А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

В свое время она славилась необыкновенной красотой. Понятия о красоте меняются, не правда ли? — Он склонил голову набок, критически рассматривая портрет. — Через два года после того, как особняк был построен, она окончательно впала в депрессию и до конца своих дней не выходила из санатория. Но Чарли Бладворт продолжал появляться в поместье каждую зиму — он не мыслил жизни без этого дома.
Крупная женщина со строгим взглядом, с седеющими светлыми волосами, одетая в розовое форменное платье, бесшумно возникла в проеме двери.
— Это Герда Шенер, — представил ее Гарри Стиллман. — Мисс Луккезе, она покажет нам верхние комнаты.
Жара на галерее и втором этаже особняка стояла совсем нестерпимая. Герда Шенер шла впереди, открывая двери и окна, чтобы дать движение застоявшемуся воздуху.
— На самом деле здесь хорошая система сквозной вентиляции, — заметил младший юрист. — Она выручает, когда кондиционеры выходят из строя.
В спальне хозяина дома, обставленной тяжеловесной старомодной мебелью, центральное место занимала гигантская кровать из махагонового дерева, своими размерами и конструкцией напоминавшая средних размеров парусник. К спальне примыкала гардеробная Чарльза Д. Бладворта, оборудованная парикмахерским креслом — в нем слуга стриг и брил своего хозяина. Портрет основателя торговой империи Бладвортов висел на стене, обитой красным муаром. С портрета на них строго смотрел коренастый, полный жизни мужчина средних лет в темно-синем деловом костюме. Его серые глаза отливали стальным блеском.
Рядом располагались апартаменты хозяйки дома, обставленные сообразно вкусам Эдны Бладворт. Комната, в которой Карла Бладворт Бергстром, сраженная недугом, так долго была прикована к постели, напоминала конфетную бонбоньерку. Обилие статуэток, безделушек и пожелтевших от времени кружевных салфеток наводило тоску. Кровать напоминала царский трон. На покрывале из пожелтевших брюссельских кружев громоздилась горка подушек из розового атласа, обшитых все теми же кружевами. В примыкавшей к спальне ванной, отделанной белым мрамором и позолотой, стояла громадная ванна тоже из белого мрамора. Только телевизор да телефонный аппарат на прикроватном столике вносили в удушливую обстановку комнаты оттенок современности.
Гарри Стиллман, похоже, с облегчением вздохнул. Он пробормотал:
— Здесь вся комната была просто забита коробками с пилюлями и пузырьками с лекарствами. Вы проделали громадную работу, миссис Шенер.
Широкое, покрытое глубокими морщинами лицо горничной оставалось бесстрастным.
— Я просто привела комнату в надлежащий вид, вот и все. Именно такой она и была при жизни миссис Эдны, бабушки миссис Бергстром. И сама миссис Бергстром всегда хотела видеть ее такой.
Когда она повернулась к Франческе с вопросительным выражением в глазах, та поспешно сказала:
— Я вовсе не собираюсь ничего менять в этой комнате. Выберу себе какую-нибудь другую спальню, чтобы переночевать.
Франческа решила, что полвека назад эта комната, пожалуй, была довольно симпатичной, но теперь в ней, казалось, нечем дышать. Единственным достоинством здесь была причудливая игра света, отраженного от морской поверхности. Это придавало особое очарование большинству комнат «Дома Чарльза», не позволяя забыть, что Палм-Бич был островом, окруженным морем, на которое щедрым потоком лились лучи яркого флоридского солнца.
Франческа подошла к высокому — от пола до потолка — окну, выходящему на небольшой балкон. Он выступал из полукруглого портала здания, и с него открывался замечательный вид на зеленую лужайку перед домом и бетонный причал для яхт, за которым сине-голубые воды Атлантики смешивались с более светлым течением Гольфстрима. За зеленой лужайкой виднелся больший из двух бассейнов, сверкавший на ярком солнце подобно сапфиру, и несколько домиков для гостей с крышами из красной черепицы.
— В котором из них живет мистер Бергстром? — поинтересовалась Франческа.
Горничная подошла и встала рядом с ней.
— В самом большом, мисс Луккезе. Но его отсюда не видно. Вам надо спуститься вниз и пройти по лужайке вон туда. — Она показала на островок более темной зелени среди королевских пальм и баньяновых деревьев. — Вон туда.
