Он вошел обратно в дом – большое, вытянутое в длину здание. Так как все двери были плотно закрыты, оно уже было полно легкого голубоватого дыма, поднимающегося из очага. Рорик подошел к своей жене Ми-ране, которая спокойно сидела и шила. Скорее всего она шила ему еще одну голубую рубашку, ведь, по ее словам, в голубом он выглядел еще великолепнее и намного лучше, чем в одежде других цветов.
Ему нравились ее комплименты и ее подковырки тоже. Она никогда не отличалась кротостью и покладистостью, и именно такой он ее любил. Он знал, что она, не колеблясь, убьет любого, кто попытается причинить ему зло, любого, кто будет угрожать их детям, их острову, их людям. Он доверял ей, как самому себе, и понимал, как ему повезло: лишь очень немногие мужчины могли сказать такое о своих женах или друзьях.
Когда он приблизился, она подняла на него взгляд, но не улыбнулась. Ее лицо было бледно, и он с тревогой заметил, что ее пальцы слегка дрожат.
Он вопросительно поднял одну бровь;
– Опять голубая?
– Ты о рубашке? Конечно, она будет голубая, такая же, как твои глаза. Мне надо будет нашить тебе побольше голубых рубашек впрок, чтобы хватило до той поры, когда твои глаза выцветут и я забуду, какими они были раньше. Клянусь всеми богами, Рорик, эта буря так неистовствует, как будто Тор обрушил на наш остров весь свой гнев.
– А как ему не гневаться? Во всем виновата ты, женщина. Говорил же я тебе, не обращайся так властно с моим бедным телом. Боги не любят, когда женщины подминают под себя мужчин, которые по слабости своей плоти всегда готовы подчиниться, если в награду им сулят наслаждение. – И он многозначительно ухмыльнулся.
Мирана вскочила с кресла, бросила недошитую голубую рубашку на подлокотник и накинулась на мужа.
Она колотила по его груди кулачками, смеялась и кусала его плечи.
– Мама, не бей отца! Он хороший, он не мог сделать ничего дурного!
Мирана обернулась и посмотрела на свою маленькую дочку Аглиду, такую золотоволосую и прекрасную, что от взгляда на нее занимался дух.
– Твой отец, – сказала она, подхватывая девочку на руки, – большой шутник. Он считает себя очень остроумным, но это не так, потому что все его шутки весьма сомнительного свойства.
– Лучше отца никого нет, – убежденно сказала Аглида, протягивая ручки к Рорику.
– Скоро она поймет, что и у тебя есть недостатки, – заметила Мирана, передавая дочь Рорику.
– Нет, она вырастет такой же, как ее мать, и будет боготворить меня до конца жизни.
Мирана пихнула его локтем, а потом поцеловала.
– Я еще расквитаюсь с тобой за твои шутки, господин мой Рорик.
– Знаю, что расквитаешься. Ты никогда не даешь мне спуску, и я этому очень рад. Но что я вижу? Ты отшвырнула мою рубашку, словно ненужную обглоданную кость. У меня еще слишком мало голубых рубашек – ими набит всего один сундук. Я не могу допустить, чтобы ты ими швырялась.
– Да, да, мама бросила ее, как обглоданную кость! – с готовностью поддакнула Аглида. – Я сошью тебе другую рубашку, отец. Она будет такой же красивой, как и мамина, а может быть, даже лучше.
– Мамина рубашка? Звучит заманчиво.
– Рорик, замолчи. Пойдем, Аглида, тебе уже пора спать.
Все вокруг могли наблюдать веселую возню хозяина и хозяйки, все видели их улыбки, слышали их смех. Все понимали, что они делают это намеренно, чтобы успокоить своих людей, – и это им удалось. Одна из женщин захихикала, когда муж погладил ее по ягодицам. Маленькая девочка крикнула своей подружке, чтобы та бросила ей кожаный мячик. Разговоры стали громче. Дети опять затеяли игру. А их родители заговорили о том, что пора бы уже отойти ко сну.
Дождь яростно барабанил по крыше из дерна и дранки, заставляя деревянные балки жалобно скрипеть. Старый Фиррен сказал, что грохот дождевых струй похож на шум битвы между богами и что эта битва сулит смертным новые беды.
Дождь все лил и лил, порой ненадолго ослабевая, чтобы затем хлынуть с новой силой. Время приближалось к полуночи, но на Ястребином острове спали только дети, а все взрослые бодрствовали, прислушиваясь к непогоде.
Внезапно дверь с шумом распахнулась, и в комнату вбежал Хафтер.
– Корабль! – крикнул он. – В гавань зашел корабль и он вот-вот разобьется о скалы.
Не прошло и нескольких мгновений, как все мужчины высыпали из дома, гурьбой кинулись в широкие ворота палисада и помчались по узкой тропе, ведущей к берегу.
