Он сопротивлялся только потому, что они стояли между ним и его мишенью. Он даже не почувствовал боли, когда рука в железной перчатке ударила его в челюсть. Наконец они одолели его и завели руки за спину так, что он не мог пошевелиться.
– Отведите его в темницу. – Вильгельм натянуто улыбнулся и сжал рукоять меча. Роберт забился с новой силой.
– Вильгельм, – взвыл он, игнорируя возмущенный возглас короля, – не дай вожделению ослепить тебя. Пусть Роджер твой любовник, но он использует тебя в своих гнусных играх. Этот человек – змея. Вильгельм…
Гвардеец ударил Роберта в живот, но и это его не остановило.
– Вильгельм, дай Имоджин свободу. Не связывай ее с этим лицемерным маленьким ублюдком. Он будет ее обижать. Ради Бога, не обижай ее больше… – Никогда в жизни он никого не умолял, но для Имоджин отбросил прочь собственную гордость.
Ему не дано было увидеть меч, который плашмя обрушился на затылок. Даже боль не отразилась в затухающем сознании.
Когда пол стремительно двинулся ему навстречу, Роберт подумал лишь об одном – он потерпел поражение. С отчаянием он понял, что оставил Имоджин на произвол того, кого она боялась, и уже ничего не может с этим сделать.
Он ее обманул.
Роджер с удовлетворением следил, как гвардейцы вытаскивают из комнаты бесчувственное тело Роберта. Получилось даже лучше, чем он надеялся.
Все видели, что этот дурак влюбился в Имоджин. Великолепно! Роберт готов был отказаться от чувства собственного достоинства, с которым всегда носился, и умолять короля за Имоджин! Это на любом языке говорит о любви.
Такая преданность не может оставаться без взаимности.
Имоджин должна была раскрыть свое сердце воину, а значит, стала еще уязвимее, чем раньше. Роджеру этого и надо.
Теперь она его.
Надо только чуть-чуть затянуть цепь, и она на коленях будет умолять его, обещать все, что угодно, лишь бы спасти своего возлюбленного.
Превосходно.
Наконец-то она будет полностью в его власти. Она будет унижена, как он все те годы, когда родители бросили его. Ей придется подчиниться его воле. Она станет послушной.
Это будет прекрасным отмщением, над которым он трудился многие годы.
Роджер вдруг почувствовал на себе взгляд Вильгельма и поскорее затолкал соблазнительные мечты на задворки сознания. У него еще будет время ими насладиться, а сейчас нужно сосредоточиться на человеке, являющемся центром его плана, он – гарантия успеха.
Придется стать единственным и незаменимым наперсником короля.
Нет, кажется, придется подправить план. Как ни приятно было видеть, что Роберт сражен женщиной, его чрезмерная страсть и преданность обещают вызвать проблемы. Такая преданность разрывает цепи и не поддается королям.
Значит, он должен умереть. И поскорее.
Вообще-то жаль. Роджер намеревался некоторое время подержать его живым. Угроза смерти возлюбленного быстрее привела бы эту суку к его ногам. Однако живой Роберт, похоже, создаст ему больше проблем, чем он рассчитывал.
Выходит, Роберту придется умереть. Имоджин уже отдана под милостивое покровительство брата, а значит, жизнь или смерть ее мужа – пустая формальность.
– Я же говорил, что он опасен, – проворковал Роджер, прижимаясь к Вильгельму. – Чем скорее он умрет, тем в большей ты будешь безопасности. А я хочу, чтобы ты был в безопасности. – Он оставил дразнящий поцелуй на мощной шее Вильгельма.
Вильгельм задумчиво прищурился, не тронутый заигрыванием Роджера.
– Что-то здесь не так, – с подозрением пробурчал он.
– Единственное, что здесь не так, – это то, что он жив и угрожает тебе. – Роджер театрально пожал плечами. – Лично я не буду спокойно спать, пока мы не избавимся от него. Когда ты отдашь приказ? – Роджер и не старался скрыть своего злорадства.
– После того как выясню, что, черт возьми, происходит.
Роджер забеспокоился. Еще не время давать Вильгельму думать. Роджеру меньше всего нужно, чтобы Вильгельм выяснил, что происходит.
Но он понимал, что нельзя давить слишком открыто, и равнодушно пожал плечами.
– Тебе решать.
Вильгельм пронзил его тяжелым взглядом.
– Как всегда. – В голосе звучала сталь. – Не забывай, что я твой король и господин. Оставь свои игры для других. Я буду очень недоволен, если обнаружу, что ты извлекаешь выгоду из моего расположения.
