Она слишком близко подошла к тому, чтобы раскрыть перед Домиником свое сердце. Долго она не выдержит: страх, любовь и отчаяние смешались воедино, разрывая душу. Анна глубоко вздохнула. Подняв глаза, она увидела, что Доминик весело улыбается ей. Она зарделась.— Может быть, мы и расстались, но ты по-прежнему красива, а твоя наивность восхитительна, — сказал Дом, и прежде чем Анна успела запротестовать, наклонился и поцеловал ее в чувствительное местечко чуть ниже уха. Анна вздрогнула, чувствуя, как по телу разливается необыкновенное тепло.— Пора отправляться к волкам. — Дом протянул ей руку, и Анна, кивнув, оперлась на нее.
Они спустились по трем мраморным ступеням в бальный зал, который уже был почти полон. Голоса смолкли, головы повернулись в их сторону. Затем началось перешептывание.Анна смотрела вокруг и видела раскрытые от удивления рты. Мужчины и женщины, молодые и старые — все пялились на них с Домиником, а встретившись с ней взглядом, быстро опускали глаза. Лицо Анны залил горячий румянец. Она бросила взгляд на Дома. Его лицо было бесстрастным, голова высоко поднята.Доминик взял два бокала шампанского с подноса у проходящего мимо лакея.— Твое здоровье, — пробормотал он.Анна заставила себя отпить глоточек и огляделась по сторонам. Она еще никогда не была на балу в Лондоне, никогда не видела столько прекрасно одетых дам и столько великолепных драгоценностей как на женщинах, так и на мужчинах. А какой внушительный зал! По углам его стояли огромные пальмы в кадках, а там, где помещался оркестр, виднелись настоящие заросли оранжерейных растений. Стены комнаты обтянуты мягкой золотистой тканью, везде висят огромные картины… вдоль стен — десятки стульев, обитых красным бархатом.Две дюжины колонн, казалось, поддерживали высокий потолок. У их основания маленькие скульптурные композиции, живописующие библейские сцены, — Анна даже улыбнулась, глядя на Ноев ковчег; капители колонн украшены изображениями дующих в трубы ангелов.Анна незаметно окинула взглядом окружающих. Казалось, здесь все хорошо знают друг друга — со всех сторон доносились взаимные приветствия и оживленная болтовня. Но никто не подошел к ним с Домиником. Анна посмотрела на мужа, глаза которого были также обращены к толпе, и заметила два красных пятна на его щеках — Дом был уязвлен.— Все они ужасны. Их поведение непростительно, — проговорил он.— Разве?— Без сомнения! Когда-то ты мне тоже сказала, что мое поведение непростительно.Анна с силой сжала веер.— Да.— Если ты не можешь простить мои прошлые ошибки, то почему ожидаешь прощения от других?Анна раскрыла и снова закрыла веер, пытаясь подобрать правильные слова.— Ты виноват в том, что сделал по отношению ко мне, но ты не можешь отвечать за своих родителей.Доминик смотрел ей прямо в глаза.— Я хочу твоего прощения, Анна. Прощения за все!У нее перехватило дыхание. Она быстро поднесла к губам бокал шампанского. Когда Анна снова посмотрела на мужа, она встретила его откровенно восхищенный взгляд.— У тебя прелестный румянец, — пробормотал он.— Не надо, — услышала она свои слова.— Почему?Анна на секунду задумалась. Сегодняшний вечер пришел словно из сказки, и она понимала, в какой сложной ситуации оказалась. Прощение, забвение — все это несло опасность. Она не может позволить, чтобы страсть вновь руководила ее поступками.— Невозможно вернуться назад, — хрипло проговорила она.— Почему нет? Ты ожидаешь великодушного поведения от других людей, но ты моя жена, и мне нужно только твое великодушие, Анна. И к черту всех остальных!Анне хотелось заткнуть уши и убежать отсюда.— Ты говоришь так, будто я одна из тех, кто оскорбляет тебя!Их взгляды встретились.— Анна, прости меня. Что я должен сделать, чтобы заслужить твое прощение?У Анны стеснило грудь, кровь стучала в висках.— Ты должен заслужить не прощение, Дом, а мое доверие.Анна оглянулась и заметила десятки уставившихся на них глаз. Она посмотрела на Дома: его лицо было нахмурено, зубы стиснуты. И снова она подумала, что ошибалась, что Дом не может быть ее врагом.— Хорошо, Анна, — в конце концов выговорил Доминик.