— В сундуке одежда — детская одежда.
— Не знаю, — ответила Джил, собираясь вернуть бокалы на место. — Я уже тоже созрела для ленча.
Джил еще раз заглянула в пустую коробку, где не осталось ничего, кроме обрывков бумаги. Ни о чем не думая, она вытащила и их, под ними ничего не было. Чувствуя себя последней дурой, она посмотрела на обрывки в руке и замерла. Она поняла, что куски газеты были вовсе не рваными, хотя и разной формы. Она смотрела на аккуратно вырезанные из разных газет статьи. На верхней она заметила дату — 1909 год.
Теперь уже Джил не сомневалась, что это не совпадение.
Она разгладила кусок газеты — это была целая статья в четыре абзаца. Небольшой, но набранный жирным шрифтом заголовок гласил: «Поиск наследницы Галлахеров заканчивается». Статья от 15 сентября 1909 года.
Едва дыша, Джил просмотрела другие вырезки. Все они касались исчезновения и поисков Кейт.
— Алекс! На дне коробки лежали вырезки из газет, посвященные исчезновению Кейт! — хрипло закричала Джил, разглаживая куски газетной бумаги. И тут в мозгу у нее что-то щелкнуло — эти вырезки тоже спрятали.
Еще один заголовок попался ей на глаза, дата — 15 января 1909 года. «Закрытые свидетельские показания лучшей подруги не дали ключа к разгадке тайны Кейт Галлахер».
Алекс присел рядом с ней на корточки.
— Так, так, — сказал он. — Кто-то собирал сувениры.
Джил встретилась с ним взглядом.
— Вопрос — кто?
1 июня 1907 года
Над лужайкой разносился смех, сливаясь с веселыми криками играющих детей и лаем собак.
— Какая идиллия, — вздохнула Кейт, обращаясь к Энн.
Девушки стояли неподалеку от темного, мерцающего пруда, по нему плыла стая уток, за которыми следовала пара роскошных лебедей. На другой стороне пруда стоял Суинтон-холл, охотничий домик лорда Уиллоу. Домик этот был старым шотландским замком, квадратным, массивным, со старинными парапетами, над которыми на фоне ярко-голубого неба развевались флаги с гербами Уиллоу — синие с золотом. С десяток дам и джентльменов и несколько детей, помимо двух подруг, принимали участие в пикнике.
— Я всегда как-то по-особому любила Шотландию, — с улыбкой заметила Энн. Обе в белых шелковых платьях, с желтой отделкой — у Кейт и зеленой — у Энн, девушки, взявшись за руки, гуляли вокруг пруда. — Я всегда хотела, чтобы отец купил дом где-нибудь на севере, но он отказывается. По-моему, отец — единственный англичанин, который презирает охоту.
— И это очень странно, — засмеялась Кейт.
— Энн!
Кейт замерла при звуке пронзительного голоса леди Бенсонхерст. Девушки обернулись, причем Энн с такой же неохотой, как и Кейт.
Почтенная леди подошла к ним в сопровождении красивой дамы лет сорока, которую Кейт презирала не меньше, чем мать Энн. Леди Сесилия Уиндэм улыбнулась Энн и посмотрела сквозь Кейт, словно той вообще не существовало. Кейт знала, баронесса не любила ее, потому что в присутствии Кейт лишалась внимания представителей мужского пола, к которому так привыкла.
— Энн, мы с Сесилией едем в деревню, чтобы купить те восхитительные колокольчики, которые мы видели два дня назад. Хочешь поехать с нами? — Леди Бенсонхерст улыбнулась дочери, намеренно игнорируя Кейт.
Энн посмотрела на подругу.
Та послала ей выразительный взгляд.
— О, прошу прощения, ты тоже можешь присоединиться к нам, Кейт, — сказала леди Бенсонхерст.
— Я, пожалуй, пас. — Кейт сознательно использовала фразу, которую джентльмены произносят при игре в покер.
Леди Бенсонхерст узнала жаргон и разозлилась.
— Прошу тебя говорить по-английски как подобает, дорогая Кейт.
— Но я ведь не настоящая англичанка, — ответила Кейт, невинно распахнув глаза.
Мать Энн обратилась к дочери:
— Ты поедешь с нами. Кейт может делать что пожелает. — Она повернулась и пошла прочь, слегка переваливаясь, как те утки, что сейчас стремительно плыли к противоположному берегу пруда. Леди Сесилия последовала за ней.
— Я не хочу ехать в город, — простонала Энн.
Но Кейт замерла, не слыша слов лучшей подруги, ее сердце внезапно сжалось. К участникам пикника только что подъехал на великолепном жеребце лорд Бракстон, явно прибывший из Лондона. Она не знала, что он тоже приглашен сюда. О Боже! Кейт едва дышала, ее охватил восторг, она не знала, что делать!
