Она просто находка, я вам говорю.
Я отправилась с отцом, Грегори и Джекко. Елена была не в состоянии ехать верхом, и мама осталась с ней. Грегори устроил для нас прогулку под парусом.
Он ловко правил лодкой, и у меня возникло чудесное ощущение от плавания в открытом море.
Мы держались недалеко от берега.
— Шторм может начаться совершенно неожиданно, — сказал Грегори, — а у нас на борту ценный груз. — И он подмигнул мне.
Он все еще тревожил меня. Я часто ловила на себе его оценивающий взгляд. Я подумала о том, что он говорил о мужчинах и женщинах, и почувствовала, что он взвешивает мои достоинства и выжидает. Это доставляло мне беспокойство, и я благодарила Бога, что мой отец и брат находятся рядом.
Это был замечательный день, несмотря на несколько неприятных моментов, которые доставлял мне Грегори. А может быть, я вообразила то, чего нет на самом деле? Иногда я представляла себе, что мы оказываемся с ним наедине, и тогда меня переполнял ужас, подобный тому, который я испытывала в детстве. Тогда я вызывала в воображении чертей и гигантов, дрожа при одной мысли о них, и вместе с тем жаждала увидеть их в действительности.
— Нам надо почаще пользоваться лодкой, Грег, — сказал отец.
— Она в вашем распоряжении, сэр Джейк. Пожалуйста, пользуйтесь ею, когда хотите.
После этого отец часто выходил в море, иногда с Грегори, иногда без него. Я и мама сопровождали его.
Джекко, конечно, очень ловко управлялся с парусом.
Елена ни разу не плавала с нами: время ее родов приближалось.
Мод сказала, что она сама принимала роды в имении:
— Иногда акушерка не успевает приехать вовремя, поэтому я вынуждена была кое-чему научиться.
— Мама говорит, что мы должны пригласить акушерку за несколько недель до рождения ребенка.
Она согласилась, и было решено, что один из работников съездит в город, находившийся в пяти милях от нас, и привезет с собой Полли Уинтерс.
Так и сделали. Это была небольшая толстушка с веселыми темными глазами, заразительным смехом и неумолкающим языком. Вдове (в этой стране мужчины умирали часто) было около трех десятков.
— Не обращайте внимание на ее легкомысленное поведение, — сказала Мод, — Она хорошая акушерка.
Полли любит хорошо проводить время, как она говорит, но когда делает свое дело, она просто незаменима.
Полли Уинтерс осмотрела Елену и объявила, что довольна ее состоянием. Потом она стала развлекать нас бесчисленными рассказами о детях, которым она помогала появиться на свет.
Она разместилась в комнате рядом с комнатой Елены.
Осмотрев все, что мы приготовили для ребенка, она сказала, что еще может понадобиться. Когда она говорила о ребенке, который должен родиться, она была сама серьезность. Но как только переходила на другую тему, Полли начинала хихикать так, что трудно было поверить, что она компетентна в своей деликатной профессии.
Я часто наблюдала за ней в окно и всегда видела ее в компании какого-нибудь мужчины. Содержание их разговора было очевидным. Она закатывала глаза и напускала на себя лукавый вид, который был бы к лицу девушке, но никак не женщине ее лет. Она завлекала мужчин своими разговорами, и они с готовностью отвечали ей.
Мама спрашивала, хорош ли был наш выбор? Я напомнила ей, что у нас вообще не было выбора.
Полли Уинтерс была единственной акушеркой в округе.
Но мы все-таки не могли относиться к Полли без симпатии. Всегда добрая по натуре, всегда готовая помочь во всяком деле, всегда весела. Казалось, она находила жизнь очень приятной. Только когда появлялся какой-нибудь мужчина, она моментально глупела и начинала беспрерывно хохотать.
В течение ближайших трех недель мы не ожидали родов, но мама сказала, что Елена очень слаба и лучше, если Полли останется с нами.
Верховая езда доставляла мне огромное наслаждение, и я часто выезжала с отцом или братом. Мы никогда не удалялись далеко от дома. Отец всегда аккуратно следовал ориентирам. Он сказал, что Грегори прав, предостерегая нас, потому что потеряться в этих местах очень легко.
В тот день мой отец и Джекко отправились осматривать участок имения с одним из работников; Елена отдыхала. Полли одобрила ее решение и сама, по ее же словам, «растянулась на кровати». Отдыхала ли она на самом деле или нет, но я случайно услышала шепот, доносившийся из-за ее двери, и время от времени сдавленный хохот. Я догадалась, что это Полли «занимается оценкой» одного из здешних работников.