– Как бы я мог?! – Роджер вытаращил невинные глаза, потом на его лице вспыхнула обаятельная улыбка.
– Иногда я удивляюсь, почему я с тобой, – проворчал Вильгельм, но тем не менее обнял Роджера.
– Потому что никто не дает тебе таких ощущений, как я, – хрипло пробормотал Роджер и впечатал в губы Вильгельма страстный поцелуй.
В Вильгельме разгорелось вожделение, он углубил поцелуй, а Роджер, страстно отвечая, оставался холоден и обдумывал сложившуюся ситуацию.
Необходимо устранить малейшие подозрения в своей заинтересованности в смерти Роберта. Если он хочет преуспеть, ему жизненно необходима податливость Вильгельма. А он обязан преуспеть. Для проигрыша нет места.
Имоджин принадлежит ему.
Сознание вернулось к Роберту рывком. Только что он тонул в бесчувственной темноте, а в следующий миг каждая клеточка тела закричала от боли.
Видимо, гвардейцы потрудились на славу, подумал он с коротким, болезненным вздохом. Неподвижно лежа на соломе, едва прикрывавшей каменный пол, он стал подсчитывать травмы, стараясь не поддаваться боли.
Судя по тому, что при каждом вдохе его охватывает огонь, у него сломаны ребра, значит, били ногами; в голове непрерывный глухой стук – это следствие удара рукояткой меча. Остальные очаги боли были не столь велики в сравнении с этими. Роберт посмотрел вниз и поморщился, увидев свое избитое, в синяках и ранах тело. Ничего серьезного.
Пожалуй, надо благодарить судьбу, что все обошлось. Сейчас ему не намного хуже, чем в тот день, когда его сбила с ног вражеская конница. Роберт поморщился, потому что открылась старая рана на бедре.
Он с трудом сел, потом, глубоко дыша, попытался встать, но упал на колени. Звякнули цепи, крепящие руки к стене. Мерзавцы нарочно сделали их слишком короткими, чтобы нельзя было встать в полный рост.
Роберт стиснул зубы и подождал, когда утихнет боль.
Блестяще, Вильгельм в прямом смысле решил поставить его на колени. Роберт выпрямил ноги и постарался уложить их на соломе. Сломанные ребра отозвались резкой болью.
Приложив голову к холодной стене, он закрыл глаза, чтобы попробовать найти покой во сне, но горький вкус поражения не давал заснуть. Несмотря на все благие намерения, он отдал Имоджин в руки врага. Несколько минут Роберт позволил себе предаваться жалости, чувству вины и сожаления, но потом решительно от них избавился. От его терзаний Имоджин не будет никакой пользы, ее безопасность – единственное, о чем он позволит себе думать. Только это имеет значение в настоящее время.
Возможно, Мэтью на свободе и сейчас держит путь на север, чтобы призвать на помощь Гарета и других рыцарей. Они могут вывезти Имоджин из страны до того, как Роджер причинит ей еще какое-нибудь зло. Гарет за этим проследит. Он ее увезет, спрячет, и она будет в безопасности. Он будет о ней заботиться.
Может, он даже на ней женится. Конечно, Гарет вежливо подождет, пока она забудет мужа, но ему недолго придется ждать.
Полыхнула ревность, Роберт скрипнул зубами. Он не позволил себе обманываться. Он видел, как в глазах Гарета горела такая же страсть, как у него. Что ж, в этом есть смысл – если они окажутся рядом, со временем между ними возникнет любовь, и Имоджин дура будет, если станет отказываться от шанса на счастье.
Это так естественно.
Но ревность все ярче разгоралась в груди, Роберт думал о том, что другой мужчина объявит Имоджин своей, другой мужчина будет ее спутником по жизни, другой мужчина будет обнимать ее ночами, а она станет отдавать ему всю страсть своей души.
Ему хотелось крикнуть: «Не трогай ее, она моя! Она вторая половинка моей души, причина для существования, она моя любовь и моя жизнь. Моя!»
Но это был плач вопиющего в пустыне.
– Имоджин, – вздохнул он, зная, что его мольба не достигнет цели. Единственное место, где жена принадлежит ему безраздельно, – это его сердце. Он закрыл глаза и заклинанием вызвал в памяти ее образ.
Он умел воображать. Когда разум создал ее образ, пришлось сделать над собой усилие и удержать руку, которая потянулась дотронуться до нее. Если бы он это сделал, Имоджин исчезла бы, а она была нужна ему так, как никогда и никто в жизни не был нужен.