Кейт не видела его несколько месяцев. Сразу после рождественских каникул отец послал его в Чарлстон, где семья имела собственность.
— Кейт? Тебе нехорошо?
Эдвард, сидя в седле, разговаривал с мужчинами, о которых, как знала Кейт, слыла самая дурная слава. Она не могла отвести от него глаз. И вдруг он посмотрел в сторону Кейт и увидел ее. Их взгляды встретились.
Она отвела глаза.
После встречи на балу у Фэрчайлдов Эдвард дважды — до своего отъезда в Америку — навещал ее в Лондоне. Один раз они катались в парке, а в другой — съездили на ярмарку под Лондоном, в небольшой городок Хэмпстед. Оба раза они великолепно провели время, только встречи заканчивались слишком быстро в отличие от последовавших затем семи месяцев разлуки. Время никогда не тянулось так медленно.
За эти месяцы Кейт узнала, что ему двадцать шесть лет, что каждая девушка его круга мечтает заполучить Эдварда в мужья. Что он, видимо, не спешит жениться. Что Эдвард ни за кем ни разу серьезно не ухаживал. И что до отъезда из страны никого, кроме нее, не навещал.
— Кейт! Это же лорд Бракстон! — тихо воскликнула пораженная Энн.
Кейт проследила за взглядом подруги и увидела, что Эдвард спешился и направляется к ним.
— И в самом деле, — улыбнулась Кейт. Не зная, что делать, она нервно крутила руки.
Эдвард остановился перед девушками и поклонился.
— Дамы. — Его взгляд остановился на Энн. — Леди Бенсонхерст, если не ошибаюсь?
Когда он заезжал за Кейт, Энн оба раза не было дома. И теперь она опустила глаза и протянула руку.
— Нас не представляли должным образом, — скромно пробормотала Энн.
— Счастлива это сделать, — сказала Кейт, обмениваясь с Эдвардом взглядом. — Виконт Бракстон, моя дорогая подруга леди Энн.
Он склонился над рукой Энн, потом над рукой Кейт. Кажется, бесконечно долго сжимая ее ладонь, Эдвард с улыбкой сказал:
— Вы обе так милы. — И смотрел при этом в глаза Кейт, даже не взглянув на Энн. — Когда вы приехали в охотничий домик лорда Уиллоу?
— Только позавчера, — ответила Кейт, стараясь говорить спокойно. — И проведем здесь еще неделю.
— Как мне повезло, я тоже пробуду здесь целую неделю.
Сердце Кейт подпрыгнуло.
— Чудесно, — прошептала она. — Я не слышала, что вы вернулись, милорд.
— Я вернулся лишь несколько дней назад, — также негромко проговорил он, не отводя от нее глаз.
Кейт тоже не могла оторвать от него взгляда. Они оба пробудут здесь целую неделю. Какое блаженство! Это будет началом, началом чего-то волшебного, вечного. Она представила себя в его объятиях, целующим ее.
— Энн! Мы уезжаем!
— Боюсь, я должна идти. — Энн улыбнулась Эдварду и присела в реверансе. — Рада была с вами познакомиться, лорд Бракстон.
— Я очень рад знакомству, — сказал он с поклоном.
Они оба смотрели на поспешно уходившую Энн, видели, как она забирается в экипаж вместе с матерью и Сесилией. Когда экипаж тронулся, Кейт осознала, что женщины внимательно посмотрели на них с Эдвардом, а потом склонили друг к другу головы. И Кейт знала, что они обсуждают ее и ее шансы поймать самого завидного холостяка Англии и отметают такую возможность, как смехотворную.
— Они просто ведьмы, — сказала она.
— Прошу прощения?
В ужасе от того, что произнесла вслух то, что произносить не полагается, Кейт подняла взгляд на Эдварда, увидела в его глазах улыбку и тоже засмеялась.
— Они говорят обо мне у меня за спиной. Я ирландка, я американка, я не достойна находиться в их обществе, — без всякой горечи сказала она. — Лучше бы судачили открыто, я бы больше их уважала. Какие они ограниченные.
— Лицемерие — ужасная вещь, — согласился Эдвард.
— Но мне даже жаль леди Бенсонхерст. Несмотря на свое богатство и положение, она очень несчастна.
— Вы необыкновенно проницательны.
— Я просто знаю, что у ее мужа есть любовница — французская актриса.
— Я этого не говорил.
— Я прочла это по вашим глазам. Так что какие радости могут быть у леди Бенсонхерст? Занималась бы себе покупками, это единственное, что она может взять от жизни.
