Лорд Бенфилд заметно покачивался и затуманенными глазами шарил по комнате, пока не отыскал дочь.– Дерзкая девчонка, – промямлил он. – Она скорее умрет, чем ляжет в постель с мужчиной. Ладно, сегодня ночью все выяснится.С этими словами он накренился набок и повалился на стену, потом неуклюже сполз на пол, громко рыгнул и захрапел.Выражение лица лорда Грэстана оставалось безучастным, когда он наблюдал за уходом ее отца из мира сознания. Наконец, издав короткий смешок, он передал служанке свой плащ и повернулся к священнику, указывая кивком головы на новоявленного тестя.– Когда вы благословите наше брачное ложе, отец, вы не поможете вынести его отсюда?Одним движением лорд Грэстан стянул с себя тогу. Мгновение спустя были сняты сапоги. Он освободился от рубашки и остался обнаженным по пояс. Ровена украдкой бросила на него быстрый взгляд.Огонь ложился красноватыми отблесками на мускулистое тело. Торс лорда Грэстана, закаленный войнами, излучал силу каждым своим изгибом. Несколько синевато-багровых шрамов на груди указывали на то, что средства к жизни он добывал с помощью меча. Темные волосы спускались по груди и исчезали за поясом брюк.Лорд Грэстан усмехнулся, и Ровена поняла, что он заметил ее взгляд. Она вздохнула и отвернулась, но было слишком поздно.– Имей терпение, жена, – поддразнивая, сказал он. – Эта бедная девица еще должна распутать узлы моих подвязок, чтобы я смог снять брюки.Женщина встала на колени и, хихикая, развязала тесемки, которые обхватывали ноги рыцаря, от лодыжек до коленей и не давали сползать чулкам вниз.Раньше Ровена ничего не имела против обычая, который сопутствовал первой брачной ночи. Он имел практический смысл. Намного лучше убедиться до осуществления брачных отношений при стольких свидетелях, что ни у одного из супругов нет скрытых физических недостатков. Теперь, когда служанка потянула за рукава ее рубашку, она почувствовала горький привкус действительности.Как сама только что высказалась Ровена, она являлась приобретенным товаром, который нужно было осмотреть перед тем, как окончательно передать от продавца покупателю. Обнаженная и уязвимая, молодая леди обернулась, чтобы открыть себя мужу. От стыда, а не от холода ее кожа покрылась мурашками.Лорд Грэстан перестал раздеваться, и одежда бесформенным комком повисла в его пальцах. На короткий беззвучный момент показалось, что в комнате не осталось никого, кроме их двоих. Его взгляд задержался на ее теле, на ее полной груди, стройной талии и мягком изгибе бедер.Ровена посмотрела на своего господина. Длинные ноги, узкие бедра, широкая грудь, сильные руки – надменный человек. Если бы он захотел взять девушку против ее воли, она была бы бессильна остановить его. Ровена Бенфилд, когда-то уверенная, что не будет принадлежать ни одному мужчине, отчетливо осознавала потерю свободы. Он встретился с ней взглядом и сделал полшага вперед. Это движение развеяло чары, охватившие ее на мгновение.– Итак, милорд, – язвительно спросила она, – достойна ли я своей цены?Даже ее мать от изумления открыла рот от такой грубости.– Пока я доволен, – ответил муж голосом мягким и глубоким, – однако ночь только началась, и осталась еще пара испытаний.Женщины, все еще стоявшие кучкой позади Ровены, захихикали и громким шепотом стали делать непристойные замечания. Лорд Грэстан рассмеялся, а леди Эдит шагнула ближе к своей дочери. Ровена отшатнулась прочь с удивленным испугом при виде, казалось, покровительственного движения матери.– Теперь мы можем удалиться, милорд? – спросила леди Эдит.Он взглянул на нее, потом снова обратил свое внимание на жену.– Но она еще не ответила. Ты находишь изъян? – спросил он интимным тоном.– Нет, – огрызнулась она, потом сразу же бросилась на большую кровать, скользнув между холодными простынями.Служанки засмеялись над ее трусостью, но лорд Грэстан велел им молчать.– Будьте к нам милосердны, – издевательски взмолился он. – Здесь за пару минут человек может обратиться в кусок льда. Разве это не будет огорчительной потерей?Женщины сдавленно засмеялись.Он подтолкнул своего тестя босой ногой, когда священник тащил лорда Бенфилда через порог.