Анна вздохнула и еще раз оглядела толпу.— Интересно, кто-нибудь заговорит с нами?— Сомневаюсь. Оказаться ублюдком, когда тебя всю жизнь считали наследником герцогского титула, — непростительный грех.— И что мы будем делать?— Будем делать вид, что нам все равно. — Голос Доминика вдруг стал соблазнительно хриплым. — Притворяться, что мы безумно влюблены друг в друга.Анна замерла.— Я… я не думаю, что это хорошая мысль.— Почему бы нет? — Доминик взял бокал из ее рук и отдал его проходящему мимо слуге. — Потанцуй со мной.Это не было вопросом, да он и не дал Анне возможности что-нибудь сказать, он просто вывел ее на середину зала. Оркестр играл вальс — танец, лишь недавно получивший одобрение королевы, и внезапно Анна почувствовала себя скользящей по паркетному полу.Анна танцевала всего несколько раз в жизни, на вечерах в Хантинг Уэй, а сейчас оказалась в огромном бальном зале, одетая как принцесса из сказки, увлекаемая сильными и нежными руками мужа.Дом тепло улыбнулся ей, и сердце Анны, казалось, пропустило удар. Доминик был прекрасным танцором: гибким, элегантным и уверенным в себе. Анне и не требовалось знать фигуры вальса, достаточно было следовать за мужем. Они плыли и кружились, а толпа танцующих рядом постепенно исчезала из вида, музыка становилась все тише. Во всем свете для Анны остался лишь Доминик…Он прижал ее к себе.— Анна…Ее губы приоткрылись. Анна почувствовала, как ее тело затопило желание, но она уже не была шокирована этим. Доминик обнял ее еще сильнее, так же, как и она, не обращая внимания на окружающих. Их тела соприкоснулись, они танцевали как один человек…Музыка изменила ритм, и Доминик остановился.Его глаза казались затуманенными, и Анна понимала, почему. Если бы они сейчас были в Тавалонском замке она сама повела бы Дома наверх, в их спальню.Но они находились не в Шотландии, а в бальном зале Хардинг Хауз, и Доминик вел ее подальше от танцующих.Краем глаза Анна выхватывала из толпы лица: рыжеволосая дама с неодобрением уставилась на них, лысый мужчина, прикрывшись ладонью, шептал что-то соседу, хорошенькая блондинка пялилась на Доминика, бросая на нее злобные взгляды. Анне было все равно.Толпа расступалась перед ними. Никто, ни один мужчина или женщина, не осмеливался заговорить с Домиником Сент-Джорджем.Как же Анна презирала их!Вдруг она остановилась. На их пути оказался единственный человек, который не отступил. Это был Патрик, и что-то в выражении его лица заставило Анну схватить Доминика за руку.— Добрый вечер, Анна, — сказал Патрик, сознательно преграждая им дорогу. — Привет, Сент-Джордж. — Дом слегка наклонил голову. — Или не Сент-Джордж? Может быть, есть другое имя, которым ты предпочитаешь называться?— Меня крестили как Сент-Джорджа, — холодно ответил Дом.— Тебе повезло.— Патрик, пожалуйста, остановись, — быстро проговорила Анна.Патрик перевел взгляд на нее.— Ты довольна жизнью сегодня вечером, Анна? Кажется, ты прекрасно проводишь время?Анна знала, что ей не следует раздражать Патрика еще больше, он уже и так едва сдерживался. Но она сама была сердита сверх меры и не обратила внимания на предупреждающее пожатие пальцев Доминика:— О да! Вернее сказать, я наслаждалась жизнью до тех пор, пока ты не повел себя так грубо.Глаза Патрика расширились, он смотрел на нее словно пораженный громом. Затем, бросив убийственный взгляд на Доминика, развернулся на каблуках и ушел.— Прекрасное выступление, Анна, — тихо заметил Дом.Анна вырвалась из его рук. Что она делает, позволяя этому мужчине вновь соблазнить себя? Нет, ее жизнь не похожа на волшебную сказку, те восхитительные ночи — всего лишь иллюзии. И в ее душе не должно быть никакой романтики, только холодная реальность. Наслаждаться общением с Домиником, вновь попадать под власть его обаяния опасно. Анна не сомневалась, что ее сердце опять будет разбито.— Дом, я хочу уйти.— Это невозможно.— Пожалуйста, мне все равно, сколько придется ждать, пока подадут карету, — умоляла Анна.— Ты мне нужна, — сказал Доминик. — Нужна здесь, рядом со мной. — Анна замерла. — Пожалуйста, останьсяАнна посмотрела Доминику в глаза.— Не покидай меня, — попросил он.