Морис Ньюмен вмешался в их разговор:
— Я переговорил с Куртом до того, как мы сегодня утром выехали из Майами, и он просил вам передать, что будет здесь все время на тот случай, если вы захотите с ним встретиться. Кстати, после смерти Карлы он перенес все свои вещи из большого дома. В его собственности остались яхта «Фрейя» и «Порше».
Он сделал паузу, потом добавил:
— Курт просил передать, что весьма признателен вам за разрешение какое-то время пожить в домике для гостей.
Оба юриста, похоже, тщательно уклонялись от разговоров на эту тему, бухгалтер тоже уткнулся в какие-то бумаги в своей папке. Их поведение было легко объяснить — ситуация сложилась неловкая. По всей логике, Курт Бергстром должен был бы унаследовать все имущество после кончины своей жены. Но в завещании, обнаруженном в сейфе Карлы через несколько дней после ее похорон, было сказано, что все состояние и недвижимость Бладвортов должны перейти к Джованни Луккезе или к его наследникам. Таковой оказалась его дочь, двадцативосьмилетняя женщина, помощник директора отделения аспирантуры на историческом факультете одного из самых крупных университетов в Бостоне.
— Мистер Бергстром может находиться здесь столько, сколько он сочтет нужным, — произнесла Франческа, чувствуя себя неловко под внимательным взглядом Ньюмена. — Он ведь прожил здесь несколько лет…
— Пять, — сказал бухгалтер, не поднимая головы от бумаг. — Пять лет.
— И я вовсе не настаиваю на его немедленном отъезде. Он только что потерял жену… — Франческа, нахмурившись, посмотрела на своих спутников. — Ему надо время, чтобы пережить все это.
— Курт может быть вам полезным, мисс Луккезе, — быстро произнес Гарри Стиллман. — Да, конечно. Он управлял здесь всем и держал все хозяйство в своих руках, пока Карла была больна. Да, он вполне может быть полезным.
Когда все направились к выходу из спальни, Франческа замедлила шаги и задержалась у покрытого кружевной салфеткой туалетного столика, на котором лежало множество женских безделушек — щетки для волос, отделанные серебром, шкатулки, фарфоровые пудреницы и целая коллекция флаконов для духов из резного стекла.
Здесь же было несколько фотографий в массивных золотых рамках. На одной из них фотограф запечатлел в тщательно выбранной позе прекрасную молодую женщину с короткой стрижкой по моде пятидесятых годов. Ее волнистые волосы, небольшое овальное личико и светлые глаза будили какие-то смутные воспоминания. На снимке была изображена Карла Бергстром, но в то же время ее лицо удивительным образом напоминало Эдну Бладворт, женщину с портрета в музыкальном салоне.
Рядом со студийной фотографией Карлы Бладворт стоял явно любительский снимок. Красивый молодой человек в фуражке, из-под которой выбивались кудрявые черные волосы, улыбался, глядя прямо в объектив. На фотографии видна была только верхняя часть его тела — широкие плечи, обтянутые форменной курткой с двумя рядами начищенных до блеска пуговиц — обычный костюм шофера.
Франческа схватила фотографию, тоже оправленную в массивную золотую рамку.
— Я никогда не видела этого снимка! — воскликнула она.
Ее спутники остановились в дверях и, обернувшись, молча смотрели на нее.
Горничная нарушила молчание:
— Миссис Бергстром всегда держала эту фотографию у себя на туалетном столике. Я знаю, что она никому не позволяла к ней прикасаться. — Миссис Шенер осуждающе поджала губы. — До ее смерти никто не знал, кто изображен на снимке.
Франческа осторожно вернула фотографию на место.
— Я не помню его таким молодым, — тихо сказала она. — Должно быть, он снят здесь еще до моего рождения. Но он всегда был очень красив. Я узнала бы моего отца где угодно.
В особняке было две столовые. В большей из них, парадной, стоял мраморный обеденный стол двенадцати футов в длину, сделанный в Италии по специальному заказу Чарльза Бладворта из камня, добытого в карьере, принадлежавшем семейству Медичи. Столовая поменьше была расписана в зеленых, бледно-желтых тонах с неизбежной позолотой. В ней было красиво и уютно, удобные мягкие стулья окружали овальный стол из полированного дерева. Дверь от пола до потолка вела из малой столовой на просторную террасу, откуда открывался чудесный вид на море.