– Не волнуйтесь слишком сильно, отец, я сомневаюсь, что он заметит, каким образом удалился отсюда.Лорд Грэстан скрестил руки на груди и терпеливо ждал, когда все выйдут из комнаты. Потом тихо закрыл за ними дверь.Ровена закуталась в груду мягких одеял, но все еще не согрелась. Настороженно и вместе с тем зачарованно она смотрела, как муж задувает все свечи, кроме одной. В воздухе запахло горелыми фитилями, а в углах снова задвигались глубокие тени. Треугольный язычок пламени свечи слегка дрожал, а угольки в камине потрескивали и шипели. Мгновение спустя лорд Грэстан уже был в постели.Ровена напряженно откинулась на подушки и ждала. Тюфяк прогнулся под его тяжестью. Ровена сжала зубы. Лён шелестел о лён, пока он устраивал подушки поудобнее. Она все еще ждала.Каждая проходящая минута умирала долгой и мучительной смертью. Лишь низкие стенания ветра нарушали тишину комнаты. Почему он колеблется? Она хотела, чтобы все быстрее кончилось.Время шло, она снова вспомнила его разговор с отцом. Может быть, ее муж все еще хотел освободиться от этого контракта? Если они не осуществят свои брачные отношения, не нужно будет тратить деньги на дорогую петицию к папе, а только обратиться с просьбой о расторжении брака к его кузену-церковнику. Но тогда он потеряет ее приданое.Чистые простыни зашелестели, когда Ровена пошевелилась, чтобы взглянуть на мужа, который оставил полог кровати незадернутым и лежал, накрытый одеялом по пояс. Он положил голову на руки и закрыл глаза. Ровена не могла представить себе более расслабленной позы. Золотые отблески огня светились на его обнаженном теле, и тени очерчивали мужественную выпуклость груди.Ровена изучала великолепную линию лба, изящные крылья носа, красивые губы. Не идеальный красавец, подумала она, но очень привлекательный, особенно, когда улыбается. В уголках его глаз появились тонкие веселые морщинки.– Тебе нравится то, что ты видишь?Он медленно открыл глаза. Насмешливая теплота слов отражалась в его мягких серых зрачках.Ровена сразу же отвернулась в сторону, а щеки ее запылали от смущения, как у ребенка, застигнутого в запретном месте. Она неловко попыталась скрыть досаду:– Это едва ли имеет значение, не так ли, милорд?Ровена немедленно пожалела о сказанном. Что за глупая девчонка! Вдруг эти слова побудят его к жестокости?Муж только рассмеялся.– Это имеет значение разве что для моего тщеславия. Меня зовут Рэннольф. Я предпочитаю такую форму обращения с близкими людьми.Итак, у него не было намерения оставлять ее девственницей. Еще раз он затеял с ней игру и победил.– Как вам угодно, милорд, – она откинулась на подушки.– Рэннольф, – подсказал он.– Рэннольф, – с трудом пытаясь сохранить спокойствие, ответила Ровена.– Итак, госпожа жена, – сказал он, потом вздохнул, – сегодня мы должны стать семьей. Что ты скажешь, если мы приступим к выполнению нашей задачи сейчас?Она приготовилась к его прикосновению. По крайней мере, темнота поможет ей скрыть свой страх. Ровена напряженно лежала рядом с ним и ждала.Он перевернулся на бок, его глаза бледно мерцали в ночи. Когда Рэннольф отвел прядь волос с ее лица, его прикосновение было нежным.– Если ты постараешься меньше бояться, я сделаю это так безболезненно для тебя, как только возможно. Конечно, если допустить, что ты еще девственница.Ровена вскочила, задохнувшись от ярости.– Что?! Вы слишком много себе позволяете. Вспомните, пожалуйста, что я четырнадцать лет провела в монастыре.Он только тихо засмеялся.– Какая связь между девственностью и монастырем?– Будьте уверены, то, что хранила, как драгоценность, для Господа Бога, теперь я отдаю вам, – язвительно выпалила она и ударила кулаком по постели.– Оставайся сердитой, жена Ровена, так ты мне еще больше нравишься. Брачные отношения не так ужасны, как ты думаешь.– Вы намеренно усомнились в моей чести? – выкрикнула она.Она собиралась сказать еще что-то, но он закрыл ее рот поцелуем. В ярости она попыталась оттолкнуть его, но страстные ласки остудили ее гнев и смешали чувства.Попав в паутину внезапных и таких новых ощущений, Ровена закрыла глаза. Его волосы и кожа источали чистый и свежий запах. Она смаковала вкус его губ на своих губах, ощущала твердый изгиб прижавшегося к ней плеча.