А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Сеймур-хаус особенно выделялся своим изяществом.
Кроме того, дверь дома номер семнадцать отличала еще одна деталь — венок с черным крепом.
Лайам помог Эмелайн выйти из кареты, заметил веник и сказал:
— Я вижу, что весть о смерти вашего мужа дошла раньше нас. Хорошо. Одной проблемой меньше.
Он поднялся по ступенькам и постучал в дверь, которая тут же открылась. На, пороге стоял высокий пожилой дворецкий в синей ливрее. Слуга поклонился вежливо и грациозно, затем отошел в сторону, пропуская их в холл.
— Меня зовут Джордж Тернер, — сказал дворецкий и добавил: — Позвольте приветствовать вас в Сеймур-хаусе, милорд.
Лайам отдал дворецкому шляпу и перчатки.
— Значит, вы знаете меня? — спросил Лайам.
— Да, сэр. Вы очень похожи на вашего отца. Прекрасный человек был мистер Уиткомб, если мне будет позволено это сказать.
— Спасибо, Тернер.
Лайам показал на черный венок.
— Я вижу, что до вас дошло известие о смерти его светлости.
— Да, милорд. Мы узнали об этом печальном событии из письма мистера Чепхэма.
Это «мы», которое употребил дворецкий, имело свое объяснение. В холл как раз вошли две женщины и остановились у лестницы, ведущей на второй этаж.
Одна женщина была пухленькая, лет сорока, в черном платье и чепце экономки. Другая, молоденькая блондинка, была явно горничная.
— Миссис Тернер, — сказал дворецкий, представляя экономку, — И Ханна Райс.
Обе сделали реверанс.
— Адвокат сообщил в своем письме, что этот дом принадлежит теперь леди Сеймур? — спросил Лайам.
— Да, сэр.
Опытный слуга только чуть поднял бровь, но в ocтальном ничем не выдал своего отношения к тем вдовам, которые, долго не скорбя, отправляются в путешествие.
— На случай, если ее светлости захочется приехать сюда, мы решили привести спальню в порядок, чтобы леди тут понравилось.
Эмелайн что-то пробормотала, и дворецкий принял ее слова, очевидно, за благодарность. Он снова поклонился.
— Хотите, я попрошу миссис Тернер, чтобы она проводила вас наверх, миледи?
— Да, пожалуйста, — ответила Эмелайн. Управляющая вышла вперед и сделала реверанс. Эмелайн повернулась и подала руку Лайаму.
— Благодарю вас, лорд Сеймур, за то, что проводили меня, — сказала Эмелайн. — Если мы с вами больше не встретимся, то я…
— Мы встретимся завтра, — сказал Лайам. — Я заеду к вам, чтобы убедиться лично, что ваша первая ночь в городе прошла благополучно. Сейчас мне надо ехать к себе в Суррей. Я обещал завтра сопровождать в город мою сестру. Если вы хотите, я привезу список адвокатов, к которым вы можете обратиться, чтобы уладить ваши дела.
— Но я не могу оставаться в Лондоне!
— Вы можете и вы должны остаться.
— Как же я могу, когда миссис Забер…
Эмелайн замолчала. Она не хотела, чтобы еще кто-нибудь узнал о том, что она лишилась места платной компаньонки.
— Ведь вы должны понимать, что разумнее всего мне вернуться в Бартолсби, — сказала Эмелайн.
— Пожалуйста, останьтесь, — сказал Лайам тепло и успокаивающе. — Хотя бы на несколько дней. Пока это дело с завещанием не утрясется. Я убежден, что Тернеры отнесутся к вам очень хорошо.
— Мы будем стараться, сэр, — заверил дворецкий.
— Но я… — снова начала Эмелайн.
— Кроме того, — продолжал Лайам, не слушая ее протесты, — я не могу поверить, что вы хотите вернуться в Уилтшир, так и не посмотрев город.
Тут Лайам попал в точку. Заметив искру интереса в глазах Эмелайн, он улыбнулся.
— Я принесу не только список адвокатов, — сказал Лайам, — я также принесу вам путеводитель по городу.
Эмелайн не нашла что возразить на такое заманчивое предложение. Да и слишком многое случилось за последние три дня. Она устала. Ей нужно было время, чтобы все обдумать как следует. Отъезд из дома, ее неожиданный брак. И затем сразу вдовство, путешествие в Лондон и шок оттого, что она потеряла работу, на которую так рассчитывала. Все эти события были слишком серьезны, и у нее уже не оставалось сил, чтобы вообще возражать.
Она кивнула и ответила:
— Как вам будет угодно, сэр. Я останусь, пожалуй, на несколько дней.