Никто не мог упрекать Полли за ее поведение, ведь здесь была совсем другая жизнь, и еще потому, что ее услуги были слишком важны для нас. Если Полли и развлекала мужчин в своей спальне, нам нельзя на это жаловаться.
В доме стояла тишина, но я чувствовала себя неспокойно. Я тосковала по дому. Не по Лондону, где совсем недавно произошло столько драматических и тяжелых событий, а по Кадору. Я представляла себе, как выезжаю из конюшни и встречаю Рольфа. Я должна была напоминать себе, что истинное положение вещей не всегда соответствует видимому и что люди скрывают свою истинную природу под оболочкой приятных манер. Здесь люди были более искренни:
Полли, Мод с Розой, даже Грегори, который не изображает из себя благородного рыцаря.
Мне захотелось подышать свежим воздухом. Я решила немного покататься верхом. Первый раз, когда я выезжала одна, но мне хотелось побыть в одиночестве.
Дул приятный легкий ветер. Я пустила лошадь галопом и вскоре оказалась уже на поросшей кустарником земле.
В этом ландшафте было что-то величественное.
Грегори много рассказывал нам о туземцах — он называл их аборигенами. Несколько человек из них работали в имении.
— Хорошие работники, когда есть чем заниматься, — говорил он. — Но никогда не знаешь, чего от них ожидать. Совершенно неожиданно им может прийти в голову просто бросить работу и уйти. Они называют это «пойти погулять». Иногда они возвращаются, но чаще всего вы не увидите их больше никогда.
Я думала, что эти люди пытаются приспособить свою жизнь к тем, кто пришел и завладел их землей.
Грегори рассказывал нам о местных животных. Мы видели нескольких кенгуру, которые носят своих малышей в карманах, а разновидность маленьких кенгуру называли «уолаби». От Грегори мы узнали о нашествиях саранчи на посевы, о яростных лесных пожарах, которые уничтожали все вокруг, и об ужасных засухах. Он живописно рассказывал и о медведях-коала, и о сумчатых, и о необыкновенных птицах. Мне доставляли удовольствие его рассказы о стране.
Я ехала, осматривая имение, которое раскинулось на многие мили, и чувствовала себя в безопасности, так как эта земля принадлежала моему отцу. Я взглянула назад и увидела вдалеке дом. Я спешилась, привязала лошадь к карликовому кусту и присела на землю, размышляя о своей жизни.
Стояла жара. Выезжать на прогулку в такую погоду было безумством. Я закрыла глаза и задремала. Вдруг я внезапно проснулась, не понимая, где нахожусь, и поднялась на ноги. Меня окутывая туман. Дома не было видно, но это меня не расстроило, потому что я хорошо знала направление и могла быстро добраться до дома.
Но когда я обнаружила, что моей лошади нет там, где я ее привязала, я испугалась. Видимо, я привязала ее недостаточно крепко и она ушла. Туман закрыл солнце, и оно не палило столь безжалостно.
Я пошла пешком в надежде, что увижу дом, но туман не рассеивался. Недалеко я заметила группу эвкалиптов, которых раньше здесь не заметила. Я испугалась, что заблудилась, вспомнив предостережение Грегори. Он рассказывал о людях, которые проходили много миль и обнаруживали, что ходят по кругу.
Я прилегла рядом с кустарником. Может быть, я тоже хожу по кругу? Далеко ли я ушла от дома?
Самое лучшее было подождать, пока рассеется туман.
О, какая я глупая! Мне следовало повернуть назад, как только начал подниматься туман. Мне следовало более серьезно отнестись к предостережениям и не уезжать одной.
Придется ли мне здесь заночевать? А как же дикие собаки? Они, наверное, не слишком приветливы. Кроме того, здесь водились дикие кошки.
Страх полностью овладел мной. Нет ничего хуже, чем пребывать в нерешительности в подобной ситуации. Знать бы только, что делать. Продолжать идти или остаться и подождать.
И вдруг, когда я пыталась принять какое-то решение, послышался звук, который, казалось, доносился откуда-то издалека. Я закричала в ответ и застыла в напряженном ожидании. Вдруг из тумана появился Грегори.
Он соскочил с лошади и, держа руки на поясе, стоял, разглядывая меня с усмешкой:
— Ты маленькая сумасшедшая. Сколько раз я говорил тебе…
— Я знаю, но кто мог предположить, что внезапно поднимется туман?
Он взял меня за плечи и тряхнул.
— Тебя бы следовало высечь, — рассмеялся он. — И я бы не отказался сделать это Я попыталась освободиться, но он не отпускал меня, потом наклонился и крепко поцеловал меня в губы.