В ней возникло какое-то томление – теплое, глубокое и скрытое. Рэннольф поцеловал ее чуть пониже уха. Ровена затаила дыхание. Он снова прижал свои губы к ее шее, теперь немного ниже, потом еще ниже. Она чувствовала какое-то странное возбуждение. Их пальцы переплелись. Ровена нежно погладила его волосы и затрепетала от того, что они были такими шелковистыми.Рэннольф издал низкий, горловой стон. Ровена отдернула руку. Она попыталась отодвинуться от мужа, но он поймал ее обеими руками и жадно поцеловал в губы. Она лежала неподвижная и холодная под ним, сгорая от стыда.– Не убегай! – прошептал он.– Как я могу? Ведь ты меня держишь, – прошептала она в ответ, ее руки все еще были плотно прижаты к бокам.– А ты убежала бы, если бы я не держал тебя? Думаю, что нет, – выдохнул он ей в ухо.Ровена задрожала.– Я надеюсь, – он замолчал, чтобы поцеловать ее в шею, – ты сделаешь то, что доставит удовольствие нам обоим, а не только мне.– Ты смеешься надо мной.С огромной решимостью она прижала руки к простыням и оставалась внешне совершенно спокойной, хотя под его ласками, казалось, тает ее тело.Рэннольф остановился и поднялся на одном локте.– Я обещаю, что больше не буду дразнить тебя, по крайней мере, не словами.Руки мужа скользнули вверх от талии и принялись ласкать грудь.Ровена тяжело дышала и извивалась. Ярость перемешалась с наслаждением в этом нечестивом союзе, когда он склонил голову, чтобы снова поцеловать жену. Чувства, которые он пробуждал в ней, были непереносимыми, и все же она жаждала их. Ровена сделала последнюю попытку оттолкнуть его, но добилась только того, что муж прижал ее к постели.Все разумные мысли отступили перед ее главной потребностью чувствовать. Ровена ощущала жар его губ у своей груди и упивалась лаской огрубелой ладони, которой он гладил ее живот. Когда его рука скользнула ниже, она задрожала под ним.Дразнящие пальцы мужа заставили Ровену закричать и попытаться повернуться, хотя, на самом деле, она не хотела делать этого. Губы женщины отыскали его шею, когда он опустился на нее всем телом. В эти мгновения нельзя было разобрать хриплого шепота Рэннольфа. Жар между бедер почти обжигал ее.Боль, раздирающая боль. Ровена закричала и выгнулась под ним, когда полилась ее девственная кровь. Она впилась ногтями в его спину и закусила губу, чтобы сдержать крик. Новые ощущения в этот невероятный миг были чужды ей, но желанны.Муж все еще был сверху. Нежной рукой он погладил ее волосы и щеку.– Прости меня, – сказал он задыхающимся голосом. – Потерпи, твоя боль пройдет через несколько секунд.Глаза Ровены оставались полузакрытыми. Жгучая боль медленно утихала. Она сопротивлялась желанию повернуться. Рэннольф гладил ее щеки кончиками пальцев. Потом они стали ласкать ее шею. Ровена вздрогнула, когда внутри нее, казалось, взорвалась крохотная огненная комета.Новое сильное чувство полноты пробудилось внутри нее, изгоняя всякую память о боли. Она ощутила в себе какое-то скрытое предназначение, которое ее тело жаждало исполнить, но, как ни пыталась, не могла сообразить, что это такое. Ровена беспокойно задвигалась под ним, не зная, почему делает это. Она двигалась, и двигался он. Женщина вздохнула.– Я обещаю, это не всегда будет приносить тебе боль, – выдохнул Рэннольф между поцелуями.В ней начало пульсировать слабое удовольствие, которое быстро превратилось в огромную потребность. Ровена двигалась, приспосабливаясь к нему, находя в этом еще большее удовольствие. Рэннольф уткнул голову в ее шею, дыхание его стало прерывистым. Но когда движения мужа стали быстрее, а потом прекратились, Ровена чуть не закричала от разочарования. Должно было произойти нечто большее, что-то, не имевшее определения. А что еще может быть между мужчиной и женщиной?Некоторое время он лежал, тяжело дыша от усталости. Потом перевернулся на бок. Глаза Рэннольфа были затуманены затихающей страстью, а улыбка была теплой и безмятежной. Женщина улыбнулась в ответ.Он поцеловал ее в щеку, потом в кончик носа. Когда, наконец, их губы встретились, Ровена приникла к ним, словно пила нектар.Потом он отодвинулся, на лицо мужа медленно набежало облако. Она видела, как угасает его теплая улыбка и превращается в резкое и холодное выражение. Он отодвинулся дальше от нее в постели.