— Да, — согласился Эдвард. — Многие женщины были бы счастливы такой судьбой — титулованный муж, который живет своей жизнью, ничем ее не беспокоя и давая полную свободу опустошать магазины. — Его взгляд стал пытливым.
— Нет! Меня магазины не волнуют, и я надеюсь, что мой муж будет так же влюблен в меня, как я в него.
— Однажды, прекрасная Кейт, ваше желание, без сомнения, осуществится. Но ведь у нас еще есть долг, который мы должны выполнить. Мы обладаем титулами и обязаны передать их по наследству. Погуляйте со мной, Кейт, — попросил Эдвард, протягивая ей руку, — рядом с вами я чувствую себя так, словно выбрался из душного чулана и оказался на морском берегу.
— Да вы поэт, сэр. — Кейт засмеялась, и они отошли от пруда.
— Вряд ли. Ваша красота сковывает мой язык. — Они шли по узкой тропинке, уводящей их к другой поляне.
Кейт покраснела.
— Вы преувеличиваете, милорд. Не забывайте, что у меня слишком острый язык, слишком темные веснушки и нос слишком римский. Едва ли у меня модная внешность.
Когда лужайка осталась позади и участники пикника скрылись из виду, Эдвард остановился, остановилась и Кейт. Перед ними открывалась зеленая долина, пересеченная каменными изгородями. Далее высились холмы, покрытые фиолетовым утесником. Небо было изумительного голубого цвета, солнце сияло над ними, теплое и яркое.
— Я нахожу ваши веснушки очаровательными, ваш нос красивым, а если бы вы выбирали слова, то навеяли бы на меня скуку, как большинство дебютанток. Так это бывало раньше.
Несколько минут прошли в молчании. Наконец Кейт спросила:
— И что, за все эти годы ни одна женщина ни привлекла вашего внимания, не завоевала вашего сердца?
— Разве вы не слышали, дорогая Кейт, что у меня холодное сердце, что я отъявленный повеса, что я женюсь только если мой отец шантажом принудит меня к этому или вырвет обещание, лежа на смертном одре?
— О вас такое говорят? — искренне удивилась Кейт.
— Да. Моя репутация настолько черна, что ни одна женщина не может чувствовать себя в безопасности в моем обществе. — Его золотистые глаза посмотрели на нее. — Я пугаю вас, Кейт?
— Нет. Вы не можете меня напугать. Вы можете только заинтриговать меня.
— А вы интригуете меня. С того самого момента, как я вас увидел. Вы ни на кого не похожи и гордитесь этим. Возможно, это самое чудесное, что в вас есть.
— Вы смущаете меня.
— Не думаю. Я скучал о вас, Кейт. Я не думал ни о чем, кроме нашей встречи.
— Я тоже скучала о вас, милорд, — прошептала она. — И тоже, к своему стыду, ни о чем другом не думала.
Мгновение спустя Кейт оказалась в его объятиях, его губы прижались к ее губам. Кейт вернула поцелуй. Почувствовав, как напряглось его тело, она поняла, что перешла все границы. Но потом Эдвард крепче обнял Кейт, и все ее сомнения улетучились. Она приоткрыла губы, ее пальцы впились в крепкие плечи. Поцелуй длился целую вечность. Но когда он окончился, показалось, что прошло всего несколько секунд.
Опустив руки, Эдвард отступил от нее.
— Ни одна женщина не производила на меня такого впечатления, как вы, — произнес он после недолгого молчания. — Я неотступно думаю о вас день и ночь. Мы больше не должны оставаться наедине.
— Почему? — испуганно вскрикнула она.
— Разве вы не понимаете, как это опасно? Мы оба уже очернены сплетнями. Если нас застанут в компрометирующем положении, вы погибнете, моя дорогая.
«Тогда женись на мне», — подумала Кейт, но вслух этого не сказала.
— Мне наплевать на сплетни. Для меня важны только вы.
Он не сдвинулся с места.
— Вы женщина огромного мужества. Вы тоже важны для меня. Но наши страсти захлестывают нас, они могут далеко завлечь нас. Нужно соблюдать осторожность.
— Зачем? Что хорошего в осторожности? Разве она несет радость, любовь, счастье? Разве мы должны прожить наши жизни так, как леди Бенсонхерст? — воскликнула Кейт. — Так мы найдем только несчастье. А с вами, милорд, я обрела счастье. Не просите меня расстаться с ним из-за нескольких злых, ревнивых старух с ядовитыми языками, которые находят удовольствие, принося другим неприятности.
Эдвард снова обнял ее.
— Я не хочу причинить вам боль.
Кейт отстранилась, чтобы увидеть его лицо.
— Как вы можете причинить мне боль, милорд?
