— Потерян?
— Ставки изменились, миледи. Вас называют принцессой, но вы только пешка в политической игре.
— Вы ошибаетесь, — холодно сказала она. — Я не стану пешкой.
— Ну да, леди никогда не покорится. — Он поднял кубок. — Вы пойдете своим путем… А что станет с тем молодым человеком, который сохнет по вас? Поверьте, мне его искренне жаль, миледи!
— Жаль?
— Мне жаль любого человека, который вас любит, Фаллон. — Он знаком показал слуге, чтобы тот наполнил кубок, глотнул из него и передал кубок Фаллон. Пальцы у нее дрожали, и она не решалась дотронуться до кубка, боясь, что Аларик это заметит. Он взял ее руку, обвил ее пальцы вокруг кубка и приложил край сосуда к ее губам. — Да, Фаллон, — тихо добавил он. — Мне жаль того глупца, кто полюбит вас, потому что вы пламя, которое горит слишком ярко, и одновременно лед, который способен остудить сердце. Вы дикарка, которую прежде необходимо укротить. Этот деликатный молодой человек — не для вас. Вам нужен не юноша, но муж, миледи. Нужен человек, которого не введут в заблуждение ваши уловки.
Она откинулась назад и загадочно улыбнулась.
— Может быть, вы считаете себя таким человеком?
Он ответил не сразу. Его взгляд настолько откровенно скользнул по ее фигуре, что у нее перехватило дыхание.
— Возможно, — наконец сказал он будничным тоном и коснулся пальцем ее щеки. — Будь я к этому расположен. Но я уже говорил вам, что не намерен снова жениться.
Пламя, которое горит слишком ярко? Как хотела бы она сейчас испепелить его!
— Да я никогда…
— Я знаю. Вы скорее выйдете замуж за тысячу демонов одновременно или что-нибудь в этом роде.
— Очень любопытный способ показать свою неприязнь, сударь!
Аларик засмеялся, и при свете огней, освещавших зал, она внезапно открыла, как он хорош собой.
— Фаллон, я ни разу не усомнился в вашей красоте. Желать вас — это так просто. А вот любить вас — большая глупость.
Он наклонился к ней так близко, что едва не коснулся ее щеки. Фаллон попыталась взять кубок, но Аларик не выпускал его из рук.
— Сударь, я с нетерпением ожидаю, когда вы уедете в свою Нормандию или даже в преисподнюю.
— А чему вы отдаете предпочтение?
— Для меня это одно и то же, monsieur, — ответила она и встала. Гарольд удивленно посмотрел на нее. Она наспех сделала реверанс и без каких-либо извинений выбежала из зала.
Ночью люди увидели в небе странный свет. Когда наступил вечер пасхального воскресенья, Фаллон заметила какое-то движение у входа в церковь и, заинтересовавшись, направилась туда. Там был и Аларик, который слушал священника, показывавшего на небо. В толпе тихонько шептались, и Фаллон поняла, что свечение в небе служит дурным предзнаменованием.
— Сбывается предсказание Апокалипсиса! — истошно закричала какая-то женщина, падая на колени. — Армагеддон идет! Как предсказал наш блаженный король Эдуард, огонь и сера обрушатся на нас! Нет сомнений, что Годвин убил Альфреда, а сейчас на троне его сын! Бог покарает всех нас за грехи аристократов!
— Чушь! — выкрикнула Фаллон. Она шагнула вперед, еще не зная, что скажет, потому что свечение в небе пугало ее. Она находилась у одра, когда король Эдуард говорил это. Боже милостивый, существует ли такая вещь, как судьба? Ведь не могут все люди Англии расплачиваться за грехи знати! Бог не может быть таким черствым.
— Это просто действие звезд и планет, и ничего больше! — столь же горячо продолжала говорить Фаллон. Она повернулась, приподняла юбки, чтобы перешагнуть через уличную грязь, и направилась к отцу Дамьену, с которым разговаривал Аларик.
Отца Дамьена Фаллон боялась иногда больше, нежели мистических заклинаний и небесного свечения. Он был священником, сторонящимся всего мирского, аскетичным в привычках и мягким в обращении. Его родина Фене находилась в той части Англии, где старые традиции отмирали очень медленно. Он был христианином, однако не видел ничего дурного, когда пышно отмечали древние языческие праздники. Черноволосый и черноглазый, он, казалось, не имел возраста. Он объездил весь континент и разбирался во многих вещах.
— Отец Дамьен! — не без трепета позвала она.