Фелисити улыбнулась своему отражению в зеркале, затем шутливо надула губки. Вдоволь налюбовавшись, открыла ридикюль, достала маленькую баночку с румянами, нанесла их на щеки, довольно улыбнулась и поправила красный атласный лиф. Ей понравилось ощущение гладкой ткани под пальцами, и она снова провела рукой по груди.Фелисити еще раз взглянула на свое отражение. Лиф был очень облегающим, и под ним явственно выделялись большие соски.Ее глаза расширились, и Фелисити потянула вниз ткань, гадая, что бы подумал Блейк, если бы увидел ее сегодня ночью, уж он-то должен присутствовать на балу, который дает его отец.Не то чтобы это имело значение, ее ведь интересует только Доминик, но все-таки…Фелисити слышала сплетни, но не поверила им. Даже: если это была чистая правда, она все равно должна отомстить Анне.— Мне кажется, ты можешь опустить лиф еще на один дюйм ниже и все же считать себя вполне приличной женщиной, — пробормотал у нее над ухом Блейк.Фелисити вздрогнула. Блейк стоял прямо за ней, небрежно облокотившись на дверь. Он улыбался, а его глаза поблескивали.— Разве не так?Фелисити повернулась к нему.— Что ты здесь делаешь?— Ну, по правде, я следовал за тобой, дорогая, и собирался еще раньше объявить о своем присутствии, но я всегда обожал наблюдать за женщинами, когда те прихорашиваются. — Блейк широко ухмыльнулся, приоткрьп ослепительные зубы. — А потом это стало очень интересным. — Его взгляд скользнул вниз; Блейк не сделал ни ма лейшей попытки скрыть, что его привлекает ее грудь.— Ты слишком откровенен.— Но ведь это именно то, что ты во мне любишь.— Я в тебе ничего не люблю.Блейк расхохотался и медленно двинулся к ней. Фелисити застыла. Она знала, что он собирается сделать, — их игра зашла слишком далеко. Ее пульс участился, тело напряглось.— Что если кому-нибудь потребуется эта комната? — услышала она свой хриплый голос.Блейк остановился прямо перед ней, одной рукой лениво играя ее длинными локонами.— Дверь заперта. Они или уйдут разочарованные, или останутся, и тогда их ждет восхитительное времяпрепровождение.Фелисити нервно сжала руки.— Тебя не волнует, что кто-то может догадаться, чем мы тут занимаемся?Блейк пожал плечами, отпустив ее волосы.— Не особенно. А тебя?Фелисити не могла говорить. Ее тело пылало от возбуждения.— Ты достоин порицания, — прошептала она.— Ммм, — отозвался Блейк. Его рука опустилась вниз, на ее грудь, но глаза по-прежнему были прикованы к ее лицу. — Я очень испорченный. Такой испорченный, каким ты меня хочешь видеть.— Я… ничего не… хочу, — слабеющим голосом отозвалась Фелисити.— Лгунья. — Блейк усмехнулся, проведя рукой по ее обнаженным плечам. Его пальцы нежно скользнули по ложбинке на груди и замерли у края декольте. — Думаю, — тихо сказал Блейк, — ты хочешь, чтобы я сделал это… и это… — Он потянул лиф платья вниз, полностью высвобождая грудь.Фелисити застонала.— Я прав? — спросил Блейк, касаясь одного напрягшегося соска.Фелисити не могла оторвать взгляд от его руки.— Пожалуйста… — раздался ее собственный голос.— Как скажете, миледи, — согласился Блейк, наклоняясь и беря торчащий сосок в рот.Фелисити обхватила руками его шею. Ее колени подгибались, она тихонько стонала. Блейк поддерживал ее одной рукой, продолжая ласкать: покусывал, сосал, целовал…— Блейк, — вскричала Фелисити, впиваясь ногтями в его кожу.— Повернись, — приказал он.Фелисити помедлила лишь мгновение, прежде чем повиноваться. Она встала лицом к зеркалу. Она еще никогда не видела себя такой: лицо пылает, груди обнажены, а вместе с тем на ней роскошное вечернее платье и жемчужные украшения. А рядом стоит Блейк: темные волосы, блестящие голубые глаза, жесткая линия рта. Жар в ее чреслах причинял ей сейчас боль. Фелисити схватилась за мраморную крышку стоящего перед зеркалом столика, гадая, что Блейк собирается делать.Он медленно поднял подол ее розового атласного платья и черную нижнюю юбку, его руки легли на кринолин, опуская его вниз.— Выйди из этой проклятой клетки, — снова приказал он.Фелисити подчинилась, и он отбросил гибкие обручи в сторону. Их взгляды встретились в зеркале. А затем Фелисити почувствовала, как Блейк стягивает ее шелковые панталоны.