Фиа свободно вздохнула и проговорила вслух то, чего не стала говорить Гунне: – Его штучки не пройдут со мной, но я уверена, что добьюсь от него того, что надо мне.
Глава 11
На площади, где располагался городской дом Макфарленов, стояла тишина. Ранним утром улицы были еще пусты, но солнце уже пригревало спину лошади, стоящей неподалеку от дома. Чуть позднее появятся горничные и работники и начнут чистить и драить ступени, ведущие к парадным дверям. Еще позже побегут с поручениями слуги, но сейчас, в семь часов, все было тихо, и прислуга, выполняя свои дела, старалась не шуметь, чтобы не разбудить хозяев, которые улеглись спать совсем недавно.
Томас ловко перекинул свое мускулистое тело через каменную ограду и оказался в саду позади дома Макфарленов. Он быстро отыскал тропинку, ведущую через сад, и осмотрел заднюю стену дома. Три дня предварительной разведки сделали свое дело – он знал дом как свои пять пальцев. Окно в библиотеку было открыто. Он поднял голову. Окно наверху, в будуаре Фиа, тоже открыто. Плотные бархатные портьеры слегка колыхались от ветра.
Ему обязательно нужно удалить Фиа из города на то время, пока Джеймс не ушел в плавание. Томас продумал все очень тщательно. В конце улицы его ожидал закрытый экипаж с верным человеком. Карру и Джеймсу он оставил письма, в которых сообщал, что отплывает во Францию за товаром. Конечно, когда Томас вернется, Карр поймет, что он ничего не купил и не собирается жечь судно. Карр, безусловно, сразу же сообщит властям, кем является Томас на самом деле и что он незаконно находится в стране. Ему придется бежать и расстаться с мечтой, для осуществления которой он уже так много сделал. А мечта его заключалась в том, что он хотел вернуть себе замок Мейден-Блаш и возродить его из пепла, в котором оставил его Карр.
Однако Томас не сожалел о принятом решении. Он был многим обязан Джеймсу Бартону. И хотя сам был бы не в состоянии следить за восстановлением замка, он нашел бы время изредка возвращаться и проверять, как идут работы. И пусть ему не суждено испытать радость возвращения в родной дом, он все же был бы счастлив, сознавая, что его клан вернулся на исконные земли Макларенов.
Да, он не сожалел о своем решении, но от того, что он собирался сейчас сделать, ему становилось неприятно. Никогда в жизни он не обращался ни с одной женщиной плохо. А сейчас, через несколько минут, ему придется похитить женщину из родного дома и держать ее у себя против воли.
Томас подошел к окну библиотеки, глубоко вздохнул, уперся в подоконник и бесшумно прыгнул внутрь.
– Я бы сказал, что большинство друзей Фиа используют входную дверь, – раздался внезапно голос.
Томас замер. Говорящий, судя по говору, несомненно, был молодым шотландцем. Томас обернулся.
В кресле сидел молодой человек. Он был даже моложе Пипа. У него на коленях лежала раскрытая книга. Он рассматривал Томаса темными задумчивыми глазами. «Черт побери! Это еще кто такой?» – пронеслось в голове Томаса. Он попытался улыбнуться.
– Согласен, однако не думал встретить здесь кого-либо. А кто вы? – спросил Томас.
Юноша закрыл книгу.
– Полагаю, что это я должен спросить у вас. «Господи, да он не лишен чувства юмора! – отметил про себя Томас. Самообладание юноши и манера держаться очень напоминали ему кого-то. – Он не испугался, сохраняет спокойствие, держится прямо, говорит ровно. Да, конечно, он очень похож на Фиа, но они не могут быть родственниками. Внешнего сходства между ними нет, но манера держаться одна и та же».
– Вы, случайно, не сын Генри Макфарлена, молодой человек? – поинтересовался Томас.
Молодой человек несколько смягчился.
– Сэр, вы угадали, – отозвался он.
