На полках стояли кувшины и бутыли, содержащие таинственные зелья. На стропилах висели сухие травы, в очаге всегда горел огонь, в пламени которого плясали какие-то фигуры. У огня сидел кот, который был совсем не обычным котом: у него были красно-зеленые глаза, и, когда на них падал отблеск пламени, они походили на глаза дьявола. На огне стоял вечно кипящий котел, и в поднимающемся от него пару плясали духи. В хижине были две смежные комнаты. В задней комнате была спальня. На кровати с красным покрывалом спала бабка Дигори, в ногах которой всегда лежал кот. Место Дигори было на полке, прямо под потолком, которую я хорошо себе представляла, так как видела нечто подобное в бедных хижинах. Позади дома был вымощенный камнем двор.
Во дворе стоял сарай, в котором мамаша Джинни хранила свои снадобья, которые могли избавить от любой болезни: от головной боли до камней в почках.
Это было источником ее доходов.
— Она всемогуща, потому что может послать детей людям, которые очень хотят их иметь, и помочь освободиться от них тем, кто их не хочет. Она все может, как сам Господь Бог, — с гордостью сказал Дигори.
— Она не может быть Богом, — сказала я ему. — Она могла бы быть Богиней, но слишком уродлива для этого. Хотя были же Горгоны и Медузы. Представь себе — змеи вместо волос. Может твоя бабка превратить свои волосы в змей?
— Конечно, — ответил Дигори.
Я почувствовала почтительный ужас, и мне страшно захотелось побывать в хижине мамаши Джинни, хотя я и боялась этого.
В том году был плохой урожай. Я слышала, как отец говорил моей матери, что фермерам придется затянуть потуже пояса.
Я и Джекко объезжали владения вместе с отцом достаточно часто. Он хотел, чтобы мы проявляли заинтересованность в делах. «Самое важное для землевладельца — гордиться своими владениями, — говорил он нам. — Он должен ухаживать за ними».
Отец всегда с участием выслушивал своих арендаторов. О нем говорили, что, пренебрегая своими удобствами, он понимал все тонкости проблем своих подо» печных, не то что другие сквайры, привыкшие к беззаботному существованию. За это качество характера отца очень любили и уважали. Пришла суровая зима. Просыпаясь, я видела морозный узор на стеклах. В ту зиму мы много катались на санях с гор и на коньках на реке. Бушевали такие Ветры, что рыбаки не могли выйти в море. Почти каждое утро люди спускались на берег за принесенными волнами обломками деревьев.
Все с нетерпением ждали весны. Было радостно видеть почки, набухающие на деревьях, и в положенный срок услышать первую кукушку. Я вспоминаю то весеннее утро, когда отправилась на верховую прогулку вместе с отцом.
Мы заехали на ферму семейства Трегоран и сидели на кухне. Миссис Трегоран как раз вынула из печи свежеиспеченные булочки с изюмом, и мы с отцом попробовали по одной и выпили по стакану сидра.
Мистер Трегоран был довольно мрачным человеком, его жена была ему подстать, поэтому мрачная атмосфера пронизывала весь дом. Мистер Трегоран со свойственным ему пессимизмом толковал о дурном воздействии, которое погода произвела на посевы и домашний скот. Его кобыла Джемима вот-вот должна была принести жеребенка. Он надеялся, что удача хоть здесь не обойдет его стороной и жеребенок родится здоровым.
— Бедный Трегоран, — сказал отец, когда мы возвращались обратно. — Однако он упивается своими несчастьями, поэтому, нам, наверное, не следует слишком его жалеть. Старайся никогда не смотреть на темную сторону жизни, Аннора, или, можешь быть уверена, судьба найдет случай обратить ее против тебя. А теперь заедем-ка к Черри.
Миссис Черри, мать шестерых детей, ждала еще одного. Как только она рожала одного ребенка, на очереди оказывался другой. Несмотря на это, она была постоянно весела и обладала громким раскатистым смехом, который, казалось, сопровождал любые ее замечания. Ее крупное тело непрерывно сотрясалось от хохота, потому что ни один человек не мог столь безоговорочно оценить ее юмор, как она сама. Джордж Черри, ее муж, был маленьким человечком, немного выше плеча собственной супруги, и казалось, что всякий раз становится меньше, когда больше раздувался живот у жены. Он ходил как тень за своей женой, и его преданный кроткий смешок никогда не упускал случая поддержать громовые раскаты ее искреннего веселья.
Вскоре после нашего визита произошли два несчастья.