Некоторое время священник хранил молчание, и Фаллон слышала лишь биение собственного сердца в этом застывшем и оцепеневшем мире. Аларик смотрел на нее, и в его глазах читалось уважение к ней, не побоявшейся пойти против мнения толпы.
— Это просто комета, — медленно произнес отец Дамьен. — Нечто вроде звезды с хвостом. Люди говорили об этом, когда я был в Италии. Кометы видели и раньше в южных землях.
Фаллон с облегчением вздохнула. Толпа перед собором постепенно рассеивалась. Фаллон вошла в храм вслед за отцом Дамьеном.
— Отец!
Он не спеша повернулся к ней. Фаллон неожиданно обнаружила, что не знает, что она хочет сказать.
— Отец… спасибо вам.
Он поклонился. От пронзительного взгляда его черных глаз ей сделалось не по себе.
— Существует такая вещь — комета, — уклончиво сказал он.
— Что вы имеете в виду? — быстро спросила она. — Отец, вы служитель Бога, вы не можете верить в знамения и проклятия, и…
Отец Дамьен покачал головой. Он смотрел ей за спину. Повернувшись, Фаллон увидела Аларика, который вместе с ней вошел в церковь.
— «Когда зеленое дерево, расколотое пополам, само срастется», — пробормотал отец Дамьен.
— Это что за бессмыслица? — спросил Аларик.
Священник покачал головой.
— Есть вещи, которые старше самого времени, граф Аларик, — тихо возразил он. — Нам не дано понять пути Господни.
У Фаллон было такое чувство, что он провидит будущее — и всей страны, и принцессы. Это напугало ее пуще прежнего.
Отец Дамьен продолжал смотреть на Аларика. Затем снова поклонился, намереваясь уйти.
— Граф Аларик, мы еще встретимся.
— А вот это, отец, уже точно чепуха, — мягко возразил Аларик. — Мы оба знаем, что я не вернусь. Мы оба знаем, что…
— … Война сровняет с землей эту страну, — закончил отец Дамьен. Аларик взглянул на Фаллон. — Граф, повторяю: мы еще встретимся.
Не отрывая глаз от Аларика, Фаллон слышала звуки удаляющихся шагов священника. Она вышла из церкви. На площади снова собралась толпа людей, они разглядывали светящееся пятно на темном небе.
— Светопреставление!
— Наступает день Страшного Суда!
— Светопреставление принесут норманны, которые нападут, чтобы покорить нас! — выкрикнула Фаллон. Она поднялась на повозку с сеном и обратилась к толпе. — Над Англией нет проклятья! Бог послал вам доброго короля, который прислушивается к людям и чье сердце открыто для всех! Короля, который любит страну и служит ей уже многие годы.
Раздались одобрительные голоса. Это воодушевило Фаллон, и она продолжила свою речь.
— Над страной нет никакого проклятья! Нас может ожидать только одно бедствие — война, которую начнут против нас враги. Проклятье там, за Английским каналом, где ублюдок-герцог собирается выступить против нас. Люди добрые, нам принесут бедствия иностранные князья, а не законно провозглашенный король.
— Норманны!
— Верно, презренные, подлые норманны!
Лишь сейчас Фаллон сообразила, что рядом с ней стоит сумрачный Аларик и смотрит на нее с гневом и упреком. Она замолчала, внезапно заметив, что вокруг него собирается толпа. Рядом с его головой пролетел брошенный женщиной камень. Толпа угрожающе загудела.
— Нет! — шепотом сказала она. Толпа растерзает его. На площади перед церковью было по крайней мере полсотни мужчин и женщин. Они способны на все. И зажгла толпу именно она.
— Нет! Нет! — закричала она, но ее голос заглушили крики ненависти. Тщетно пыталась Фаллон пробиться сквозь толпу.
— Стойте!
Баритон Аларика перекрыл гомон на площади. Он вскочил на повозку, держа перед собой свой огромный грозный меч.
— Да придет к вам мир, люди добрые! Я гость вашего короля! Вы вполне можете убить меня, но прежде чем погибнуть, я прихвачу с собой на тот свет добрую дюжину, и это будет кто-то из вас. Неужто вам охота так глупо пролить свою кровь?
Крики в толпе сменились глухим гулом. Некоторые мужчины опустили вниз палки. Гул стал постепенно затихать, и люди начали медленно расходиться.
И вскоре Аларик и Фаллон остались одни под черным небом ночи, на котором начертила свой след комета. Фаллон увидела в глазах Аларика гнев, который был способен испепелить ее.