Томас широко улыбнулся, спешно обдумывая, что делать дальше. Надо найти хоть какое-то разумное объяснение своему столь раннему появлению в доме, да еще через окно в библиотеке. Хотя мальчик, выросший под присмотром Фиа, должно быть, привык ко всяким неожиданностям.
– Я друг вашей мачехи, – любезным тоном пояснил Томас.
– Я никогда не называю ее мамой или мачехой, только Фиа. Знаете ли, она всего на шесть лет старше меня, – проговорил юноша, и в его голосе зазвучали оборонительные нотки. «Господи, пожалей его, – взмолился про себя Томас, – еще одна жертва Фиа!» – С моей стороны было бы смешно называть ее мамой, – продолжил юноша и задумчиво добавил: – Хотя Кора иногда называет ее мамой, но так, больше чтобы поддразнить.
Томас не представлял себе, что кто-то может дразнить Фиа. Эта мысль показалась ему совершенно невозможной, и он на мгновение задумался.
– А кто такая Кора, и почему она дразнит Фиа?
– Моя младшая сестра, совершенно невыносимое создание. Иногда она обращается с Фиа просто ужасно. Да и то сказать, Фиа любит, когда ее дразнят. Правда же? – Томас с удивлением смотрел на молодого человека, ожидая увидеть где-нибудь в соседнем кресле Кору. Фиа любит, когда ее дразнят? Фиа – предмет детских шуток? – О, не волнуйтесь! – Юноша словно читал его мысли. – Коры сейчас здесь нет, она в школе, в Девоне. В дальней части Девона, – подчеркнул он с явным облегчением.
– Понятно. – На самом деле Томас ничего не понимал. В это время он должен быть уже на втором этаже, связывать Фиа и запихивать ей в рот кляп, чтобы она не кричала, потом взвалить ее на плечо и похитить. Но вместо этого он стоит здесь и болтает с мальчишкой.
Юноша поднялся и галантно поклонился:
– Кей Антуан Макфарлен, сэр.
– Томас Донн, – ответил Томас и посмотрел на дверь, ведущую в холл. Еще немного, и появится горничная.
– Рад знакомству, сэр.
– Я тоже, лорд Макфарлен, – подхватил Томас. Юноша улыбнулся и превратился совсем в мальчишку.
Лицо у него было открытое и искреннее, какое никогда не бывало у Фиа.
– Кей, сэр. Зовите меня просто Кей. А титул, который вы употребили, принадлежал моему отцу, и я не очень стремлюсь заполучить его. Мне достаточно называться Макфарленом из Брамбл-Хауса. – Томас почувствовал, что юноша ему очень нравится. Ему стало больно, что Карр обманывает такого порядочного молодого человека и старается выжить из собственного дома. Эта мысль вернула его к причине, по которой он оказался здесь.
– Что ж, Кей Макфарлен из Брамбл-Хауса, пожалуй, мне пора заняться тем, ради чего я пришел сюда, прежде чем кто-то из слуг заметит появление незваного гостя.
– А что это за дело, мистер Донн? – Настороженность опять вернулась к юноше.
Томас поднял руки вверх.
– Видишь ли, я заключил с Фиа пари. Я утверждал, что смогу незаметно залезть в дом и взять букет из вазы наверху, – «Господи, сделай так, чтобы наверху была ваза!» – мысленно обратился он к Всевышнему, – и что никто не заметит меня, включая самое Фиа. – Томас с сожалением покачал головой. – А теперь она очень обрадуется, когда узнает, что не успел я залезть в дом, как ты обнаружил меня.
Юношу явно развеселило услышанное.
– Да, Фиа с удовольствием посмеется, когда узнает, что выиграла пари.
Фиа будет смеяться с удовольствием? Правда, он много раз слышал, как смеется Фиа, она умеет высмеивать, смеяться презрительно, жестоко, но чтобы она смеялась с удовольствием? Этого он не видел никогда.
– Мы, мужчины, должны держаться вместе, ты так не считаешь?
Кей посмотрел на него внимательно и ответил:
– Возможно.