Я пришла в ярость. Я была очень напугана, почти на грани отчаяния, и мне стало так легко, когда он появился из тумана. Но он осмелился сделать то, что замышлял со времени нашей первой встречи.
Я освободилась и встала в нескольких шагах от него:
— Я рада, что вы приехали, но…
— Отлично, неплохое начало, — ответил он, смеясь надо мной. — Я в этом не сомневался.
— Как вы узнали, что я потерялась?
— Лошадь вернулась. У нее больше чутья, чем у некоторых. Благодари судьбу. В противном случае ты провела бы здесь не самое приятное время, малышка Анни.
— Я уже говорила, что мне не нравится это имя.
— Тебе следует уступить и делать то, что добрый Грег скажет тебе, Анни.
— Отвезите меня домой.
— Скажи: пожалуйста, Грег.
— Пожалуйста.
— Отлично, так-то лучше. Иди сюда.
— Пожалуйста, не пытайтесь сделать это еще раз.
— А если ты меня сама об этом попросишь?
— Могу вас заверить, этого не случится. Знают ли родители, что я потерялась?
— Нет, никто не знает. Они бы сошли с ума, если бы узнали, что их маленькая девочка потерялась. Ты слишком дорогой птенчик, ты знаешь?
— Возможно, и вам следует об этом помнить.
— О, я помню. Иначе я не дотрагивался бы до тебя и в лайковых перчатках. А я дал бы тебе нечто, что ты бы надолго запомнила.
— Что же это?
— Ты поймешь, Анни. Однажды ты поймешь…
— Мы поедем назад?
Он кивнул:
— Тебе придется ехать со мной. Не заденет ли это нежных чувств госпожи, но у меня только одна лошадь.
Он вскочил на лошадь, потом наклонился, чтобы подсадить меня, и задержал свои руки дольше, чем нужно.
— Тебе придется обнять меня, — сказал он. — Держись крепко.
Я с облегчением подумала: «Скоро я буду дома».
Грегори пустил лошадь сквозь заросли кустарника.
— Ты, должно быть, рада меня видеть? Испугалась, правда? И не зря: провести здесь ночь — это не отдых на природе, уверяю тебя. Если только с тобой нет приятной компании. Мы провели замечательную ночь по дороге сюда. Ты помнишь, как я охранял тебя?
Я молчала.
— Держись крепче. Ты же не хочешь упасть с лошади, правда? Ты знаешь, я счастлив. Ехать домой, когда руки моей Анни обнимают меня…
Я убрала руки.
— Эй! Будь осторожна, — сказал он — Неожиданный толчок — и ты свалишься.
Я снова ухватилась за него. Грег потрепал меня по руке:
— Ты знаешь, Анни, я в тебя влюблен.
— Еще далеко до дома? — спросила я.
— Достаточно, чтобы мы успели немного поболтать.
— Мне нечего вам сказать. Поедем быстрее.
— Поверь мне, что я сам знаю, как мне ехать, — резко ответил он. — Я вижу, ты становишься настоящей австралийкой. Здесь чувствуешь себя свободным, здесь тебе нет никакого дела до всех правил. Ты идешь своей собственной дорогой. Ты — настоящий человек.
— Я чувствую себя настоящим человеком дома, — сказала я.
— О, такой вежливой… говоришь правильные вещи или то, чего от тебя ожидают. Откуда ты знаешь, что на самом деле чувствуют люди?
— Иногда об этом лучше не знать.
— Я не согласен. Анни, давай узнаем друг друга поближе. Ты так неприступна, что мне иногда кажется, что ты меня недолюбливаешь. Но ведь это не правда?
Может, это всего-навсего твое английское притворство? — Он рассмеялся. — Мы отлично поладим, Анни.
Скажи, у тебя был возлюбленный в Англии?
— Вы наглец.
— Я только хотел узнать. Это важно для меня.
— Что касается меня, то я не собираюсь продолжать этот разговор.
— А я собираюсь. Сейчас командую я, Анни. Где бы ты была сейчас без меня?
— Думаю, я смогла бы вернуться.
— Может ссадить тебя, чтобы ты показала, как у тебя это получится?
— Не говорите глупостей. Поехали, только скорее.
— Должен сказать, что ты самая неблагодарная девушка, которых я когда-либо спасал.
— Вероятно, другие готовы были отплатить вам за услуги?
— Я говорю о нас, Анни. Ты мне нравишься.
Я молчала. «Сколько мы еще будем ехать?»— думала я. Я опасалась его, мне в голову пришла тревожная мысль, что я целиком во власти Грегори.