— Сделай шаг вперед.Она сделала. Его руки скользнули по ее обнаженным ягодицам, затем остановились ниже, и его длинные пальцы принялись гладить ее между ног. Фелисити закрыла глаза, выгибаясь словно кошка.Блейк поцеловал ее в шею, продолжая ласкать. И только сейчас Фелисити почувствовала, как его фаллос прижимается к ее ягодицам. Двигаясь вверх и вниз, Блейк ущипнул ее за грудь, а затем легонько прикоснулся к ее обнаженной плоти.Склоняясь на столик, Фелисити вскрикнула, достигнув кульминации.Блейк обхватил ее за бедра.— Подожди.— Хорошо, — выдохнула она, все еще вздрагивая. Его внезапное проникновение толкнуло ее вперед к зеркалу и заставило вновь потерять голову от наслаждения.— Ну, — пробормотал Блейк, остановившись, когда полностью проник в нее. — Не слишком ли быстро для тебя, дорогая?— Нет, черт тебя побери, Блейк, еще быстрей! — закричала Фелисити.— Как я уже говорил, всегда к твоим услугам. — Блейк резко задвигался. Фелисити открыла глаза, глядя в зеркало. Лицо Блейка было напряжено. Он поднял руки и взял ее за груди, сжимая их. Его ритм ускорился. Затем Блейк погладил чувствительный островок между ее ног. Фелисити закричала, вновь достигнув освобождения. Блейк оттащил ее от зеркала. Словно в бреду Фелисити чувствовала, как он опускает ее на пол: сама она не могла двигаться, словно опоенная наркотиками.Потом она услышала, как он зовет ее. Фелисити открыла глаза. Блейк склонился над ней, стоя между ее широко раздвинутыми ногами, и ее пораженный взгляд упал на его полностью возбужденную плоть.— У тебя еще остались силы? — спросил Блейк, улыбаясь. — Боюсь, я только начал.Фелисити подняла на него широко раскрытые, изумленные глаза. Блейк расхохотался.— Надеюсь, ты подходящая женщина для меня?Несмотря на охвативший ее жар, Фелисити удалось заговорить.— Вопрос в том, подходящий ли ты мужчина для меня?Блейк усмехнулся, опускаясь вниз, и медленно, глубоко проникая в ее тело, а затем также медленно выходя.— Думаю, что да. Но, если ты настаиваешь, я сейчас это докажу.Анна обрадовалась, услышав, как церковные колокола отбивают полночь. Время тянулось невыносимо медленно. Они больше не танцевали; немного постояли, наблюдая за другими гостями, погуляли по саду, выпили шампанского. Несколько джентльменов, включая и хозяина, лорда Хардинга, пренебрегли мнением света, подойдя к Доминику, чтобы выразить свои соболезнования по поводу болезни герцога. Блейк больше часа болтал с ними. Патрик же куда-то исчез.— Дом, давай уйдем, — попросила Анна, когда стих перезвон колоколов.— Да, мне тоже все надоело, — согласился Доминик, беря ее под руку. Они спустились в холл, и неожиданно Дом остановился,У дверей стояли два констебля, а какой-то джентльмен, одетый в плохо сшитый фрак, разговаривал с графом Хардингом. Когда в холл вышли Доминик и Анна, мужчины замолчали.Затем граф — высокий, седой мужчина — отделился от группы и пошел к ним. Анна с силой вцепилась в руку мужа, догадываясь, что полиция явилась из-за Доминика. Патрик с Беллой оказались правы. Но ведь это невозможно, так как полицейские не знают, что Доминик пытался ее убить! Об этом никто не знает, кроме Патрика и Беллы.Но почему к ним идет хозяин дома? Анна перевела испуганный взгляд на мужа и медленно высвободила свою руку.— Доминик, — сказал граф. — Боюсь, что тебе необходимо прояснить очень серьезный вопрос.Дом бросил взгляд ему за плечо — на полного джентльмена в неказистом фраке.— Инспектор Хоппер, — представил того граф.Покраснев, Хоппер шагнул вперед.— Мне очень жаль. Позвольте мне принести свои соболезнования по поводу… эээ… плохого состояния здоровья герцога Рутерфорда, но я должен попросить вас пройти с нами.— В чем дело? — спросил Дом.Анна почувствовала приближающуюся дурноту. Хоппер и Хардинг обменялись взглядами затем инспектор нервно откашлялся.— Мэтью Файрхавен мертв.Анна вскрикнула, пораженно глядя на Дома, который выглядел не менее удивленным.— И вы арестованы по подозрению в его убийстве, — тихо сказал Хоппер. Глава 28 Доминик даже не моргнул, но Анна вскрикнула от ужаса.