Он втайне поклялся, что это плавание на «Гордости Лондона» станет для Гертруды последним — ее вмешательство принесло столько убытков, что их не покрыли даже деньги, вырученные за каторжников. Джеймс Харпер и остальные члены экипажа догадались о намерениях капитана, но пока не осмеливались вздохнуть с облегчением. Они предвкушали, как доберутся до берегов Англии и наконец-то навсегда распрощаются со злобной фурией — то-то будет праздник.Поначалу Шимейн и Гейдж надеялись, что Поттс уплыл вместе с остальными матросами, но вскоре узнали, что он получил расчет и остался в колонии. Поговаривали, что он вновь завел дружбу с Моррисой, и, если сплетники не лгали, нетрудно было догадаться, что под неусыпным надзором Фриды Поттсу пришлось сполна оплачивать услуги, которые оказывала ему блудница. Значит, денег матросу надолго не хватит и когда-нибудь ему придется найти работу или добывать средства к существованию другими, незаконными способами.Впрочем, благосостояние Поттса не волновало Шимейн и Гейджа. Гораздо больше беспокойства вызывали его прежние угрозы: супруги опасались, что наступит день, когда бывший матрос вновь попытается отомстить им. Не проходило и часу, чтобы Гейдж и Шимейн не гадали, не скрывается ли Поттс в лесу, выжидая удобного случая, чтобы убить одного из них.Вскоре после отплытия «Гордости Лондона» Колли родила девочку и очень радовалась. Энни задержалась у нее еще на неделю, чтобы женщина успела оправиться после родов, прежде чем приступить к домашним хлопотам. Со дня на день должна была состояться тихая свадьба Энни и доктора Колби Ферриса в церкви городка. На церемонию пригласили только немногих близких друзей, зато всех позвали на пиршество в таверне, где подавали лучшую еду в городе. По такому случаю владелец таверны пообещал избавить посетителей от присутствия Фриды и ее подопечных, что, естественно, не обрадовало мадам.Мэри-Маргарет любезно предложила присмотреть за Эндрю и Уильямом, отпустив Гейджа и Шимейн на свадебную церемонию и пир. Поскольку вернуться супруги собирались поздно, они предложили миссис Макги переночевать у них, чтобы не пускаться в обратный путь в темноте. Женщина охотно согласилась. Уильяма эта идея не приводила в восторг. Подумать только — за ним будет ухаживать ирландка! Но поскольку распоряжением врача он был прикован к узкой кровати, оставалось только покориться.Гейдж не проявил сочувствия к Уильяму, выслушав его жалобы.— Таких капризных стариков, как ты, я еще не видывал, — заявил он, наконец устав от ворчания отца. — На тебя ничем не угодишь: постель жесткая, потолок низкий, мочиться в горшок неудобно и так далее. Тебе не по нутру даже то, что вы с Эндрю останетесь на попечении миссис Макги — аккуратной, приветливой пожилой женщины…— Пожилой женщины! — фыркнул Уильям и переложил подушку поудобнее, ткнув в нее кулаком. — Скорее уж старая карга! Неужели она будет выносить за мной горшок? Ей-богу, лучше сгореть в аду! — Уильям кипел, представляя, как какая-то старуха, считая его немощным и больным, будет норовить подставить ему горшок, да еще придерживать подол ночной рубашки. Он и так слишком долго проторчал в этой конуре! Он не нуждается в помощи дряхлой ведьмы! — Черт побери, Гейдж, за мной вообще незачем присматривать!Гейдж с трудом сдерживал смех. Он понимал, что старик сердится, поскольку не может передвигаться с привычным проворством и энергией. Рана оказалась серьезной, и ее заживление требовало времени — гораздо большего, чем представлялось Уильяму.— Миссис Макги придет сюда главным образом ради Эндрю, — втолковывал Гейдж, надеясь, что отец его поймет. — И если, присматривая за мальчиком, она предложит приготовить ужин или окажет тебе еще какие-нибудь услуги, не советую отказываться. Миссис Макги еще не настолько стара, чтобы не отчитать тебя как следует.— Сколько же лет этой дряхлой перечнице? — пренебрежительным тоном осведомился Уильям. — Должно быть, она костлява, беззуба и давно выжила из ума?— Напротив, Мэри-Маргарет весьма миловидная женщина. — Губы Гейджа дрогнули в усмешке, когда он понял, что больше всего отца беспокоит возраст незнакомки. — Конечно, мы могли бы найти тебе компаньонку помоложе, но, боюсь, по сравнению с Мэри-Маргарет любая сиделка покажется дурнушкой.