— Только представь, что мы вместе… что мы поженились.
— Поженились! Вы в своем уме?
— Как никогда. Это стало моей мечтой, как только я тебя увидел. Как ты обняла меня!
— По необходимости.
— О, я согласен на это… пока. Все будет в порядке. Ты — то, что мне нужно. Такая возвышенная. Я думаю, мы созданы друг для друга.
— А я думаю, что вы перегрелись на солнце. Говорят, что от этого бывают галлюцинации.
— Я просто говорю то, что думаю. Ты нужна мне, Анни. Я все время думаю о тебе. Сейчас, когда я вижу тебя, мне больше никто не нужен. Подумай, как бы мы жили с тобой вместе. У нас был бы дом в Сиднее, мы бы принимали гостей, развлекались. Ты бы не скучала по Старому Свету. Ты смогла бы жить, как благородная леди. Это будет прекрасно, обещаю тебе.
Ты ничего не говоришь?
— Я слишком удивлена.
— Ты только скажи мне, чего хочешь, и все будет сделано.
— Очень хорошо. Я хочу вернуться домой.
— Ты трудная женщина, Анни, — сказал он, глубоко вздыхая с шутливым покорством.
Как раз в этот момент дом появился из тумана. Я облегченно вздохнула.
Грег спрыгнул на землю и повернулся, чтобы помочь мне. Он посмотрел мне прямо в глаза, несколько секунд мы были очень близко. Я видела перед собой густые, темные волосы, вьющиеся у висков. Глаза его смотрели насмешливо, и вновь тревожное ощущение охватило меня, несмотря на то, что дом был рядом и в нем была моя семья.
Он продолжал держать меня за плечи, и я быстро сказала:
— Спасибо, что привезли меня домой.
— Нет ничего, чего бы я для тебя не сделал, — ответил он. — Не забывай об этом.
Я повернулась и побежала к дому. Потом в мою комнату вошла мать в сопровождении отца. Грегори пришел к ним и рассказал, как он меня спас. Родители были очень взволнованы.
— Я не могу тебя понять, Аннора! — воскликнула мама. — Сколько раз тебе говорили никуда не уходить одной!
— Я уехала недалеко. Все было бы в порядке, если бы не туман.
— Это только одна из опасностей, — раздраженно заметила мама. — Тебе должно быть стыдно.
— Мне стыдно. Пожалуйста, перестаньте меня ругать. Обещаю, что это не повторится. Я хочу домой, в Англию.
— Слава Богу, что твоя лошадь вернулась, — сказала мама. — И скажи спасибо Грегу.
— Это чудо, что он тебя нашел, — добавил отец.
— Он просто подал условный сигнал, а я ответила.
— Вряд ли найдется что-то, чем его можно озадачить в этой стране, — восхищенно проговорил отец. — Но скоро мы поедем домой. Я тоже скучаю по дому.
Как только у Елены все устроится, мы уедем. И я думаю, что продам имение Грегу. То, что он сделал здесь, — просто чудо, и я полагаю, что дела пойдут еще лучше, когда он станет хозяином.
— Обещай мне, — сказала мне мама, — что ты никогда больше не поступишь так необдуманно.
Она на мгновение сжала меня в объятиях, и я почувствовала огромную радость снова быть вместе с ними. Но мне искренне хотелось, чтобы не Грегори был моим спасителем.
Мне трудно было заснуть в эту ночь. Я продолжала думать о том, что сказал мне Грегори. В его глазах была такая целеустремленность, и это напугало меня.
Однажды Мод сказала, по какому-то совершенно пустяковому поводу:
— О, Грег этого хочет, а он всегда добивается того, чего желает.
Вещие слова, но все-таки я сама себе хозяйка и никто не сможет меня принудить делать то, чего я не хочу.
Сон не приходил. Была полночь, когда я услышала какое-то движение под окном. Там кто-то был…
Я выглянула в окно и увидела Грегори. Мое сердце бешено забилось. Как он осмелился! И что это значит?
Собирается войти? Но дверь закрыта. Он сам сказал, что мы должны надежно закрываться от бродяг, которые могли что-то стащить из дома. Беглые же преступники едва ли представляли опасность. Они не осмелились бы напасть на поместье, в котором было столько мужчин.
Он собирался прийти ко мне? С какой целью?
Неужели он мог подумать, что ему удастся покорить меня своим магнетическим очарованием? Это было очень смело с его стороны стоило мне только крикнуть, и я бы подняла на ноги всех. И если бы мой отец поймал его, он бы навсегда расстался с возможностью стать хозяином имения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Я отправилась с отцом, Грегори и Джекко. Елена была не в состоянии ехать верхом, и мама осталась с ней. Грегори устроил для нас прогулку под парусом.