Он увидел ее такой, какой любил больше всего.
Она стояла обнаженная и счастливая, лицо сияло покоем. Она была так болезненно реальна, что Роберт мог поклясться, что почувствовал, как по камере разнесся запах ее душистых волос.
Как завороженный, он следил за ее губами, а они беззвучно шептали слова, которые он всем сердцем жаждал услышать: «Я тебя люблю».
Он нежно улыбнулся и сказал вслух:
– Я тоже тебя люблю.
Теряя сознание, он окружал себя воспоминаниями об Имоджин, думал о том, какую жизнь они могли бы устроить в Шедоусенде. Последняя сознательная мысль вспыхнула и погасла: счастливы сумасшедшие, если им сопутствуют такие видения.
Дальше мыслей не было.
Глава 13
Мэтью вздохнул и поставил кувшин на пол. Не хотелось трезветь, но он нужен Роберту. А это значит, Мэтью сделает все, что в его силах.
Ну, по крайней мере постарается.
Он уставился в потолок и криво усмехнулся, понимая, на какую глупость поддался. Он, конечно, сделает то, о чем попросил Роберт, но черт возьми, как это сделать? Легко Роберту говорить: сбежать и предупредить Имоджин. Что может быть проще?
Мэтью насмешливо фыркнул, и эхо прокатилось по пустой комнате. Нет, мальчик попросил о непростой услуге, об этом говорил многолетний опыт старика.
Но трудно или нет, а делать надо.
Он медленно подвинул ноги к краю койки и спустил их на пол. Сел, и скрипучий стон сорвался с губ, одеревеневшие ноги протестовали против любого движения. Мэтью прищурился, глубоко вздохнул. Комната, слава Богу, не вертелась, значит, он не пьян, несмотря на дешевое вино, которое он поглощал в последние дни. Что в его возрасте делать не только простительно, но и справедливо.
Он пьет, чтобы заглушить ревматическую боль, скрутившую тело. Однако сейчас не время обращать внимание на боль, ему еще предстоит ехать через всю Англию, он не позволит старческим болезням себя остановить.
Нет, не совсем правильно. Он должен будет проехать через всю Англию не один, а два раза, ведь Роберт просил увезти Имоджин из страны. Мэтью содрогнулся и закрыл лицо руками. Из Англии значит, на корабле. Мэтью ненавидел корабли. Он всего один раз проплыл по чертову морю и поклялся, что если сойдет живым с этой проклятой штуки, то никогда больше не пойдет против законов природы. А если Всевышний пожелал, чтобы матросы плавали по океанам, то, значит, так и должно быть. Но это не для него.
Мэтью решительно поднял голову. Корабли – это в будущем. Сейчас надо думать о том, как выбраться из замка, – мальчик, знаете ли, не дал указаний, как можно совершить этот подвиг.
Может, Мэтью не такая шишка, чтобы к нему приставлять столько же стражников, сколько к Роберту, но какое это имеет значение, если один остановит его с таким же успехом, что и десять. Выбраться из замка – вот ключевой момент плана по спасению Имоджин. Роберт хочет ее спасти. Мальчик – идеалист и мечтатель. Он воспитан как воин, но во многих отношениях остается мальчиком с широко раскрытыми глазами. Он это хорошо скрывает под личиной буяна и рыцаря, так что не многие догадываются, но Мэтью не проведешь, он слишком давно его знает.
Он и на службу к Роберту пошел из-за его идеализма и потаенной уязвимости. И как же теперь расплачивается за свою дурость и сентиментальность! Все эти годы он следил, как бы Роберт не убил себя одним из своих галантных поступков, и вот теперь сам собирается последовать его примеру. До сих пор Мэтью вполне устраивал практический подход к любому делу, тогда как Роберт носился с рыцарскими штучками и знал их чертовски хорошо.
Слишком хорошо, черт возьми, если думает, что Мэтью с легкостью спасет красотку от кружащих поблизости зверей. Он хмыкнул, но в уме начал просматривать ситуацию и искать способ, как бы это сделать. Мэтью удовлетворенно улыбнулся – решение вырисовывалось.
Разумеется, изобретенный им план был лишен изысканности, но он отлично сработает.
Мэтью наконец встал на ноги.
Он терпеливо выждал у двери, когда стражник принесет ему обычную миску с едой на ужин. Когда тот вошел, Мэтью в полной мере воспользовался преимуществом, которое ему дало удивление гвардейца при виде пустой койки, и со всей силы обрушил на голову стражника пустой ночной горшок.