— Это была одна из любимых комнат Эдны Бладворт, — продолжал свои пояснения Морис Ньюмен. — Она сама спроектировала свою спальню, музыкальный салон и малую столовую. Все остальное сделали Бладворт и архитекторы.
Узкий коридор вел мимо кладовой в пустующую сейчас кухню, оборудованную огромными ресторанными плитами прошлого века. На стенах висели медные кастрюли, допотопные холодильники и чугунные мойки для посуды явно устарели и требовали замены.
— Вы хотели познакомиться с Делией Мари, — напомнил Гарри Стиллман, обводя взглядом кухню. — Никто, кроме нее, не может готовить на этих чудовищах.
Рослая степенная негритянка в накрахмаленном белоснежном переднике появилась в проеме двери, которая вела, очевидно, в подсобное помещение. Она изучающе оглядела гостей, остановившись в конце концов на Франческе.
Негритянка пожала плечами:
— Теперь здесь есть и микроволновые печи. Старыми плитами приходится пользоваться не так уж часто.
Сквозь открытую дверь был виден стоявший на стремянке мужчина без рубашки и в одних только старых шортах цвета хаки, который возился с электрическими проводами.
— Это и есть Делия Мари, — представил Гарри Стиллман негритянку. — Делия Мари знает все, что только можно знать про кухню этого дома. Мне пришлось вместе с ней делать здесь ревизию, и, поверьте мне, она знает здесь каждую ложку!
Человек на стремянке, нагнувшись, с интересом смотрел на них.
Франческа пожала руку поварихе. Потом она протянула руку спустившемуся со стремянки электрику, оказавшемуся красивым, загорелым и мускулистым гигантом. Его выразительное лицо обрамляла коротко подстриженная белокурая бородка, яркие голубые глаза напоминали пронизанное солнцем море.
Еще в Бостоне Франческа получила список работников, служащих в поместье, несколько фамилий в списке было вычеркнуто, потому что они уволились после смерти Карлы. Но некоторые из них, в том числе садовник и техник, решили остаться. Таким образом, этот человек мог быть либо Джоном Тартлом, либо Питером Пиви. Она подала ему руку и приветливо улыбнулась.
— Меня зовут Франческа Луккезе, — сказала она. — Думаю, вы можете считать меня вашим новым работодателем.
Загорелый гигант, улыбаясь, испытующе смотрел на нее своими удивительно яркими глазами. Он пожал ее руку, но отнюдь не спешил выпускать из своей ручищи.
— Меня зовут Курт Бергстром. Думаю, вы можете считать меня бывшим работодателем.
Все рассмеялись. Франческа поспешно отдернула руку, ее лицо пылало от смущения.
— Извините меня, — сдавленным голосом произнесла она, — я не знала…
— Пустое. — Гигант по-прежнему смотрел на нее своими странными глазами. — Пока я не подсоединю этот кабель, вся кухонная техника будет бездействовать, а Делия очень ждет, когда он будет готов. Если вы позволите, то я скоро закончу и присоединюсь к вам.
— Кстати, не выпить ли нам? Сейчас самое время, — объявил Гарри Стиллман. — Да и место есть вполне подходящее.
2
Гарри Стиллман предложил устроиться с напитками на террасе, которую обдувал легкий бриз с Атлантики, но оказалось, что солнце Флориды превратило ее в некое подобие духовки. Поэтому они попросили подать напитки на небольшой балкон, обычно используемый для завтрака в тесном кругу. Но даже здесь было очень жарко.
Юристы заказали бутылку французского шампанского, бухгалтер предпочел джин с тоником, а Франческа выбрала кока-колу, хотя сначала была готова выпить что-нибудь покрепче. Мысль о том, что теперь у нее есть собственный винный погреб и шампанское она может получить в любую минуту, несколько ошеломила ее.
Примерно через четверть часа к ним присоединился Курт Бергстром, на этот раз одетый в синего цвета рубашку и белые брюки. Искоса поглядывая на него, Франческа была вынуждена заключить, что этот белокурый великан был самым интересным мужчиной, которого ей приходилось когда-либо встречать. Она старалась не смотреть на Курта чаще, чем то позволяли приличия.
