то, что она носит под сердцем его ребенка, или то, что она отдает себя Джорджу Болдуину. Он знал лишь, что должен остановить ее.Когда они въехали в «Три короля», там царила подозрительная тишина. Солнечные лучи ярко освещали строящееся здание на холме, однако даже там, где, казалось бы, должна была кипеть бурная деятельность, не было ни души. Пребывая в таком же, как у его двоюродного брата, желчном и брюзгливом после выпитого бренди и тяжелой дороги настроении, Монро пробормотал:— На сей раз ты опоздал, черт тебя дери…— Заткнись, — жестко приказал Джонни, натягивая поводья и соскакивая на землю даже раньше, чем его жеребец успел остановиться. — Никто не выходит замуж в семь утра. Мне бы только узнать, где она находится! — выкрикнул он, бегом направляясь к дому.Пока его люди гарцевали на усыпанной гравием дорожке, Джонни подбежал к двери и толкнул ее. Она оказалась запертой, и тогда Джонни принялся дубасить в нее с такой силой, что старые доски жалобно застонали.Через несколько секунд дверь слегка приоткрылась, и из образовавшейся щели высунулось перепуганное лицо привратника. Еще бы, один только вид такой вооруженной толпы мог кого угодно довести до сердечного приступа!— Где леди Грэм? — прорычал Джонни. По отсутствию Редмонда и его людей он понял, что Элизабет также покинула поместье.— В Хекшеме, ваша светлость, в соборе, — тотчас отвечал слуга, с первого взгляда узнав Джонни. С тех пор как в «Трех королях» стало известно о беременности Элизабет, вопросов относительно отцовства ни у кого не возникало — все было ясно и так.— Когда венчание?Взгляд привратника скользнул за спину Джонни и на секунду задержался на его спутниках. Даже последний простофиля сразу же сообразил бы, чем вызвано их появление в «Трех королях».— В одиннадцать, сэр, но… там Редмонд.Это предупреждение оказалось явно запоздалым, поскольку Джонни уже со всех ног мчался к своему жеребцу.— В Хекшем! — выкрикнул он, взлетая в седло. — В одиннадцать! — добавил Джонни, пришпоривая и без того взмыленного коня и пуская его вскачь.
В это же самое время в Хекшем направлялась еще одна группа вооруженных конников, влекомых туда с той же, что и у Джонни Кэрра, целью — не допустить свадьбы Элизабет Грэм. О намеченной церемонии Грэмы узнали раньше и поэтому сумели подготовиться гораздо лучше Джонни, скакавшего в тот момент еще только по направлению к Голдихаусу.В то утро они выехали из Ридсдейлского леса в сопровождении двух сотен головорезов с твердым намерением похитить Элизабет и выдать ее замуж по собственному усмотрению.Все пятеро сыновей Хотчейна находились в прекрасном расположении духа. Они с радостью отправились в этот городишко, надеясь если не на свой численный перевес, то, по крайней мере, на фактор внезапности.Грэмы намеревались добраться до собора незадолго до начала церемонии, когда все уже будут в сборе. Дневные набеги были делом неслыханным, даже небывалым, поэтому их появление должно было стать для всех полной неожиданностью.Кавалькада двигалась неспешно, пребывая в самом приподнятом настроении. У жениха, роль которого отводилась Люку, под кольчугой был надет свадебный камзол, а к кончику пики по такому случаю привязана яркая ленточка. Он уже предвкушал, как завалит в постель свою бывшую мачеху, а Мэттью с удовольствием думал о том, что скоро он наложит лапу на деньги своего папаши.Что касается Джонни Кэрра, то его в Хекшем влекли гораздо более сильные и необузданные чувства, нежели похоть одного Грэма и алчность другого. У него были значительно более важные личные мотивы к тому, чтобы добраться в Хекшем до начала брачной церемонии. Впрочем, находясь в таком мрачном настроении, как сейчас, ом, наверное, забрал бы Элизабет Грэм в любом случае — вне зависимости от того, успела бы она выйти замуж или нет. Уверяя себя в этом, он неосознанно потрогал решетчатый эфес своего меча, ведь между ним и Элизабет находилась еще целая орава вооруженных мужчин: Редмонд и его гвардия, Джордж Болдуин… Да, свадьба могла оказаться кровавой.