Гвардеец хрюкнул и с глухим стуком свалился на пол. Мэтью быстро оттащил безжизненное тело поглубже в комнату, закрыл дверь и стал раздевать стражника. Потом его, голого, связанного и с кляпом во рту, Мэтью взвалил на койку и накрыл одеялом. В плохо освещенной комнате человек под одеялом очень похож на пьяного, подумал довольный Мэтью и начал раздеваться.
Он не сдержал гримасу отвращения, взяв в руки мокрую от пота одежду и кожаные доспехи гвардейца. Не ценит парень ванну, подумал Мэтью, но тем не менее быстро оделся.
Он оглядел себя и остался доволен. Под видом королевского гвардейца он спокойно выйдет, а вонь от одежды бесчувственного стражника удержит других от инспекции на более близком расстоянии.
Мэтью спокойно вышел из комнаты и запер ее украденным ключом. Если повезет, пройдет несколько часов, пока кто-нибудь не захочет проверить старого пьяницу, а до того оглушенный гвардеец не сможет поднять тревогу. Это даст Мэтью время не только на побег из замка, но и на выяснение, в какую беду угодил мальчик на этот раз.
Старик сунул ключи в карман, расправил плечи и быстро огляделся. В дальнем конце коридора без дела стояли несколько гвардейцев, но никто из них не обратил на Мэтью внимания.
Он направился прямо к ним. Это как раз те люди, кто лучше всех знает, что случилось с Робертом.
По счастью, королевские гвардейцы не отличаются от других людей – когда им скучно, они играют и сплетничают. Мэтью не понадобится много времени, чтобы за игрой в кости получить ответы на все вопросы. И вскоре он, сгорбившись, сидел в темной нише с молодым гвардейцем, а тот досадовал и удивлялся.
– Как это может быть? Ты опять выиграл, черт побери! – пробормотал он, с подозрением подбирая кости. Изучение кубиков не выявило никаких изъянов, и он неохотно отсчитал проигранные деньги. – Никогда не видел такого счастливчика, как ты, – хмуро сказал он.
– Если бы я был счастливчиком, парень, неужели я охранял бы пустые комнаты в полуразрушенной крепости? – сказал Мэтью, перекатывая кубики из руки в руку.
Молодой человек согласно фыркнул.
– В наши дни очень немногие счастливчики носят придворную ливрею. – Он встал, прислонился к стене рядом со своей пикой и задумчиво оглядел опустевший коридор. Мэтью быстренько сунул деньги в карман, зная, что напоминание о проигрыше не сделает гвардейца словоохотливым. Потом тяжело встал, опираясь на украденную пику, и сочувственно покачал головой.
– Да, все изменилась. Раньше у нас была неплохая жизнь, но теперь… – Он опять покачал головой и вздохнул.
Гвардеец подхватил разговор и заговорщицки наклонился к Мэтью.
– Ты знаешь, как теперь король печется о своей безопасности? – Он понизил голос: – Говорят, вообще стал не в себе. Я слышал, есть влиятельные люди, которые постараются, чтобы он не зажился на этом свете. Помяни мое слово, в ближайшие дни он проснется с ножом между ребрами.
Мэтью кивнул; его проворный ум быстро подстроил новые факты к старым.
– И предсказанный кинжал будет принадлежать Роберту Боумонту, верно?
Гвардеец усмехнулся:
– На этот раз нет. Он не так долго проживет, чтобы успеть кого-то убить.
Мэтью засмеялся вместе с парнем, но от ужаса у него подвело живот. Роберт все-таки попал в ситуацию, из которой даже Мэтью не знает, как его вытащить.
Стараясь изобразить не более чем вялый интерес, Мэтью почесал пальцем нос.
– Однажды на границе Уэльса я был в бою вместе с этим рыцарем. Мне трудно вообразить, что он может иметь отношение к предательству.
– А, но это было до того, как его заставили жениться наледи Калеке. Такая женитьба кого хочешь изменит. Я слышал, что у нее нет носа и одной руки…
Мэтью пришлось покрепче ухватиться за свою пику, чтобы не вмазать кулаком по довольной роже парня. Мысль разбить гвардейцу нос приносила странное удовольствие. Мэтью не потрудился вспомнить, что пять месяцев назад думал почти то же самое. Важно, что теперь он знает: на деле все обстоит иначе. Он знает, любит и восхищается Имоджин.