Он ловко правил лодкой, и у меня возникло чудесное ощущение от плавания в открытом море.
Мы держались недалеко от берега.
— Шторм может начаться совершенно неожиданно, — сказал Грегори, — а у нас на борту ценный груз. — И он подмигнул мне.
Он все еще тревожил меня. Я часто ловила на себе его оценивающий взгляд. Я подумала о том, что он говорил о мужчинах и женщинах, и почувствовала, что он взвешивает мои достоинства и выжидает. Это доставляло мне беспокойство, и я благодарила Бога, что мой отец и брат находятся рядом.
Это был замечательный день, несмотря на несколько неприятных моментов, которые доставлял мне Грегори. А может быть, я вообразила то, чего нет на самом деле? Иногда я представляла себе, что мы оказываемся с ним наедине, и тогда меня переполнял ужас, подобный тому, который я испытывала в детстве. Тогда я вызывала в воображении чертей и гигантов, дрожа при одной мысли о них, и вместе с тем жаждала увидеть их в действительности.
— Нам надо почаще пользоваться лодкой, Грег, — сказал отец.
— Она в вашем распоряжении, сэр Джейк. Пожалуйста, пользуйтесь ею, когда хотите.
После этого отец часто выходил в море, иногда с Грегори, иногда без него. Я и мама сопровождали его.
Джекко, конечно, очень ловко управлялся с парусом.
Елена ни разу не плавала с нами: время ее родов приближалось.
Мод сказала, что она сама принимала роды в имении:
— Иногда акушерка не успевает приехать вовремя, поэтому я вынуждена была кое-чему научиться.
— Мама говорит, что мы должны пригласить акушерку за несколько недель до рождения ребенка.
Она согласилась, и было решено, что один из работников съездит в город, находившийся в пяти милях от нас, и привезет с собой Полли Уинтерс.
Так и сделали. Это была небольшая толстушка с веселыми темными глазами, заразительным смехом и неумолкающим языком. Вдове (в этой стране мужчины умирали часто) было около трех десятков.
— Не обращайте внимание на ее легкомысленное поведение, — сказала Мод, — Она хорошая акушерка.
Полли любит хорошо проводить время, как она говорит, но когда делает свое дело, она просто незаменима.
Полли Уинтерс осмотрела Елену и объявила, что довольна ее состоянием. Потом она стала развлекать нас бесчисленными рассказами о детях, которым она помогала появиться на свет.
Она разместилась в комнате рядом с комнатой Елены.
Осмотрев все, что мы приготовили для ребенка, она сказала, что еще может понадобиться. Когда она говорила о ребенке, который должен родиться, она была сама серьезность. Но как только переходила на другую тему, Полли начинала хихикать так, что трудно было поверить, что она компетентна в своей деликатной профессии.
Я часто наблюдала за ней в окно и всегда видела ее в компании какого-нибудь мужчины. Содержание их разговора было очевидным. Она закатывала глаза и напускала на себя лукавый вид, который был бы к лицу девушке, но никак не женщине ее лет. Она завлекала мужчин своими разговорами, и они с готовностью отвечали ей.
Мама спрашивала, хорош ли был наш выбор? Я напомнила ей, что у нас вообще не было выбора.
Полли Уинтерс была единственной акушеркой в округе.
Но мы все-таки не могли относиться к Полли без симпатии. Всегда добрая по натуре, всегда готовая помочь во всяком деле, всегда весела. Казалось, она находила жизнь очень приятной. Только когда появлялся какой-нибудь мужчина, она моментально глупела и начинала беспрерывно хохотать.
В течение ближайших трех недель мы не ожидали родов, но мама сказала, что Елена очень слаба и лучше, если Полли останется с нами.
Верховая езда доставляла мне огромное наслаждение, и я часто выезжала с отцом или братом. Мы никогда не удалялись далеко от дома. Отец всегда аккуратно следовал ориентирам. Он сказал, что Грегори прав, предостерегая нас, потому что потеряться в этих местах очень легко.
В тот день мой отец и Джекко отправились осматривать участок имения с одним из работников; Елена отдыхала. Полли одобрила ее решение и сама, по ее же словам, «растянулась на кровати». Отдыхала ли она на самом деле или нет, но я случайно услышала шепот, доносившийся из-за ее двери, и время от времени сдавленный хохот. Я догадалась, что это Полли «занимается оценкой» одного из здешних работников.
