– Посмотрим, – буркнул он.
В этот момент в слабом, неровном пламени свечи, которую Джонатан держал в руке, Белинда разглядела его красный, распухший нос. Охваченная злорадством, она не удержалась и воскликнула:
– Ой, что это с вами, кузен? Кажется, у вас кровь шла носом? Вы ушиблись?
– Я столкнулся с самим дьяволом! – выпалил он, и глаза его засверкали от бешенства. – Твоему дружку, Серому Рыцарю, удалось-таки улизнуть! – Он так сжал подсвечник, что костяшки его пальцев побелели. – Ну, может быть, сегодня ночью он и сумел удрать, но в свое время получит все сполна. Гореть ему в адском огне – это участь всех земных грешников! Да, когда-нибудь он заплатит за все. Если Джастин Гардинг снова сунет нос в нашу деревню, этот день наступит скорее, если нет – он всего лишь отсрочит свою казнь. Ему ни за что не скрыться от праведного гнева. Он будет гореть, он будет страдать! Когда его время на земле истечет, он познает все ужасы ада!
На узком лице Джонатана отражалась ярость и досада. Похоже, он собирался во всех подробностях описать мучения, неминуемо ожидавшие Серого Рыцаря, и Белинда поспешно прервала его:
– Но ведь его здесь больше нет, кузен. И нам с вами не стоит из-за него волноваться. Я сейчас займусь каминами, если вы изволите сойти вниз.
Кэди буркнул что-то в знак согласия и медленно спустился по чердачной лестнице. Белинда с облегчением посмотрела на Джастина, но тот лишь равнодушно усмехнулся – мрачные предсказания кузена явно не произвели на него впечатления.
В тот самый момент, когда кузен хлопнул дверью своей спальни, девушка проскользнула вниз по лестнице и стала разводить огонь в гостиной и кухне. На чердак она вернулась продрогшая, усталая, с трудом передвигая ноги. Едва она вошла, Джастин заключил ее в объятия и нежно поцеловал. Потом вгляделся в ее утомленное лицо:
– Этот ублюдок всегда так с тобой разговаривает!1 Она кивнула:
– Теперь ты понимаешь, почему я должна уйти? Он такой жестокий человек, Джастин! Я просто не в силах жить с ним дальше под одной крышей.
– Я понимаю. – Лицо его помрачнело. – Прости, что разговаривал с тобой так грубо. Я просто слишком боюсь за тебя. – Он привлек ее к себе и поцеловал – порывисто, страстно. – Я вернусь за тобой, Белинда. Клянусь.
– Джастин, а ты не можешь взять меня с собой сегодня ночью? – Надежда всколыхнулась в ней, озарив ее глаза. – Я могу собраться в один миг. Поеду, куда ты захочешь. Пожалуйста…
В какой-то миг, при виде отчаяния на ее прекрасном лице, Джастин заколебался. Но тут другое лицо возникло у него перед глазами – бледное, аристократическое, с фиалковыми глазами и золотыми волосами. Проклятие! В этот момент он чуть было не проговорился о Гвендолин. Джастин уже решил было взять Белинду с собой – и будь что будет. Но потом опомнился и вернулся к своему первоначальному плану.
– Нет, дорогая, я должен ехать один.
– Понятно… – сдавленно произнесла она, едва сдерживая рыдания. – Оказывается, я не нужна тебе, тебе нет до меня никакого дела. То, что произошло между нами, ничего для тебя не значит…
– Не говори так! – Он в гневе схватил ее за плечи. – Мне есть до тебя дело, моя маленькая забияка, хотя я, возможно, предпочел бы, чтобы это было не так. Проклятие, я не могу тебе объяснить! Не спрашивай меня! Просто пообещай мне кое-что.
Она упрямо вскинула подбородок:
– Что?
– Подожди неделю. Одну неделю. Если я не вернусь за тобой до истечения этого срока – а я готов поклясться, дорогая, что вернусь, – тогда поступай как знаешь. Согласна?
Белинда закусила губу. Больше всего на свете ей хотелось отправиться вместе с ним сейчас же. Ей казалось, что, если они расстанутся, она, возможно, больше никогда его не увидит. Он забудет о ней, он не станет возвращаться… Она сомневалась, что способна добраться до Бостона одна, – ведь таков был ее план с самого начала. Нет, Джастин Гардинг был нужен ей не для того, чтобы вывезти ее из Сейлема, – просто она хотела быть рядом с ним! Хотела отчаянно, неудержимо.