Миссис Черри доила коров. «Я всегда считаю, что нужно быть на ногах до последнего момента, — была ее излюбленная поговорка. — Где это видано, слечь ни с того ни с сего в постель, как некоторые?» Таким образом, она продолжала исполнять на ферме посильные обязанности, и вот однажды во дворе позади дома она увидела лошадь, скакавшую галопом.
Она подошла к воротам и вышла на тропинку, но в этот момент лошадь повернула и поскакала на нее.
Миссис Черри заметила, что это кобыла Трегорана, которая должна была ожеребиться. Она закричала, но не успела уйти с дороги и была повалена на изгородь проскакавшей мимо кобылой.
На ее крик сбежались работники. В эту же ночь она родила мертвого ребенка. Тем временем кобыла Трегорана, пытаясь перескочить через ограду, сломала ногу, и теперь ее ждала печальная участь.
Это стало основной темой обсуждения соседей.
Через неделю мы с мамой зашли навестить миссис Черри, когда она немного оправилась. Ее полное лицо утратило былой румянец, обнажив сложный рисунок тонких вен. Присущая ей веселость, казалось, покинула ее.
Мама присела к ней на кровать и попыталась развеселить ее:
— Вы скоро поправитесь, миссис Черри. Будет и другой малыш.
Миссис Черри качала головой:
— Кто знает. Когда вокруг вьются такие люди, никогда не знаешь, что тебя ждет завтра.
Мама посмотрела на нее удивленно.
— — Слушайте, моя госпожа, — сказала таинственно миссис Черри. — Я знаю, как это произошло.
— Да, мы все знаем, — ответила мама. — Кобыла Трегорана взбесилась. Говорят, с ней такое случается иногда. К несчастью, она была жеребая. Бедный Трегоран!
— Лошадь здесь ни при чем, моя госпожа. Это она.
Вы Знаете, кто…
— Нет, — сказала мама. — Я не знаю.
— Я стояла у ворот, когда она прошла мимо. Она сказала мне: «Теперь тебе недолго осталось». Конечно, я никогда не испытывала особого желания разговаривать с ней, но я была вежлива и ответила: «Да, уж скоро». Тогда она сказала мне: «Я дам тебе немного питья, настоянного на травах, и кое-каких снадобий.
Вот увидишь, это поможет тебе и почти ничего не будет стоить». Я никогда ничего, от нее не брала. Она ушла, что-то бормоча, но, прежде чем уйти, посмотрела на меня своим взглядом. О, это особый взгляд! Тогда я не знала, что он предназначался моему малышу.
— Вы в самом деле думаете, что это мамаша Джинни сглазила вас?
— И я, и все остальные, моя госпожа. И это случилось не только со мной. Мне говорили, что она приходила и к Трегоранам.
— О нет, — сказала мама.
— Это так, моя госпожа. Я знаю, она выводит бородавки и тому подобное, но, когда у вас происходит несчастье, будьте уверены, его источник рядом.
Мама очень расстроилась. Когда мы возвращались обратно, она сказала:
— Я надеюсь, они не потащат в суд мамашу Джинни только потому, что кобыла Трегорана взбесилась, а миссис Черри стояла у нее на пути?
Отец как раз выходил из дома. С ним были мистер Хансон, наш адвокат, и его сын Рольф. Я всегда радовалась приходу Рольфу. Я думаю, я так же нравилась ему, как и он мне. Он был на восемь лет старше меня и никогда не относился ко мне с превосходством, как Джекко, который был старше всего на два года.
Рольф был высок ростом и возвышался даже над своим отцом, довольно крупным человеком. Рольф редко бывал в Полдери, так как учился и подолгу отсутствовал. Мне казалось, что он очень красив, хотя моя мама так не считала. Она говорила, что он выглядит своеобразно, но тогда все, что касалось Рольфа, было для меня совершенным. Мы часто беседовали о Рольфе, потому что его отец очень гордился сыном.
Рольф довольно много путешествовал и увлекательно рассказывал о таких городах, как Рим, Париж, Венеция и Флоренция. Он был страстно увлечен прошлым и ценил сокровища искусства и старинную одежду, приобретая их для своей коллекции.
Мне нравилось находиться рядом с ним, и я с увлечением слушала его рассказы.
Еще совсем маленькой я говорила маме, что когда вырасту, то хотела бы иметь мужа, похожего на Рольфа или на моего отца. Мама очень серьезно отвечала: «На твоем месте я бы остановила свой выбор на Рольфе. Закон против того, чтобы выходить замуж за собственных отцов, и к тому же у него уже есть жена.
Но я уверена, что, когда скажу ему об этом, он будет очень польщен». После этого я безоговорочно решила выйти замуж за Рольфа.