– Итак, Кей. Фиа привыкла побеждать. Так не пора ли нам, мужчинам, взять над ней верх? – Юноша согласно кивнул, на лице его появилась улыбка. – Давай договоримся, – продолжал Томас, – ты будешь по-прежнему заниматься своим делом, то есть читать. Наверное, что-то интересное?
– «Илиада», сэр.
– О! Ничего интереснее и быть не может. Ты продолжай читать, но у себя в комнате, Кей. Тогда тебе не придется отвечать на множество вопросов, которые обязательно возникнут, когда Фиа обнаружит, что проиграла пари. – Он подмигнул юноше.
– Полагаю, я мог бы пойти на кухню...
– Прекрасно, на кухню так на кухню, – произнес Томас, дружески похлопывая Кея по спине и чувствуя себя совершенно омерзительно. – Пойдем, ведь если она проиграет, то никому жизни не даст. – Последнее окончательно склонило весы в пользу Томаса.
– Это вы верно заметили, сэр, – благодушно подтвердил Кей, соглашаясь.
Томас рассмеялся, обнял Кея за плечи и повел к двери. Украдкой посмотрев по сторонам, он слегка подтолкнул юношу в коридор. Когда Кей был уже на середине коридора, он обернулся и спросил:
– А сколько мне сидеть на кухне, сэр?
– Ну, четверть часа, что-то около этого или чуть дольше, на всякий случай, – небрежно ответил Томас. – Вдруг мне придется отсидеться в какой-нибудь комнате, пока пройдет горничная или лакей.
Юноша кивнул. Минутой позже дверь в кухню закрылась за его спиной. Улыбка тут же исчезла с лица Томаса, и он поднялся по лестнице на второй этаж, где, как он помнил, располагалась комната Фиа. Томас резко открыл дверь, вошел в будуар и бесшумно притворил дверь за собой. Он огляделся и заметил арку, ведущую из будуара в альков, где располагалась кровать, подошел к нему и заглянул вглубь, ожидая увидеть Фиа спящей. Он невольно представил себе, как она будет прелестна во сне с рассыпавшимися по подушке черными локонами.
Но в постели Фиа не было. Он обернулся и оглядел комнату. Фиа сидела в большом кресле, поджав под себя ноги, и вышивала! На ней было простое желтое платье со скромным вырезом, рукава украшены тремя рядами кружев. Желтый цвет очень освежал ее. Обычно она носила драматическое сочетание черного и белого, что было, конечно, очень изысканно, но желтый цвет ей удивительно шел и чудесным образом сочетался с черными блестящими волосами.
Фиа подняла голову. На мгновение ее глаза потемнели и стали похожи на два голубых бриллианта, светящихся в темноте, или на лесные фиалки в тени.
– Капитан Донн? – Казалось, она почти не удивилась. Ее лицо сохраняло обычную непроницаемость, и было трудно понять, какое впечатление на нее произвело его неожиданное появление. – Чем обязана вашему столь раннему визиту?
Томас быстро пересек комнату, взял ее за руку и поднял на ноги. Вышивка упала на пол. Брови Фиа взметнулись в крайнем неудовольствии. Точно такое же неудовольствие испытывал и Томас.
– Мне бы очень не хотелось причинять вам боль, Фиа, – начал он, – но если вы закричите, я буду вынужден сделать так, чтобы вы потеряли сознание.
Она высвободила руку, сделала шаг назад и с презрением посмотрела на него.
– Я не собираюсь кричать, но что вы делаете здесь? Томас глубоко вздохнул.
– Конечно, я могу облечь это в форму просьбы, но, пожалуйста, не заблуждайтесь, Фиа, это не просьба, это требование.
Она внимательно слушала, немного изменившись в лице.
– Прошу вас, продолжайте, – промолвила она.
– Вы пойдете со мной, – тихо, но внятно проговорил Томас.