Еще никогда в жизни не испытывала она столь сильного желания и не вела себя с таким отчаянным безрассудством. Сегодня вечером, стиснув ее в своих объятиях, он своими бурными ласками пробудил в ней какие-то дурманящие, странные чувства. Возможно, это случилось оттого, что они оба почувствовали родство душ, возможно, дело было в его непреодолимой силе и их физическом влечении друг к другу… Для нее невыносимо было потерять его сейчас, после того как они только-только были вместе. Белинда ничего о нем не знала и тем не менее знала все. Она молила Бога о том, чтобы это стало началом их отношений, а не концом, и боялась, что если Джастин уедет этой ночью, то они разлучатся навсегда. Но выражение его лица было непреклонным. Он не изменит своего решения. Он тверд, как камень. Уязвленная гордость подсказывала ей, что она не должна больше просить.
Белинда тяжело вздохнула.
– Хорошо, Джастин, – произнесла она спокойно. – Я подожду. Одну неделю.
Он улыбнулся и прикоснулся к ее щеке пальцем.
– Девочка моя.
От этой нежности, от смягчившегося выражения его глаз она ощутила счастье и порывисто прильнула к нему. Слезы заблестели у нее на ресницах.
– Тебе… тебе уже нужно ехать? – Пусть это бесстыдство, пусть это грех, но Белинда не могла совладать с пульсирующим в ней желанием. Она положила руки ему на грудь и заглянула в глаза. – А ты можешь задержаться еще чуть-чуть?
Он улыбнулся и стал снимать с нее сорочку. Белинда помогла ему освободиться от бриджей и невольно залюбовалась его великолепной фигурой. И когда он положил ее рядом и стал целовать напряженные соски, Белинда провела пальцами по его твердой груди, наслаждаясь каждым прикосновением. Она застонала, когда он поцеловал ее шею и прошептал:
– Я не спешу уезжать, Белинда. Я вообще никуда не спешу.
Медленно, с наслаждением они познавали друг друга, не обращая внимания на завывания ветра, от которого дребезжали стекла, скрипели и раскачивались деревья. Им было уютно, безопасно и тепло на темном, крохотном чердаке. А утро казалось таким далеким.
Глава 9
Белинда проснулась с ощущением холода и пустоты. Даже не открыв глаз, она уже знала, что Джастин ушел, выскользнул отсюда в розовато-серые предрассветные часы, пока она спала. Ее рука выпросталась из-под одеяла и прикоснулась к тюфяку в том месте, где, рядом с ее головой, только что покоилась его голова. «Джастин, не забывай меня», – молила она и крепко сжимала пальцы, словно тем самым могла удержать человека, которому в эту ночь отдала свою любовь. Уныние охватило ее, придавив своей тяжестью. Джастин ушел.
Ей потребовались огромные усилия, чтобы встать с тюфяка. День не сулил ничего, кроме изнурительного труда и угрюмого ворчания кузена Джонатана. Еще только одна неделя, напомнила она себе, делая глубокий, решительный вдох. А потом она сможет начать совершенно новую жизнь…
И все-таки она не была готова к длинному, серому дню и к вялости, охватившей ее. К полудню апатия сменилась беспокойством, и ей отчаянно захотелось увидеть Люси, поделиться с ней своими чувствами и получить ободрение. Люси тоже была влюблена и находилась в разлуке со своим суженым.
Кузен Джонатан в этот день собирался в деревню по какому-то делу, и Белинда, в основном закончив домашнюю работу, ушла, уверенная, что вернется до ужина. Оставив котел с супом томиться на медленном огне, она с нетерпением отправилась на поиски Люси.
Стоял теплый облачный день, слабый ветерок колыхал деревья. Воздух казался маслянистым, как подливка. Впервые Белинда была благодарна своему строгому чепцу, под который убрала густые волосы. Ее синее домотканое платье прилипало к телу, когда она быстро шла по зеленым травам лугов. Мысли сбивались, путались, и красивое лицо Джастина то и дело всплывало у нее в памяти, причиняя страдания.
Как это возможно, недоумевала она, полюбить человека, с которым знакома столь короткое время? Человека, о котором почти ничего не знаешь? И все-таки она полюбила его. Ей отчаянно, до боли хотелось быть с ним; сердце переполняла странная щемящая, пугающая своей силой тоска.
Она добралась до дома Майлзов в каком-то лихорадочном полузабытьи и, постучав в дверь, обрадовалась: дверь открыла сама Люси. Подруга глядела на нее с изумлением.
– Белинда, что ты здесь делаешь?
– Мне нужно поговорить с тобой. Дома кто-нибудь есть?
– Госпожа Майлз скоро вернется из деревни, но мы можем побеседовать несколько минут. Заходи.