— Мой отец намерен женить меня на достойной английской леди. У него есть целый список безупречных невест. Я на волосок от того, чтобы полюбить вас, Кейт. Может быть, я уже люблю вас. — Он погладил ее по голове. — Это будет ужасной ошибкой. Ужасной ошибкой для нас обоих.
Кейт отодвинулась от него.
— Любовь, если она настоящая, смелая и сильная, никогда не станет ошибкой.
— Вы очень романтичны.
— Да. А вы всегда подчиняетесь воле отца?
— Я его наследник. У меня есть долг перед ним, перед титулом.
Кейт ничего на это не сказала. Радость в ее душе смешалась с отчаянием. Как он может думать о таких вещах, когда вот-вот полюбит ее?
— Я не могу попрощаться с вами, когда мы только в самом начале, — сказала она.
Эдвард слабо улыбнулся.
— А разве я говорил о прощании? Я не способен расстаться с вами, Кейт. Возможно, именно это и пугает меня.
— А меня это не пугает, — тихо сказала она, снова приходя в радостное возбуждение.
Его глаза потемнели, и он снова привлек Кейт к себе. На этот раз поцелуй был настолько неистовым, что они упали на колени в траву и оставались так, сплетенные в тесном объятии, пока солнце не заволокло облаком и упавшая на них тень не привела их в чувство.
Позднее, ночью, Кейт, лежа в постели в своей комнате, смотрела в потолок и думала о том, что отец Эдварда может и не одобрить выбор сына. Но это не остановит ее на пути к осуществлению своей мечты. Кейт в этом не сомневалась. Настоящая любовь, такая, как у них, гораздо могущественнее какого-то семидесятилетнего старика, которому следовало умереть еще лет десять назад.
Кейт уснула с улыбкой на лице, и ей снилось будущее, которое принадлежало им с Эдвардом.
Глава 17
Она увидела всех троих — Энн, Эдварда и Кейт.
Джил беспокойно повернулась в постели, картины и звуки званого ужина стали более живыми и ясными, и наконец она разглядела все четко, в фокусе. Джил знала, что спит и видит сон — и не хотела его видеть. Даже во сне ее тело напряглось.
«Но ведь это же всего лишь званый ужин», — подумала она. Несколько десятков мужчин и женщин, великолепно одетых, дамы сверкают драгоценностями. Смех сливается с негромкой приятной беседой, со звоном бокалов.
Кейт была потрясающе красива. Кружевное платье цвета бронзы оставляло открытыми ее плечи и в значительной мере грудь. Кудрявые волосы укрощены и подобраны бриллиантовыми заколками в виде бабочек. На шее золотой медальон. Джил моментально узнала его, и ее напряжение и страх возросли. Она помнила, что внутри его два изумительных портрета — Кейт и Энн.
Эдвард сидел напротив Кейт, рядом с Энн. Он улыбался, глядя на Кейт.
Джил не могла ясно разглядеть Энн. Платье на ней было, кажется, бледно-голубое. Темные волосы завиты и распущены. Но лицо оставалось не в фокусе. Рядом с Эдвардом Энн как-то терялась среди других гостей, простая и невыразительная, словно тень самой себя.
Эдвард поймал взгляд Кейт, поднял бокал, словно в молчаливом приветствии.
Кейт подавила улыбку, опустила глаза.
Энн наблюдала за ними.
Джил повернулась на спину, желая проснуться. Она не хотела знать, что будет дальше. Кейт была счастлива, Эдвард — тоже. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Энн, Эдвард, Кейт. Теперь эти трое стояли у каменной балюстрады, недалеко от фонтана. Эдвард сказал что-то забавное, Кейт рассмеялась низко, хрипловато, смех Энн оказался неожиданно резким, высоким.
«Я должна проснуться, пока не случится что-то ужасное», — подумала Джил, цепляясь за кровать, холодную и влажную.
Почему она холодная и влажная?
Страх Джил нарастал, она замерзала.
Энн извинилась и отошла.
Джил ощущала свое присутствие там. И не могла двинуться. Она смотрела, как Энн уходит с террасы — той изящной походкой, которой ее учили, должно быть, с пеленок, — желая увидеть лицо этой девушки — и не желая. И опять Джил не разглядела выражения лица Энн. Она все время оказывалась к ней спиной. Была ли она растеряна? Обижена? Зла? Или в этот момент еще не обращала внимания на роман, разворачивавшийся у нее под самым носом?
Была ли она счастлива за Кейт?
Кейт и Эдвард смотрели ей вслед. Затем Эдвард прикоснулся к обнаженному плечу Кейт. Она повернулась к нему, подняв лицо, ее глаза светились любовью.
Перед Джил выросла каменная стена.