– Пойти с вами? Куда? На Оксфорд-стрит? – Веселье, о котором говорил ему Кей, неожиданно промелькнуло в ее необыкновенных глазах. – Посетить новую французскую лавку? Или на рынок Ковент-Гарден? Но к этому времени все фрукты уже раскуплены. Может, вы говорите об экскурсии в...
– Я хочу увезти вас из Лондона. Лицо Фиа стало серьезным.
– Понимаю, но на сколько?
– На длительный период. – Томасу показалось, что Фиа побледнела. Или только показалось? Но теперь он заметил, что пудра и румяна, все, чем она обычно пользовалась, на этот раз не скрывали ее лица. Зачем же она закрашивает такую прелестную кожу? Зачем ей все эти пудры и румяна? Кожа ее была такой нежной, теплой и прозрачной и такого нежно-розового цвета, как розовый жемчуг, который он однажды купил на одном из островов Тихого океана.
– Так это похищение? – спросила Фиа.
– Да, – ответил Томас.
– Понятно. – Она приняла деловой вид. – Тогда я могу попросить вас кое о чем? О, разумеется, нет. – Она покачала головой, как бы удивляясь собственной неразумности. – Конечно, если бы я бежала с вами по доброй воле, то тогда я могла бы на что-то рассчитывать, но ведь это похищение. А для нас важно правильно расставить все точки, верно? – Она смотрела на него, стараясь переиграть взглядом. Томас часто видел, как она проделывала это с другими мужчинами. Он хорошо знал как этот лживый взгляд, так и то, что он скрывает гораздо больше, чем говорит.
Фиа придвинулась ближе к Томасу. Казалось, она не сделала ничего такого, что позволила себе на маскараде у Портманов, она даже не коснулась его, но Томас напрягся в ожидании, а кожа его испытала необыкновенное ощущение.
– Как мало в вас уверенности, капитан. Разве вам не пришло в голову, что сама мысль о похищении не будет мне неприятна? – промурлыкала Фиа с дразнящей улыбкой на губах. – Почему бы вам просто не попросить меня поехать с вами?
Томас вовремя сдержался. Она наверняка ответила бы отказом и рассмеялась. Он читал это в ее синих глазах, и их выражение соответствовало ее мягкой улыбке. Он молчал, и тень сомнения появилась на лице Фиа, легкая, но все же заметная. Она ожидала, что он попросит ее отправиться с ним, и теперь, когда он молчал, не знала, как вести себя.
– Что ж, присаживайтесь. Я быстро соберусь, и мы отправимся. – Теперь настала очередь Томаса удивляться.
Хозяйкой положения стала Фиа. – Надеюсь, вы не думаете, что это первое мое похищение? – Она звонко рассмеялась.
– Конечно, нет.
– Я считаю для себя потерянным сезон, если меня хотя бы раз не похитят, Томас. – В голосе ее зазвучал явный упрек. – Но большинство похитителей, по крайней мере, сообщали мне, на какое время меня похищают. Мне бы хотелось знать этот срок, это было бы удобнее, поскольку тогда можно решить, как вести себя. Например, если бы я знала, на сколько меня похищают, то заранее договорилась бы с портнихой и отказалась бы от нового платья, которое она шьет для меня. Зачем мне новое платье, если я все равно пропущу бал у Беннетов? Я же не попаду туда. Еще я договорилась бы с поставщиком вина, чтобы он временно прекратил поставку... – Она замолчала, словно ожидая, что он назовет ей этот срок, но Томас не проронил ни слова. Фиа продолжила, но уже с каким-то отчаянием в голосе: –...чтобы он перестал поставлять вино, пока я не вернусь. И потом, я должна была поговорить на этой неделе с новой экономкой, встретиться со своим новым парикмахером мосье Жераром. Понимаете, если я с ним не встречусь и не договорюсь, то мне придется с ним распрощаться и не надеяться на его услуги в будущем. Потом есть очень много текущих дел, которые не может остановить даже похищение. – Фиа обреченно вздохнула. – Полагаю, вы думаете, что если мне будет неведомо, сколько продлится это похищение, это сделает его более романтичным? – Ее слова будто подстегнули Томаса.