Лайам поцеловал ей кончики пальцев и пожелал спокойной ночи. Он смотрел, как она шла в сопровождении экономки вверх по лестнице.
Когда Эмелайн скрылась из вида, Лайам взял шляпу и перчатки, а затем сунул в руку дворецкому несколько гиней.
— Смотрите, чтобы ее светлость ни в чем не нуждалась. И подайте ей ужин в комнату, — приказал Лайам.
— Да, милорд.
Дворецкий положил золотые монеты в карман почти не глядя, но его голос явно потеплел.
— Я вернусь завтра, Тернер, и если ты обнаружишь непомерные счета под дверью, то я попрошу заняться этим делом своего адвоката. Пусть леди Сеймур не беспокоят долги моего кузена.
Легкая улыбка мелькнула на губах дворецкого.
— Все будет как вы хотите, милорд.
Примерно через два часа Лайам вошел в свою библиотеку в Уиткомб-холле.
При полной луне путь в пятнадцать миль был нетруден. Но Лайам провел в дороге почти весь день и был счастлив оказаться дома. Однако уже через несколько минут его все-таки потревожили. Он приказал, чтобы ему принесли сандвичи и чего-нибудь выпить. Затем достал из кармана кожаный футляр, который Эмелайн дала ему вчера. Лайам только стал рассматривать ожерелье — точную копию того, что лежало у него в сейфе, — когда кто-то постучал и вошел в комнату.
— Майор, — без всяких предисловий начал камердинер, — вы приехали как раз вовремя. У нас тут просто буря в стакане воды. И женщины не хотят ничего слышать.
Лайам выругался. После чего Феликс Харви немного даже расслабился. Небольшого роста, крепкий ординарец Лайама был стоек в сражениях, но не выносил женских слез.
— Что случилось? — спросил Лайам. Он убрал футляр в карман сюртука, сел в кресло и скрестил длинные мускулистые ноги.
— Нельзя войти в дом, — буркнул Лайам, — как уже что-то не так!
— Вы совершенно правы, сэр.
Не спрашивая разрешения, слуга присел на край стола. Харви был готов изложить хозяину, что же происходит и доме. Лайам не обиделся на вольность камердинера. Феликс Харви был джентльмен из джентльменов. Сероглазый ординарец не раз спасал Лайама от смерти.
Если бы не бесстрашный Харви, то лежал бы сейчас Лайам в сырой земле. Харви не только вытащил майора с поля боя под Тулузой, но и нес его на себе много миль, пока не нашел врача, которого заставил угрозами и уговорами вытащить пулю из раны Лайама. И это Харви ухаживал за ним, когда Лайам валялся в лихорадке и был на волосок от смерти. Долг платежом красен. Лайам дал ординарцу карт-бланш — дом, дело, пожизненную пенсию — ему стоило только сказать. Но Харви выбрал службу у майора.
— Я едва успел войти, — начал ординарец своя рассказ, вернув Лайама к новой проблеме. — Вдруг ко мне подлетает мисс Кордия, вся заплаканная.
— Что-то случилось с моей сестрой? — Лайам резко выпрямился, забыв про усталость.
— Не с ней. Это миссис Персимон Фейс. Она сломала ногу, или, как она говорит, конечность, будто их у нее три, а не две, как у всех людей.
Немного отвлекшись таким образом, ординарец продолжал:
— И угораздило же ее! Мисс Кордия очень расстроилась, майор.
Лайам только успел сообразить, какое именно несчастье обрушилось на пожилую компаньонку, когда дверь распахнулась, и в комнату вбежала его сестра.
— Лайам! — воскликнула она. — Харви сказал тебе, что случилось с миссис Пратт? Что она… она…
Как хороший брат Лайам позволил сестре броситься в его объятия. Решив, что его костюм и воротничок и так уже испорчены навсегда, он крепко прижал к себе молодую леди. Крепче, чем раньше прижимал Эмелайн. Лайам дал сестре хорошенько выплакаться. Затем он усадил ее напротив себя и попросил рассказать, что, собственно, произошло.
— Миссис Пратт действительно сломала ногу или только растянула связки? — спросил он.
Мисс Кордия Уиткомб вытерла симпатичный носик малюсеньким белым кружевным платочком, а затем поведала брату свою версию печального инцидента и его последствия.
— Это не растяжение, — сказала она. — Каким-то непонятным образом миссис Пратт оступилась на последней ступеньке лестницы и упала. Сломана голень. Доктор Винсон наложил ей гипс, дал настойку опия и уложил в кровать. Он сказал, что миссис Пратт должна лежать, по крайней мере, две недели.