Мэтью больше не мог слушать и прервал парня:
– Но как бы она ни была… м-м, уродлива, Роджеру Коулбруку замужество сестры пошло на пользу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
– Отведите его в темницу. – Вильгельм натянуто улыбнулся и сжал рукоять меча. Роберт забился с новой силой.
– Вильгельм, – взвыл он, игнорируя возмущенный возглас короля, – не дай вожделению ослепить тебя. Пусть Роджер твой любовник, но он использует тебя в своих гнусных играх. Этот человек – змея. Вильгельм…
Гвардеец ударил Роберта в живот, но и это его не остановило.
– Вильгельм, дай Имоджин свободу. Не связывай ее с этим лицемерным маленьким ублюдком. Он будет ее обижать. Ради Бога, не обижай ее больше… – Никогда в жизни он никого не умолял, но для Имоджин отбросил прочь собственную гордость.
Ему не дано было увидеть меч, который плашмя обрушился на затылок. Даже боль не отразилась в затухающем сознании.
Когда пол стремительно двинулся ему навстречу, Роберт подумал лишь об одном – он потерпел поражение. С отчаянием он понял, что оставил Имоджин на произвол того, кого она боялась, и уже ничего не может с этим сделать.
Он ее обманул.
Роджер с удовлетворением следил, как гвардейцы вытаскивают из комнаты бесчувственное тело Роберта. Получилось даже лучше, чем он надеялся.
Все видели, что этот дурак влюбился в Имоджин. Великолепно! Роберт готов был отказаться от чувства собственного достоинства, с которым всегда носился, и умолять короля за Имоджин! Это на любом языке говорит о любви.
Такая преданность не может оставаться без взаимности.
Имоджин должна была раскрыть свое сердце воину, а значит, стала еще уязвимее, чем раньше. Роджеру этого и надо.
Теперь она его.
Надо только чуть-чуть затянуть цепь, и она на коленях будет умолять его, обещать все, что угодно, лишь бы спасти своего возлюбленного.
Превосходно.
Наконец-то она будет полностью в его власти. Она будет унижена, как он все те годы, когда родители бросили его. Ей придется подчиниться его воле. Она станет послушной.
Это будет прекрасным отмщением, над которым он трудился многие годы.
Роджер вдруг почувствовал на себе взгляд Вильгельма и поскорее затолкал соблазнительные мечты на задворки сознания. У него еще будет время ими насладиться, а сейчас нужно сосредоточиться на человеке, являющемся центром его плана, он – гарантия успеха.
Придется стать единственным и незаменимым наперсником короля.
Нет, кажется, придется подправить план. Как ни приятно было видеть, что Роберт сражен женщиной, его чрезмерная страсть и преданность обещают вызвать проблемы. Такая преданность разрывает цепи и не поддается королям.
Значит, он должен умереть. И поскорее.
Вообще-то жаль. Роджер намеревался некоторое время подержать его живым. Угроза смерти возлюбленного быстрее привела бы эту суку к его ногам. Однако живой Роберт, похоже, создаст ему больше проблем, чем он рассчитывал.
Выходит, Роберту придется умереть. Имоджин уже отдана под милостивое покровительство брата, а значит, жизнь или смерть ее мужа – пустая формальность.
– Я же говорил, что он опасен, – проворковал Роджер, прижимаясь к Вильгельму. – Чем скорее он умрет, тем в большей ты будешь безопасности. А я хочу, чтобы ты был в безопасности. – Он оставил дразнящий поцелуй на мощной шее Вильгельма.
Вильгельм задумчиво прищурился, не тронутый заигрыванием Роджера.
– Что-то здесь не так, – с подозрением пробурчал он.
– Единственное, что здесь не так, – это то, что он жив и угрожает тебе. – Роджер театрально пожал плечами. – Лично я не буду спокойно спать, пока мы не избавимся от него. Когда ты отдашь приказ? – Роджер и не старался скрыть своего злорадства.
– После того как выясню, что, черт возьми, происходит.
Роджер забеспокоился. Еще не время давать Вильгельму думать. Роджеру меньше всего нужно, чтобы Вильгельм выяснил, что происходит.
Но он понимал, что нельзя давить слишком открыто, и равнодушно пожал плечами.
– Тебе решать.
Вильгельм пронзил его тяжелым взглядом.
– Как всегда. – В голосе звучала сталь. – Не забывай, что я твой король и господин. Оставь свои игры для других. Я буду очень недоволен, если обнаружу, что ты извлекаешь выгоду из моего расположения.