Белинда вошла. Кухня у Майлзов была такой же просторной, как в доме Кэди, и там оказалось так же жарко. На огне стоял здоровенный котел с тушеным мясом, которое источало аппетитнейший аромат. На крючках возле очага расположились кастрюли и сковороды; подставка для дров была сделана из меди. На столе, возле окна, выстроился ряд оловянных мисок, блюд и деревянных чаш. В углу помещалось прядильное колесо, а по обе стороны от него – тростниковые стулья. Возле двери находилась приземистая сосновая скамья. Белинда опустилась на нее и перевела затуманенный взор на подругу.
– Ах, Люси! Я даже не знаю, с чего начать. Это… это Джастин Гардинг. Мы… я хочу сказать… я…
– Ты полюбила его? – мягко спросила ее подруга.
– Откуда ты знаешь? – Ужасная мысль поразила Белинду, и, объятая страхом, она пристально посмотрела на Люси. – Люси… тебе что – привиделись мы с Джастином… прошлой ночью?
– Нет, нет. – Люси покачала головой и вдруг расхохоталась. – Просто я догадалась, Белинда. По тому, как ты расспрашивала меня о нем, по тому, как он утащил тебя из деревни после проповеди в четверг. Знаешь, Майлз и все остальные были потрясены. Так вот: считай, что это всего лишь догадка. Интуиция. – Она улыбнулась. – Не требуется быть ясновидящей, чтобы заключить: из вас получилась бы отличная пара. – Она вдруг умолкла и, чуть склонив голову набок, пытливо посмотрела на Белинду. – Так что же случилось прошлой ночью между тобой и Гардингом? – спросила она.
На губах Белинды проступила робкая улыбка.
– Мы… мы были вместе, – ответила она, и при этих воспоминаниях ее обдало жаром. – Всю ночь. – Увидев, как изумленная Люси отпрянула, Белинда с вызовом вскинула подбородок. – Я не стыжусь этого, Люси, – продолжила она, и в глазах ее появился решительный блеск. – Я люблю его. Я никогда ни к кому не испытывала ничего подобного. То, что мы делали прошлой ночью, – прекрасно. Это не распутство, не грех – что бы там ни говорили кузен Джонатан и ему подобные. Это было прекрасно.
– И что ты теперь собираешься делать? – поспешно спросила Люси, и Белинда с благодарностью поняла, что ее лицо не выражает осуждения, – только заботу. – Ты уедешь с ним?
Белинда медленно покачала головой:
– Джастин уже уехал. Кузен Джонатан пытался арестовать его прошлой ночью. Ему пришлось бежать. – Она закусила губу. – Но он обещал вернуться за мной не позже чем через неделю! И я верю, что он это сделает! – воскликнула она и по тому, как у нее сжалось горло, поняла, что старается убедить себя, так же как и Люси. – Я уверена, что он любит меня. И знаю, что он вернется!
– Надеюсь на это. – Лицо Люси выдавало ее собственную душевную боль.
Белинда поняла, что подруга думает о Генри, от которого не получала известий уже не один месяц.
– Так же как Генри Марч вернется за тобой! – добавила Белинда твердо. – Мы обе должны верить.
– Да. – Люси опустила взгляд. – Я стараюсь. Но… я так по нему скучаю! – Она вытерла слезы, внезапно выступившие на глазах.
Белинду пробрала дрожь. Если сама она страдает так сильно спустя всего несколько часов после расставания с Джастином, то можно представить, какой одинокой и заброшенной чувствует себя Люси. Белинда старалась придумать слова утешения, но, прежде чем успела заговорить, их беседу прервал пронзительный голос, раздавшийся из прихожей.
– Люси! Люси! – Резкие возгласы Фрэнсис Майлз прорезали тишину. Она накинулась на них прежде, чем Люси и Белинда успели сдвинуться с места. – Люси, сейчас же иди сюда и принеси эти свертки из… А!.. Это ты! – Заметив Белинду, сидевшую на скамейке, она сдвинула брови. – Что ты здесь делаешь? – властно спросила хозяйка.
– Я пришла насчет атласного платья, которое вы прислали мне для вышивки на прошлой неделе, – на ходу сочинила Белинда. Она встала и, не отводя глаз, выдержала холодный взгляд Фрэнсис.
– И что с ним? – недовольно поинтересовалась девица Майлз. – Я передала с Люси подробнейшие указания. Неужели их так трудно выполнить? По-моему, они достаточно просты!
– Конечно, – согласилась Белинда. – Просто я хотела вам кое-что предложить.
– Вот как? – В голубых глазах Фрэнсис мелькнуло любопытство. – Ну, говори, девушка!
– Я уверена: если пришить маленькие золотые пуговки золотыми нитками, они лучше подчеркнут цвет платья, чем теперешние – оловянные. Если вы пожелаете, я могу купить золотые пуговицы в деревне и пришить их взамен нынешних, до того как верну вам платье.