— Ну да! — хмыкнул ординарец. Только никаких «должна». Миссис Прюн-Пусс может пролежать на кровати еще двадцать лет с громадным удовольствием, не вставая, и это точно, не будь я Феликс Харви! И если вы спросите меня, так я вам отвечу, что она специально изобрела хороший предлог немного отдохнуть. Это для нее отличный шанс. Не надо никуда выезжать с молодой мисс, не надо носиться по городу с утра до вечера. Я думаю, майор, что в ее возрасте она, конечно, уже устала, и…
В это время в комнату вошел лакей, неся на подносе сандвичи и пиво. Поставив поднос на маленький столик рядом с Лайамом, слуга спросил:
— Что еще изволите, милорд?
— Милорд! — повторила эхом сестра. — Как это интересно звучит!
Затем, словно вспомнив, она сказала:
— Когда я получила твое письмо, в котором ты сообщал о смерти кузена Амброуза, миссис Пратт сказала, что мы должны повременить с этим сезоном, пока не пройдет время, приличествующее трауру.
И она воскликнула:
— Целых три месяца!
Девушка посмотрела с мольбой на брата.
— Ты тоже так думаешь? — спросила она. Лайам отпил большой глоток пива, прежде чем ответить.
— Никакого траура. Даже ни одного дня. Амброуз Уиткомб был недостойным человеком. Мало того, что он не уважал родителей, так он еще и нам пытался причинить неприятности. Почему мы должны чтить человека, который не чтил своего отца?
Мисс Кордия смотрела на него удивленно.
— Но люди…
— А люди, — ответил он, — пусть говорят, что им хочется. Леди Сеймур не желает притворяться, и я тоже.
— Леди Сеймур?
Синие глаза Кордии стали круглыми от удивления.
— Но я думала, что кузен Амброуз был вдовцом! — сказала она.
Лайам мысленно обругал себя. Зачем он выболтал эту информацию?
— Кузен женился снова, как раз незадолго до своей смерти, — объяснил Лайам.
Изумлению мисс Кордии не было предела.
— Но кто бы мог выйти замуж за такого человека? — воскликнула она. — И почему?
Лайам не желал говорить о действительной причине. Он медлил с ответом и пил пиво.
— Конечно, — сказала сестра со всей мудростью своих восемнадцати лет, — пожилые леди не задумываются очень долго, когда выходят замуж.
Лайам чуть не поперхнулся. И пока он кашлял, Феликс Харви решил сам просветить девушку.
— Ее светлость вовсе не старая.
— В самом деле? Значит, она молоденькая?! Откашлявшись, Лайам сказал:
— Возраст женщины, как и ее красота, зависит от того, кто на нее смотрит.
Заметив недовольство сестры таким уклончивым ответом, он поспешил добавить:
— Леди Сеймур на несколько лет моложе меня.
— Моложе тебя?! И она вышла замуж за человека, который старше нашего отца! — Она сморщила носик. — Как это недостойно! Надеюсь, она счастлива, что добилась своего.
— Пожалуйста, убавь тон, — сказал ей брат. — Эмелайн настоящая леди, и мы окажем ей уважение, которого она, безусловно, заслуживает.
Кордия посмотрела на него, явно заинтригованная.
— Эмелайн, ты сказал? — И, не получив ответа, продолжила: — Какое красивое имя, не правда ли?
Лайам отпил еще пива. Она подождала, когда он сделает глоток, и отодвинула от него кружку.
— Эта Эмелайн мне понравится? — спросила Кордия.
— Кто может сказать…
— А тебе? Тебе она нравится? — настаивала сестра.
Лайам задумался над этим вопросом, вспомнив, как держал Эмелайн в своих объятиях.
— Она забавная.
Не желая дальше обсуждать их новую родственницу, Лайам перевел разговор на другую тему.
— Что касается твоего сезона, — сказал Лайам, — то мы бы не стали его откладывать. Но раз миссис Пратт сломала ногу и не может исполнять свои обязанности, то боюсь, что придется действительно подождать до весны.
— Но я…
Молодая леди низко опустила голову. Пушистые локоны упали на лоб, скрыв от брата ее лицо. И ее разочарование.
— Мне очень жаль, дорогая, — сказал Лайам. — Потому что я знаю, как ты ждала этого сезона.
Подняв голову, Кордия посмотрела на брата. Губы ее слегка дрожали.
— Не надо извиняться, — сказала она. — Ни один брат не может быть таким щедрым. И таким терпеливым, как ты. Но только…
Только — что? — спросил он.
— До весны еще так далеко. А есть надежда, что у меня будет новая компаньонка?
Лайам покачал головой.
— Боюсь, что нет. Ты помнишь, с каким трудом я убедил миссис Пратт тебя сопровождать?
Феликс Харви решил добавить:
— Да уж, и намучился майор с этой старой перечницей. И денег ей пришлось дать немало.
