупречен, как всегда, — с раздражением подумала Джорджи.
И тут ее осенило, что Пирс ушел, когда она спала. Она недовольно фыркнула. Скорее всего, он уже вернулся и сейчас поглядывает, не сбежала ли она.
— И наверное, — сказала она нарочито громким голосом, — он в этот момент сидит за дверью и караулит меня. — Она подбежала к двери и распахнула ее настеж.
Пирса не было. К счастью, в коридоре вообще никого не было. Джорджи совсем забыла, что стоит в одном белье.
Выругавшись про себя, она со стуком захлопнула дверь и подошла к чемодану, чтобы достать одну из легких верхних юбок, купленных накануне.
— Не похоже, чтобы он стал мне доверять. Мне чуть ли не пришлось подписывать кровью клятву, чтобы войти сюда и немного вздремнуть.
Размышляя о причинах отсутствия Пирса, Джорджи достала из чемодана канифасовое платье в зеленую полоску. И если бы в этот момент они не плыли по вонючему, заросшему камышом болоту, он бы никогда на это не согласился.
Стараясь выместить на чем-нибудь свое зло, Джорджи изо всех сил тряхнула платье.
— Он мне никогда не верит.
Почувствовав всю смехотворность такого обвинения, Джорджи рассмеялась. Разумеется не верит. Он был бы последним идиотом, если бы поверил, что Джорджи не сбежит при первой же возможности к отцу. При мысли об отце ее смех оборвался. Наверное, бедняга по ней страшно скучает. Не то что Пирс. Он бесчувственный, как каменная стена и ни в ком не нуждается. Во всяком случае, ему не нужен острый на язык пароходный юнга.
— Нет, мы с ним не пара. Я никак не вписываюсь в его распланированное до мельчайших подробностей будущее.
Ну, как ее угораздило влюбиться в этого самодовольного индюка? Все, что ему нужно — это смазливая дурочка, чтобы покрасоваться перед приятелями и пустить им пыль в глаза. Все мужчины одинаковы. Поделом ей. Но она хорошо усвоила урок и никогда больше не посмотрит ни на одного мужчину и, тем более, не подпустит его к себе ближе, чем на десять футов.
При мысли о том, что они никогда не будут с Пирсом вместе, решимость Джорджи заметно уменьшилась и перешла в глубокую печаль. Разве можно убежать от любви и забыть страстный нежный порыв, соединивший их однажды.
— И потом, ведь есть его ребенок. Он живет во мне, — Джорджи вздохнула и положила руки на живот. — Очень скоро маленькая жизнь, теплившаяся в ней, приобретет реальную форму и с каждым днем будет давать о себе знать все сильнее.
К тому времени, как Джорджи закончила одеваться и вышла на опустевшую нижнюю палубу, воздух наполнился шелковистой прохладой, а на небе мерцало множество ярких звезд. На палубе горел единственный фонарь, и в его тусклом свете ночь казалась божественно прекрасной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31