Фрэнсис задумалась. Идея ей явно понравилась. Ее пухлые губы расплылись в ухмылке.
– Да, золотые подойдут больше. И как это мне самой не пришло в голову? Очень хорошо, можешь заменить пуговицы. Но платье мне понадобится к четвергу.
– Хорошо. – Белинда и Люси украдкой обменялись быстрыми взглядами.
Белинда повернулась, чтобы уйти.
– Всего доброго вам обеим, – произнесла она бодро. Фрэнсис Майлз не удосужилась ответить. Она в своей обычной манере отдавала распоряжения Люси:
– Живо отнеси свертки в кухню. Поторопись, девушка! Да, кстати, ты не видела ребенка Гершолма? Этот безмозглый сопляк забрел куда-то, и теперь полдеревни его ищет. Вот уже два часа, как заметили, что он пропал.
– А-а-а!
Фрэнсис от неожиданности умолкла, а Белинда резко повернулась в дверях: кричала Люси. Она обхватила голову руками, глаза ее были закрыты.
– Люси, что с тобой? – Белинда подскочила к ней сбоку, испуганно вглядываясь в посеревшее лицо подруги. – Люси, нет, только не сейчас, – шептала она, видя, с каким недоумением Фрэнсис смотрит на свою светловолосую служанку. Но Люси, похоже, ее не слышала. Она словно оцепенела, забыв, где она и кто ее окружает. Белинда умоляюще дотронулась до ее руки. – Люси! Люси, прошу тебя…
Внезапно глаза девушки распахнулись. От сверкавшего в них ужаса у Белинды мурашки побежали по коже.
– Ребенок! – ахнула Люси, бледная, как сама смерть. – Ребенок Гершолма! Я вижу его в пруду!
Белинда почувствовала, как румянец сходит с ее щек. Сердце ее подпрыгнуло.
– В пруду? В каком пруду? Скорее, Люси!
У Люси дрожали руки. Она прижала ладонь ко лбу, словно ощущала ужасную боль.
– В Уистлдаунском пруду, у Дальнего луга, – выдавила она. Потом у Люси подкосились ноги, и она опустилась на скамью.
– Присмотрите за ней! – бросила Белинда через плечо и опрометью понеслась к Дальнему лугу.
Она заметила, как вытянулось лицо Фрэнсис Майлз, и страшилась последствий странного поведения Люси, но сейчас ей некогда было думать об этом. В этот момент только ребенок имел значение – маленький карапуз, внук Гудуйаф Флетчер. Белинда бежала к Дальнему лугу, моля Бога о том, чтобы не опоздать. Дорога к лугу преграждалась густым лесом, и девушка цеплялась за ветки, продиралась через чащу, но не замедлила своего бега. Белинда неслась не разбирая дороги, размахивая руками, дыша тяжело и прерывисто. Страшное видение: ребенок, безжизненно покачивающийся в кристальных глубинах, – подстегивало ее, заставляя забыть обо всем прочем. Платье ее рвали кусты ежевики. Белинда спотыкалась о камни, цеплялась ногами за корни и мчалась дальше. У нее появилось такое чувство, словно ей предстоит бежать вечно. Разгоряченная, выбившаяся из сил, она удерживалась на ногах лишь за счет силы своего отчаяния. Внезапно на глаза ей попались Уилл Гершолм и его старший сын, ведущие поиски в зарослях впереди нее. Собрав последние силы, она выкрикнула:
– Пруд!
Но из груди ее вырвался лишь негромкий хрип. Задыхаясь, она приблизилась к ним и повторила свою попытку.
– Пруд! – наконец прохрипела она, когда коренастый усатый фермер и его долговязый сын повернулись к ней с недоуменным видом. – Он… в пруду… – выдохнула Белинда и, не дожидаясь ответа, побрела мимо них к воде, которая, как она знала, начиналась совсем рядом, за березовым перелеском.
По топоту ботинок, раздававшемуся у нее за спиной, Белинда поняла, что Уилл Гершолм с сыном бросились за ней следом. Перегнав ее, они первыми оказались у пруда. В тот момент, когда Белинда добралась туда, мальчик крикнул: – Сюда, папа!
Все трое в изумлении наблюдали, как крепыш всего двух лет от роду полз через кусты ежевики на дальней стороне Уистлдаунского пруда. Щеки его были вымазаны ежевичным соком. Он радостно улыбался. И тут, у них на глазах, ребенок, засмеявшись, взмахнул ручонкой и плюхнулся в воду. Белинда вскрикнула.
Уилл Гершолм бросился в пруд прямо в ботинках, одетый и, прошлепав по мелководью, быстро достиг того места, где барахтался малыш.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34