Рорик выбежал на пристань. Дождь хлестал его по лицу с такой силой, что ему казалось, если он откроет рот, то захлебнется. Ослепительные вспышки молний раскалывали небо. Зашедший в гавань боевой корабль швыряло то вверх, то вниз, голова морского змея на его носу то и дело скрывалась под исполинскими волнами.
Люди на корабле кричали и отчаянно налегали на весла, пытаясь подгрести к берегу, но все их усилия были тщетны: корабль не приближался к острову, а вертелся на одном месте, словно попав в водоворот. Затем яростный порыв ветра вдруг швырнул судно на берег с такой силой, что несколько человек упали за борт.
Рорик крикнул своим людям, и мгновение спустя они уже были рядом с кораблем и помогали тем, кто свалился в воду. Другие обитатели терпящего бедствие судна какое-то время еще стояли на раскачивающейся палубе, ошарашенно глядя на Рорика и его воинов и не смея до конца поверить в то, что уцелели. Пожалуй, скоро они придут в себя и испугаются, подумав, что спаслись от бури на море лишь затем, чтобы быть убитыми на берегу. Чтобы развеять их сомнения, Рорик вышел вперед и заговорил, стараясь перекричать громовые раскаты, рев моря и шум дождя:
– Я Рорик Харальдссон, а это моя земля – Ястребиный остров. Мы не причиним вам зла. Спускайтесь с палубы, здесь вы в безопасности.
Однако люди на корабле не торопились сходить на берег. Они понимали, что их, вооруженных одними ножами, очень легко перебить. А между тем в их сундуках имелось все необходимое для обороны: мечи, щиты, стальные шлемы.
– Спускайтесь! – повторил Рорик, читая их мысли; оказавшись во время бури на незнакомом острове, он думал бы точно так же и не смог бы сразу довериться его жителям.
Люди на корабле молча переглядывались между собой, и было видно, что они понимают, насколько сейчас беспомощны. Внезапно с корабля спрыгнула женщина. Женщина?! Рорик протер глаза и услышал, как она зовет его по имени:
– О благородный Рорик, неужто это ты? Спасибо тебе за гостеприимство. Мы уже думали, что погибли, но боги сжалились и послали нас к тебе.
За женщиной на берег спрыгнул мужчина и завопил:
– Не слушайте ее, она лжет! Она моя пленница, Я женюсь на ней, не слушайте ее!
"Все это чрезвычайно странно”, – подумал Рорик. Что же за корабль выбросили боги на его остров? Он подошел к женщине, увидел, что она очень молода, и сказал:
– Я понятия не имею, что здесь у вас происходит, но прошу тебя: не бойся.
– Не прикасайся к ней!
Рорик повернулся и посмотрел на спрыгнувшего вслед за женщиной мужчину. Вид у того был взбешенный и вместе с тем жалкий и испуганный.
– Кто ты? – спросил Рорик.
Незнакомец горделиво выпрямился, словно вдруг вспомнил, что он все-таки воин, а не полузахлебнувшаяся крыса.
– Я Рагнор Йоркский, сын короля Олрика, – важно изрек он. – Теперь я буду отдавать приказы.
Рорик подумал о том, что мог бы в два счета взять этого субчика за горло и придушить его.
– Ты не в том положении, чтобы выдвигать требования или отдавать приказы, – заметил он. – Собери своих людей и следуй за мною в дом.
– Да, мой господин, – обратился к Рагнору другой воин с корабля. – Мы спаслись и должны быть благодарны этому человеку за его гостеприимство.
– Я велю вырезать твой проклятый язык, Керек, – прорычал Рагнор. – А ты, – крикнул он Чессе, вставшей рядом с Рориком, – ты не смей гневить меня, поняла? Не смей морочить этого человека своей ложью. Молчи и будь покорной.
Чесса не ответила. Она отбросила с лица мокрые волосы и посмотрела на возвышающегося над нею воина:
– Господин мой Рорик, капитан Торрик ранен. Кажется, рухнувшая мачта сломала ему ногу. Он хороший человек. Пожалуйста, помоги ему.
Рорик повернулся и приказал:
– Хафтер, возьми двух человек. Перенесите капитана Торрика в дом. Мирана позаботится о нем. Я вижу, ты, девушка, знаешь меня. Кто ты, как тебя зовут?
– Я Чесса, а ты, насколько я поняла, Рорик, владетель Ястребиного острова?
– Да.
Ее мокрое лицо расплылось в улыбке:
– Помнишь ли ты маленькую Эзе, дочь Хормуза, величайшего волшебника всех времен?