Никто не мог упрекать Полли за ее поведение, ведь здесь была совсем другая жизнь, и еще потому, что ее услуги были слишком важны для нас. Если Полли и развлекала мужчин в своей спальне, нам нельзя на это жаловаться.
В доме стояла тишина, но я чувствовала себя неспокойно. Я тосковала по дому. Не по Лондону, где совсем недавно произошло столько драматических и тяжелых событий, а по Кадору. Я представляла себе, как выезжаю из конюшни и встречаю Рольфа. Я должна была напоминать себе, что истинное положение вещей не всегда соответствует видимому и что люди скрывают свою истинную природу под оболочкой приятных манер. Здесь люди были более искренни:
Полли, Мод с Розой, даже Грегори, который не изображает из себя благородного рыцаря.
Мне захотелось подышать свежим воздухом. Я решила немного покататься верхом. Первый раз, когда я выезжала одна, но мне хотелось побыть в одиночестве.
Дул приятный легкий ветер. Я пустила лошадь галопом и вскоре оказалась уже на поросшей кустарником земле.
В этом ландшафте было что-то величественное.
Грегори много рассказывал нам о туземцах — он называл их аборигенами. Несколько человек из них работали в имении.
— Хорошие работники, когда есть чем заниматься, — говорил он. — Но никогда не знаешь, чего от них ожидать. Совершенно неожиданно им может прийти в голову просто бросить работу и уйти. Они называют это «пойти погулять». Иногда они возвращаются, но чаще всего вы не увидите их больше никогда.
Я думала, что эти люди пытаются приспособить свою жизнь к тем, кто пришел и завладел их землей.
Грегори рассказывал нам о местных животных. Мы видели нескольких кенгуру, которые носят своих малышей в карманах, а разновидность маленьких кенгуру называли «уолаби». От Грегори мы узнали о нашествиях саранчи на посевы, о яростных лесных пожарах, которые уничтожали все вокруг, и об ужасных засухах. Он живописно рассказывал и о медведях-коала, и о сумчатых, и о необыкновенных птицах. Мне доставляли удовольствие его рассказы о стране.
Я ехала, осматривая имение, которое раскинулось на многие мили, и чувствовала себя в безопасности, так как эта земля принадлежала моему отцу. Я взглянула назад и увидела вдалеке дом. Я спешилась, привязала лошадь к карликовому кусту и присела на землю, размышляя о своей жизни.
Стояла жара. Выезжать на прогулку в такую погоду было безумством. Я закрыла глаза и задремала. Вдруг я внезапно проснулась, не понимая, где нахожусь, и поднялась на ноги. Меня окутывая туман. Дома не было видно, но это меня не расстроило, потому что я хорошо знала направление и могла быстро добраться до дома.
Но когда я обнаружила, что моей лошади нет там, где я ее привязала, я испугалась. Видимо, я привязала ее недостаточно крепко и она ушла. Туман закрыл солнце, и оно не палило столь безжалостно.
Я пошла пешком в надежде, что увижу дом, но туман не рассеивался. Недалеко я заметила группу эвкалиптов, которых раньше здесь не заметила. Я испугалась, что заблудилась, вспомнив предостережение Грегори. Он рассказывал о людях, которые проходили много миль и обнаруживали, что ходят по кругу.
Я прилегла рядом с кустарником. Может быть, я тоже хожу по кругу? Далеко ли я ушла от дома?
Самое лучшее было подождать, пока рассеется туман.
О, какая я глупая! Мне следовало повернуть назад, как только начал подниматься туман. Мне следовало более серьезно отнестись к предостережениям и не уезжать одной.
Придется ли мне здесь заночевать? А как же дикие собаки? Они, наверное, не слишком приветливы. Кроме того, здесь водились дикие кошки.
Страх полностью овладел мной. Нет ничего хуже, чем пребывать в нерешительности в подобной ситуации. Знать бы только, что делать. Продолжать идти или остаться и подождать.
И вдруг, когда я пыталась принять какое-то решение, послышался звук, который, казалось, доносился откуда-то издалека. Я закричала в ответ и застыла в напряженном ожидании. Вдруг из тумана появился Грегори.
Он соскочил с лошади и, держа руки на поясе, стоял, разглядывая меня с усмешкой:
— Ты маленькая сумасшедшая. Сколько раз я говорил тебе…
— Я знаю, но кто мог предположить, что внезапно поднимется туман?
Он взял меня за плечи и тряхнул.
— Тебя бы следовало высечь, — рассмеялся он. — И я бы не отказался сделать это Я попыталась освободиться, но он не отпускал меня, потом наклонился и крепко поцеловал меня в губы.