– Это не романтическое похищение, – глухо произнес он.
Фиа непроизвольно вздрогнула.
– Я понимаю. – Глаза ее расширились. – Вы хотите учинить надо мной физическое насилие? – прошептала она.
– Фиа, ради Бога! – досадливо поморщился Томас.
– Что ж, хорошо. Но тогда чего же вы хотите? Надеюсь, вы не рассчитываете получить за меня выкуп, потому что никто и ломаного гроша не даст вам за мое возвращение.
Томас заметил в ее голосе слабую, очень слабую нотку горечи, которая скрывалась под напускным весельем. Но сейчас он был слишком зол, чтобы обращать на это внимание, а разозлило его то, что Фиа допустила, будто он способен на физическое насилие.
– В этом я очень сомневаюсь, миледи, – ответил он. – Нет, я не ищу выкупа за ваше возвращение. Не спрашивайте ни о чем, я вам ничего не скажу. Вам не причинят вреда во время этого... – Он замялся, подбирая слова.
–...похищения, – подсказала она.
–...похищения, – согласился Томас. – Вы вернетесь домой в целости и сохранности.
– Это обещание?
До сих пор Томас не задумывался над тем, что похищение может доставить Фиа какие-либо неудобства или встревожить ее. Сейчас он видел, что за внешней бравадой скрывается легкоранимое существо.
– Да, это обещание.
Фиа отвернулась прежде, чем он успел разглядеть ее реакцию. Юбки колыхнулись, она отошла.
– Вы дадите мне несколько минут? – Она пересекла комнату и подошла к комоду, стоявшему рядом с кроватью, быстро достала большой саквояж, открыла его и стала разглядывать содержимое: платье, корсет, нижние юбки...
– Вы уже собрали саквояж? – Томас не смог скрыть своего удивления.
– И маленький чемодан. – Она, не оборачиваясь, кивнула и указала в неопределенном направлении. Томас присмотрелся и увидел небольшой чемодан, готовый для путешествия. – В нем несколько платьев. Вы сможете взять этот чемодан? Или вы предпочитаете подогнать коляску к заднему крыльцу, а я попрошу лакея поднести его?
Томас большими шагами пересек комнату. Она точно издевается над ним. Но когда его взгляд остановился на содержимом саквояжа, он увидел нечто аккуратно сложенное, нежное, кружевное... Фиа защелкнула замки и выпрямилась.
– Ну? – Она вопросительно посмотрела на Томаса. Издав что-то похожее на стон, он поднял саквояж и подошел к чемодану.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Глава 11
На площади, где располагался городской дом Макфарленов, стояла тишина. Ранним утром улицы были еще пусты, но солнце уже пригревало спину лошади, стоящей неподалеку от дома. Чуть позднее появятся горничные и работники и начнут чистить и драить ступени, ведущие к парадным дверям. Еще позже побегут с поручениями слуги, но сейчас, в семь часов, все было тихо, и прислуга, выполняя свои дела, старалась не шуметь, чтобы не разбудить хозяев, которые улеглись спать совсем недавно.
Томас ловко перекинул свое мускулистое тело через каменную ограду и оказался в саду позади дома Макфарленов. Он быстро отыскал тропинку, ведущую через сад, и осмотрел заднюю стену дома. Три дня предварительной разведки сделали свое дело – он знал дом как свои пять пальцев. Окно в библиотеку было открыто. Он поднял голову. Окно наверху, в будуаре Фиа, тоже открыто. Плотные бархатные портьеры слегка колыхались от ветра.
Ему обязательно нужно удалить Фиа из города на то время, пока Джеймс не ушел в плавание. Томас продумал все очень тщательно. В конце улицы его ожидал закрытый экипаж с верным человеком. Карру и Джеймсу он оставил письма, в которых сообщал, что отплывает во Францию за товаром. Конечно, когда Томас вернется, Карр поймет, что он ничего не купил и не собирается жечь судно. Карр, безусловно, сразу же сообщит властям, кем является Томас на самом деле и что он незаконно находится в стране. Ему придется бежать и расстаться с мечтой, для осуществления которой он уже так много сделал. А мечта его заключалась в том, что он хотел вернуть себе замок Мейден-Блаш и возродить его из пепла, в котором оставил его Карр.