Молодая леди шепнула почти неслышно:
— Это очень дорого?
Лайам бросил на ординарца укоризненный и значительный взгляд, а затем ответил сестре:
— Речь вовсе не о цене. Важно то, что все опытные компаньонки уже разобраны. По крайней мере, те, с которыми можно выйти в свет. Вряд ли мы сможем найти другую компаньонку за оставшееся до открытия сезона время.
Молодая леди вздохнула. Она была явно очень расстроена.
— Успокойся, девочка, — сказал Харви. — Тебе всего-то только восемнадцать лет. Шесть месяцев в этом возрасте роли пока не играют.
Ничего удивительного, что после такого совета Кордия совсем расстроилась. Она медленно пошла к двери, опустив плечи. Но вдруг остановилась.
— Я знаю! — воскликнула девушка.
Ее плечи сразу распрямились. И когда она повернулась к брату, на ее лице, только что очень грустном, сияла ослепительная улыбка.
— Лайам! Я знаю, кого мы можем попросить сопровождать меня. Даже странно, что ты сам о ней не подумал!
Двое мужчин удивленно смотрели друг на друга. О ком о «ней»?
— Я попрошу мою кузину сопровождать меня, — счастливо заявила Кордия. — Я попрошу леди Сеймур.
Глава 6
Не зная еще, что она снова должна спасти семью Уиткомбов от несчастья, Эмелайн отдыхала, растянувшись с удовольствием на большой кровати черного дерева.
Отдохнув как следует, она села, подложив подушки под спину, затем осмотрела с интересом комнату, в которой находилась.
Лучи утреннего солнца струились сквозь четыре высоких окна в прилегающей к спальне комнате. При этом свете Эмелайн могла гораздо лучше рассмотреть убранство спальни, чем прошлой ночью при свечах.
Спальня находилась на втором этаже. Из комнаты успели вынести все, что еще могло напоминать о лорде Амброузе. Теперь на прекрасном старинном умывальнике стояла чашка Эмелайн, ее зубной порошок и ее зубная щетка, а у зеркала лежал набор расчесок, подарок отца.
Чтобы у Эмелайн не возникло сомнений, что комната принадлежит именно ей, на спинке стула висело ее платье. А также рядом лежала книга, которую Эмелайн все-таки забыла вернуть на полку шкафчика в Сеймур-парке.
Эмелайн смутилась.
Она надеялась, что тот, кто наводил порядок в этой комнате и положил книгу, не успел прочитать название на обложке.
Хотя Эмелайн и боялась, что слуги сочтут ее вторжение наглым, она была принята очень хорошо. Тернеры и Ханна все делали для того, чтобы она чувствовала себя здесь уютно. И несмотря на то, что Эмелайн по-прежнему считала себя в этом доме гостьей, она была им очень благодарна за доброе отношение. Миссис Тернер просто умоляла ее позволить им наполнить ванну прямо в спальне и говорила, что это совсем не хлопотно. Убеждала, что Эмелайн должна хорошенько отпариться после долгой дороги. Эмелайн, наконец, согласилась. Тогда они принесли столько горячей воды, что Эмелайн с удовольствием отмокала полчаса и действительно почувствовала, как отдохнуло все ее тело. После ванны Эмелайн обнаружила, что и это еще не все. Потому что ей принесли ужин в комнату. Эмелайн ела в постели — такого с ней еще не случалось. По крайней мере, с тех пор, как однажды в детстве она заболела. Еда была очень вкусной и сытной. Эмелайн съела все до крошки, включая домашний апельсиновый джем. Чистая, довольная и сытая, Эмелайн скоро провалилась в глубокий освежающий сон. Кто-то, наверное, заходил и убрал посуду. Однако новая леди Сеймур ничего не слышала и очень крепко спала всю ночь.
Эмелайн проснулась утром, бодрая и жизнерадостная, готовая начать новый день.
Облокотившись на подушки, она снова вспомнила про свой план, который придумала еще вчера, когда принимала ванну. Сначала Эмелайн была шокирована тем, что потеряла работу у миссис Забер. Но, немного расслабившись и успокоившись, она поняла, что все-таки у нее в Лондоне есть еще один опытный друг.
Мистер Фенстер Вутен, адвокат, который занимался еще делом о наследстве ее дедушки. Эмелайн знала, что у этого адвоката есть контора где-то недалеко от Линкольнз-инн.
Конечно, теперь все казалось очень просто. Эмелайн надо обратиться к мистеру Вутену и поговорить с ним по поводу завещания лорда Амброуза Сеймура. Одновременно Эмелайн постарается получить причитающиеся ей шестьдесят фунтов в год.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19