Дорога сузилась, они ехали мимо яблоневых садов, где разгулявшийся ветер срывал лепестки с цветущих ветвей и осыпал их бело-розовым дождем. Летти, подняв навстречу ветру лицо и закрыв глаза, смеялась, как ребенок в ожидании поцелуя.Эллиот зачарованно и одновременно с тревогой смотрел на нее, потрясенный силой ее эмоций. Качавшаяся ветка задела шляпу Летти и сорвала ее. Волосы рассыпались и, подхваченные невидимыми пальцами ветра, развевались у нее за спиной.— Я люблю грозу! — крикнула она.— Кажется, это чувство взаимно, — откликнулся сэр Эллиот, и ее брови взметнулись вверх от его необдуманных слов. Но она снова рассмеялась и, взмахнув шляпой, словно приветствуя грозу, выпустила ее из рук. Ветер подхватил ее и понес в поле.Невольно вскрикнув, Летти, несмотря на опасность, поднялась с сиденья. Эллиот схватил ее за запястье и усадил рядом с собой.— Сидите! — крикнул он, заставляя упиравшуюся лошадь свернуть с дороги в поле.Ударом кнута он погнал ее по полю вслед за катившейся шляпой. Едва ли о таком могла мечтать девушка. Через сотню ярдов шляпа зацепилась за кочку. Ему оставалось лишь наклониться и схватить ее.Держа в руке свою добычу, Эллиот распрямился и остановил коня. Отряхнув шляпу, он с сокрушенной улыбкой преподнес ее Летти.— Благодарю вас, — прошептала она, глаза ее сияли. Он смотрел на нее и чувствовал, как краснеет. Она озадачивала, смущала, сбивала его с толку. То она казалась развязной притворщицей, а в следующий миг улыбалась так, словно никто и никогда не оказывал ей подобной любезности.— Не стоит благодарности, — смущенно ответил он и провел рукой по волосам. — Потерять такую чудесную шляпу было бы просто преступлением.Летти еще мгновение смотрела на него, затем обняла за шею и поцеловала в щеку.— Мой герой!Ему тоже хотелось обнять ее, но он не решился — боялся спугнуть ее. Впервые за все время, прошедшее после их первой встречи, она казалась естественной, беззаботной и счастливой. Она легонько оттолкнула его и с улыбкой принялась приводить в порядок растрепанную прическу и шляпу, расправляя ленты и помятые цветы.Их отношения зашли достаточно далеко.— Леди Агата, нам надо поговорить.— Нет, — сказала Летти, резко поднимая голову. Он понял. Он был уверен, что она не леди Агата. От страха у нее сжалось горло.Обезоруживающее, очаровывающее и манящее ее выражение его глаз исчезло.Рядом с ней сидел суровый и решительный, хотя и все еще божественно-прекрасный мужчина, он смотрел на нее так пристально, что Летти чувствовала, как спутник читает ее мысли.— Все равно здесь нам не удастся поговорить как следует, — произнесла она, как надеялась, рассудительно. — Давайте немного…— Простите, но я настаиваю. Я и так ждал слишком долго.Летти смотрела на круп неожиданно успокоившейся лошади. Почему бы этой чертовой скотине не взбрыкнуть, не встать на дыбы или не сделать что-нибудь еще? Почему бы Фейгену не проснуться и не выскочить из коляски? Она толкнула песика ногой. Тот заворчал сквозь сон, перевернулся на спину и захрапел.I— Я должен принести вам мои глубочайшие извинения. — Что? — Летти замерла. — Я желал бы извиниться. Разумеется. Он ведь был джентльменом. Как она могла об этом забыть? Она закрыла глаза, наслаждаясь сознанием, что опасность миновала.— Ха, — выдохнула она. — Поцелуй! Не думайте об этом. Я принимаю ваши…— Нет. — Ветер взлохматил его темные волосы, разметав аккуратно уложенные волны, отчего сэр Эллиот выглядел моложе, почти юношей. Особенно когда так улыбался. — Я сожалею, если расстроил вас, но не сожалею, что поцеловал вас.Эти слова доставили ей некоторое удовольствие.— Я приношу извинения за то, что подозревал вас…Она похолодела. Новый порыв ветра взметнул ее юбки. Лошадь дернулась, но легкое движение сильных смуглых рук сэра Эллиота успокоило ее.— О?— Когда вы приехали, вы… оказались не такой, как я ожидал. Поэтому я телеграфировал в вашу контору в Лондоне и попросил их подтвердить ваше местонахождение и прислать краткое описание вашей внешности.— И?Он ответил извиняющейся улыбкой.— Вы прекрасно знаете ответ. «Леди Агата сейчас в Нортумберленде. Точка. Описание. Точка. Высокая, волосы рыжие, около тридцати лет. Точка».