— Сэр, зээ… — протянул красный как рак Хоппер, — пожалуйста, следуйте со мной.Дом не шевельнулся. Его челюсти были плотно сжаты, глаза стали темными, а их выражение — опасным.Анна смотрела на мужа, чувствуя, как сжимается сердце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Они спустились по трем мраморным ступеням в бальный зал, который уже был почти полон. Голоса смолкли, головы повернулись в их сторону. Затем началось перешептывание.Анна смотрела вокруг и видела раскрытые от удивления рты. Мужчины и женщины, молодые и старые — все пялились на них с Домиником, а встретившись с ней взглядом, быстро опускали глаза. Лицо Анны залил горячий румянец. Она бросила взгляд на Дома. Его лицо было бесстрастным, голова высоко поднята.Доминик взял два бокала шампанского с подноса у проходящего мимо лакея.— Твое здоровье, — пробормотал он.Анна заставила себя отпить глоточек и огляделась по сторонам. Она еще никогда не была на балу в Лондоне, никогда не видела столько прекрасно одетых дам и столько великолепных драгоценностей как на женщинах, так и на мужчинах. А какой внушительный зал! По углам его стояли огромные пальмы в кадках, а там, где помещался оркестр, виднелись настоящие заросли оранжерейных растений. Стены комнаты обтянуты мягкой золотистой тканью, везде висят огромные картины… вдоль стен — десятки стульев, обитых красным бархатом.Две дюжины колонн, казалось, поддерживали высокий потолок. У их основания маленькие скульптурные композиции, живописующие библейские сцены, — Анна даже улыбнулась, глядя на Ноев ковчег; капители колонн украшены изображениями дующих в трубы ангелов.Анна незаметно окинула взглядом окружающих. Казалось, здесь все хорошо знают друг друга — со всех сторон доносились взаимные приветствия и оживленная болтовня. Но никто не подошел к ним с Домиником. Анна посмотрела на мужа, глаза которого были также обращены к толпе, и заметила два красных пятна на его щеках — Дом был уязвлен.— Все они ужасны. Их поведение непростительно, — проговорил он.— Разве?— Без сомнения! Когда-то ты мне тоже сказала, что мое поведение непростительно.Анна с силой сжала веер.— Да.— Если ты не можешь простить мои прошлые ошибки, то почему ожидаешь прощения от других?Анна раскрыла и снова закрыла веер, пытаясь подобрать правильные слова.— Ты виноват в том, что сделал по отношению ко мне, но ты не можешь отвечать за своих родителей.Доминик смотрел ей прямо в глаза.— Я хочу твоего прощения, Анна. Прощения за все!У нее перехватило дыхание. Она быстро поднесла к губам бокал шампанского. Когда Анна снова посмотрела на мужа, она встретила его откровенно восхищенный взгляд.— У тебя прелестный румянец, — пробормотал он.— Не надо, — услышала она свои слова.— Почему?Анна на секунду задумалась. Сегодняшний вечер пришел словно из сказки, и она понимала, в какой сложной ситуации оказалась. Прощение, забвение — все это несло опасность. Она не может позволить, чтобы страсть вновь руководила ее поступками.— Невозможно вернуться назад, — хрипло проговорила она.— Почему нет? Ты ожидаешь великодушного поведения от других людей, но ты моя жена, и мне нужно только твое великодушие, Анна. И к черту всех остальных!Анне хотелось заткнуть уши и убежать отсюда.— Ты говоришь так, будто я одна из тех, кто оскорбляет тебя!Их взгляды встретились.— Анна, прости меня. Что я должен сделать, чтобы заслужить твое прощение?У Анны стеснило грудь, кровь стучала в висках.— Ты должен заслужить не прощение, Дом, а мое доверие.Анна оглянулась и заметила десятки уставившихся на них глаз. Она посмотрела на Дома: его лицо было нахмурено, зубы стиснуты. И снова она подумала, что ошибалась, что Дом не может быть ее врагом.— Хорошо, Анна, — в конце концов выговорил Доминик.Анна вздохнула и еще раз оглядела толпу.— Интересно, кто-нибудь заговорит с нами?— Сомневаюсь. Оказаться ублюдком, когда тебя всю жизнь считали наследником герцогского титула, — непростительный грех.— И что мы будем делать?— Будем делать вид, что нам все равно. — Голос Доминика вдруг стал соблазнительно хриплым. — Притворяться, что мы безумно влюблены друг в друга.