Нет! Она попыталась закричать, стена была так близко, что Джил могла дотронуться до нее, попыталась оттолкнуть стену, но безуспешно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
— Не знаю, — ответила Джил, собираясь вернуть бокалы на место. — Я уже тоже созрела для ленча.
Джил еще раз заглянула в пустую коробку, где не осталось ничего, кроме обрывков бумаги. Ни о чем не думая, она вытащила и их, под ними ничего не было. Чувствуя себя последней дурой, она посмотрела на обрывки в руке и замерла. Она поняла, что куски газеты были вовсе не рваными, хотя и разной формы. Она смотрела на аккуратно вырезанные из разных газет статьи. На верхней она заметила дату — 1909 год.
Теперь уже Джил не сомневалась, что это не совпадение.
Она разгладила кусок газеты — это была целая статья в четыре абзаца. Небольшой, но набранный жирным шрифтом заголовок гласил: «Поиск наследницы Галлахеров заканчивается». Статья от 15 сентября 1909 года.
Едва дыша, Джил просмотрела другие вырезки. Все они касались исчезновения и поисков Кейт.
— Алекс! На дне коробки лежали вырезки из газет, посвященные исчезновению Кейт! — хрипло закричала Джил, разглаживая куски газетной бумаги. И тут в мозгу у нее что-то щелкнуло — эти вырезки тоже спрятали.
Еще один заголовок попался ей на глаза, дата — 15 января 1909 года. «Закрытые свидетельские показания лучшей подруги не дали ключа к разгадке тайны Кейт Галлахер».
Алекс присел рядом с ней на корточки.
— Так, так, — сказал он. — Кто-то собирал сувениры.
Джил встретилась с ним взглядом.
— Вопрос — кто?
1 июня 1907 года
Над лужайкой разносился смех, сливаясь с веселыми криками играющих детей и лаем собак.
— Какая идиллия, — вздохнула Кейт, обращаясь к Энн.
Девушки стояли неподалеку от темного, мерцающего пруда, по нему плыла стая уток, за которыми следовала пара роскошных лебедей. На другой стороне пруда стоял Суинтон-холл, охотничий домик лорда Уиллоу. Домик этот был старым шотландским замком, квадратным, массивным, со старинными парапетами, над которыми на фоне ярко-голубого неба развевались флаги с гербами Уиллоу — синие с золотом. С десяток дам и джентльменов и несколько детей, помимо двух подруг, принимали участие в пикнике.
— Я всегда как-то по-особому любила Шотландию, — с улыбкой заметила Энн. Обе в белых шелковых платьях, с желтой отделкой — у Кейт и зеленой — у Энн, девушки, взявшись за руки, гуляли вокруг пруда. — Я всегда хотела, чтобы отец купил дом где-нибудь на севере, но он отказывается. По-моему, отец — единственный англичанин, который презирает охоту.
— И это очень странно, — засмеялась Кейт.
— Энн!
Кейт замерла при звуке пронзительного голоса леди Бенсонхерст. Девушки обернулись, причем Энн с такой же неохотой, как и Кейт.
Почтенная леди подошла к ним в сопровождении красивой дамы лет сорока, которую Кейт презирала не меньше, чем мать Энн. Леди Сесилия Уиндэм улыбнулась Энн и посмотрела сквозь Кейт, словно той вообще не существовало. Кейт знала, баронесса не любила ее, потому что в присутствии Кейт лишалась внимания представителей мужского пола, к которому так привыкла.
— Энн, мы с Сесилией едем в деревню, чтобы купить те восхитительные колокольчики, которые мы видели два дня назад. Хочешь поехать с нами? — Леди Бенсонхерст улыбнулась дочери, намеренно игнорируя Кейт.
Энн посмотрела на подругу.
Та послала ей выразительный взгляд.
— О, прошу прощения, ты тоже можешь присоединиться к нам, Кейт, — сказала леди Бенсонхерст.
— Я, пожалуй, пас. — Кейт сознательно использовала фразу, которую джентльмены произносят при игре в покер.
Леди Бенсонхерст узнала жаргон и разозлилась.
— Прошу тебя говорить по-английски как подобает, дорогая Кейт.
— Но я ведь не настоящая англичанка, — ответила Кейт, невинно распахнув глаза.
Мать Энн обратилась к дочери:
— Ты поедешь с нами. Кейт может делать что пожелает. — Она повернулась и пошла прочь, слегка переваливаясь, как те утки, что сейчас стремительно плыли к противоположному берегу пруда. Леди Сесилия последовала за ней.
— Я не хочу ехать в город, — простонала Энн.
Но Кейт замерла, не слыша слов лучшей подруги, ее сердце внезапно сжалось. К участникам пикника только что подъехал на великолепном жеребце лорд Бракстон, явно прибывший из Лондона. Она не знала, что он тоже приглашен сюда. О Боже! Кейт едва дышала, ее охватил восторг, она не знала, что делать!