Однако Томас не сожалел о принятом решении. Он был многим обязан Джеймсу Бартону. И хотя сам был бы не в состоянии следить за восстановлением замка, он нашел бы время изредка возвращаться и проверять, как идут работы. И пусть ему не суждено испытать радость возвращения в родной дом, он все же был бы счастлив, сознавая, что его клан вернулся на исконные земли Макларенов.
Да, он не сожалел о своем решении, но от того, что он собирался сейчас сделать, ему становилось неприятно. Никогда в жизни он не обращался ни с одной женщиной плохо. А сейчас, через несколько минут, ему придется похитить женщину из родного дома и держать ее у себя против воли.
Томас подошел к окну библиотеки, глубоко вздохнул, уперся в подоконник и бесшумно прыгнул внутрь.
– Я бы сказал, что большинство друзей Фиа используют входную дверь, – раздался внезапно голос.
Томас замер. Говорящий, судя по говору, несомненно, был молодым шотландцем. Томас обернулся.
В кресле сидел молодой человек. Он был даже моложе Пипа. У него на коленях лежала раскрытая книга. Он рассматривал Томаса темными задумчивыми глазами. «Черт побери! Это еще кто такой?» – пронеслось в голове Томаса. Он попытался улыбнуться.
– Согласен, однако не думал встретить здесь кого-либо. А кто вы? – спросил Томас.
Юноша закрыл книгу.
– Полагаю, что это я должен спросить у вас. «Господи, да он не лишен чувства юмора! – отметил про себя Томас. Самообладание юноши и манера держаться очень напоминали ему кого-то. – Он не испугался, сохраняет спокойствие, держится прямо, говорит ровно. Да, конечно, он очень похож на Фиа, но они не могут быть родственниками. Внешнего сходства между ними нет, но манера держаться одна и та же».
– Вы, случайно, не сын Генри Макфарлена, молодой человек? – поинтересовался Томас.
Молодой человек несколько смягчился.
– Сэр, вы угадали, – отозвался он.
Томас широко улыбнулся, спешно обдумывая, что делать дальше. Надо найти хоть какое-то разумное объяснение своему столь раннему появлению в доме, да еще через окно в библиотеке. Хотя мальчик, выросший под присмотром Фиа, должно быть, привык ко всяким неожиданностям.
– Я друг вашей мачехи, – любезным тоном пояснил Томас.
– Я никогда не называю ее мамой или мачехой, только Фиа. Знаете ли, она всего на шесть лет старше меня, – проговорил юноша, и в его голосе зазвучали оборонительные нотки. «Господи, пожалей его, – взмолился про себя Томас, – еще одна жертва Фиа!» – С моей стороны было бы смешно называть ее мамой, – продолжил юноша и задумчиво добавил: – Хотя Кора иногда называет ее мамой, но так, больше чтобы поддразнить.
Томас не представлял себе, что кто-то может дразнить Фиа. Эта мысль показалась ему совершенно невозможной, и он на мгновение задумался.
– А кто такая Кора, и почему она дразнит Фиа?
– Моя младшая сестра, совершенно невыносимое создание. Иногда она обращается с Фиа просто ужасно. Да и то сказать, Фиа любит, когда ее дразнят. Правда же? – Томас с удивлением смотрел на молодого человека, ожидая увидеть где-нибудь в соседнем кресле Кору. Фиа любит, когда ее дразнят? Фиа – предмет детских шуток? – О, не волнуйтесь! – Юноша словно читал его мысли. – Коры сейчас здесь нет, она в школе, в Девоне. В дальней части Девона, – подчеркнул он с явным облегчением.