Анна замерла.— Я… я не думаю, что это хорошая мысль.— Почему бы нет? — Доминик взял бокал из ее рук и отдал его проходящему мимо слуге. — Потанцуй со мной.Это не было вопросом, да он и не дал Анне возможности что-нибудь сказать, он просто вывел ее на середину зала. Оркестр играл вальс — танец, лишь недавно получивший одобрение королевы, и внезапно Анна почувствовала себя скользящей по паркетному полу.Анна танцевала всего несколько раз в жизни, на вечерах в Хантинг Уэй, а сейчас оказалась в огромном бальном зале, одетая как принцесса из сказки, увлекаемая сильными и нежными руками мужа.Дом тепло улыбнулся ей, и сердце Анны, казалось, пропустило удар. Доминик был прекрасным танцором: гибким, элегантным и уверенным в себе. Анне и не требовалось знать фигуры вальса, достаточно было следовать за мужем. Они плыли и кружились, а толпа танцующих рядом постепенно исчезала из вида, музыка становилась все тише. Во всем свете для Анны остался лишь Доминик…Он прижал ее к себе.— Анна…Ее губы приоткрылись. Анна почувствовала, как ее тело затопило желание, но она уже не была шокирована этим. Доминик обнял ее еще сильнее, так же, как и она, не обращая внимания на окружающих. Их тела соприкоснулись, они танцевали как один человек…Музыка изменила ритм, и Доминик остановился.Его глаза казались затуманенными, и Анна понимала, почему. Если бы они сейчас были в Тавалонском замке она сама повела бы Дома наверх, в их спальню.Но они находились не в Шотландии, а в бальном зале Хардинг Хауз, и Доминик вел ее подальше от танцующих.Краем глаза Анна выхватывала из толпы лица: рыжеволосая дама с неодобрением уставилась на них, лысый мужчина, прикрывшись ладонью, шептал что-то соседу, хорошенькая блондинка пялилась на Доминика, бросая на нее злобные взгляды. Анне было все равно.Толпа расступалась перед ними. Никто, ни один мужчина или женщина, не осмеливался заговорить с Домиником Сент-Джорджем.Как же Анна презирала их!Вдруг она остановилась. На их пути оказался единственный человек, который не отступил. Это был Патрик, и что-то в выражении его лица заставило Анну схватить Доминика за руку.— Добрый вечер, Анна, — сказал Патрик, сознательно преграждая им дорогу. — Привет, Сент-Джордж. — Дом слегка наклонил голову. — Или не Сент-Джордж? Может быть, есть другое имя, которым ты предпочитаешь называться?— Меня крестили как Сент-Джорджа, — холодно ответил Дом.— Тебе повезло.— Патрик, пожалуйста, остановись, — быстро проговорила Анна.Патрик перевел взгляд на нее.— Ты довольна жизнью сегодня вечером, Анна? Кажется, ты прекрасно проводишь время?Анна знала, что ей не следует раздражать Патрика еще больше, он уже и так едва сдерживался. Но она сама была сердита сверх меры и не обратила внимания на предупреждающее пожатие пальцев Доминика:— О да! Вернее сказать, я наслаждалась жизнью до тех пор, пока ты не повел себя так грубо.Глаза Патрика расширились, он смотрел на нее словно пораженный громом. Затем, бросив убийственный взгляд на Доминика, развернулся на каблуках и ушел.— Прекрасное выступление, Анна, — тихо заметил Дом.Анна вырвалась из его рук. Что она делает, позволяя этому мужчине вновь соблазнить себя? Нет, ее жизнь не похожа на волшебную сказку, те восхитительные ночи — всего лишь иллюзии. И в ее душе не должно быть никакой романтики, только холодная реальность. Наслаждаться общением с Домиником, вновь попадать под власть его обаяния опасно. Анна не сомневалась, что ее сердце опять будет разбито.— Дом, я хочу уйти.— Это невозможно.— Пожалуйста, мне все равно, сколько придется ждать, пока подадут карету, — умоляла Анна.— Ты мне нужна, — сказал Доминик. — Нужна здесь, рядом со мной. — Анна замерла. — Пожалуйста, останьсяАнна посмотрела Доминику в глаза.— Не покидай меня, — попросил он.Фелисити улыбнулась своему отражению в зеркале, затем шутливо надула губки. Вдоволь налюбовавшись, открыла ридикюль, достала маленькую баночку с румянами, нанесла их на щеки, довольно улыбнулась и поправила красный атласный лиф. Ей понравилось ощущение гладкой ткани под пальцами, и она снова провела рукой по груди.