– Как бы я мог?! – Роджер вытаращил невинные глаза, потом на его лице вспыхнула обаятельная улыбка.
– Иногда я удивляюсь, почему я с тобой, – проворчал Вильгельм, но тем не менее обнял Роджера.
– Потому что никто не дает тебе таких ощущений, как я, – хрипло пробормотал Роджер и впечатал в губы Вильгельма страстный поцелуй.
В Вильгельме разгорелось вожделение, он углубил поцелуй, а Роджер, страстно отвечая, оставался холоден и обдумывал сложившуюся ситуацию.
Необходимо устранить малейшие подозрения в своей заинтересованности в смерти Роберта. Если он хочет преуспеть, ему жизненно необходима податливость Вильгельма. А он обязан преуспеть. Для проигрыша нет места.
Имоджин принадлежит ему.
Сознание вернулось к Роберту рывком. Только что он тонул в бесчувственной темноте, а в следующий миг каждая клеточка тела закричала от боли.
Видимо, гвардейцы потрудились на славу, подумал он с коротким, болезненным вздохом. Неподвижно лежа на соломе, едва прикрывавшей каменный пол, он стал подсчитывать травмы, стараясь не поддаваться боли.
Судя по тому, что при каждом вдохе его охватывает огонь, у него сломаны ребра, значит, били ногами; в голове непрерывный глухой стук – это следствие удара рукояткой меча. Остальные очаги боли были не столь велики в сравнении с этими. Роберт посмотрел вниз и поморщился, увидев свое избитое, в синяках и ранах тело. Ничего серьезного.
Пожалуй, надо благодарить судьбу, что все обошлось. Сейчас ему не намного хуже, чем в тот день, когда его сбила с ног вражеская конница. Роберт поморщился, потому что открылась старая рана на бедре.
Он с трудом сел, потом, глубоко дыша, попытался встать, но упал на колени. Звякнули цепи, крепящие руки к стене. Мерзавцы нарочно сделали их слишком короткими, чтобы нельзя было встать в полный рост.
Роберт стиснул зубы и подождал, когда утихнет боль.
Блестяще, Вильгельм в прямом смысле решил поставить его на колени. Роберт выпрямил ноги и постарался уложить их на соломе. Сломанные ребра отозвались резкой болью.
Приложив голову к холодной стене, он закрыл глаза, чтобы попробовать найти покой во сне, но горький вкус поражения не давал заснуть. Несмотря на все благие намерения, он отдал Имоджин в руки врага. Несколько минут Роберт позволил себе предаваться жалости, чувству вины и сожаления, но потом решительно от них избавился. От его терзаний Имоджин не будет никакой пользы, ее безопасность – единственное, о чем он позволит себе думать. Только это имеет значение в настоящее время.
Возможно, Мэтью на свободе и сейчас держит путь на север, чтобы призвать на помощь Гарета и других рыцарей. Они могут вывезти Имоджин из страны до того, как Роджер причинит ей еще какое-нибудь зло. Гарет за этим проследит. Он ее увезет, спрячет, и она будет в безопасности. Он будет о ней заботиться.
Может, он даже на ней женится. Конечно, Гарет вежливо подождет, пока она забудет мужа, но ему недолго придется ждать.
Полыхнула ревность, Роберт скрипнул зубами. Он не позволил себе обманываться. Он видел, как в глазах Гарета горела такая же страсть, как у него. Что ж, в этом есть смысл – если они окажутся рядом, со временем между ними возникнет любовь, и Имоджин дура будет, если станет отказываться от шанса на счастье.
Это так естественно.
Но ревность все ярче разгоралась в груди, Роберт думал о том, что другой мужчина объявит Имоджин своей, другой мужчина будет ее спутником по жизни, другой мужчина будет обнимать ее ночами, а она станет отдавать ему всю страсть своей души.
Ему хотелось крикнуть: «Не трогай ее, она моя! Она вторая половинка моей души, причина для существования, она моя любовь и моя жизнь. Моя!»
Но это был плач вопиющего в пустыне.
– Имоджин, – вздохнул он, зная, что его мольба не достигнет цели. Единственное место, где жена принадлежит ему безраздельно, – это его сердце. Он закрыл глаза и заклинанием вызвал в памяти ее образ.
Он умел воображать. Когда разум создал ее образ, пришлось сделать над собой усилие и удержать руку, которая потянулась дотронуться до нее. Если бы он это сделал, Имоджин исчезла бы, а она была нужна ему так, как никогда и никто в жизни не был нужен.
Он увидел ее такой, какой любил больше всего.