«Около тридцати?» — с недоумением подумала Летти. Леди Агата? Да этой женщине не меньше тридцати пяти. Но благослови ее Бог за тщеславие. Если бы она призналась, сколько лет ей на самом деле, Летти никогда не приняли бы за нее. Но радость тут же сменилась досадой. Леди Агата могла радоваться, что ее принимают за двадцатидевятилетнюю, но Летти Поттс было всего двадцать пять.Черт. Что такое с сэром Эллиотом, неужели он не видит ее молодости? Может быть, не такое уж он совершенство. Ему явно нужны очки.— Что-то не так? — Краска выступила на его щеках. — Конечно, нет. Я проверял вас, как какую-то бродяжку, прибывшую в город с узелком и пустыми карманами.Летти нервно сглотнула от неприятного сознания, что у ее ног лежит саквояж, набитый вещами леди Агаты. Чувство вины, дотоле не причинявшее ей ни малейшего беспокойства, подняло свою змеиную голову.— Не расстраивайтесь. Я уверена, у вас были на то уважительные причины. — Хотя она не могла представить, что это могли быть за причины. Ее перевоплощение казалось ей самой безупречным. — Так все же каковы были причины?— Не стоит говорить о них, — смущенно отозвался он.— Думаю, я веду себя более смело, чем можно ожидать ! от дочери герцога.— Да. — Он ухватился за ее подсказку. — Именно так.— А. Хорошо. В таком случае вашу предосторожность можно понять. Ведь вы местный судья.— Вы не только добры, но и великодушны. Но все равно мой поступок непростителен.— Позвольте не согласиться. Я прощаю вас. — Она помахала рукой, как бы отметая его аргументы. — Никакого вреда вы не причинили.— Причинил, — настойчиво продолжал он. — Подозрительность и осторожность, леди Агата, вот мои правила, и я следую им, потому что на горьком опыте познал, что недоверие лучше, чем слепая вера, которая приводит людей к гибели.Сильный ветер поднял лацканы сюртука сэра Эллиота и прижал их к его горлу. Он даже этого не заметил. Летти поняла, что он говорит о каком-то определенном случае.Тревожное предчувствие охватило ее. Она не хотела ничего знать о нем. Нет, не правда. Она хотела знать о нем все, и это пугало ее. Летти никогда не встречала такого человека. И вероятно, никогда больше не встретит.— И каким же образом вы познали это? Ей показалось, что он не ответит. Он был слишком джентльменом, чтобы говорить с ней о том, что ее не касалось.— В армии. В Судане. Я находился под командованием… офицера, считавшегося гениальным тактиком. Гордился, что был его подчиненным. — Он весь напрягся.— Он предал вас.— Я был идеалистом. Был молод. — Он взглянул на нее со смущенной улыбкой. — Мой брат Теренс погиб на войне с зулусами, и, узнав о его смерти, я сразу же поступил в армию, с жаждой занять его место, нести его знамя. Меня послали на Ближний Восток. Вы встречались с моим отцом, — его взгляд смягчился, — и можете представить, какое воспитание мы получили. Нам с колыбели внушали, что Англия — величайшая нация в мире и ее величие твердо опирается на справедливость правосудия ко всем ее гражданам.— Да. Правосудие.— Офицер, о котором я говорю, сильно пил, но никогда во время боевых действий. За исключением одного случая. Она молча ждала.— Было уже поздно, и мои солдаты находились на месте назначения, в десяти милях от берега. Мы не ожидали нападения. Несколько дней все было тихо, но в ту ночь один из моих разведчиков вернулся с сообщением, что враг собирает силы к востоку от нашего главного лагеря. Я сразу же послал туда связного.— К командующему?— Да. Ответа не было. На следующий день, как и ожидалось, враг напал на лагерь. Мы прибыли туда, когда сражение уже закончилось. Это было… страшное поражение. Столько убитых и искалеченных! — Даже при воспоминании его глаза наполнились ужасом. — Я разыскал командующего, чтобы узнать, как это произошло. Он заявил, что не получал от меня никаких сообщений. — На этот раз он с горечью посмотрел на нее. — Позже я нашел связного, человека, которому я безгранично верил. Он был в полевом госпитале. В сражении его тяжело ранило, и, умирая, он страдал не только от боли, но и от позора. Он поклялся мне, что наш командир был слишком пьян и даже не мог прочитать сообщение. Тогда связной сам прочитал его вслух. Он также поклялся, что сообщение заставило офицера протрезветь настолько, что тот мог действовать сам или вызвать тех, кто заменил бы его. Связной ошибся. И в этом все дело. Свидетелей не оказалось. Офицер был один.