Фелисити еще раз взглянула на свое отражение. Лиф был очень облегающим, и под ним явственно выделялись большие соски.Ее глаза расширились, и Фелисити потянула вниз ткань, гадая, что бы подумал Блейк, если бы увидел ее сегодня ночью, уж он-то должен присутствовать на балу, который дает его отец.Не то чтобы это имело значение, ее ведь интересует только Доминик, но все-таки…Фелисити слышала сплетни, но не поверила им. Даже: если это была чистая правда, она все равно должна отомстить Анне.— Мне кажется, ты можешь опустить лиф еще на один дюйм ниже и все же считать себя вполне приличной женщиной, — пробормотал у нее над ухом Блейк.Фелисити вздрогнула. Блейк стоял прямо за ней, небрежно облокотившись на дверь. Он улыбался, а его глаза поблескивали.— Разве не так?Фелисити повернулась к нему.— Что ты здесь делаешь?— Ну, по правде, я следовал за тобой, дорогая, и собирался еще раньше объявить о своем присутствии, но я всегда обожал наблюдать за женщинами, когда те прихорашиваются. — Блейк широко ухмыльнулся, приоткрьп ослепительные зубы. — А потом это стало очень интересным. — Его взгляд скользнул вниз; Блейк не сделал ни ма лейшей попытки скрыть, что его привлекает ее грудь.— Ты слишком откровенен.— Но ведь это именно то, что ты во мне любишь.— Я в тебе ничего не люблю.Блейк расхохотался и медленно двинулся к ней. Фелисити застыла. Она знала, что он собирается сделать, — их игра зашла слишком далеко. Ее пульс участился, тело напряглось.— Что если кому-нибудь потребуется эта комната? — услышала она свой хриплый голос.Блейк остановился прямо перед ней, одной рукой лениво играя ее длинными локонами.— Дверь заперта. Они или уйдут разочарованные, или останутся, и тогда их ждет восхитительное времяпрепровождение.Фелисити нервно сжала руки.— Тебя не волнует, что кто-то может догадаться, чем мы тут занимаемся?Блейк пожал плечами, отпустив ее волосы.— Не особенно. А тебя?Фелисити не могла говорить. Ее тело пылало от возбуждения.— Ты достоин порицания, — прошептала она.— Ммм, — отозвался Блейк. Его рука опустилась вниз, на ее грудь, но глаза по-прежнему были прикованы к ее лицу. — Я очень испорченный. Такой испорченный, каким ты меня хочешь видеть.— Я… ничего не… хочу, — слабеющим голосом отозвалась Фелисити.— Лгунья. — Блейк усмехнулся, проведя рукой по ее обнаженным плечам. Его пальцы нежно скользнули по ложбинке на груди и замерли у края декольте. — Думаю, — тихо сказал Блейк, — ты хочешь, чтобы я сделал это… и это… — Он потянул лиф платья вниз, полностью высвобождая грудь.Фелисити застонала.— Я прав? — спросил Блейк, касаясь одного напрягшегося соска.Фелисити не могла оторвать взгляд от его руки.— Пожалуйста… — раздался ее собственный голос.— Как скажете, миледи, — согласился Блейк, наклоняясь и беря торчащий сосок в рот.Фелисити обхватила руками его шею. Ее колени подгибались, она тихонько стонала. Блейк поддерживал ее одной рукой, продолжая ласкать: покусывал, сосал, целовал…— Блейк, — вскричала Фелисити, впиваясь ногтями в его кожу.— Повернись, — приказал он.Фелисити помедлила лишь мгновение, прежде чем повиноваться. Она встала лицом к зеркалу. Она еще никогда не видела себя такой: лицо пылает, груди обнажены, а вместе с тем на ней роскошное вечернее платье и жемчужные украшения. А рядом стоит Блейк: темные волосы, блестящие голубые глаза, жесткая линия рта. Жар в ее чреслах причинял ей сейчас боль. Фелисити схватилась за мраморную крышку стоящего перед зеркалом столика, гадая, что Блейк собирается делать.Он медленно поднял подол ее розового атласного платья и черную нижнюю юбку, его руки легли на кринолин, опуская его вниз.— Выйди из этой проклятой клетки, — снова приказал он.Фелисити подчинилась, и он отбросил гибкие обручи в сторону. Их взгляды встретились в зеркале. А затем Фелисити почувствовала, как Блейк стягивает ее шелковые панталоны.— Сделай шаг вперед.Она сделала. Его руки скользнули по ее обнаженным ягодицам, затем остановились ниже, и его длинные пальцы принялись гладить ее между ног. Фелисити закрыла глаза, выгибаясь словно кошка.