Рорик вгляделся в лицо незнакомки. Когда он в последний раз видел Эзе, той было десять лет. Она была серьезной, умной девчушкой и не выказывала никакого страха ни перед ним, ни перед его воинами. Тогда он воспользовался ею, чтобы спасти свою жену Мирану от Хормуза. Теперь маленькая Эзе стала взрослой девушкой и по странному стечению обстоятельств ее корабль потерпел крушение возле Ястребиного острова.
– Клянусь богами, – медленно произнес Рорик, – эта буря запомнится мне надолго.
– Ты красивый мужчина, господин мой Рорик, но все же не такой красивый, как мой отец.
Рорик откинул голову назад, громко захохотал и тут же подавился дождевой водой, которая хлынула ему в горло.
– Кстати, как поживает твой красавец-отец? – спросил он.
Хормуз был большой хитрец. Он изменил свою внешность, притворившись седобородым стариком, таким же древним, как Ситрик, король Ирландии. Потом он убил Ситрика и занял его место. Он хотел получить Мирану, потому что она была очень похожа на Нафту, его давно умершую жену, но в конце концов ему пришлось удовольствоваться кузиной Рорика, Сайрой. Хитрый Хормуз сделал так, что все поверили, будто его пророчество исполнилось и старый король Ситрик благодаря его чарам помолодел. Эту басню с удовольствием рассказывали и слушали во многих странах. И все верили в нее – ведь доказательством ее правдивости был омолодившийся Ситрик.
– Теперь у моего отца есть четыре сына, и он все еще влюблен в Сайру – о чем я весьма сожалею.
– Четыре сына? Клянусь пальцами ног великого Тора, он неутомимый мужчина.
– Да, и Сайра опять беременна.
– Интересно, изменился ли ее нрав? Она все такая же ведьма, как и раньше?
– Еще хуже, она…
Однако Рагнор не дал Чессе договорить:
– Эй, ты, не слушай ее! Она лжет. Она всего-навсего моя жена, всего-навсего шлюха, всего-навсего…
– О чем это он? – поинтересовался Рорик, глядя на стоящую перед ним красивую молодую женщину.
– Сейчас я тебе скажу! – рявкнул Рагнор, оттолкнув от него Чессу. – Ты должен подчиняться моим приказам! – Я – Рагнор Йоркский, а ты – всего лишь жалкий крестьянин, живущий на этой куче грязи и камней.
Рорик повернулся к Кереку:
– Кто этот дурак, посмевший назвать мой остров кучей камней?
– Он не в своем уме, – ответил Керек. – Пойдем, – обратился он к Рагнору. – Я помогу тебе дойти до дома господина Рорика. Твой разум явно помутился из-за бури и выпитого тобою меда.
– Я не оставлю ее с ним! Он может похитить ее, он может ее изнасиловать. Ведь он викинг, а не христианский монах. Я знаю, что у него на уме, он…
Рорик поднял кулак и ударил Рагнора в челюсть. Тот рухнул как подкошенный.
– Странно, что его до сих пор никто не убил, – заметил Рорик, обращаясь к Кереку. – Отнеси его в дом. Иди за моими людьми по тропинке, она приведет тебя к моему жилищу. Надеюсь, когда этот молодец очухается, он поймет, что к чему.
Чесса с сомнением покачала головой:
– Вряд ли у него хватит для этого мозгов.
* * *
Мирана встала и вытерла руки льняной тряпицей. – Торрик поправится, – сказала она. Мы с Уттой вправили его сломанную ногу и наложили на нее лубки. Энтти напоил его очень крепким медом, чтобы унять боль. Старая Альна все квохтала и охала над ним, повторяя, какой он красавчик, и он даже улыбался, хотя на него и брызгала ее слюна. Теперь он заснул и проспит много часов.
– Спасибо, – сказала Чесса. – А кто такая старая Альна? Покажи мне ее.
– Вон она, сидит у очага и ковыряет в своих двух оставшихся зубах, – ответила Мирана. – Смотрю я на тебя, Эзе, и думаю: какая же ты выросла красивая! По правде говоря, я не предполагала, что когда-нибудь встречу тебя опять. Да, из тебя получилась , настоящая красотка.
– Красотка – это еще слишком слабо сказано, – заметил подошедший Рорик. Чесса рассмеялась:
– Ты говоришь так лишь потому, что я очень похожа на твою жену. Отец был прав: между ней и моей покойной матерью есть большое сходство. Мне жаль, Мирана, что он хотел заполучить тебя из-за этого сходства, но, честное слово, я предпочла бы, чтобы моей мачехой была ты, а не эта мерзавка Сайра. А теперь, господин мой Рорик, скажи нам правду: ведь ты считаешь меня миловидной только потому, что я напоминаю тебе Мирану?