Вскоре Монро указал на очертания Хекшсма, что вырисовывались вдали. Над холмом, на котором раскинулся город, высоко в небо взлетал шпиль старинного собора. Джонни хлестнул коня.Кэрры достигли подножия холмов, протянувшихся длинной грядой вдоль берега реки Тайн у самого Хекшема, в тот самый момент, когда с северо-запада к городу приближался отряд Грэмов. До начала брачной церемонии оставался один час. Стояло чудесное утро, и буколическая долина с бежавшей по ней рекой мирно спала в лучах теплого еще осеннего солнца.Появление вооруженной кавалькады, далеко растянувшейся вдоль пологих холмов, ошеломило Грэмов. Они не ожидали для себя никаких других противников, кроме телохранителей Элизабет. Братья Грэмы съехались поближе друг к другу, чтобы сообща оценить силы врага.— Сколько их, по-твоему? — обратился Мэттью к своему брату Эндрю, прижавшему к глазу окуляр подзорной трубы.— Десятков шесть-восемь, — пробормотал тот, обозревая зеленые холмы и растянувшуюся вдоль линии горизонта вереницу всадников. Под солнечными лучами их доспехи отбрасывали яркие блики.— В таком случае встретим их возле моста. Пусть сами подойдут к нам. Может, еще решат, что с нами не стоит связываться. Ты не можешь определить отсюда, кто они такие?— Пока что не вижу ни одного знакомого лица, но, судя по всему, путь проделали немалый — их кони взмылены.— Это нам только на руку, — заметил Мэттью. Он был уверен в преимуществе своего отряда и уже показывал жестами младшим братьям, какую позицию должен занять каждый из них.— Это Редмонд? — спросил Монро, когда, въехав на вершину холма, они с Джонни придержали лошадей, чтобы как следует приглядеться к другому вооруженному отряду, занимавшему позиции у въезда на мост, ведущий в Хекшем.— Какая мне разница! — огрызнулся Джонни. Резко обернувшись, он увидел, что его отряд уже подтянулся и теперь ожидал своего предводителя у подножия холма. — Ты пойдешь слева, Адам — справа, я возьму на себя центр. Надо не дать им времени обойти нас с флангов. Держитесь вместе со своими людьми за кромкой холма — вне их видимости — до того момента, когда мы ввяжемся в бой. Отправляйтесь! — Затем Джонни жестом велел Адаму подойти.В течение следующих пяти минут командиры на взмыленных конях скакали вдоль всей кавалькады, отдавая приказания, и вскоре отряд был перегруппирован. Джонни Кэрр сам объехал боевые порядки и проследил, чтобы его указания были поняты всеми без исключения. Свойственная ему ленца уступила место собранности. Убедившись в том, что клансмены уяснили все как надо, он встал во главе своего отряда и поднял одетую в перчатку руку. На несколько секунд Джонни Кэрр застыл в полной неподвижности, и только легкий ветерок развевал его длинные черные волосы. Затем рука в перчатке резко опустилась. Черный жеребец рванулся вперед, и воздух огласился леденящим кровь боевым кличем Кэрров. От основного отряда отделилась группа всадников и последовала за своим предводителем. Их пронзительные крики резали воздух одновременно со сверкающими лезвиями мечей. Для того чтобы разработать детальный план, не было времени, но закаленные в многочисленных ночных набегах воины Джонни Кэрра не испытывали страха и были готовы рубиться с врагом так, как их научила тому сама жизнь, — лицом к лицу и без оглядки.Нахлестывая коня, Джонни летел вниз по склону холма и слышал за своей спиной тяжелый топот десятков копыт. «Те люди, что дожидаются внизу, либо уступят мне путь, либо будут сметены», — мрачно думал Джонни. Его волосы развевались позади, глаза были прищурены, ладонь свободно лежала на рукоятке пистолета. Он приближался! Он должен был оказаться на том берегу реки! И он знал, что окажется! Там, на дальнем берегу, возвышалась массивная громада собора, подавляя своими размерами раскинувшийся внизу городишко, видимая из любого его конца. И там, внутри, находилась она.