Как только Рольф увидел меня, то сразу же подошел ко мне и взял мои руки в свои. Затем отошел назад, оценивая, насколько я выросла со времени нашей последней встречи. Он всегда так тепло и любяще улыбался.
Я закричала:
— О, Рольф, как здорово, что ты приехал! — И добавила поспешно:
— И вы тоже, мистер Хансон.
Мистер Хансон добродушно улыбнулся. Ему всегда , нравилось, когда Рольф был в центре внимания.
— Ты давно приехал? — спросила я.
— Неделю или около того, — ответил Рольф.
Я надулась:
— Ты мог бы заезжать почаще.
— Я бы и сам этого хотел, но я должен работать, ты же знаешь. Но я приеду в июне на несколько недель, ближе ко дню летнего солнцестояния.
— Теперь его интересует земля, — сказал мистер Хансон. — Он собирается набраться ума у вас, сэр Джейк.
— Буду рад, — сказал отец. — Как ваши владения?
— Неплохо, неплохо.
— Вы останетесь до обеда? — спросила мама. — Никаких возражений. Мы на вас рассчитываем, — Мама улыбнулась мне:
— Не так ли, Аннора?
Моя симпатия к Рольфу всегда забавляла их.
— Вы должны остаться, — сказала я, глядя на Рольфа.
— Это, — ответил Рольф, — королевский приказ, и я с удовольствием подчиняюсь.
Мама продолжала высказывать свое возмущение замечаниями миссис Черри и напомнила ее слова.
— Трегоран повсюду говорит о том, что эта женщина сглазила его лошадь, — сказал мистер Хансон.
— Суеверная чепуха, — буркнул отец. — Это пройдет.
— Будем надеяться, что так, — добавил Рольф. — Когда происходят подобные вещи, люди сами подогревают свое воображение. Они забывают о цивилизованности и в своих несчастьях начинают винить силы зла.
— Если бы Трегоран лучше следил за своей кобылой, она бы никогда не убежала, — вставил отец, — а миссис Черри будет теперь знать, что глупо стоять на пути у взбесившейся лошади.
— Точно, — добавил Рольф. — Они понимают, что сами попали в беду, но с еще большим рвением винят другого, в данном случае — сверхъестественные силы в обличье мамаши Джинни.
— Я это понимаю, — сказала мама, — но от этого не становится легче.
— Пройдет, — прервал ее отец. — Охота на ведьм в наше время вышла из моды. Как там насчет обеда?
Но за едой вновь завязалась беседа про мамашу Джинни. Рольф оказался очень осведомленным в этом вопросе.
— В семнадцатом веке, — рассказывал он, — страх по поводу колдовства стал обычным явлением в стране.
Зловещие охотники на ведьм, задачей которых было отыскивать ведьм, распространились повсеместно.
— Ужасно! — воскликнула мама. — Слава Богу, сейчас не те времена.
— Люди не слишком переменились, — напомнил ей Рольф. — Культура, цивилизованное поведение для некоторых — лишь хрупкая оболочка, и она очень легко ломается.
— Счастье, что нынешние люди все-таки более просвещенные! — воскликнула мама.
— Веру в колдовство трудно искоренить, — заметил Рольф. — Она может ожить со всеми своими древними атрибутами, как мамаша Джинни, живущая здесь в лесу. — Он взглянул на своего отца. — Я помню костры в канун дня летнего солнцестояния несколько лет назад.
Люди прыгали через пламя в надежде на то, что это обережет их от ведьм.
— Да, это правда, — добавил мой отец. — Я запретил подобное после того, как один чуть было не сгорел.
— Ужасное впечатление оставляют описания охоты на ведьм в прошлом, — продолжал Рольф.
— Он уже давно интересуется старыми обычаями, — объяснил его отец, — но занялся этим серьезно с прошлого года. Расскажи о том, что произошло тогда, Рольф.
— Я был тогда в Стонхендже, — начал Рольф. — Мой приятель по колледжу живет по соседству. Как-то раз я отправился вместе с ним. Мы наблюдали что-то вроде церемонии, впечатляющее и действительно жуткое зрелище. Я знал достаточно много о так называемой «загадке камней», но много оставалось тайным, что делало зрелище более притягательным.
— У него даже есть специальное одеяние, — вставил мистер Хансон.
— Да, — подтвердил Рольф. — Длинное серое одеяние, напоминающее монашеское одеяние, почти полностью скрывающее лицо. В нем я, становлюсь похожим на инквизитора.
Я слушала Рольфа, как всегда, не отрываясь.