– Понятно. – На самом деле Томас ничего не понимал. В это время он должен быть уже на втором этаже, связывать Фиа и запихивать ей в рот кляп, чтобы она не кричала, потом взвалить ее на плечо и похитить. Но вместо этого он стоит здесь и болтает с мальчишкой.
Юноша поднялся и галантно поклонился:
– Кей Антуан Макфарлен, сэр.
– Томас Донн, – ответил Томас и посмотрел на дверь, ведущую в холл. Еще немного, и появится горничная.
– Рад знакомству, сэр.
– Я тоже, лорд Макфарлен, – подхватил Томас. Юноша улыбнулся и превратился совсем в мальчишку.
Лицо у него было открытое и искреннее, какое никогда не бывало у Фиа.
– Кей, сэр. Зовите меня просто Кей. А титул, который вы употребили, принадлежал моему отцу, и я не очень стремлюсь заполучить его. Мне достаточно называться Макфарленом из Брамбл-Хауса. – Томас почувствовал, что юноша ему очень нравится. Ему стало больно, что Карр обманывает такого порядочного молодого человека и старается выжить из собственного дома. Эта мысль вернула его к причине, по которой он оказался здесь.
– Что ж, Кей Макфарлен из Брамбл-Хауса, пожалуй, мне пора заняться тем, ради чего я пришел сюда, прежде чем кто-то из слуг заметит появление незваного гостя.
– А что это за дело, мистер Донн? – Настороженность опять вернулась к юноше.
Томас поднял руки вверх.
– Видишь ли, я заключил с Фиа пари. Я утверждал, что смогу незаметно залезть в дом и взять букет из вазы наверху, – «Господи, сделай так, чтобы наверху была ваза!» – мысленно обратился он к Всевышнему, – и что никто не заметит меня, включая самое Фиа. – Томас с сожалением покачал головой. – А теперь она очень обрадуется, когда узнает, что не успел я залезть в дом, как ты обнаружил меня.
Юношу явно развеселило услышанное.
– Да, Фиа с удовольствием посмеется, когда узнает, что выиграла пари.
Фиа будет смеяться с удовольствием? Правда, он много раз слышал, как смеется Фиа, она умеет высмеивать, смеяться презрительно, жестоко, но чтобы она смеялась с удовольствием? Этого он не видел никогда.
– Мы, мужчины, должны держаться вместе, ты так не считаешь?
Кей посмотрел на него внимательно и ответил:
– Возможно.
– Итак, Кей. Фиа привыкла побеждать. Так не пора ли нам, мужчинам, взять над ней верх? – Юноша согласно кивнул, на лице его появилась улыбка. – Давай договоримся, – продолжал Томас, – ты будешь по-прежнему заниматься своим делом, то есть читать. Наверное, что-то интересное?
– «Илиада», сэр.
– О! Ничего интереснее и быть не может. Ты продолжай читать, но у себя в комнате, Кей. Тогда тебе не придется отвечать на множество вопросов, которые обязательно возникнут, когда Фиа обнаружит, что проиграла пари. – Он подмигнул юноше.
– Полагаю, я мог бы пойти на кухню...
– Прекрасно, на кухню так на кухню, – произнес Томас, дружески похлопывая Кея по спине и чувствуя себя совершенно омерзительно. – Пойдем, ведь если она проиграет, то никому жизни не даст. – Последнее окончательно склонило весы в пользу Томаса.
– Это вы верно заметили, сэр, – благодушно подтвердил Кей, соглашаясь.
Томас рассмеялся, обнял Кея за плечи и повел к двери. Украдкой посмотрев по сторонам, он слегка подтолкнул юношу в коридор. Когда Кей был уже на середине коридора, он обернулся и спросил:
– А сколько мне сидеть на кухне, сэр?
– Ну, четверть часа, что-то около этого или чуть дольше, на всякий случай, – небрежно ответил Томас. – Вдруг мне придется отсидеться в какой-нибудь комнате, пока пройдет горничная или лакей.