Слетев подобно молнии к пологому подножию холма, Джонни сфокусировал взгляд на поджидавших его у моста наездниках и, издав пронзительный боевой клич Кэрров, направил коня прямо на них.Грэм в ужасе смотрел, как по мере приближения к ним небольшая поначалу группа всадников непрерывно увеличивается в размерах, как кромка холма то и дело выплевывает все новые цепи вооруженных людей, и те, оглушительно вопя, стремя к стремени, катятся вниз по травянистому склону — неудержимые и смертоносные, как волны раскаленной лавы.Ошалевшие от испуга и застывшие на месте Грэмы видели, что этих заявившихся с севера чертей на самом деле не шесть или восемь десятков, а гораздо больше. От испуга им казалось, что раз в десять. С непрерывно возрастающим напряжением Грэмы сидели в седлах и ждали приближения этого потока, чувствуя, как от тяжелого топота копыт содрогается земля.Издавая свой жуткий боевой клич, звучавший как приглашение к смерти, атакующие приближались все ближе, и теперь пистолеты всадников уже извергали пламя.Первая волна нападавших врубилась в шеренги Грэмов и отбросила их назад. При виде этого многоголового кровожадного ужаса, летевшего на них теперь уже с обнаженными мечами, нервы Мэттью Грэма не выдержали. Рванув поводья, он погнал коня на запад. Войско его беспорядочно последовало за ним, рассыпавшись в своем лихорадочном отступлении по берегу реки и холмистым склонам.Джонни довольно оскалился, и его зубы ярко блеснули на сером от пыли лице. «Прошли, как кулак сквозь трухлявую доску», — подумал он, направляя коня к мосту с арками из дикого камня. И тут он улыбнулся — впервые с тех пор, как много часов назад вскочил в седло в Голдихаусе. «Кем бы ни были эти трусы, но такая легкая победа — это знак свыше», — насмешливо подумал Джонни. Если бы с такой же легкостью ему удалось прорваться через заслон из людей Редмонда…
Внутри собора хор только что закончил пение, как вдруг торжественную тишину разорвал пронзительный боевой клич Кэрров и рикошетом, словно эхо от выстрела, начал носиться от стены к стене под сводчатой кровлей средневекового собора.— Оставайтесь с ней! — крикнул Редмонд Джорджу Болдуину, вскакивая со своего места в первом ряду и со всех ног бросаясь к выходу по выстланному ковровой дорожкой проходу. В его руке уже сверкал меч. А по пятам за ним бежали сломя голову его гвардейцы.Минута — и старинный собор был окружен живой стеной до зубов вооруженных воинов, так что когда, выбивая дробь по булыжной мостовой, Джонни Кэрр со своими людьми прискакал к расположенному на вершине холма собору, то обнаружил, что прорваться в него будет очень нелегко.Квадратная рыночная площадь, раскинувшаяся к северу от церкви, едва вместила все воинство Джонни Кэрра. Маневрируя и толкаясь в тесном пространстве между торговыми рядами и зданием городского совета, разгоряченные всадники на взмыленных лошадях выстраивались в боевые порядки, окружая гораздо более малочисленный отряд Редмонда.Неторопливо подъехав к невысокой каменной ограде, отделявшей соборный двор от площади, Джонни спешился и с неподражаемым мужеством, восхитившим даже людей Редмонда, подошел к их капитану, занявшему позицию возле входной двери.— Там, на мосту, были ваши друзья? — невозмутимо поинтересовался Джонни, отряхивая пыль со штанин.— Если вам удалось через них прорваться, то это определенно не мои люди. Что они собой представляли: разношерстная компания во главе с предводителями на серых конях?— Именно, — с улыбкой ответил Джонни. — Выходит, я сослужил вам службу?— На сегодняшний день — да. Несомненно, это были сынки Хотчейна.— Прибыли сюда, чтобы выразить невесте наилучшие пожелания?— Нет, чтобы выдать ее за одного из своих.— Ага, и вернуть денежки в семейную казну. Однако, насколько я слышал, леди Грэм предпочла другого. — В голосе Джонни слышалось с трудом сдерживаемое раздражение.— Вы не ошиблись.