Уильям подозрительно прищурился, уловив намек сына.— Так сколько, ты сказал, ей лет?Гейдж пожал плечами.— Я ничего не говорил, — пожал плечами Гейдж. — Понятия не имею, не спрашивал, но, наверное, она твоя ровесница. Сколько тебе, шестьдесят пять? Вот и ей примерно столько же.Эндрю взбежал по лестнице, грохоча ботинками по ступеням. В руке он нес кипу книг, которую он свалил на кровать рядом со стариком.— Дедушка, мама Шимейн сказала, чтобы ты почитал мне, если хочешь, — она одевается и ей некогда. — Поставив локти на край кровати, малыш положил подбородок на ладони и умоляюще уставился на деда: — Ну пожалуйста!Услышав такую умильную мольбу, Уильям не устоял. Прокашлявшись, он прогнал с лица хмурое и раздраженное выражение, но тут же покраснел, заметив, что Гейдж наблюдает за ним. Старик неловким жестом указал на свой саквояж.— Там, сбоку, лежат очки. Ты не мог бы подать их мне?— Сейчас принесу, дедушка! — крикнул Эндрю и бросился к саквояжу.Гейдж заглянул в саквояж и достал очки. Получив очки вместе с наставлением нести их осторожно, мальчик вернулся к деду и с любопытством пронаблюдал, как тот нацепил очки на нос. Уильям скосил глаза, заметив, что ребенок, заинтересованный собственным отражением в стеклах, приблизил к ним лицо.— Ты видишь белочку? — шутливо спросил Уильям.— Я вижу Энди!— А по-моему, белочку, — продолжал поддразнивать его старик.— Нет, дедушка! — Эндрю вытянул пальчик и ткнул в собственную грудь. — Это же я! Мама Шимейн показывала мне в воде. Это Энди!— А с этой стороны видно белочку.— Можно я посмотрю? — Эндрю прижался щекой к щеке деда, пытаясь заглянуть в линзы с другой стороны.Уильям расплылся в улыбке:— Видишь что-нибудь?Зажмурив глаз, Энди присмотрелся.— Не-а!— Тогда надень очки, чтобы лучше видеть.Эндрю охотно заложил проволочные дужки за уши, но, едва взглянув в очки, недоуменно нахмурился. Поворачивая голову так и сяк, он пытался прогнать туман, возникший перед глазами.— Деда, я ничего не вижу!Гейдж закрыл рот ладонью, чтобы не расхохотаться. В очках с толстыми линзами малыш поразительно напоминал большеглазую стрекозу. Гейдж на цыпочках прошел к лестнице. Оглянувшись на пороге, он увидел, что Уильям достал откуда-то листок, на котором сегодня утром нарисовал белку.Держа листок перед лицом малыша, Уильям предложил:— А теперь сними очки.Эндрю послушался, и его лицо просияло ликованием, когда он увидел рисунок, сделанный искусным художником.— Деда, ты рисуешь белочку так же хорошо, как папа корабль!Гейдж осторожно спустился по лестнице, не желая тревожить деда и внука, увлеченных друг другом. Сердце Гейджа наполнялось теплом, когда он видел, как его отец играет с Энди; Гейдж считал, что Уильям не станет уделять внимания внукам. Но теперь он видел старика совсем другим — казалось, знакомство с внуком смягчило его и придало добродушия.Когда Гейдж вошел в спальню, Шимейн повернулась к нему, показывая, что лиф платья с трудом сходится на спине.— Я толстею! Или же Виктория была тонкой как тростинка, когда носила это платье! Мне пришлось распустить все швы, но посмотри только, что получилось: я боюсь даже вздохнуть!Подойдя к жене, Гейдж обнял ее и нежно подхватил ладонями ее грудь.— Да, они как будто потяжелели. — Слегка спустив ворот платья с груди Шимейн, он окинул восхищенным взглядом упругие полушария, соблазнительно выступающие в вырезе нижней кофточки. — Эти два спелых плода так и просятся в рот. Не могу дождаться, когда мы сегодня вернемся домой.Шимейн шутливо ткнула его локтем в бок, оглянулась и с чопорным видом произнесла:— Ведите себя прилично, сэр!— С удовольствием — с каждой женщиной, кроме тебя, любимая. — Гейдж поцеловал Шимейн в шею. — Ты — мой единственный источник плотских утех.— Рада слышать, — вздохнула Шимейн, кладя голову мужу на плечо и обнимая его за талию. — Я не согласна делить тебя с другой женщиной — в этом отношении я ничем не лучше Роксанны.— Да, мадам, но я принадлежу вам, а не ей. Вы вправе распоряжаться своей собственностью.Легкий стук в дверь прервал их, возвестив о появлении гостьи. Спохватившись, Гейдж понял, что сегодня ночью Эндрю будет спать не один, а стены наверняка не заглушат скрип кровати.