– Тебе следует хорошо выспаться сегодня. Завтра мы уезжаем в Грэстан. Я должен быть там по делам.Он сел в кровати и нетерпеливо задернул полог кровати. Потом лег, повернувшись спиной к жене.– Завтра?Это слово с горечью сорвалось с ее губ, но не завтрашний отъезд не давал Ровене покоя. Внезапная холодность глубоко ранила женщину, разрушив всю теплоту и радость, которые они только что разделили вместе. Чем она заслужила такое отношение?Он приподнялся на одном локте, и взглянул через плечо на жену. Перед ней снова был суровый лорд.– Мои люди и вассалы ожидают моего прибытия в Ноттингем. Будь довольна, что Грэстан не так далеко, и короткое путешествие не доставит тебе много волнений.Он улегся поудобнее и натянул на себя одеяло.Ровена содрогнулась. Она уставилась на его спину, но вскоре дыхание мужа стало глубоким и ровным. Отодвинувшись на другую сторону кровати и спрятавшись в самые глубокие тени, Ровена пыталась справиться со своими мучительными мыслями. Благоразумие и порядок исчезли, безмятежность была нарушена.Она поняла, что будет для мужа не больше, чем простым инструментом, арфой, которую оставляют после того, как песня окончена. Ровена только не знала, что это так мучительно, она почувствовала, как внутри нее растет холод. Наконец, женщина устроилась глубоко под одеялами, стараясь быть как можно дальше от мужа. Прошло много времени, прежде чем она смогла уснуть.Рэннольф лежал неподвижно и заставлял себя дышать ровно и расслабленно. Его новая жена лежала на дальней стороне кровати. Жестокость не так легко давалась ему, как некоторым другим людям. И все же он напомнил себе о том, как это необходимо.Если бы только Ровена была безобразной покорной девушкой, которую Рэннольф ожидал увидеть, тогда он смог бы оставаться добрым и ничего не чувствовать к ней. Но она оказалась огненной, страстной красавицей. Губы лорда шевелились в молчаливом проклятии. Он снова был женат, попав в ловушку собственной алчности.Когда его кузен Освальд, который служил новому сюзерену Бенфилда, епископу Хирфордскому, послал ее отца к нему с этим контрактом, то первым, порывом лорда Грэстана было желание отказаться. В конце концов у него были наследники в лице его сводного брата Гилльяма и незаконного сына Джордана. Но размеры владений приданого были ошеломляющими. Рэннольф не мог позволить себе потерять такое богатство.Лорд Грэстан повернулся и посмотрел на жену. Она лежала на боку, повернувшись к нему спиной. Когда Рэннольф убедился, что она спит, то подвинулся к ней поближе. Даже теперь он жаждал протянуть руки и привлечь ее к себе, чтобы почувствовать мягкость кожи, волнующую прелесть волос.Она хотела его. Даже в своей невинности эта женщина продемонстрировала ему безумную страсть. Рэннольф вспомнил, что он только прикоснулся к ней, как в ее глазах взвился огонь неопытного желания. Ни один другой мужчина не пробуждал в ней страсть, она даже не знала, что способна испытывать это. Боже, лорд Грэстан не хотел ничего другого, лишь бы лежать в постели с этой женщиной и обучать ее секретам наслаждения. Рэннольф мучительно хотел поцеловать Ровену и еще раз пробудить в ней женщину.Но он не останется в Грэстане с ней. Да, он разбудил в жене страсть, и кого же она найдет, чтобы удовлетворять ее, пока муж будет в отъезде? Рэннольф сжал кулаки в ярости от этих мыслей, загоняя их в дальние уголки сознания. И все же, несмотря на все свои усилия, лорд Грэстан не мог избавиться от ощущения предстоящей сердечной боли.На его жизни лежало проклятие. Когда-то, давным давно, когда он был моложе и менее пресыщен, Рэннольф мечтал о браке, подобном тому, что был у отца с его второй женой – Эрмирой. Это была истинная любовь, исполненная страсти и заботы. Но, если его собственный первый брак оказался унылым и бесплодным, то второй брак оказался почти катастрофой, чуть не погубившей всю семью. Тогда Рэннольф решил никогда больше не жениться.Он вздохнул. Было бы лучше оставаться к Ровене равнодушным. Если она станет ненавидеть его за это, что ж, пусть будет так. Только не эта боль!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33