— Какой ужас! — прошептала Летти.— Он предал не только солдата, за которого был в ответе, но и все принципы, за которые мы сражались. Офицер избежал наказания. Представляете, он собирался отдать связного под трибунал, но несчастный умер! — Глубокое недоумение и непередаваемое чувство собственного поражения слышались в его голосе.— И что вы сделали?— Я встретился с ним. Его… больше всего волновало, что я предпочел поверить своему солдату, чем ему, и сначала он повторил свою версию. Но я не хотел уступать. Я понимал, что нет никаких шансов на то, что он публично признается во лжи, но хотел услышать правду. — Выражение лица сэра Эллиота заставило ее вздрогнуть.— И вы добились ее?— Да. Он признался мне, что, вероятно, был не в состоянии исполнять свои обязанности, но настаивал, что не помнит, чтобы ему доставляли донесение. Разумеется, мое сообщение исчезло. И еще он сказал, — и я запомнил это лучше всего, — что английская армия не может позволить себе лишиться гениального тактика и что в конечном счете ради этого стоило пожертвовать жизнью солдата! Разве солдату не повезло, спросил он, что он умер до суда? И что может быть прекраснее, чем умереть за свою страну?— Вы с этим не согласны?Он с признательностью посмотрел на нее.— Как сказать… Человек погиб, сражаясь за нацию, которая обещала ему честь и справедливость, а его предали. Я посвятил свою жизнь тому, чтобы правосудие перестало быть химерой. Чтобы иметь правосудие, мы должны служить ему. Оно не существует само по себе.Они помолчали. Ветер утих. Только шорох травы нарушал тишину.— А что случилось с тем офицером?— Было проведено расследование. — Эллиоту не надо было говорить, кто настоял на этом. — Никаких доказательств его вины найдено не было. Дело не дошло до суда. Несколько лет спустя этот человек умер естественной смертью. — Марч сурово посмотрел на нее. — Я рассказал эту историю не для того, чтобы вызвать у вас жалость. Просто хотел объяснить свое поведение по отношению к вам. Но объяснение не может служить оправданием. Поэтому я прошу прощения.— Пожалуйста, в этом нет необходимости.— Нет, есть, — возразил сэр Эллиот. Он замолчал, задумчиво и пытливо вглядываясь в ее лицо. — Смешно было не верить, что эта полная жизни, естественная в своем поведении женщина совсем не такая, какой кажется, только потому, что я никогда не встречал женщин, подобных вам!Нет. О нет. Летти беспокойно шевельнулась.— Быть подозрительным не преступление, сэр Эллиот.— Нет, однако необоснованное подозрение легко переходит в преследование, — сказал он. — Спасибо, что напомнили мне об этом, прежде чем я успел несправедливо обидеть невинного человека.Чувство вины мешало ей говорить. Он обязан был быть подозрительным, помнить урок, за который заплатил такую цену. Он никому не должен был доверять.Особенно ей. Хуже всего то, что, узнав, как она его обманула, — а он скоро об этом узнает, — он больше никогда| никому не поверит. Никому. Но как она может признаться ему, не подвергая себя опасности? Даже если считать подоб-|ный поступок безумием…— Полагаю, вы правы, что послали запрос обо мне, — не думая сказала она. Вот. Главное сказано. Неплохо.— Простите?— Вы не можете доверять внешности. Поверьте, я-то <знаю. — Господи, зачем она все это говорит? — Вы должны (убедиться, какие карты вам сдали. Хорошенько посмотреть, нет ли чего сомнительного. — Господи Боже, она сошла с (ума! — Будьте осторожны. Кругом полно мошенников, лгу-|нов и жуликов. И на них не написано, кто они такие. Вы <правильно сделали, что навели обо мне справки. Поверьте, я |знаю, о чем говорю.Он нежно посмотрел на нее:— Лучше бы вы не знали.— Что?— Судя по вашему взволнованному голосу, вас или кого-i из ваших близких предали. Мне очень жаль.Она вовремя опомнилась и закрыла рот, раскрывшийся от изумления. Боже, он сказал это серьезно. Она не могла вымолвить ни слова. Только смотрела на него, жалея, что она не та женщина, какой он ее считает, и не заслуживает его нежности и заботы.