Курт устроился в плетеном кресле, которое казалось слишком ненадежным для его мощного тела, и непринужденно включился в общий разговор. Он ничуть не пытался скрыть своего интереса к Франческе, которая чувствовала себя неловко под его оценивающим взглядом. Она стеснялась своего помявшегося костюма и пылающего лица и попыталась принять равнодушный вид, глядя вдаль на скользящие по волнам яхты.
Третий муж Карлы Бладворт определенно удивлял ее.
Если он и испытывал какую-то горечь по поводу потери наследства Бладвортов, то Франческа никак не чувствовала этого. Тон его голоса, взгляды, манера поведения — все было преисполнено непринужденности и доброжелательности. Больше всего Франки удивило то, что он был намного моложе своей покойной жены. Согласно документам, которые она получила в Бостоне, Карле Бладворт должно было исполниться пятьдесят пять лет. Когда речь зашла о возможности пребывания Курта Бергстрома в домике для гостей, Франческа представляла его себе пожилым человеком.
Сколько же ему лет на самом деле?
«Трудно определить его возраст, — подумала она, глядя на сверкающую под солнечными лучами водную гладь и с трудом заставляя себя не смотреть на этого гиганта, напоминающего ей викинга. — Тридцать семь? Сорок? Может быть, сорок пять?» Если она угадала правильно, то он, по крайней мере, на десять лет моложе своей покойной жены! Интересно, на чем основывался их брак? Курт Бергстром никак не подходил под стандартный образ мужа богатой немолодой женщины, этакого искателя приключений, который расчетливо выбрал себе супругу, руководствуясь лишь корыстью.
Когда они поженились, Карле было около пятидесяти. С фотографии в золотой рамке улыбалась молодая женщина лет тридцати, очень красивая и хрупкая. «Возможно, — сказала себе Франческа, — она была все еще красива и в годы своего последнего замужества. Но в это как-то не очень верится. Ведь пять лет назад Карле было пятьдесят. А пятьдесят лет как-никак это пятьдесят».
Прислушиваясь к разговору мужчин, Франческа не могла отделаться от назойливой мысли: как отреагировал Курт Бергстром, когда узнал о содержании завещания? Что он чувствовал, когда читал копию завещания, переданную ему теми же юристами, которые сейчас вместе с ним наслаждались шампанским?
Какие чувства испытывал Курт Бергстром, когда узнал, что все наследство переходит даже не к Джованни Луккезе, работавшему у жены лет тридцать тому назад, во времена ее второго замужества, а к его двадцативосьмилетней дочери Франческе? Судя по завещанию, красивый итальянец был единственным человеком, которого она по-настоящему любила.
Юридическая контора Стиллмана, Ньюмена и Вэнса разыскивала ее четыре месяца. Надеялся ли Курт Бергстром все эти четыре месяца, что наследницу, дочь умершего более двенадцати лет назад Джованни Луккезе, так и не найдут? Или он рассчитывал каким-нибудь способом устранить Франческу, словно досадную помеху, со своего пути?
Она повернула голову и поразилась, увидев, как заразительно смеется Курт Бергстром, откинув голову назад. В этот момент у Франчески перехватило дыхание: настолько притягательной силой обладали его глаза. Их переменчивый зеленовато-синий цвет напоминал о морских глубинах. Ей казалось, что взгляд Курта пронизывает ее насквозь. И этот взгляд тревожил и волновал ее.
Франческе хотелось бы знать, что может по-настоящему взволновать или удивить Курта. Интересно, что испытал этот человек, когда выносил свои вещи из особняка, в котором уже не был хозяином? О чем он думал, когда перебирался в домик для гостей, жить в котором так любезно позволила ему новая владелица поместья?
Их взгляды встретились, и они никак не могли отвести глаз друг от друга.
В этот момент к ней обратился бухгалтер:
— Итак, что вы об этом думаете?
Усилием воли Франческа отвела взгляд от лица Курта Бергстрома.
— Думаю о чем? — пробормотала она, совершенно не представляя, о чем идет речь, так как пропустила весь разговор мимо ушей.
— Об этом доме. И вообще о Палм-Бич.
Франческа понимала, что это невежливо, но сейчас ей совсем не хотелось обсуждать местные красоты, и она негромко спросила:
— Он в самом деле граф?
Бухгалтер какое-то мгновение смотрел на нее со странным выражением лица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33