Блейк поцеловал ее в шею, продолжая ласкать. И только сейчас Фелисити почувствовала, как его фаллос прижимается к ее ягодицам. Двигаясь вверх и вниз, Блейк ущипнул ее за грудь, а затем легонько прикоснулся к ее обнаженной плоти.Склоняясь на столик, Фелисити вскрикнула, достигнув кульминации.Блейк обхватил ее за бедра.— Подожди.— Хорошо, — выдохнула она, все еще вздрагивая. Его внезапное проникновение толкнуло ее вперед к зеркалу и заставило вновь потерять голову от наслаждения.— Ну, — пробормотал Блейк, остановившись, когда полностью проник в нее. — Не слишком ли быстро для тебя, дорогая?— Нет, черт тебя побери, Блейк, еще быстрей! — закричала Фелисити.— Как я уже говорил, всегда к твоим услугам. — Блейк резко задвигался. Фелисити открыла глаза, глядя в зеркало. Лицо Блейка было напряжено. Он поднял руки и взял ее за груди, сжимая их. Его ритм ускорился. Затем Блейк погладил чувствительный островок между ее ног. Фелисити закричала, вновь достигнув освобождения. Блейк оттащил ее от зеркала. Словно в бреду Фелисити чувствовала, как он опускает ее на пол: сама она не могла двигаться, словно опоенная наркотиками.Потом она услышала, как он зовет ее. Фелисити открыла глаза. Блейк склонился над ней, стоя между ее широко раздвинутыми ногами, и ее пораженный взгляд упал на его полностью возбужденную плоть.— У тебя еще остались силы? — спросил Блейк, улыбаясь. — Боюсь, я только начал.Фелисити подняла на него широко раскрытые, изумленные глаза. Блейк расхохотался.— Надеюсь, ты подходящая женщина для меня?Несмотря на охвативший ее жар, Фелисити удалось заговорить.— Вопрос в том, подходящий ли ты мужчина для меня?Блейк усмехнулся, опускаясь вниз, и медленно, глубоко проникая в ее тело, а затем также медленно выходя.— Думаю, что да. Но, если ты настаиваешь, я сейчас это докажу.Анна обрадовалась, услышав, как церковные колокола отбивают полночь. Время тянулось невыносимо медленно. Они больше не танцевали; немного постояли, наблюдая за другими гостями, погуляли по саду, выпили шампанского. Несколько джентльменов, включая и хозяина, лорда Хардинга, пренебрегли мнением света, подойдя к Доминику, чтобы выразить свои соболезнования по поводу болезни герцога. Блейк больше часа болтал с ними. Патрик же куда-то исчез.— Дом, давай уйдем, — попросила Анна, когда стих перезвон колоколов.— Да, мне тоже все надоело, — согласился Доминик, беря ее под руку. Они спустились в холл, и неожиданно Дом остановился,У дверей стояли два констебля, а какой-то джентльмен, одетый в плохо сшитый фрак, разговаривал с графом Хардингом. Когда в холл вышли Доминик и Анна, мужчины замолчали.Затем граф — высокий, седой мужчина — отделился от группы и пошел к ним. Анна с силой вцепилась в руку мужа, догадываясь, что полиция явилась из-за Доминика. Патрик с Беллой оказались правы. Но ведь это невозможно, так как полицейские не знают, что Доминик пытался ее убить! Об этом никто не знает, кроме Патрика и Беллы.Но почему к ним идет хозяин дома? Анна перевела испуганный взгляд на мужа и медленно высвободила свою руку.— Доминик, — сказал граф. — Боюсь, что тебе необходимо прояснить очень серьезный вопрос.Дом бросил взгляд ему за плечо — на полного джентльмена в неказистом фраке.— Инспектор Хоппер, — представил того граф.Покраснев, Хоппер шагнул вперед.— Мне очень жаль. Позвольте мне принести свои соболезнования по поводу… эээ… плохого состояния здоровья герцога Рутерфорда, но я должен попросить вас пройти с нами.— В чем дело? — спросил Дом.Анна почувствовала приближающуюся дурноту. Хоппер и Хардинг обменялись взглядами затем инспектор нервно откашлялся.— Мэтью Файрхавен мертв.Анна вскрикнула, пораженно глядя на Дома, который выглядел не менее удивленным.— И вы арестованы по подозрению в его убийстве, — тихо сказал Хоппер. Глава 28 Доминик даже не моргнул, но Анна вскрикнула от ужаса.— Сэр, зээ… — протянул красный как рак Хоппер, — пожалуйста, следуйте со мной.Дом не шевельнулся. Его челюсти были плотно сжаты, глаза стали темными, а их выражение — опасным.Анна смотрела на мужа, чувствуя, как сжимается сердце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35