– Ты думаешь, у меня плохое зрение? Ты мало похожа на Мирану. У Мираны волосы тоже черные, но у них нет твоего блеска, и глаза у нее другого оттенка: они напоминают цветом сочную траву, которая растет на соленых болотах. А твои глаза, Эзе…
– Почему ты называешь ее этим именем? – вмешался Рагнор. Он уже успел протрезветь и подошел к Рорику, потирая рукой ушибленную челюсть. Вид у Рагнора был надутый и надменный, как будто он здесь единственный господин и повелитель. Он походил на разобиженного глупого мальчишку, который возомнил себя взрослым мужчиной.
– Какое некрасивое имя – Эзе! И чужеземное. Почему ты назвал ее этим именем? Чесса быстро ответила:
– Это мое детское прозвище. Дело в том, Рагнор, что господин Рорик знал меня, когда я была ребенком. Скоро он станет звать меня Чессой – так же, как и все остальные.
– Чесса, – повторил за нею Рорик. – Красивое имя. Куда красивее, чем ужасное имя моей жены – Мирана. По-моему, Мирана звучит как название какой-то морской рыбы. Я вот о чем подумал: может, моя женушка еще не слишком стара, чтобы взять себе новое имя?
Мирана ткнула его локтем в ребра.
– Что-то господин мой Рорик больно осмелел – сказала она. – Но поскольку он не толстеет и исправно носит те голубые рубашки, которые я ему шью и которые так дивно сочетаются с голубизной его глаз, я, так и быть, не стану сталкивать его со скалы в море, по крайней мере до тех пор, пока длится эта буря. Он плохо плавает, и, боюсь, мне пришлось бы прыгнуть в воду вслед за ним, чтобы не дать ему утонуть.
– Не понимаю, что вы за люди! – злобно проговорил Рагнор. – Эта женщина оскорбляет своего мужа, он отвечает ей тем же, а все вокруг слушают и смеются как дураки. А ты Чесса, имей в виду: мне нет дела до того, что эти люди знали тебя, когда тебя называли этим глупым именем Эзе. Мне это безразлично. Ты все равно выйдешь за меня замуж.
– Эге! Помнится, ты говорил мне, что она уже твоя жена и еще говорил, что она шлюха и…
– Попридержи язык, – грубо перебил его Рагнор, однако тут же замолчал, почувствовав на своем плече чью-то тяжелую мозолистую руку.
– Что ты сказал, червяк? – пробасил Хафтер, нагнувшись к самому уху Рагнора, и так стиснул его плечо, что хрустнули кости.
Рагнор взвыл от боли.
– С таким учителем он быстро выучится хорошим манерам, – заметил Рорик. – Отпусти его, Хафтер. Не думал я, что этот глупец так быстро забудет, как мой кулак встретился с его челюстью. Право же, для молодого человека у него слишком слабая память. Если он не поостережется, его забывчивость когда-нибудь будет стоить ему жизни.
– Как видно, его мозги утонули во время бури, – сказал Хафтер. – Если власть в Данло принадлежит такой бестолочи, то немудрено, что королевство слабеет день ото дня и вот-вот попадет в руки саксов. Ты и правда сын старого Олрика, или мать родила тебя от другого отца?
– Да, я его сын. Олрик стар, скоро он умрет. Тогда я вернусь сюда и поубиваю вас всех.
– Господин мой, не надо горячиться, – примирительно сказал Керек. – Эти добрые люди спасли нас. Наш корабль разбился, и они приютили нас из милости. Прошу тебя, господин мой, смягчи свою речь и прими их великодушное гостеприимство с улыбкой и благодарностью.
Рагнор выругался и отошел. До Чессы донесся кудахчущий смех старой Альны.
– Гунлейк, сколько человек мы спасли? – спросил Рорик.
– Семнадцать. Керек сказал мне, что остальные девять утонули. Не так уж много, ведь в такой буре могли сгинуть все.
– А я помню тебя, Гунлейк, – сказала Чесса, глядя снизу вверх на седеющего воина. Он был еще не стар, но суровая жизнь, полная битв, избороздила его лицо глубокими морщинами. – Я видела тебя в Клонтарфе, когда Рорик привез меня туда, чтобы обменять на Мирану. Ты помогал Рорику.
– Верно, помогал. Но я тебя не узнаю. Кто ты?
– Я Эзе. Помнишь маленькую Эзе? Ты, Рорик и другие спасли моего отца.
Гунлейк уставился на своего друга.
– Вот чудные дела, Рорик, – сказал он.
– Да, чудные, но ты привыкнешь. Кстати, теперь эту красавицу зовут Чесса. Послушай, Керек, иди поговори с Энтти. Может, она поднесет этому недоумку из Данло какое-нибудь горячее, вкусное питье, от которого у него взбунтуются кишки. Тогда он сполна насладится бурей, бегая из дома в уборную.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41