— Мне бы очень хотелось посмотреть на него, — сказала я.
— Хорошо, заезжай завтра.
— А ты, Джекко? — спросила мама. — Ты хочешь посмотреть?
Джекко ответил, что ему хотелось бы, но завтра он отплывает вместе с Джеком Гортом за сардинами. Рыбы сейчас так много, что они наполнят сети за несколько часов.
— Ты можешь посмотреть в другой раз, Джекко, — сказал Рольф.
— А я приеду завтра, — закричала я. — Я не могу дождаться, так хочется посмотреть.
— Приходи в середине дня, — решил Рольф.
— Вам тоже не мешало заехать, сэр Джейк, — заметил мистер Хансон. — Я хочу показать вам новую рощу, которую мы выращиваем.
— Вы используете все больше земли, — сказал отец. — Я вижу, вы скоро будете соперничать с Кадорсонами.
— Нам еще далеко до этого, — ответил Рольф с сожалением. — В любом случае, нам никогда не быть соперниками Кадорсонов. Кадор уникален, у нас же просто дом в елизаветинском стиле.
— Он замечательный, — убеждала его мама. — Он гораздо удобнее Кадора.
— Они несравнимы, — произнес Рольф с усмешкой, — и все-таки мы довольны нашим маленьким владением.
— О, оно не так уж мало, — возразил мистер Хансон.
— Как ваши дела с разведением фазанов? — спросил мой отец.
— Отлично, Люк Трегерн хорошо справляется.
— Вам с ним повезло.
— Да, — согласился адвокат, — это находка. Люк пришел к нам просто в поисках работы. У Рольфа наметанный глаз, и он почувствовал, что это именно то, что надо. Люк сразу же сделал несколько дельных замечаний по поводу земли. Вы должны учитывать, сэр Джейк, что мы — новички в этом деле.
— И, тем не менее, вы прекрасно справляетесь, — заметил отец.
Когда Хансоны собрались уходить, Рольф улыбнулся мне:
— До завтра.
Место, где жили Хансоны, называлось Дори Мэйнор и находилось на границе лесов, окаймлявших реку.
Они приобрели его несколько месяцев назад, когда имение было в состоянии крайнего упадка. Адвокат и его жена, миссис Хансон, ничего не предпринимали для улучшения положения дел, пока имением не заинтересовался Рольф. Хозяйство довольно быстро стало становиться на ноги. Сейчас они приобретали себе все больше и больше земли.
Мой отец часто говорил шутя:
— Рольф Хансон хочет перещеголять нас. Он честолюбивый молодой человек и пытается достичь невозможного.
— Он превращает Мэйнор и его земли в солидное владение, — добавляла мама.
Без сомнения, Рольф гордился Дори Мэйнор. Он с таким интересом входил во все детали ведения дел, что — любой в его присутствии заражался его отношением.
С Рольфом я чувствовала себя оживленной более чем с кем-либо.
Он ждал меня в конюшне. Помогая мне слезть с лошади, он несколько мгновений подержал меня на весу, глядя снизу вверх и улыбаясь:
— Ты растешь прямо на глазах.
— Ты думаешь, я стану великаншей?
— Просто станешь славной девушкой. Пойдем, я покажу тебе рощу.
— Но я так хочу увидеть это одеяние.
— Я знаю, но чем дольше тебе придется ждать, тем интереснее будет потом.
— Это Люк Трегерн, — представил Рольф человека, работавшего в роще. — Люк, это наша соседка, мисс Аннора Кадорсон.
Люк Трегерн почтительно склонил голову. Он был высокий, смуглый, темноволосый и красивый. Его темные глаза внимательно смотрели на меня.
Оказалось, Рольф разбирается в деревьях так же хорошо, как и во всем остальном.
— Я докучаю тебе разговорами о деревьях, а ты хочешь посмотреть одеяние. Какая ты терпеливая девочка!
— Мне просто нравится быть с тобой. Эта роща, действительно, доставляет мне удовольствие.
Они взял меня за руку и мы пошли к дому.
— Ты самая славная девочка, каких я когда-либо видел, — сказал он.
Я была на седьмом небе от счастья.
Дори Мэйнор был очень маленьким по сравнению с Кадором. Он был построен в стиле Тюдоров — черные балки, между которыми белые известковые панели, и каждый следующий этаж слегка выдается над нижним. Рядом находился очаровательный живописный сад, где жимолость обвивала арки и росли особенно прекрасные розы, которые цвели вплоть до декабря.
Мы вошли в библиотеку — длинное помещение с ткаными панелями и резным потолком, уставленное книгами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36