Она стояла обнаженная и счастливая, лицо сияло покоем. Она была так болезненно реальна, что Роберт мог поклясться, что почувствовал, как по камере разнесся запах ее душистых волос.
Как завороженный, он следил за ее губами, а они беззвучно шептали слова, которые он всем сердцем жаждал услышать: «Я тебя люблю».
Он нежно улыбнулся и сказал вслух:
– Я тоже тебя люблю.
Теряя сознание, он окружал себя воспоминаниями об Имоджин, думал о том, какую жизнь они могли бы устроить в Шедоусенде. Последняя сознательная мысль вспыхнула и погасла: счастливы сумасшедшие, если им сопутствуют такие видения.
Дальше мыслей не было.
Глава 13
Мэтью вздохнул и поставил кувшин на пол. Не хотелось трезветь, но он нужен Роберту. А это значит, Мэтью сделает все, что в его силах.
Ну, по крайней мере постарается.
Он уставился в потолок и криво усмехнулся, понимая, на какую глупость поддался. Он, конечно, сделает то, о чем попросил Роберт, но черт возьми, как это сделать? Легко Роберту говорить: сбежать и предупредить Имоджин. Что может быть проще?
Мэтью насмешливо фыркнул, и эхо прокатилось по пустой комнате. Нет, мальчик попросил о непростой услуге, об этом говорил многолетний опыт старика.
Но трудно или нет, а делать надо.
Он медленно подвинул ноги к краю койки и спустил их на пол. Сел, и скрипучий стон сорвался с губ, одеревеневшие ноги протестовали против любого движения. Мэтью прищурился, глубоко вздохнул. Комната, слава Богу, не вертелась, значит, он не пьян, несмотря на дешевое вино, которое он поглощал в последние дни. Что в его возрасте делать не только простительно, но и справедливо.
Он пьет, чтобы заглушить ревматическую боль, скрутившую тело. Однако сейчас не время обращать внимание на боль, ему еще предстоит ехать через всю Англию, он не позволит старческим болезням себя остановить.
Нет, не совсем правильно. Он должен будет проехать через всю Англию не один, а два раза, ведь Роберт просил увезти Имоджин из страны. Мэтью содрогнулся и закрыл лицо руками. Из Англии значит, на корабле. Мэтью ненавидел корабли. Он всего один раз проплыл по чертову морю и поклялся, что если сойдет живым с этой проклятой штуки, то никогда больше не пойдет против законов природы. А если Всевышний пожелал, чтобы матросы плавали по океанам, то, значит, так и должно быть. Но это не для него.
Мэтью решительно поднял голову. Корабли – это в будущем. Сейчас надо думать о том, как выбраться из замка, – мальчик, знаете ли, не дал указаний, как можно совершить этот подвиг.
Может, Мэтью не такая шишка, чтобы к нему приставлять столько же стражников, сколько к Роберту, но какое это имеет значение, если один остановит его с таким же успехом, что и десять. Выбраться из замка – вот ключевой момент плана по спасению Имоджин. Роберт хочет ее спасти. Мальчик – идеалист и мечтатель. Он воспитан как воин, но во многих отношениях остается мальчиком с широко раскрытыми глазами. Он это хорошо скрывает под личиной буяна и рыцаря, так что не многие догадываются, но Мэтью не проведешь, он слишком давно его знает.
Он и на службу к Роберту пошел из-за его идеализма и потаенной уязвимости. И как же теперь расплачивается за свою дурость и сентиментальность! Все эти годы он следил, как бы Роберт не убил себя одним из своих галантных поступков, и вот теперь сам собирается последовать его примеру. До сих пор Мэтью вполне устраивал практический подход к любому делу, тогда как Роберт носился с рыцарскими штучками и знал их чертовски хорошо.
Слишком хорошо, черт возьми, если думает, что Мэтью с легкостью спасет красотку от кружащих поблизости зверей. Он хмыкнул, но в уме начал просматривать ситуацию и искать способ, как бы это сделать. Мэтью удовлетворенно улыбнулся – решение вырисовывалось.
Разумеется, изобретенный им план был лишен изысканности, но он отлично сработает.
Мэтью наконец встал на ноги.
Он терпеливо выждал у двери, когда стражник принесет ему обычную миску с едой на ужин. Когда тот вошел, Мэтью в полной мере воспользовался преимуществом, которое ему дало удивление гвардейца при виде пустой койки, и со всей силы обрушил на голову стражника пустой ночной горшок.