— Сегодня же повесим ковер на стену, — рассуждал вслух Гейдж, просовывая ладонь под кофточку жены. — Иначе Мэри-Маргарет всю ночь не сомкнет глаз.— Вчера я вынесла ковер из дома, чтобы проветрить его, — сообщила Шимейн, глядя в смеющиеся глаза мужа. — Зная твой ненасытный аппетит, я поняла, каково будет миссис Макги спать в соседней комнате.— Хорошо, что ты позаботилась об этом заранее, дорогая, — пробормотал Гейдж, целуя жену в лоб. С расчетливой медлительностью коснувшись кончиками пальцев набухшего соска, он вытащил руку из-под кофточки и глубоко вздохнул, отступая на шаг в попытке скрыть возбуждение. Попытка провалилась — Шимейн неуловимым движением коснулась застежки на бриджах Гейджа, словно пронзив его молнией, и бросила на мужа торжествующий взгляд.— Рядом с тобой я не могу оставаться спокойным. Если бы Мэри-Маргарет не ждала у двери, я овладел бы тобой сию же минуту.— Я приму тебя в любое время, любимый, — прошептала Шимейн.— Я припомню это обещание, — многозначительно подмигнув, заверил ее Гейдж и направился к двери.В гостиной Гейдж помедлил, чтобы отогнать мысли о соблазнительной жене в нарядном платье. Когда он открыл дверь, Мэри-Маргарет поприветствовала его улыбкой, а затем обернулась и помахала Джиллиану, который привез ее вверх по реке в отцовской лодке.— Увидимся завтра! — крикнула Мэри-Маргарет юноше.Повернувшись к хозяину дома, пожилая женщина оглядела его с головы до пят и одобрительно кивнула: темно-синий шелковый сюртук, бриджи и жилет с накрахмаленной белоснежной рубашкой, жабо и шейным платком.Жестом приглашая Мэри-Маргарет войти, Гейдж учтиво шаркнул ногой и улыбнулся:— Добро пожаловать ко мне в дом, миледи.— Вижу, после нашей последней встречи вы ничуть не подурнели, проказник! А разоделись еще пышнее!— Это подарок отца, — признался Гейдж, оглядывая свой роскошный костюм. — Он уверяет, что располнел и этот костюм стал ему мал, но, по-моему, он лукавит — за время нашей разлуки отец ничуть не изменился.— Тогда считайте этот наряд подарком от любящего и заботливого родителя, — добродушно заметила женщина.Задумчивая улыбка тронула губы Гейджа.— Я никогда не считал отца любящим родителем, но теперь, когда он принял на себя удар, предназначенный мне, готов изменить свое мнение.Голубые глаза Мэри-Маргарет насмешливо блеснули, она склонила голову набок.— А по мне вы скучали?— Невообразимо! — отозвался Гейдж и внес небольшой саквояж Мэри-Маргарет в дом. Пожилая дама вошла следом за ним.— А где же ваша милая жена? Где Эндрю?Гейдж махнул рукой в сторону лестницы:— Эндрю наверху, у дедушки. Если хотите, поднимитесь и познакомьтесь с ним. Шимейн еще не одета, и ей требуется моя помощь. — Он шагнул к двери спальни. — Я отнесу ваш саквояж в комнату Эндрю — там для вас уже приготовлена кровать, та, что повыше. Думаю, она вам подойдет.Мэри-Маргарет услышала негромкий рокот, доносящийся с верхнего этажа. Приятный голос, решила она. Позвав Гейджа, она задала мучающий ее вопрос:— А вы уверены, что я не помешаю Эндрю, оставшись ночевать у него в комнате?— Он будет только рад, — заверил ее Гейдж. — Ему стало одиноко, после того как мы разделили спальни дверью.— Несомненно, вскоре у него появится братик или сестренка. — Мэри-Маргарет прищурившись посмотрела на Гейджа. — И малышу станет веселее.— Подумать только, кто стал присматриваться к животу Шимейн! — поддразнил он пожилую даму и пожал плечами. — Погодите, дайте нам только срок, Мэри-Маргарет!— Можно подумать, у вас было мало времени! — фыркнула Мэри-Маргарет. — Сколько же вам нужно?— Еще месяц-другой… а может, и побольше.Мэри-Маргарет махнула рукой, словно отметая его довод.— Похоже, вы зря теряете время, иначе ваша жена давно бы ждала младенца. Впрочем, вы всегда отличались скрытностью, Гейдж Торнтон; не удивлюсь, если окажется, что вы утаивали истину, пока не убедились в ней сами.— Ну разве я стал бы утаивать от вас такой важный секрет? — возмутился Гейдж.— В этом я ничуть не сомневаюсь!Мэри-Маргарет сделала несколько шагов по коридору, но затем, вспомнив нечто важное, окликнула Гейджа, который еще не успел открыть дверь спальни. Ей не хотелось приносить горестную весть в дом Торнтона, тем более вскоре после кровавой стычки с Хорасом Тернбуллом и его сообщниками, Гейджу следовало знать о случившемся.