Из взгляда Джонни мгновенно улетучилось деланное Равнодушие, и он наполнился ледяным спокойствием.— Что это значит?— Это значит, что я сам точно не знаю, от кого должен ес защищать — от вас, Равенсби, или от ее жениха.— Дайте мне с ней поговорить. — Его голос и глаза были полны непреклонной решимости.Прошло несколько томительных секунд, в течение которых заносчивый лэйрд Равенсби ждал ответа, словно униженный проситель. От его обычной нетерпимости не осталось и следа. Затем Редмонд молча кивнул головой, и Джонни Кэрр расплылся в широкой улыбке.— Спасибо вам, Редмонд, за вашу беспримерную верность.
Когда Джонни Кэрр — покрытый пылью и с растрепанными волосами — вошел под церковные своды, головы всех сидевших в соборе немедленно повернулись к нему. В течение всего времени, пока он шел по длинному проходу, в церкви царила мертвая тишина, нарушаемая лишь гулким стуком его каблуков, металлическим бряцанием меча да ритмичным позвякиванием шпор. Взлохмаченные черные волосы беспорядочно обрамляли его запыленное лицо, стальная пластина на груди отбрасывала блики от пламени церковных свечей, заткнутые за пояс пистолеты с янтарными рукоятями приковывали к себе всеобщее внимание, и, когда Джонни проходил мимо рядов, по ним невольно пробегал холодок страха.Он не глядел по сторонам, устремив взор прямо перед собой. Там, впереди, в роскошном убранстве новобрачной у алтаря стояла Элизабет. И когда он наконец поравнялся с ней, то остановился и спросил:— Тебе не кажется, что ты должна была сообщить мне о ребенке?— Тебе не следует отвечать ему, Элизабет, — вмешался Джордж. Джонни словно только что заметил спутника Элизабет.— Если вы не возражаете, Болдуин, я хотел бы поговорить с ней с глазу на глаз.— Но я возражаю!Не говоря ни слова, Джонни потянулся за мечом.— Только посмей! — яростно крикнула Элизабет И, увидев, что Джонни на мгновение замешкался, быстро обернулась к Джорджу. — Только одну минуту, — попросила она его. — Я сейчас же вернусь.— Почему Редмонд пропустил тебя внутрь? — спросила она секундой позже, когда Джонни вел ее в боковой придел.— Потому что я ему нравлюсь, — коротко бросил он, не глядя на Элизабет и не обращая никакого внимания на гостей, не спускавших с них любопытных глаз. — А может, потому, что ему не нравится Джордж Болдуин. Я еще не до конца в этом разобрался.Внезапно, когда они подошли к стене, он резко остановился и посмотрел женщине в глаза.— А теперь объясни, почему ты мне ничего не сообщила.— И не подумаю.Упрямство, прозвучавшее в голосе Элизабет, заставило его на мгновение растерянно умолкнуть, однако, поскольку семь часов в седле никак не способствовали улучшению настроения, Джонни продолжал допытываться низким и нетерпеливым голосом:— Значит, ты собралась за него замуж с моим ребенком внутри?— Я полагала, это не играет роли, — пренебрежительно ответила Элизабет, чувствуя, как нарастает ее нервное напряжение. — Тебе-то какая разница? Подумаешь, велика важность, еще один ребенок вдобавок ко всем остальным, которых ты и знать не знаешь.С обнаженными нервами, кипя от ярости, Джонни хотел пощечиной сбить с ее лица это презрительное выражение. Раздувая ноздри от гнева, он уже приготовился что-то сказать, однако в последний момент все же укротил душившую его злость и проговорил глухим голосом:— Нет, это не так. Ты должна была мне сообщить.— Для чего? Скажи мне, ради Бога. Ты готов жениться на мне только в том случае, если я ношу твоего ребенка, а иначе — никогда?— А ты хотела, чтобы моего ребенка воспитывал другой мужчина? — огрызнулся он в ответ.— Разве несколько других этим не занимаются?— Я говорю именно об этом ребенке, черт побери! — разъярился Джонни. В данном случае не могло быть никаких сомнений в его отцовстве. Ребенок, которого носила под сердцем Элизабет, был его, и это многое меняло.— Ты пьян, — презрительно бросила Элизабет, уловив исходивший от него запах бренди. — Завтра ты проспишься и сам будешь удивляться, что за пьяная причуда занесла тебя в такую даль.