Гвардеец хрюкнул и с глухим стуком свалился на пол. Мэтью быстро оттащил безжизненное тело поглубже в комнату, закрыл дверь и стал раздевать стражника. Потом его, голого, связанного и с кляпом во рту, Мэтью взвалил на койку и накрыл одеялом. В плохо освещенной комнате человек под одеялом очень похож на пьяного, подумал довольный Мэтью и начал раздеваться.
Он не сдержал гримасу отвращения, взяв в руки мокрую от пота одежду и кожаные доспехи гвардейца. Не ценит парень ванну, подумал Мэтью, но тем не менее быстро оделся.
Он оглядел себя и остался доволен. Под видом королевского гвардейца он спокойно выйдет, а вонь от одежды бесчувственного стражника удержит других от инспекции на более близком расстоянии.
Мэтью спокойно вышел из комнаты и запер ее украденным ключом. Если повезет, пройдет несколько часов, пока кто-нибудь не захочет проверить старого пьяницу, а до того оглушенный гвардеец не сможет поднять тревогу. Это даст Мэтью время не только на побег из замка, но и на выяснение, в какую беду угодил мальчик на этот раз.
Старик сунул ключи в карман, расправил плечи и быстро огляделся. В дальнем конце коридора без дела стояли несколько гвардейцев, но никто из них не обратил на Мэтью внимания.
Он направился прямо к ним. Это как раз те люди, кто лучше всех знает, что случилось с Робертом.
По счастью, королевские гвардейцы не отличаются от других людей – когда им скучно, они играют и сплетничают. Мэтью не понадобится много времени, чтобы за игрой в кости получить ответы на все вопросы. И вскоре он, сгорбившись, сидел в темной нише с молодым гвардейцем, а тот досадовал и удивлялся.
– Как это может быть? Ты опять выиграл, черт побери! – пробормотал он, с подозрением подбирая кости. Изучение кубиков не выявило никаких изъянов, и он неохотно отсчитал проигранные деньги. – Никогда не видел такого счастливчика, как ты, – хмуро сказал он.
– Если бы я был счастливчиком, парень, неужели я охранял бы пустые комнаты в полуразрушенной крепости? – сказал Мэтью, перекатывая кубики из руки в руку.
Молодой человек согласно фыркнул.
– В наши дни очень немногие счастливчики носят придворную ливрею. – Он встал, прислонился к стене рядом со своей пикой и задумчиво оглядел опустевший коридор. Мэтью быстренько сунул деньги в карман, зная, что напоминание о проигрыше не сделает гвардейца словоохотливым. Потом тяжело встал, опираясь на украденную пику, и сочувственно покачал головой.
– Да, все изменилась. Раньше у нас была неплохая жизнь, но теперь… – Он опять покачал головой и вздохнул.
Гвардеец подхватил разговор и заговорщицки наклонился к Мэтью.
– Ты знаешь, как теперь король печется о своей безопасности? – Он понизил голос: – Говорят, вообще стал не в себе. Я слышал, есть влиятельные люди, которые постараются, чтобы он не зажился на этом свете. Помяни мое слово, в ближайшие дни он проснется с ножом между ребрами.
Мэтью кивнул; его проворный ум быстро подстроил новые факты к старым.
– И предсказанный кинжал будет принадлежать Роберту Боумонту, верно?
Гвардеец усмехнулся:
– На этот раз нет. Он не так долго проживет, чтобы успеть кого-то убить.
Мэтью засмеялся вместе с парнем, но от ужаса у него подвело живот. Роберт все-таки попал в ситуацию, из которой даже Мэтью не знает, как его вытащить.
Стараясь изобразить не более чем вялый интерес, Мэтью почесал пальцем нос.
– Однажды на границе Уэльса я был в бою вместе с этим рыцарем. Мне трудно вообразить, что он может иметь отношение к предательству.
– А, но это было до того, как его заставили жениться наледи Калеке. Такая женитьба кого хочешь изменит. Я слышал, что у нее нет носа и одной руки…
Мэтью пришлось покрепче ухватиться за свою пику, чтобы не вмазать кулаком по довольной роже парня. Мысль разбить гвардейцу нос приносила странное удовольствие. Мэтью не потрудился вспомнить, что пять месяцев назад думал почти то же самое. Важно, что теперь он знает: на деле все обстоит иначе. Он знает, любит и восхищается Имоджин.
Мэтью больше не мог слушать и прервал парня:
– Но как бы она ни была… м-м, уродлива, Роджеру Коулбруку замужество сестры пошло на пользу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27