А на горизонте уже маячила следующая неприятность.
Мексиканец, который присматривал за порядком в казино, проработавший у Нэйта много лет, не пожелал, чтобы его боссом была женщина.
И теперь Фрэнсис сама должна была выполнять эти функции, что, конечно, нервировало ее, хотя Бэлл всячески старалась ободрить ее и успокоить.
— Тебя не должны волновать эти мужики, — говорила ей Бэлл в то время, как Фрэнсис готовилась к первому вечеру, который она должна была провести в зале казино. — Если ты будешь вести себя с ними как леди, то и они будут так же относиться к тебе, — сказала Бэлл, оглядев Фрэнсис в ее черном закрытом платье. — Тебе надо надеть что-то другое, во всяком случае, не то, что на тебе.
Фрэнсис посмотрела на себя в зеркало, висевшее на одной из белоснежных стен. Стоя среди кушеток и кровати, покрытых яркими покрывалами навахи, она понимала, что похожа на белую ворону.
— Черный, конечно, прекрасный цвет, и я знаю, что у тебя все еще траур, однако то красное платье для вечера было бы намного лучше.
— Мое выходное вечернее платье? — изумленно спросила Фрэнсис. Это платье, отделанное бисером, Нэйт купил ей в Чикаго. Фрэнсис прокашлялась. — Не слишком ли оно открытое, как ты думаешь? — Платье было с короткими рукавами и глубоким вырезом, и она не была уверена, что оно уместно в ее ситуации, к тому же она боялась в нем замерзнуть.
— Ну, хорошо, ты хочешь быть изысканно одетой или нет? — убеждала ее Бэлл. — Ты же хочешь, чтобы посетители думали, что у тебя достаточно денег, чтобы содержать такое место, — тогда и игра будет на высшем уровне. И в то же время ты должна сделать так, чтобы они чувствовали себя здесь непринужденно, свободно, — говорила Бэлл, нахмурив брови. — И знаешь, мы должны что-то сделать с твоей прической. С этими зачесанными назад волосами ты все еще похожа на учительницу.
Фрэнсис дотронулась до волос:
— В самом деле?
— Такой прической ты только отпугнешь посетителей, моя милая. Она не годится для нашей работы.
Фрэнсис подтвердила:
— Я тоже думаю, что не годится.
Она должна была серьезно относиться к словам Бэлл, чтобы у нее все получилось в этом незнакомом ей бизнесе.
— Тогда я схожу за завивочными щипцами, — сказала Бэлл, прежде чем выйти на балкон, тянувшийся изгибом по внутренней площадке «Блю Скай» и соединявший крылья здания в виде полумесяца.
Надеюсь, что она не будет потом раскаиваться в том, что сейчас делает, Фрэнсис достала вечернее платье, положила на кровать, а затем переоделась в другой корсет и тугую атласную нижнюю юбку. Она помнила, что ни одна душа в Санте-Фе не знает ее.
Ей также не следует забывать, что ее уволила сама заведующая школой мисс Льюиллинн, не дав ей возможности и дальше работать учительницей, и даже если она приползет обратно в Бостон из Нью-Мексико и даст обет носить черный цвет всю свою оставшуюся жизнь, ей все равно не получить места учителя.
Учительская работа в той школе не вызывала у Фрэнсис каких-либо волнующих или приятных воспоминаний, особенно если иметь в виду те стесненные условия, в которых она жила в общежитии, и устаревшие методы преподавания в школе.
— Старая перечница! — бормотала она, одевая халат. — Старый сморщенный чернослив. Отвратительная хищница!
Вдруг кто-то засмеялся, кто-то так нежно и заразительно захохотал, что Фрэнсис сразу же обернулась и увидела молодую блондинку, стоявшую в дверях, которые не были закрыты.
— Привет, — улыбнулась девушка.
— Наверное, ты слышала, как я разговаривала сама с собой.
— Ну и что, если никого нет рядом, почему бы не поговорить и с собой?
Блондинка не была уж очень симпатичной, хотя у нее были распущенные густые длинные волосы. На ней была вышитая блузка с большим вырезом и ярко-красная юбка, на голых ногах открытые сандалии. Она выглядела как типичная представительница мексиканских низших слоев. У жителя восточной части Америки такое одеяние могло вызвать лишь шок.
Вдруг у двери появилась Бэлл:
— Что ты здесь делаешь, Руби?
— Я очень любопытная, вот я и подумала: не посмотреть ли мне все здесь вокруг?
— Я понимаю, ты новенькая, но впредь должна знать, что твое место внизу.
Девушка смутилась:
— Ну, тогда я пойду.