Кейт не видела его несколько месяцев. Сразу после рождественских каникул отец послал его в Чарлстон, где семья имела собственность.
— Кейт? Тебе нехорошо?
Эдвард, сидя в седле, разговаривал с мужчинами, о которых, как знала Кейт, слыла самая дурная слава. Она не могла отвести от него глаз. И вдруг он посмотрел в сторону Кейт и увидел ее. Их взгляды встретились.
Она отвела глаза.
После встречи на балу у Фэрчайлдов Эдвард дважды — до своего отъезда в Америку — навещал ее в Лондоне. Один раз они катались в парке, а в другой — съездили на ярмарку под Лондоном, в небольшой городок Хэмпстед. Оба раза они великолепно провели время, только встречи заканчивались слишком быстро в отличие от последовавших затем семи месяцев разлуки. Время никогда не тянулось так медленно.
За эти месяцы Кейт узнала, что ему двадцать шесть лет, что каждая девушка его круга мечтает заполучить Эдварда в мужья. Что он, видимо, не спешит жениться. Что Эдвард ни за кем ни разу серьезно не ухаживал. И что до отъезда из страны никого, кроме нее, не навещал.
— Кейт! Это же лорд Бракстон! — тихо воскликнула пораженная Энн.
Кейт проследила за взглядом подруги и увидела, что Эдвард спешился и направляется к ним.
— И в самом деле, — улыбнулась Кейт. Не зная, что делать, она нервно крутила руки.
Эдвард остановился перед девушками и поклонился.
— Дамы. — Его взгляд остановился на Энн. — Леди Бенсонхерст, если не ошибаюсь?
Когда он заезжал за Кейт, Энн оба раза не было дома. И теперь она опустила глаза и протянула руку.
— Нас не представляли должным образом, — скромно пробормотала Энн.
— Счастлива это сделать, — сказала Кейт, обмениваясь с Эдвардом взглядом. — Виконт Бракстон, моя дорогая подруга леди Энн.
Он склонился над рукой Энн, потом над рукой Кейт. Кажется, бесконечно долго сжимая ее ладонь, Эдвард с улыбкой сказал:
— Вы обе так милы. — И смотрел при этом в глаза Кейт, даже не взглянув на Энн. — Когда вы приехали в охотничий домик лорда Уиллоу?
— Только позавчера, — ответила Кейт, стараясь говорить спокойно. — И проведем здесь еще неделю.
— Как мне повезло, я тоже пробуду здесь целую неделю.
Сердце Кейт подпрыгнуло.
— Чудесно, — прошептала она. — Я не слышала, что вы вернулись, милорд.
— Я вернулся лишь несколько дней назад, — также негромко проговорил он, не отводя от нее глаз.
Кейт тоже не могла оторвать от него взгляда. Они оба пробудут здесь целую неделю. Какое блаженство! Это будет началом, началом чего-то волшебного, вечного. Она представила себя в его объятиях, целующим ее.
— Энн! Мы уезжаем!
— Боюсь, я должна идти. — Энн улыбнулась Эдварду и присела в реверансе. — Рада была с вами познакомиться, лорд Бракстон.
— Я очень рад знакомству, — сказал он с поклоном.
Они оба смотрели на поспешно уходившую Энн, видели, как она забирается в экипаж вместе с матерью и Сесилией. Когда экипаж тронулся, Кейт осознала, что женщины внимательно посмотрели на них с Эдвардом, а потом склонили друг к другу головы. И Кейт знала, что они обсуждают ее и ее шансы поймать самого завидного холостяка Англии и отметают такую возможность, как смехотворную.
— Они просто ведьмы, — сказала она.
— Прошу прощения?
В ужасе от того, что произнесла вслух то, что произносить не полагается, Кейт подняла взгляд на Эдварда, увидела в его глазах улыбку и тоже засмеялась.
— Они говорят обо мне у меня за спиной. Я ирландка, я американка, я не достойна находиться в их обществе, — без всякой горечи сказала она. — Лучше бы судачили открыто, я бы больше их уважала. Какие они ограниченные.
— Лицемерие — ужасная вещь, — согласился Эдвард.
— Но мне даже жаль леди Бенсонхерст. Несмотря на свое богатство и положение, она очень несчастна.
— Вы необыкновенно проницательны.
— Я просто знаю, что у ее мужа есть любовница — французская актриса.
— Я этого не говорил.
— Я прочла это по вашим глазам. Так что какие радости могут быть у леди Бенсонхерст? Занималась бы себе покупками, это единственное, что она может взять от жизни.