— Я не пил в течение последних семи часов, — процедил Джонни сквозь сжатые зубы. — Я отвратительно трезв и требую ответа на поставленный мною вопрос. — Он прижал Элизабет к шершавому камню церковной стены и продолжал свистящим шепотом: — А теперь, мадам, извольте отвечать.— А может, это вовсе не твой ребенок?— Неудачная попытка, Битси, попробуй еще разок. О том, что отец твоего ребенка именно я, знают даже слуги, даже возчики — да все кругом, кроме разве что меня самого.— Я не хочу быть нужной тебе только потому, что в моем животе — твой ребенок. Хотя бы это ты можешь понять? — От гнева и обиды губы Элизабет сжались в тонкую линию.— Коли ты любишь простые объяснения, — горячо ответил Джонни, — то я просто не хочу, чтобы ты выходила замуж за Джорджа Болдуина.— А стал бы ты против этого возражать, если бы я не носила твоего ребенка?Джонни не ответил, и за это Элизабет почти возненавидела его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
В это же самое время в Хекшем направлялась еще одна группа вооруженных конников, влекомых туда с той же, что и у Джонни Кэрра, целью — не допустить свадьбы Элизабет Грэм. О намеченной церемонии Грэмы узнали раньше и поэтому сумели подготовиться гораздо лучше Джонни, скакавшего в тот момент еще только по направлению к Голдихаусу.В то утро они выехали из Ридсдейлского леса в сопровождении двух сотен головорезов с твердым намерением похитить Элизабет и выдать ее замуж по собственному усмотрению.Все пятеро сыновей Хотчейна находились в прекрасном расположении духа. Они с радостью отправились в этот городишко, надеясь если не на свой численный перевес, то, по крайней мере, на фактор внезапности.Грэмы намеревались добраться до собора незадолго до начала церемонии, когда все уже будут в сборе. Дневные набеги были делом неслыханным, даже небывалым, поэтому их появление должно было стать для всех полной неожиданностью.Кавалькада двигалась неспешно, пребывая в самом приподнятом настроении. У жениха, роль которого отводилась Люку, под кольчугой был надет свадебный камзол, а к кончику пики по такому случаю привязана яркая ленточка. Он уже предвкушал, как завалит в постель свою бывшую мачеху, а Мэттью с удовольствием думал о том, что скоро он наложит лапу на деньги своего папаши.Что касается Джонни Кэрра, то его в Хекшем влекли гораздо более сильные и необузданные чувства, нежели похоть одного Грэма и алчность другого. У него были значительно более важные личные мотивы к тому, чтобы добраться в Хекшем до начала брачной церемонии. Впрочем, находясь в таком мрачном настроении, как сейчас, ом, наверное, забрал бы Элизабет Грэм в любом случае — вне зависимости от того, успела бы она выйти замуж или нет. Уверяя себя в этом, он неосознанно потрогал решетчатый эфес своего меча, ведь между ним и Элизабет находилась еще целая орава вооруженных мужчин: Редмонд и его гвардия, Джордж Болдуин… Да, свадьба могла оказаться кровавой.Вскоре Монро указал на очертания Хекшсма, что вырисовывались вдали. Над холмом, на котором раскинулся город, высоко в небо взлетал шпиль старинного собора. Джонни хлестнул коня.Кэрры достигли подножия холмов, протянувшихся длинной грядой вдоль берега реки Тайн у самого Хекшема, в тот самый момент, когда с северо-запада к городу приближался отряд Грэмов. До начала брачной церемонии оставался один час. Стояло чудесное утро, и буколическая долина с бежавшей по ней рекой мирно спала в лучах теплого еще осеннего солнца.Появление вооруженной кавалькады, далеко растянувшейся вдоль пологих холмов, ошеломило Грэмов. Они не ожидали для себя никаких других противников, кроме телохранителей Элизабет. Братья Грэмы съехались поближе друг к другу, чтобы сообща оценить силы врага.— Сколько их, по-твоему? — обратился Мэттью к своему брату Эндрю, прижавшему к глазу окуляр подзорной трубы.