— Фаллон, неужто ты так страстно желаешь моей смерти, что рада устроить смертоубийство прямо перед церковью? Скоро и без того крови будет достаточно, миледи!
— Да, да! — выкрикнула она. — Вы скоро придете с войной. Жаль, что они не убили тебя! Одним нормандским рыцарем в будущем сражении было бы меньше!
Некоторое время он молча смотрел на нее, затем поклонился, и его губы скривила ироническая улыбка.
— Молись, Фаллон. Молись за Англию, а если у тебя есть разум, то молись и за себя. Если ты когда-нибудь попадешься мне, ты заплатишь очень дорого.
Он повернулся и быстро зашагал в сторону дворца. Фаллон смотрела ему вслед, пока его широкие плечи не растворились во тьме, затем снова взглянула на небо.
Как бы там ни было, а люди видели в комете недоброе предзнаменование. Она тихо заплакала, потому что отец тоже, должно быть, почитал комету за недобрый знак.
— Боже, прошу тебя, не надо! — шептала она. Никто не ответил ей в ночи. Ей стало холодно, она обняла себя за плечи и побежала во дворец.
Фаллон направилась в опочивальню отца. Из-за полуоткрытой двери она увидела, что Гарольд был не один.
С ним был Аларик. Они обменялись негромкими фразами, затем оба встали и обнялись как друзья.
Фаллон затаилась, прижавшись к стене. Аларик прошел мимо, не заметив ее. Фаллон поняла, что утром он уедет.
Это была последняя встреча Аларика и Гарольда, где они разговаривали как друзья. С этой ночи они стали противниками, и за каждым из них была армия.
Глава 12
Комета была видна в небе семь ночей. Она почти исчезла, когда пришла весть о том, что у южного побережья появился вражеский флот.
Но это было не войско Вильгельма.
С гонцом, прибывшим к Гарольду, приехал очень высокий белокурый датчанин. Он был представлен Фаллон как кузен Эрик Улфсон, князь датского королевского дома. Он привез отцу весть о том, что ее дядя Тостиг посетил Нормандию, Фландрию, Данию и Швецию, пытаясь сколотить войско, чтобы выступить против брата. Именно флот Тостига сейчас угрожал южному побережью. Собирали продовольствие для Тостига — не для поддержки его, а для подкупа, чтобы он покинул Англию.
Гарольд готовился выехать для встречи с братом, и Фаллон оказалась в компании своего датского кузена. Это был красавец нордического типа и крепкого телосложения. Он не спускал глаз с Фаллон. Но ей не нравился Эрик. Удивительно, что она стала сравнивать его не с Делоном, а с Алариком. Она и сама не могла объяснить своих симпатий: ведь Эрик был союзником, в то время как Аларик — врагом. Но они оба прошли через множество сражений, и оба, она это знала, желали ее.
Однако что-то сильно отличало их друг от друга, даже то, как они смотрели на нее. Какое-то тепло рождалось в ней, а сердце начинало биться сильнее от взгляда Аларика. Ненавидя его, она тем не менее начинала дрожать от прикосновения его руки. Ничего, кроме внутреннего холода, не ощущала она в себе при мысли об Эрике.
— Эрик больше похож на Гарольда Гордраду, чем на датского короля, — сказал однажды ее дядя Леофвин. — Он все еще изображает из себя викинга. Он совершал набеги через Балтийское море на Русь. Говорят, что он дерется как зверь и для него нет ничего святого.
— Но отец приветлив с ним, — заметила Фаллон.
Леофвин пожал плечами.
— В наши дни неплохо иметь союзников. Датский король удовлетворен своим королевством, а вот Гарольда Гордраду стоит опасаться. Так что будь полюбезнее со своим датским кузеном, Фаллон.
Она старалась быть любезной, хотя в его присутствии ей было не по себе. Однажды вечером, сидя рядом, он поцеловал ей руку и окинул таким взглядом, что она почувствовала себя голой.
— Фаллон, если бы мы были врагами, как в прежние времена, я приплыл бы сюда и умыкнул тебя.
Фаллон постаралась как можно вежливее отвести руку.
— Но мы живем не в прежние времена, — ответила она. — Мы в какой-то степени родственники, и вы приехали к нам как друг.
— А в один прекрасный день меня, возможно, призовут в качестве союзника. Я буду сражаться за вас. Я разобью любого врага.
Фаллон выдавила из себя улыбку и постаралась сдержать дрожь.
— Благодарю вас, милорд. Однако я хочу надеяться, что такие времена не настанут.