Фрэнсис про себя отметила, что Руби была совсем юная, ненамного старше Луизы, а она уже была одной из «девиц». Неужели молодая девушка не может найти здесь другой работы?
— Нет, подожди, все в порядке, Руби, можешь остаться, — сказала ей Фрэнсис.
Бэлл была удивлена:
— Она может остаться?
— Может быть, понадобится ее помощь.
— Держу пари, что я обязательно вам пригожусь, — быстро сообразила Руби, — вы собираетесь накручиваться? — Руби схватила щипцы, которые принесла Бэлл. — Я так хорошо умею укладывать волосы. — Она посмотрела на Фрэнсис, затем на ее платье, лежавшее на кровати. — И шить тоже умею. Если нужно, я могла бы убавить вам этот корсаж.
— Спасибо, но корсаж подходит мне.
Бэлл поставила стул перед собой, чтобы Фрэнсис села на него, и полезла в карман фартука, который был надет поверх ее золотистого атласного платья.
— Проклятье, я забыла ножницы.
— Я схожу за ними, — предложила Руби, желая хоть чем-то помочь.
— Они лежат в верхнем ящике комода рядом с кладовой.
Девушка помчалась вниз.
— Ты собираешься постричь мои волосы? — спросила Фрэнсис.
— Только впереди. Тогда можно будет сделать локоны.
Очень надеясь, что у нее не будет такой же прически, как у Бэлл — вся голова в кудряшках, — Фрэнсис спросила:
— А сколько Руби лет?
— Говорит, что восемнадцать.
— Похоже, что она ненамного старше твоей дочери.
— Может быть. Но что я могу сделать? — говорила Бэлл. Фрэнсис увидела, как ярко подведены у Бэлл глаза. — Она зарабатывала себе на жизнь как попало, и ее даже избивали там, на другой стороне площади.
Фрэнсис изумилась:
— Боже мой! Как же это возможно.
— Но здесь никто и пальцем ее не тронет, ты можешь быть уверена.
Бэлл наняла несколько мужчин для охраны «Блю Скай». Она заверила Фрэнсис, что работа в казино будет теперь безопасной.
— Руби очень нравится мексиканцам, — размышляла Бэлл. — Из-за ее светлых волос они называют ее Ла Рубиа.
Фрэнсис знала, что по-испански это слово означает «блондинка».
Руби возвратилась и привела с собой двоих женщин. Хотя Фрэнсис никогда официально с ними не знакомилась, она узнала в одной из них Эвандеру, полную и симпатичную девушку-мексиканку, и Магдалину, привлекательную женщину, несмотря на ее квадратное лицо и жесткие черные волосы, из которых она заплетала много косичек. Бэлл говорила, что Магдалина наполовину индианка-пуэбло. Обе девушки были одеты в такие же с большим вырезом просторные наряды, как у Руби.
Бэлл положила щетки и расчески на стол. Каждая из присутствовавших в комнате Фрэнсис девушек была такой восторженной и милой, что Фрэнсис не хотела делать вид, что не замечает их, или относится к ним холодно, да она и забыла об их профессии. В конце концов, вероятно, многие женщины просто не могли иначе зарабатывать себе на жизнь.
Глядя на себя, она также удивлялась, как у нее стремительно быстро менялся образ мыслей и стиль жизни.
Когда Бэлл начала стричь ее волосы, она зажмурила глаза. Лезвия ножниц медленно отрезали пряди волос.
— Не волнуйся, ты будешь выглядеть просто прекрасно, — успокаивала ее Бэлл.
Когда она закончила, Руби и Эвандера щипцами стали завивать волосы Фрэнсис.
Почувствовав запах чего-то паленого, Фрэнсис произнесла:
— Пахнет так, как будто я горю!
— Щипцы горячие. Надо потерпеть одну минутку, — говорила Руби.
И лишь только Фрэнсис собралась высказать недовольство, что ей эта завивка неприятна, как все уже было закончено. Однако пока Бэлл не завершила полностью ее прическу, она не разрешала Фрэнсис посмотреться в зеркало.
— Ну, вот! Теперь ты должна лишь одеться. Вот сейчас ты действительно прехорошенькая, Фрэнки, — сказала Бэлл, назвав ее коротким именем. — Вот видишь, как мало надо, чтобы так похорошеть.
— Вы очень, очень красивая и хорошенькая, — говорила Эвандера, улыбаясь, при этом у нее на щеках появлялись ямочки.
— У вас прекрасные волосы, и вы можете их сделать более блестящими, если будете мыть голову настоем листьев юкки, сеньора Ганнон, — добавила Магдалина, теребя маленький мешочек, который висел у нее на шнурке на шее. — У меня есть листья, я могу вам дать.