— Десятков шесть-восемь, — пробормотал тот, обозревая зеленые холмы и растянувшуюся вдоль линии горизонта вереницу всадников. Под солнечными лучами их доспехи отбрасывали яркие блики.— В таком случае встретим их возле моста. Пусть сами подойдут к нам. Может, еще решат, что с нами не стоит связываться. Ты не можешь определить отсюда, кто они такие?— Пока что не вижу ни одного знакомого лица, но, судя по всему, путь проделали немалый — их кони взмылены.— Это нам только на руку, — заметил Мэттью. Он был уверен в преимуществе своего отряда и уже показывал жестами младшим братьям, какую позицию должен занять каждый из них.— Это Редмонд? — спросил Монро, когда, въехав на вершину холма, они с Джонни придержали лошадей, чтобы как следует приглядеться к другому вооруженному отряду, занимавшему позиции у въезда на мост, ведущий в Хекшем.— Какая мне разница! — огрызнулся Джонни. Резко обернувшись, он увидел, что его отряд уже подтянулся и теперь ожидал своего предводителя у подножия холма. — Ты пойдешь слева, Адам — справа, я возьму на себя центр. Надо не дать им времени обойти нас с флангов. Держитесь вместе со своими людьми за кромкой холма — вне их видимости — до того момента, когда мы ввяжемся в бой. Отправляйтесь! — Затем Джонни жестом велел Адаму подойти.В течение следующих пяти минут командиры на взмыленных конях скакали вдоль всей кавалькады, отдавая приказания, и вскоре отряд был перегруппирован. Джонни Кэрр сам объехал боевые порядки и проследил, чтобы его указания были поняты всеми без исключения. Свойственная ему ленца уступила место собранности. Убедившись в том, что клансмены уяснили все как надо, он встал во главе своего отряда и поднял одетую в перчатку руку. На несколько секунд Джонни Кэрр застыл в полной неподвижности, и только легкий ветерок развевал его длинные черные волосы. Затем рука в перчатке резко опустилась. Черный жеребец рванулся вперед, и воздух огласился леденящим кровь боевым кличем Кэрров. От основного отряда отделилась группа всадников и последовала за своим предводителем. Их пронзительные крики резали воздух одновременно со сверкающими лезвиями мечей. Для того чтобы разработать детальный план, не было времени, но закаленные в многочисленных ночных набегах воины Джонни Кэрра не испытывали страха и были готовы рубиться с врагом так, как их научила тому сама жизнь, — лицом к лицу и без оглядки.Нахлестывая коня, Джонни летел вниз по склону холма и слышал за своей спиной тяжелый топот десятков копыт. «Те люди, что дожидаются внизу, либо уступят мне путь, либо будут сметены», — мрачно думал Джонни. Его волосы развевались позади, глаза были прищурены, ладонь свободно лежала на рукоятке пистолета. Он приближался! Он должен был оказаться на том берегу реки! И он знал, что окажется! Там, на дальнем берегу, возвышалась массивная громада собора, подавляя своими размерами раскинувшийся внизу городишко, видимая из любого его конца. И там, внутри, находилась она.Слетев подобно молнии к пологому подножию холма, Джонни сфокусировал взгляд на поджидавших его у моста наездниках и, издав пронзительный боевой клич Кэрров, направил коня прямо на них.Грэм в ужасе смотрел, как по мере приближения к ним небольшая поначалу группа всадников непрерывно увеличивается в размерах, как кромка холма то и дело выплевывает все новые цепи вооруженных людей, и те, оглушительно вопя, стремя к стремени, катятся вниз по травянистому склону — неудержимые и смертоносные, как волны раскаленной лавы.Ошалевшие от испуга и застывшие на месте Грэмы видели, что этих заявившихся с севера чертей на самом деле не шесть или восемь десятков, а гораздо больше. От испуга им казалось, что раз в десять. С непрерывно возрастающим напряжением Грэмы сидели в седлах и ждали приближения этого потока, чувствуя, как от тяжелого топота копыт содрогается земля.Издавая свой жуткий боевой клич, звучавший как приглашение к смерти, атакующие приближались все ближе, и теперь пистолеты всадников уже извергали пламя.