Я пришла в ярость. Я была очень напугана, почти на грани отчаяния, и мне стало так легко, когда он появился из тумана. Но он осмелился сделать то, что замышлял со времени нашей первой встречи.
Я освободилась и встала в нескольких шагах от него:
— Я рада, что вы приехали, но…
— Отлично, неплохое начало, — ответил он, смеясь надо мной. — Я в этом не сомневался.
— Как вы узнали, что я потерялась?
— Лошадь вернулась. У нее больше чутья, чем у некоторых. Благодари судьбу. В противном случае ты провела бы здесь не самое приятное время, малышка Анни.
— Я уже говорила, что мне не нравится это имя.
— Тебе следует уступить и делать то, что добрый Грег скажет тебе, Анни.
— Отвезите меня домой.
— Скажи: пожалуйста, Грег.
— Пожалуйста.
— Отлично, так-то лучше. Иди сюда.
— Пожалуйста, не пытайтесь сделать это еще раз.
— А если ты меня сама об этом попросишь?
— Могу вас заверить, этого не случится. Знают ли родители, что я потерялась?
— Нет, никто не знает. Они бы сошли с ума, если бы узнали, что их маленькая девочка потерялась. Ты слишком дорогой птенчик, ты знаешь?
— Возможно, и вам следует об этом помнить.
— О, я помню. Иначе я не дотрагивался бы до тебя и в лайковых перчатках. А я дал бы тебе нечто, что ты бы надолго запомнила.
— Что же это?
— Ты поймешь, Анни. Однажды ты поймешь…
— Мы поедем назад?
Он кивнул:
— Тебе придется ехать со мной. Не заденет ли это нежных чувств госпожи, но у меня только одна лошадь.
Он вскочил на лошадь, потом наклонился, чтобы подсадить меня, и задержал свои руки дольше, чем нужно.
— Тебе придется обнять меня, — сказал он. — Держись крепко.
Я с облегчением подумала: «Скоро я буду дома».
Грегори пустил лошадь сквозь заросли кустарника.
— Ты, должно быть, рада меня видеть? Испугалась, правда? И не зря: провести здесь ночь — это не отдых на природе, уверяю тебя. Если только с тобой нет приятной компании. Мы провели замечательную ночь по дороге сюда. Ты помнишь, как я охранял тебя?
Я молчала.
— Держись крепче. Ты же не хочешь упасть с лошади, правда? Ты знаешь, я счастлив. Ехать домой, когда руки моей Анни обнимают меня…
Я убрала руки.
— Эй! Будь осторожна, — сказал он — Неожиданный толчок — и ты свалишься.
Я снова ухватилась за него. Грег потрепал меня по руке:
— Ты знаешь, Анни, я в тебя влюблен.
— Еще далеко до дома? — спросила я.
— Достаточно, чтобы мы успели немного поболтать.
— Мне нечего вам сказать. Поедем быстрее.
— Поверь мне, что я сам знаю, как мне ехать, — резко ответил он. — Я вижу, ты становишься настоящей австралийкой. Здесь чувствуешь себя свободным, здесь тебе нет никакого дела до всех правил. Ты идешь своей собственной дорогой. Ты — настоящий человек.
— Я чувствую себя настоящим человеком дома, — сказала я.
— О, такой вежливой… говоришь правильные вещи или то, чего от тебя ожидают. Откуда ты знаешь, что на самом деле чувствуют люди?
— Иногда об этом лучше не знать.
— Я не согласен. Анни, давай узнаем друг друга поближе. Ты так неприступна, что мне иногда кажется, что ты меня недолюбливаешь. Но ведь это не правда?
Может, это всего-навсего твое английское притворство? — Он рассмеялся. — Мы отлично поладим, Анни.
Скажи, у тебя был возлюбленный в Англии?
— Вы наглец.
— Я только хотел узнать. Это важно для меня.
— Что касается меня, то я не собираюсь продолжать этот разговор.
— А я собираюсь. Сейчас командую я, Анни. Где бы ты была сейчас без меня?
— Думаю, я смогла бы вернуться.
— Может ссадить тебя, чтобы ты показала, как у тебя это получится?
— Не говорите глупостей. Поехали, только скорее.
— Должен сказать, что ты самая неблагодарная девушка, которых я когда-либо спасал.
— Вероятно, другие готовы были отплатить вам за услуги?
— Я говорю о нас, Анни. Ты мне нравишься.
Я молчала. «Сколько мы еще будем ехать?»— думала я. Я опасалась его, мне в голову пришла тревожная мысль, что я целиком во власти Грегори.