Она обманщица, жалкая копия второстепенных персонажей из одноактных пьесок. Директора театров были правы: она никогда не будет звездой. Летги Поттс не умела изоб-i ражать глубокие чувства, потому что не пережила ничего подобного. Она была всего лишь дублершей. Пустым сосудом, который наполняли чувствами другие люди.— Простите меня, Агата.— Летти, — горестно поправила онаТ— Простите?Она вздрогнула. Она не могла поверить в свою оплошность. Если она и дальше будет вести себя как идиотка, лучше уж признаться во всем здесь и сейчас. Но она не собиралась признаваться. Она слишком разволновалась. Вот и Необходимо было избавиться от этого самоубийственно; настроения. Она изобразила улыбку.— Друзья называют меня Летти.— Летти, — повторил он, как бы пробуя имя на вкус; его звучание понравилось ему. — Вам подходит.Ей было трудно держать себя в руках, когда он так улыбался. Его глаза были так прекрасны, а улыбка так нежна.Он протянул руку и смахнул выбившийся локон с ее лба. Медленно провел пальцем по ее виску, овалу щеки и подбородку. Непреодолимое желание горячей волной побежало по ее телу. Она забыла, что хотела держать себя в руках. Забыла свой страх. Она склонила голову, принимая его ласку.— Боюсь, что в вашем обществе я обречен на постоянные извинения, — сказал он без всяких признаков раскаяния.— Почему?— Потому что мои руки так и тянутся к вам. Сердце екнуло у нее в груди.— О!Он погладил ее шею. Она закрыла глаза. Он нежно коснулся поцелуем ее губ, сладким, как мед, поцелуем, возбуждающим ее чувственность. Летти раскрыла губы и откинула назад голову в предвкушении продолжения.Но его не последовало.Летги открыла глаза. Он смотрел на нее жадным, настойчивым и чуть насмешливым взглядом, сдерживая улыбку. Он принимал ее за дурочку или дразнил, или, хотя это казалось невероятным, она ничего не понимала.— Что за игру вы затеяли? — возмутилась она. — Что это вы делаете?— Летти, — ответил он, — я ухаживаю за вами. Глава 17 Ничто так не льстит тщеславию, как просьба о помощи. — Ты не можешь уехать, — заявил Кэбот. Он с мрачным видом стоял на пороге ее спальни.— Ну, Кэбот, милый, кто бы подумал, что ты влюбишься в меня. — Летти перекусила нитку и бросила катушку в рабочую корзинку леди Агаты.— Пожалуйста, брось эти шуточки, Летти. Я говорю серьезно. Ты не можешь уехать отсюда просто так.Летти подняла иголку к свету и, прищурившись, аккуратно продела нитку в ушко.— Я не уезжаю. Я шью. И не смогу закончить это платье к обеду, если ты будешь мне мешать.Она заложила складку на муслине в темно-зеленую и лиловую полоску. Она хотела, чтобы Кэбот удалился. В ее голове проносилось множество волнующих, невероятных мыслей.Что сэр Эллиот имел в виду, говоря, что «ухаживает за ней»? Он не мог сказать это просто так. Должно быть какое-то объяснение. Вероятно, «ухаживание» в его кругу означает нечто совсем другое, чем в ее среде. Не мог же он подразумевать то, что она предполагает., он подразумевал… потому что тогда она… Нет, он просто не мог именно это иметь в виду!— Чтобы спасти тебя, я его сжег!Последние слова Кэбота наконец дошли до сознания Летти.— Сжег что?— Письмо леди Агаты мисс Бигглсуорт.— Что? — Платье выскользнуло из рук Летти. — Какое письмо?— Письмо, которое пришло от леди Агаты мисс Бигглсуорт вчера после обеда, когда ты была в Литтл-Байдуэлле. Ради Бога, Летти, это важно. Ты должна сделать все, чтобы остаться.Летти не обратила внимания на его суровый тон. Она намеревалась сбежать и хотела знать, сколько времени в ее распоряжении.— Что было в письме, Кэбот?— Это было личное письмо, мисс Поттс, — оскорбился дворецкий. — Я бы никогда…Летти невозможно было обмануть.— Если ты сжег его, то не думаю, что перед этим постеснялся прочитать его. Так что же она писала? Это очень важно, Кэбот.Сэмми, утратив высокомерие, вздохнул:— Оно было короткое. Леди извинялась за неудобства, причиненные ее замужеством, и посылала денежный перевод, чтобы возместить Бигглсуортам их первоначальные расходы. Затем она перечисляла несколько лондонских фирм, чьими услугами советовала воспользоваться, и в конце сообщала, что будет отсутствовать несколько месяцев. Свадебное путешествие.Летти глубоко вздохнула. Прекрасно. Леди Агата была по-прежнему далеко, и Бигглсуорты по-прежнему ничего не знали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28