Первая волна нападавших врубилась в шеренги Грэмов и отбросила их назад. При виде этого многоголового кровожадного ужаса, летевшего на них теперь уже с обнаженными мечами, нервы Мэттью Грэма не выдержали. Рванув поводья, он погнал коня на запад. Войско его беспорядочно последовало за ним, рассыпавшись в своем лихорадочном отступлении по берегу реки и холмистым склонам.Джонни довольно оскалился, и его зубы ярко блеснули на сером от пыли лице. «Прошли, как кулак сквозь трухлявую доску», — подумал он, направляя коня к мосту с арками из дикого камня. И тут он улыбнулся — впервые с тех пор, как много часов назад вскочил в седло в Голдихаусе. «Кем бы ни были эти трусы, но такая легкая победа — это знак свыше», — насмешливо подумал Джонни. Если бы с такой же легкостью ему удалось прорваться через заслон из людей Редмонда…
Внутри собора хор только что закончил пение, как вдруг торжественную тишину разорвал пронзительный боевой клич Кэрров и рикошетом, словно эхо от выстрела, начал носиться от стены к стене под сводчатой кровлей средневекового собора.— Оставайтесь с ней! — крикнул Редмонд Джорджу Болдуину, вскакивая со своего места в первом ряду и со всех ног бросаясь к выходу по выстланному ковровой дорожкой проходу. В его руке уже сверкал меч. А по пятам за ним бежали сломя голову его гвардейцы.Минута — и старинный собор был окружен живой стеной до зубов вооруженных воинов, так что когда, выбивая дробь по булыжной мостовой, Джонни Кэрр со своими людьми прискакал к расположенному на вершине холма собору, то обнаружил, что прорваться в него будет очень нелегко.Квадратная рыночная площадь, раскинувшаяся к северу от церкви, едва вместила все воинство Джонни Кэрра. Маневрируя и толкаясь в тесном пространстве между торговыми рядами и зданием городского совета, разгоряченные всадники на взмыленных лошадях выстраивались в боевые порядки, окружая гораздо более малочисленный отряд Редмонда.Неторопливо подъехав к невысокой каменной ограде, отделявшей соборный двор от площади, Джонни спешился и с неподражаемым мужеством, восхитившим даже людей Редмонда, подошел к их капитану, занявшему позицию возле входной двери.— Там, на мосту, были ваши друзья? — невозмутимо поинтересовался Джонни, отряхивая пыль со штанин.— Если вам удалось через них прорваться, то это определенно не мои люди. Что они собой представляли: разношерстная компания во главе с предводителями на серых конях?— Именно, — с улыбкой ответил Джонни. — Выходит, я сослужил вам службу?— На сегодняшний день — да. Несомненно, это были сынки Хотчейна.— Прибыли сюда, чтобы выразить невесте наилучшие пожелания?— Нет, чтобы выдать ее за одного из своих.— Ага, и вернуть денежки в семейную казну. Однако, насколько я слышал, леди Грэм предпочла другого. — В голосе Джонни слышалось с трудом сдерживаемое раздражение.— Вы не ошиблись.Из взгляда Джонни мгновенно улетучилось деланное Равнодушие, и он наполнился ледяным спокойствием.— Что это значит?— Это значит, что я сам точно не знаю, от кого должен ес защищать — от вас, Равенсби, или от ее жениха.— Дайте мне с ней поговорить. — Его голос и глаза были полны непреклонной решимости.Прошло несколько томительных секунд, в течение которых заносчивый лэйрд Равенсби ждал ответа, словно униженный проситель. От его обычной нетерпимости не осталось и следа. Затем Редмонд молча кивнул головой, и Джонни Кэрр расплылся в широкой улыбке.— Спасибо вам, Редмонд, за вашу беспримерную верность.