— Только представь, что мы вместе… что мы поженились.
— Поженились! Вы в своем уме?
— Как никогда. Это стало моей мечтой, как только я тебя увидел. Как ты обняла меня!
— По необходимости.
— О, я согласен на это… пока. Все будет в порядке. Ты — то, что мне нужно. Такая возвышенная. Я думаю, мы созданы друг для друга.
— А я думаю, что вы перегрелись на солнце. Говорят, что от этого бывают галлюцинации.
— Я просто говорю то, что думаю. Ты нужна мне, Анни. Я все время думаю о тебе. Сейчас, когда я вижу тебя, мне больше никто не нужен. Подумай, как бы мы жили с тобой вместе. У нас был бы дом в Сиднее, мы бы принимали гостей, развлекались. Ты бы не скучала по Старому Свету. Ты смогла бы жить, как благородная леди. Это будет прекрасно, обещаю тебе.
Ты ничего не говоришь?
— Я слишком удивлена.
— Ты только скажи мне, чего хочешь, и все будет сделано.
— Очень хорошо. Я хочу вернуться домой.
— Ты трудная женщина, Анни, — сказал он, глубоко вздыхая с шутливым покорством.
Как раз в этот момент дом появился из тумана. Я облегченно вздохнула.
Грег спрыгнул на землю и повернулся, чтобы помочь мне. Он посмотрел мне прямо в глаза, несколько секунд мы были очень близко. Я видела перед собой густые, темные волосы, вьющиеся у висков. Глаза его смотрели насмешливо, и вновь тревожное ощущение охватило меня, несмотря на то, что дом был рядом и в нем была моя семья.
Он продолжал держать меня за плечи, и я быстро сказала:
— Спасибо, что привезли меня домой.
— Нет ничего, чего бы я для тебя не сделал, — ответил он. — Не забывай об этом.
Я повернулась и побежала к дому. Потом в мою комнату вошла мать в сопровождении отца. Грегори пришел к ним и рассказал, как он меня спас. Родители были очень взволнованы.
— Я не могу тебя понять, Аннора! — воскликнула мама. — Сколько раз тебе говорили никуда не уходить одной!
— Я уехала недалеко. Все было бы в порядке, если бы не туман.
— Это только одна из опасностей, — раздраженно заметила мама. — Тебе должно быть стыдно.
— Мне стыдно. Пожалуйста, перестаньте меня ругать. Обещаю, что это не повторится. Я хочу домой, в Англию.
— Слава Богу, что твоя лошадь вернулась, — сказала мама. — И скажи спасибо Грегу.
— Это чудо, что он тебя нашел, — добавил отец.
— Он просто подал условный сигнал, а я ответила.
— Вряд ли найдется что-то, чем его можно озадачить в этой стране, — восхищенно проговорил отец. — Но скоро мы поедем домой. Я тоже скучаю по дому.
Как только у Елены все устроится, мы уедем. И я думаю, что продам имение Грегу. То, что он сделал здесь, — просто чудо, и я полагаю, что дела пойдут еще лучше, когда он станет хозяином.
— Обещай мне, — сказала мне мама, — что ты никогда больше не поступишь так необдуманно.
Она на мгновение сжала меня в объятиях, и я почувствовала огромную радость снова быть вместе с ними. Но мне искренне хотелось, чтобы не Грегори был моим спасителем.
Мне трудно было заснуть в эту ночь. Я продолжала думать о том, что сказал мне Грегори. В его глазах была такая целеустремленность, и это напугало меня.
Однажды Мод сказала, по какому-то совершенно пустяковому поводу:
— О, Грег этого хочет, а он всегда добивается того, чего желает.
Вещие слова, но все-таки я сама себе хозяйка и никто не сможет меня принудить делать то, чего я не хочу.
Сон не приходил. Была полночь, когда я услышала какое-то движение под окном. Там кто-то был…
Я выглянула в окно и увидела Грегори. Мое сердце бешено забилось. Как он осмелился! И что это значит?
Собирается войти? Но дверь закрыта. Он сам сказал, что мы должны надежно закрываться от бродяг, которые могли что-то стащить из дома. Беглые же преступники едва ли представляли опасность. Они не осмелились бы напасть на поместье, в котором было столько мужчин.
Он собирался прийти ко мне? С какой целью?
Неужели он мог подумать, что ему удастся покорить меня своим магнетическим очарованием? Это было очень смело с его стороны стоило мне только крикнуть, и я бы подняла на ноги всех. И если бы мой отец поймал его, он бы навсегда расстался с возможностью стать хозяином имения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36