— Тем не менее, миледи, помните, что я ваш слуга. — Бесцветные глаза его, казалось, хотели рассказать о том, как он будет убивать со смаком и наслаждением. Вероятно, подумала Фаллон, в этом и заключалась разница между Эриком и Алариком. Граф Аларик убивает по необходимости, защищая своего сеньора. Эрик готов убивать из любви к искусству войны и смерти.
Она посмотрела в зал и увидела Делона. Их взгляды встретились: в глазах Делона светилась тоска. Гарольд держал их порознь, и они оба начали опасаться, что король действительно намерен рассматривать дочь как пешку. Конечно, это можно было объяснить и напряженностью момента. Со времени коронации король не знал минуты отдыха. Он не относился к числу людей, которые нарушают слово. Фаллон знала, как тяжело переживал отец то, что он не выполнил обещания, данного Вильгельму в Нормандии. По этой причине его сильно взволновало появление кометы, и он провел много ночей на коленях, ища ответы на свои вопросы.
Фаллон была несказанно рада, когда Эрик Улфсон уехал с отцом на встречу с дядей Тостигом.
Вскоре выяснилось, что войны между братьями не будет. Войско Тостига, заслышав о приближении Гарольда, стало разбегаться. Тостиг уплыл на север, найдя убежище у шотландского короля. Эрик сразу же отплыл в Данию.
Гарольд готовился отправиться на юг, где на острове Уайт находилась часть его дружины, а Фаллон должна была сопровождать отца. У них появилась возможность заехать домой. Фаллон считала, что мать способна снять хмурость с отцовского лица. Было лето, вокруг все цвело и зеленело, и король сможет насладиться заслуженным отдыхом, забыть о том, что он король, и стать на время мужем и отцом.
Аларик вместе с Вильгельмом и его единокровными братьями Робертом и Одо изучали карту побережья Англии. Их заботило то, что они окажутся во власти ветров. Вильгельм собирался предпринять нечто дотоле невиданное. Викинги переплывали море для того, чтобы совершать набеги и грабить, а герцог планировал военный поход. Он брал с собой тысячи лошадей и на редкость пеструю мешанину людей. Всю зиму и первую половину весны он доказывал своим вельможам, что победа возможна, хотя по площади Нормандия не превышала одного английского герцогства. Он должен был оставить какую-то часть войска дома на случай возможных смут в его отсутствие. Вильгельм набрал нужное войско под щедрые обещания, и сейчас, когда они стояли перед картой, Аларик с болью подумал о том, что обратного хода нет. Дело выглядело весьма рискованным, хотя Вильгельм и говорил о нем уверенным тоном. Они попадали в зависимость от непостоянных ветров. А высадившись, они окажутся лишь небольшой кучкой вооруженных людей в обширной враждебной стране. Гарольд знал об их военных планах и наверняка приготовился к их появлению.
Вильгельм жестом показал на юго-восточное побережье Англии. Они поговорили о ветрах и обсудили возможное место высадки, при этом каждый высказал свое мнение. Голоса их звучали приглушенно. Многие из самых влиятельных вельмож Вильгельма считали затею авантюрной.
В дверь постучали, и вошел вызванный Вильгельмом Фитцосберн. Он уставился на герцога, лицо его расплылось в медленной улыбке.
— Мы получили благословение от папы! — сказал Фитцосберн. Герцог бросил быстрый взгляд на Аларика, который вместе с епископом Ленфренком предложил вести не завоевательную, а священную войну. Если убедить папу в том, что религиозные устои в Англии недостаточно прочны, он даст свое благословение. И сейчас они его получили.
Все так же широко улыбаясь, Фитцосберн прошел в глубь комнаты.
— Папа передал хоругвь и священное кольцо для тебя. Гарольд отлучен от церкви.
Вильгельм кивнул.
— Сейчас бароны и рыцари всей Европы собираются выступить на твоей стороне, — возбужденно продолжал Фитцосберн.
Вильгельм распорядился доставить бочонок вина, чтобы отпраздновать эту маленькую победу, после чего Роберт, Одо и Фитцосберн отправились спать. Вильгельм и Аларик с удовольствием вспомнили свои прежние сражения и выпили еще. Внезапно Вильгельм посмотрел на Аларика и поднял кубок.
— Я вижу, ты не одобряешь этот поход. — Он покачал головой и задумчиво посмотрел вдаль. — Знаешь, Аларик, в ту ночь, когда я был зачат, моей матери приснился любопытный сон. Как будто из нее выросло дерево и перекинуло свои ветви через море. — Голос его стал хриплым от возбуждения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46