— Да, — согласился Эдвард. — Многие женщины были бы счастливы такой судьбой — титулованный муж, который живет своей жизнью, ничем ее не беспокоя и давая полную свободу опустошать магазины. — Его взгляд стал пытливым.
— Нет! Меня магазины не волнуют, и я надеюсь, что мой муж будет так же влюблен в меня, как я в него.
— Однажды, прекрасная Кейт, ваше желание, без сомнения, осуществится. Но ведь у нас еще есть долг, который мы должны выполнить. Мы обладаем титулами и обязаны передать их по наследству. Погуляйте со мной, Кейт, — попросил Эдвард, протягивая ей руку, — рядом с вами я чувствую себя так, словно выбрался из душного чулана и оказался на морском берегу.
— Да вы поэт, сэр. — Кейт засмеялась, и они отошли от пруда.
— Вряд ли. Ваша красота сковывает мой язык. — Они шли по узкой тропинке, уводящей их к другой поляне.
Кейт покраснела.
— Вы преувеличиваете, милорд. Не забывайте, что у меня слишком острый язык, слишком темные веснушки и нос слишком римский. Едва ли у меня модная внешность.
Когда лужайка осталась позади и участники пикника скрылись из виду, Эдвард остановился, остановилась и Кейт. Перед ними открывалась зеленая долина, пересеченная каменными изгородями. Далее высились холмы, покрытые фиолетовым утесником. Небо было изумительного голубого цвета, солнце сияло над ними, теплое и яркое.
— Я нахожу ваши веснушки очаровательными, ваш нос красивым, а если бы вы выбирали слова, то навеяли бы на меня скуку, как большинство дебютанток. Так это бывало раньше.
Несколько минут прошли в молчании. Наконец Кейт спросила:
— И что, за все эти годы ни одна женщина ни привлекла вашего внимания, не завоевала вашего сердца?
— Разве вы не слышали, дорогая Кейт, что у меня холодное сердце, что я отъявленный повеса, что я женюсь только если мой отец шантажом принудит меня к этому или вырвет обещание, лежа на смертном одре?
— О вас такое говорят? — искренне удивилась Кейт.
— Да. Моя репутация настолько черна, что ни одна женщина не может чувствовать себя в безопасности в моем обществе. — Его золотистые глаза посмотрели на нее. — Я пугаю вас, Кейт?
— Нет. Вы не можете меня напугать. Вы можете только заинтриговать меня.
— А вы интригуете меня. С того самого момента, как я вас увидел. Вы ни на кого не похожи и гордитесь этим. Возможно, это самое чудесное, что в вас есть.
— Вы смущаете меня.
— Не думаю. Я скучал о вас, Кейт. Я не думал ни о чем, кроме нашей встречи.
— Я тоже скучала о вас, милорд, — прошептала она. — И тоже, к своему стыду, ни о чем другом не думала.
Мгновение спустя Кейт оказалась в его объятиях, его губы прижались к ее губам. Кейт вернула поцелуй. Почувствовав, как напряглось его тело, она поняла, что перешла все границы. Но потом Эдвард крепче обнял Кейт, и все ее сомнения улетучились. Она приоткрыла губы, ее пальцы впились в крепкие плечи. Поцелуй длился целую вечность. Но когда он окончился, показалось, что прошло всего несколько секунд.
Опустив руки, Эдвард отступил от нее.
— Ни одна женщина не производила на меня такого впечатления, как вы, — произнес он после недолгого молчания. — Я неотступно думаю о вас день и ночь. Мы больше не должны оставаться наедине.
— Почему? — испуганно вскрикнула она.
— Разве вы не понимаете, как это опасно? Мы оба уже очернены сплетнями. Если нас застанут в компрометирующем положении, вы погибнете, моя дорогая.
«Тогда женись на мне», — подумала Кейт, но вслух этого не сказала.
— Мне наплевать на сплетни. Для меня важны только вы.
Он не сдвинулся с места.
— Вы женщина огромного мужества. Вы тоже важны для меня. Но наши страсти захлестывают нас, они могут далеко завлечь нас. Нужно соблюдать осторожность.
— Зачем? Что хорошего в осторожности? Разве она несет радость, любовь, счастье? Разве мы должны прожить наши жизни так, как леди Бенсонхерст? — воскликнула Кейт. — Так мы найдем только несчастье. А с вами, милорд, я обрела счастье. Не просите меня расстаться с ним из-за нескольких злых, ревнивых старух с ядовитыми языками, которые находят удовольствие, принося другим неприятности.
Эдвард снова обнял ее.
— Я не хочу причинить вам боль.
Кейт отстранилась, чтобы увидеть его лицо.
— Как вы можете причинить мне боль, милорд?