— Наверное, вы еще не слышали: два дня назад Сэмюэл Майерс исчез…— Вы хотите сказать, он покинул Ньюпорт-Ньюс? — нахмурился Гейдж.— Да, покинул, притом навсегда.Гейдж свел брови над переносицей.— О чем вы?— Сегодня утром мистера Майерса нашли в колодце возле его дома. У него была сломана шея. — Она вздохнула. — Его могли и не найти, если бы нога не запуталась в веревке.— Полагаю, просто свалившись в колодец, он не мог сломать шею.— Скорее всего его туда сбросили. Альма Петтикомб говорила, что однажды, придя проведать мистера Майерса, она услышала его перепалку с соседом, доктором Феррисом. Похоже, они ссорились из-за Энни. Майерс заявлял, что вы одурачили его, а Колби в лицо называл его мерзавцем и лжецом.— Стало быть, миссис Петтикомб считает Колби убийцей, — горько усмехнулся Гейдж.Мэри-Маргарет утвердительно кивнула.— Узнав, что ваш отец — лорд, она была так потрясена, что на время перестала сплетничать. Иначе обвинила бы в смерти Майерса вас.— Как любезно с ее стороны! — язвительно заметил Гейдж.— Отнюдь.Гейдж посерьезнел, ожидая продолжения.— Теперь Альма заявляет, что Шимейн недостойна быть вашей женой — ведь она каторжница.— Жаль, что вместо Майерса в колодец не сбросили миссис Петтикомб! — раздраженно проворчал Гейдж.— Да, искушение слишком велико, но я бы предпочла, чтобы мои друзья ему не поддавались. — Мэри-Маргарет взглянула на собеседника в упор, подчеркивая намек, и Гейдж рассмеялся, качая головой.— Не тревожьтесь, Мэри-Маргарет, я не стану губить свою жизнь из-за какой-то сплетницы. Она не заслуживает таких жертв.— Вот и славно. — Мэри-Маргарет с облегчением улыбнулась и указала тростью в сторону коридора. — Вашему отцу уже легче?— Не совсем, — хмыкнул Гейдж, придавая ее вопросу совсем иное значение. — Похоже, сейчас он способен затеять драку с Поттсом и выйти победителем. Будьте осторожны.Мэри-Маргарет бросила быстрый взгляд в сторону лестницы.— Не волнуйтесь, я сумею постоять за себя.— В этом я никогда не сомневался, мадам.Ирландка с усмешкой махнула тонкой рукой в сторону спальни и стала подниматься по лестнице. Остановившись на последней ступеньке, она постучала тростью об пол, возвещая свое появление.— Мэри-Маргарет Макги пришла навестить джентльмена.— Миссис Макги! — воскликнул Эндрю, соскакивая с кровати деда. Мальчик метнулся навстречу пожилой даме, взял ее за руку и подвел к кровати.Уильям поспешно сдернул очки, сунул их в нагрудный карман рубашки и укрылся одеялом до подбородка, прежде чем решился поднять глаза. В предвкушении встречи с ворчливой дряхлой каргой его лицо приняло кислое выражение, но, увидев перед собой миниатюрную, аккуратную и миловидную женщину, Уильям невольно улыбнулся. Он попытался приподняться, но мучительная боль пронзила спину и грудь — граф вновь упал на подушку.— Прошу прощения, мадам, — смущенно извинился он. — Боюсь, мне не хватит сил подняться и поприветствовать вас как подобает. Я так долго пролежал пластом, что совсем ослабел.— Не беспокойтесь, милорд, — заверила его Мэри-Маргарет с мягкой улыбкой. — Мне известны причины вашей слабости, и потому я ничуть не виню вас за нарушение этикета. — Она оглядела лежащего джентльмена и впервые в жизни согласилась с миссис Петтикомб: Уильям оказался мужчиной, достойным восхищения. Впрочем, она всегда считала Гейджа Торнтона редкостным красавцем, а между отцом и сыном прослеживалось поразительное сходство.— Я читал внуку, — объяснил Уильям, собирая разбросанные по постели книги.— Прошу вас, продолжайте, — попросила Мэри-Маргарет, кладя ладонь на плечо мальчика. — А я пока приготовлю чай. Если не ошибаюсь, у Шимейн наверняка где-то припрятаны лепешки или печенье к чаю. — Легко потрепав Эндрю по плечу, она направилась к лестнице.— Миссис Макги! — окликнул ее Уильям, изумляясь собственной поспешности и упрекая себя за нелюбезность по отношению к даме. Вероятно, чересчур долго был вдовцом, слишком углубился в свои дела и утратил светский лоск, который женщины так ценят в мужчинах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49