Когда Джонни Кэрр — покрытый пылью и с растрепанными волосами — вошел под церковные своды, головы всех сидевших в соборе немедленно повернулись к нему. В течение всего времени, пока он шел по длинному проходу, в церкви царила мертвая тишина, нарушаемая лишь гулким стуком его каблуков, металлическим бряцанием меча да ритмичным позвякиванием шпор. Взлохмаченные черные волосы беспорядочно обрамляли его запыленное лицо, стальная пластина на груди отбрасывала блики от пламени церковных свечей, заткнутые за пояс пистолеты с янтарными рукоятями приковывали к себе всеобщее внимание, и, когда Джонни проходил мимо рядов, по ним невольно пробегал холодок страха.Он не глядел по сторонам, устремив взор прямо перед собой. Там, впереди, в роскошном убранстве новобрачной у алтаря стояла Элизабет. И когда он наконец поравнялся с ней, то остановился и спросил:— Тебе не кажется, что ты должна была сообщить мне о ребенке?— Тебе не следует отвечать ему, Элизабет, — вмешался Джордж. Джонни словно только что заметил спутника Элизабет.— Если вы не возражаете, Болдуин, я хотел бы поговорить с ней с глазу на глаз.— Но я возражаю!Не говоря ни слова, Джонни потянулся за мечом.— Только посмей! — яростно крикнула Элизабет И, увидев, что Джонни на мгновение замешкался, быстро обернулась к Джорджу. — Только одну минуту, — попросила она его. — Я сейчас же вернусь.— Почему Редмонд пропустил тебя внутрь? — спросила она секундой позже, когда Джонни вел ее в боковой придел.— Потому что я ему нравлюсь, — коротко бросил он, не глядя на Элизабет и не обращая никакого внимания на гостей, не спускавших с них любопытных глаз. — А может, потому, что ему не нравится Джордж Болдуин. Я еще не до конца в этом разобрался.Внезапно, когда они подошли к стене, он резко остановился и посмотрел женщине в глаза.— А теперь объясни, почему ты мне ничего не сообщила.— И не подумаю.Упрямство, прозвучавшее в голосе Элизабет, заставило его на мгновение растерянно умолкнуть, однако, поскольку семь часов в седле никак не способствовали улучшению настроения, Джонни продолжал допытываться низким и нетерпеливым голосом:— Значит, ты собралась за него замуж с моим ребенком внутри?— Я полагала, это не играет роли, — пренебрежительно ответила Элизабет, чувствуя, как нарастает ее нервное напряжение. — Тебе-то какая разница? Подумаешь, велика важность, еще один ребенок вдобавок ко всем остальным, которых ты и знать не знаешь.С обнаженными нервами, кипя от ярости, Джонни хотел пощечиной сбить с ее лица это презрительное выражение. Раздувая ноздри от гнева, он уже приготовился что-то сказать, однако в последний момент все же укротил душившую его злость и проговорил глухим голосом:— Нет, это не так. Ты должна была мне сообщить.— Для чего? Скажи мне, ради Бога. Ты готов жениться на мне только в том случае, если я ношу твоего ребенка, а иначе — никогда?— А ты хотела, чтобы моего ребенка воспитывал другой мужчина? — огрызнулся он в ответ.— Разве несколько других этим не занимаются?— Я говорю именно об этом ребенке, черт побери! — разъярился Джонни. В данном случае не могло быть никаких сомнений в его отцовстве. Ребенок, которого носила под сердцем Элизабет, был его, и это многое меняло.— Ты пьян, — презрительно бросила Элизабет, уловив исходивший от него запах бренди. — Завтра ты проспишься и сам будешь удивляться, что за пьяная причуда занесла тебя в такую даль.— Я не пил в течение последних семи часов, — процедил Джонни сквозь сжатые зубы. — Я отвратительно трезв и требую ответа на поставленный мною вопрос. — Он прижал Элизабет к шершавому камню церковной стены и продолжал свистящим шепотом: — А теперь, мадам, извольте отвечать.— А может, это вовсе не твой ребенок?— Неудачная попытка, Битси, попробуй еще разок. О том, что отец твоего ребенка именно я, знают даже слуги, даже возчики — да все кругом, кроме разве что меня самого.— Я не хочу быть нужной тебе только потому, что в моем животе — твой ребенок. Хотя бы это ты можешь понять? — От гнева и обиды губы Элизабет сжались в тонкую линию.— Коли ты любишь простые объяснения, — горячо ответил Джонни, — то я просто не хочу, чтобы ты выходила замуж за Джорджа Болдуина.— А стал бы ты против этого возражать, если бы я не носила твоего ребенка?Джонни не ответил, и за это Элизабет почти возненавидела его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55