— Хорошо пользоваться лимонным соком, — говорила Руби. — Когда я могу себе это позволить, я ополаскиваю волосы лимонным соком.
— Спасибо, спасибо. Я обязательно попробую это, — благодарила всех Фрэнсис, вставая и заглядывая в зеркало.
Она удивилась, так как не ожидала, что новая прическа так пойдет ей. Улыбаясь, она дотронулась до локона, спадавшего на ее лоб.
— Прекрасно.
— Тебе нравится? — расплывшись в улыбке, сказала Бэлл. — Конечно, не помешало бы еще немного подкрасить глаза и губы.
— Накраситься? — переспросила Фрэнсис, ну это уж слишком. — Я не думаю, что это нужно.
— Совсем немножко, — настаивала Бэлл. — Ты должна отважиться на это.
Ей все же удалось убедить Фрэнсис подкрасить веки и губы. Но когда все было сделано, Фрэнсис вынуждена была признать, что этот макияж вполне естественнен и очень идет ей. Руби и Эвяндера ушли, а Бэлл и Магдалина помогли ей надеть красное платье.
— Вот теперь ты действительно готова для вечера, — объявила Белл. — И не говори по пустякам с теми мужчинами. Делай так, как я учила тебя: «Если ты будешь вести себя с ними как леди, то и они отнесутся к тебе как к леди». В действительности многие из мужчин ведут себя лучше в присутствии женщин. Тебе надо лишь смотреть за столами и в то же время стараться улыбаться. Если кто-то слишком напьется, то сразу зови Адольфо, он тут же вышвырнет его. Этот маленький парень очень любит показать власть, которой его наделили.
— Так, значит, остерегаться пьяных. Прекрасно, — бубнила Фрэнсис. — Как же я скажу, что кто-то пьяный, если я этого не знаю.
— Ты это увидишь по их походке. Когда мужчины пьяные, они шатаются.
— И ругаются, — добавила Магдалина.
— Да и речь у них будет другой, — говорила Бэлл. — К тому же тебе надо следить за столами, чтобы там все было честно. Некоторые мужчины вытаскивают карты из рукавов или из обуви. И таких Адольфо тоже должен выставлять.
Чувствуя некоторую неловкость, Фрэнсис лишь кивала головой, молча соглашаясь со всеми инструкциями. Ей приходилось иметь дело лишь с ученицами, молодыми девушками. Она решила, что будет лучше, если она переговорит с Адольфо, с этим крепким, маленького роста мексиканцем с репутацией крутого парня. Когда она пару раз столкнулась с ним во владениях «Блю Скай», он был таким вежливым, учтивым, что она с трудом могла поверить в то, что он носил с собой несколько ножей.
— Ты еще не подыскивала никого для работы в казино? — внезапно спросила она Бэлл.
Бэлл рассмеялась, что обескуражило Фрэнсис.
Магдалина, пытаясь разрядить ситуацию, сказала:
— Мой дядя Томос знает кого-то, кто хотел бы работать в казино.
— Знает? — Фрэнсис посмотрела на нее с надеждой.
— Он друг твоего дяди, так? — спросила Бэлл Магдалину. — Я полагаю, что его не затруднит заглянуть к нам. Фрэнсис и я поговорим с ним.
— А он сегодня вечером уже придет, — сказала Магдалина, глядя в зеркало и поправляя серебряные с бирюзой серьги. — Томос должен встретиться с ним в баре.
— Я думаю, что поговоришь с ним ты, — сказала Бэлл. — А то я буду занята сегодня. — А затем, повернувшись к индианке-пуэбло, она спросила: — А как этот человек выглядит?
Магдалина пожала плечами:
— Ну, он темный, у него черные волосы.
— Судя по твоему описанию, таких, как он, в Санта-Фе три четверти населения, — сказала Бэлл.
— Ну, он высокий, — добавила Магдалина.
— Как его зовут?
— То ли Педро, то ли Пабло, или Чико, ну как там…— У Магдалины был растерянный вид. — Я действительно забыла. Спросите его, знает ли он Магдалину, сеньора Ганнон. И этого будет достаточно.
— Ну, хорошо. — Фрэнсис очень надеялась, что ей все же удастся нанять человека для казино. Возможно, ей повезет и сегодняшняя ночь в казино будет для нее единственной.
Когда Бэлл и женщина-пуэбло ушли, она подошла к зеркалу в последний раз. На нее смотрела женщина с волосами, красиво уложенными локонами, накрашенными губами и в платье цвета граната. Даже если бы мисс Льюиллинн увидела ее в этом платье, она ни за что бы не узнала ее, подумала Фрэнсис.
Впервые Фрэнсис сама с трудом узнавала себя.