— Мой отец намерен женить меня на достойной английской леди. У него есть целый список безупречных невест. Я на волосок от того, чтобы полюбить вас, Кейт. Может быть, я уже люблю вас. — Он погладил ее по голове. — Это будет ужасной ошибкой. Ужасной ошибкой для нас обоих.
Кейт отодвинулась от него.
— Любовь, если она настоящая, смелая и сильная, никогда не станет ошибкой.
— Вы очень романтичны.
— Да. А вы всегда подчиняетесь воле отца?
— Я его наследник. У меня есть долг перед ним, перед титулом.
Кейт ничего на это не сказала. Радость в ее душе смешалась с отчаянием. Как он может думать о таких вещах, когда вот-вот полюбит ее?
— Я не могу попрощаться с вами, когда мы только в самом начале, — сказала она.
Эдвард слабо улыбнулся.
— А разве я говорил о прощании? Я не способен расстаться с вами, Кейт. Возможно, именно это и пугает меня.
— А меня это не пугает, — тихо сказала она, снова приходя в радостное возбуждение.
Его глаза потемнели, и он снова привлек Кейт к себе. На этот раз поцелуй был настолько неистовым, что они упали на колени в траву и оставались так, сплетенные в тесном объятии, пока солнце не заволокло облаком и упавшая на них тень не привела их в чувство.
Позднее, ночью, Кейт, лежа в постели в своей комнате, смотрела в потолок и думала о том, что отец Эдварда может и не одобрить выбор сына. Но это не остановит ее на пути к осуществлению своей мечты. Кейт в этом не сомневалась. Настоящая любовь, такая, как у них, гораздо могущественнее какого-то семидесятилетнего старика, которому следовало умереть еще лет десять назад.
Кейт уснула с улыбкой на лице, и ей снилось будущее, которое принадлежало им с Эдвардом.
Глава 17
Она увидела всех троих — Энн, Эдварда и Кейт.
Джил беспокойно повернулась в постели, картины и звуки званого ужина стали более живыми и ясными, и наконец она разглядела все четко, в фокусе. Джил знала, что спит и видит сон — и не хотела его видеть. Даже во сне ее тело напряглось.
«Но ведь это же всего лишь званый ужин», — подумала она. Несколько десятков мужчин и женщин, великолепно одетых, дамы сверкают драгоценностями. Смех сливается с негромкой приятной беседой, со звоном бокалов.
Кейт была потрясающе красива. Кружевное платье цвета бронзы оставляло открытыми ее плечи и в значительной мере грудь. Кудрявые волосы укрощены и подобраны бриллиантовыми заколками в виде бабочек. На шее золотой медальон. Джил моментально узнала его, и ее напряжение и страх возросли. Она помнила, что внутри его два изумительных портрета — Кейт и Энн.
Эдвард сидел напротив Кейт, рядом с Энн. Он улыбался, глядя на Кейт.
Джил не могла ясно разглядеть Энн. Платье на ней было, кажется, бледно-голубое. Темные волосы завиты и распущены. Но лицо оставалось не в фокусе. Рядом с Эдвардом Энн как-то терялась среди других гостей, простая и невыразительная, словно тень самой себя.
Эдвард поймал взгляд Кейт, поднял бокал, словно в молчаливом приветствии.
Кейт подавила улыбку, опустила глаза.
Энн наблюдала за ними.
Джил повернулась на спину, желая проснуться. Она не хотела знать, что будет дальше. Кейт была счастлива, Эдвард — тоже. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Энн, Эдвард, Кейт. Теперь эти трое стояли у каменной балюстрады, недалеко от фонтана. Эдвард сказал что-то забавное, Кейт рассмеялась низко, хрипловато, смех Энн оказался неожиданно резким, высоким.
«Я должна проснуться, пока не случится что-то ужасное», — подумала Джил, цепляясь за кровать, холодную и влажную.
Почему она холодная и влажная?
Страх Джил нарастал, она замерзала.
Энн извинилась и отошла.
Джил ощущала свое присутствие там. И не могла двинуться. Она смотрела, как Энн уходит с террасы — той изящной походкой, которой ее учили, должно быть, с пеленок, — желая увидеть лицо этой девушки — и не желая. И опять Джил не разглядела выражения лица Энн. Она все время оказывалась к ней спиной. Была ли она растеряна? Обижена? Зла? Или в этот момент еще не обращала внимания на роман, разворачивавшийся у нее под самым носом?
Была ли она счастлива за Кейт?
Кейт и Эдвард смотрели ей вслед. Затем Эдвард прикоснулся к обнаженному плечу Кейт. Она повернулась к нему, подняв лицо, ее глаза светились любовью.
Перед Джил выросла каменная стена.
Нет! Она попыталась закричать, стена была так близко, что Джил могла дотронуться до нее, попыталась оттолкнуть стену, но безуспешно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34