Глава 5
Чако Джоунс бродил по улицам Санта-Фе. Затем он оказался на одной из узких, менее людных улиц, которая выходила к центральной площади.
Он больше не работал на Ролстона. Лишь вернулся туда неделю назад, чтобы получить расчет и забрать свои вещи. После этого он двинулся на север, совершенно не представляя, чем теперь займется, но точно зная, что работать там, где нужно стрелять, он не будет.
Приехав в столицу территории, он снял в дешевой гостинице комнату и все время днем и ночью блуждал по городу, ощущая странное чувство тревоги. Когда он спал, его преследовали одни и те же сны — лунный свет, беспокойный ветер и светящиеся глаза, вдруг появлявшиеся в темноте. Эти сны наводили его на мысль, что, может быть, кто-то и в реальной жизни бродит за ним.
Не то чтобы он испытывал какие-либо необычные переживания, но только, пока он находился в церкви и разговаривал со священником, кто-то отрезал полоску кожи от его ремня.
К тому же, обычно такой безразличный ко всему, он разозлился из-за письма де Аргуэлло.
Выйдя из церкви, он сразу же выбросил этот листок бумаги, ругаясь про себя. Он ничего не скажет де Аргуэлло, если старик не захочет выслушать, что он думает об испанской практике порабощения индейцев и полукровок.
Поздно вечером Чако вдруг обнаружил, что он очутился рядом с «Блю Скай Палас». Это было заведение Натана Ганнона. С тех пор как он был в церкви и заплатил за молитвы, он почти уже не думал о нем. Он надеялся, что вдова как-то справляется с этим заведением.
Остановившись перед дверями, которые вели в помещение, он прислушался к звукам гитары, доносившимся изнутри, а также услышал гвалт голосов и тихий женский смех. Эти голоса и звуки манили его туда, внутрь. Ему очень хотелось войти.
Отдав швейцару свой ремень с револьвером, он вошел. Было еще рано для разгара игры. Лишь несколько игроков разместились за рулеткой, и совсем не было желавших сыграть в покер. Оглядевшись вокруг, он прошел в салун, где заказал небольшую порцию ликера.
Когда он выпил ликер, он ощутил приятное тепло.
— Сеньор Джоунс!
Держа рюмку в руке, он повернулся на голос.
— Я вас так давно не видела, — говорила женщина, симпатичная пуэбло, которую он знал.
Пробравшись к нему, она села рядом, кокетливо опустив ресницы.
— Не помните меня, сеньор? Магдалину?
— Помню, помню, — ответил он, улыбаясь и дотрагиваясь до ее щеки. Он вспомнил, какие прекрасные он с ней проводил вечера, и подумал, что был бы не прочь провести еще один такой вечер. Он уже и забыл, когда спал с женщиной. — Ты здесь работаешь?
— Да, — ответила Магдалина и, понимая, что он хотел бы с ней развлечься, заранее вынуждена была отказать ему в просьбе. — Сегодня вечером я занята.
— Очень плохо.
— Вы можете прийти завтра?
— Думаю, что да.
Выражение лица Магдалины изменилось, и было видно, что ей не очень-то нравится, что он не проявил разочарования. Затем он спросил:
— Может быть, ты могла бы порекомендовать кого-нибудь, какую-нибудь симпатичную девушку?
Она отбросила голову так, как будто ее силой заставляли произнести то, что она сказала:
— Ла Рубиа, довольно мила.
— Англосаксонка?
Ее свисавшие сережки зазвенели.
— На ней будет красная юбка, и она очень дружелюбна.
— Ну, ладно, если она подойдет, то я предложу ей выпить. — Он хотел чем-то ободрить женщину, с которой ему не удалось провести эту ночь. — Но я сомневаюсь, что она такая же пламенная, как и ты.
Комплимент явно понравился Магдалине, она улыбнулась и неохотно удалилась, а Чако тем временем заказал вторую порцию ликера. Тепло, разлившееся по всему его телу, заставило его подумать о нежном женском теле, гладких бедрах, круглой груди. Он повернулся спиной к бару. И тогда он увидел ее.
Женщина, англосаксонка, в красном платье, шла прямо к нему навстречу. Ее густые светлые волосы были собраны и уложены в пучок, но впереди было оставлено несколько локонов. На него смотрели зеленые ясные глаза.
На первый взгляд Чако подумал, что такой фантастически невообразимой проститутки он никогда не встречал раньше. Женщина была настолько милой, что она как будто сошла с одной из обложек журнала. Потом ему показалось, что она ему уже знакома…
— Вы знаете Магдалину? — спросила она. У нее была правильная и отчетливая речь, которая совсем не походила на речь проститутки, как, впрочем, и ее внешность при ближайшем рассмотрении скорее соответствовала образованной женщине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29