Юноша кивнул. Минутой позже дверь в кухню закрылась за его спиной. Улыбка тут же исчезла с лица Томаса, и он поднялся по лестнице на второй этаж, где, как он помнил, располагалась комната Фиа. Томас резко открыл дверь, вошел в будуар и бесшумно притворил дверь за собой. Он огляделся и заметил арку, ведущую из будуара в альков, где располагалась кровать, подошел к нему и заглянул вглубь, ожидая увидеть Фиа спящей. Он невольно представил себе, как она будет прелестна во сне с рассыпавшимися по подушке черными локонами.
Но в постели Фиа не было. Он обернулся и оглядел комнату. Фиа сидела в большом кресле, поджав под себя ноги, и вышивала! На ней было простое желтое платье со скромным вырезом, рукава украшены тремя рядами кружев. Желтый цвет очень освежал ее. Обычно она носила драматическое сочетание черного и белого, что было, конечно, очень изысканно, но желтый цвет ей удивительно шел и чудесным образом сочетался с черными блестящими волосами.
Фиа подняла голову. На мгновение ее глаза потемнели и стали похожи на два голубых бриллианта, светящихся в темноте, или на лесные фиалки в тени.
– Капитан Донн? – Казалось, она почти не удивилась. Ее лицо сохраняло обычную непроницаемость, и было трудно понять, какое впечатление на нее произвело его неожиданное появление. – Чем обязана вашему столь раннему визиту?
Томас быстро пересек комнату, взял ее за руку и поднял на ноги. Вышивка упала на пол. Брови Фиа взметнулись в крайнем неудовольствии. Точно такое же неудовольствие испытывал и Томас.
– Мне бы очень не хотелось причинять вам боль, Фиа, – начал он, – но если вы закричите, я буду вынужден сделать так, чтобы вы потеряли сознание.
Она высвободила руку, сделала шаг назад и с презрением посмотрела на него.
– Я не собираюсь кричать, но что вы делаете здесь? Томас глубоко вздохнул.
– Конечно, я могу облечь это в форму просьбы, но, пожалуйста, не заблуждайтесь, Фиа, это не просьба, это требование.
Она внимательно слушала, немного изменившись в лице.
– Прошу вас, продолжайте, – промолвила она.
– Вы пойдете со мной, – тихо, но внятно проговорил Томас.
– Пойти с вами? Куда? На Оксфорд-стрит? – Веселье, о котором говорил ему Кей, неожиданно промелькнуло в ее необыкновенных глазах. – Посетить новую французскую лавку? Или на рынок Ковент-Гарден? Но к этому времени все фрукты уже раскуплены. Может, вы говорите об экскурсии в...
– Я хочу увезти вас из Лондона. Лицо Фиа стало серьезным.
– Понимаю, но на сколько?
– На длительный период. – Томасу показалось, что Фиа побледнела. Или только показалось? Но теперь он заметил, что пудра и румяна, все, чем она обычно пользовалась, на этот раз не скрывали ее лица. Зачем же она закрашивает такую прелестную кожу? Зачем ей все эти пудры и румяна? Кожа ее была такой нежной, теплой и прозрачной и такого нежно-розового цвета, как розовый жемчуг, который он однажды купил на одном из островов Тихого океана.
– Так это похищение? – спросила Фиа.
– Да, – ответил Томас.
– Понятно. – Она приняла деловой вид. – Тогда я могу попросить вас кое о чем? О, разумеется, нет. – Она покачала головой, как бы удивляясь собственной неразумности. – Конечно, если бы я бежала с вами по доброй воле, то тогда я могла бы на что-то рассчитывать, но ведь это похищение. А для нас важно правильно расставить все точки, верно? – Она смотрела на него, стараясь переиграть взглядом. Томас часто видел, как она проделывала это с другими мужчинами. Он хорошо знал как этот лживый взгляд, так и то, что он скрывает гораздо больше, чем говорит.
Фиа придвинулась ближе к Томасу. Казалось, она не сделала ничего такого, что позволила себе на маскараде у Портманов, она даже не коснулась его, но Томас напрягся в ожидании, а кожа его испытала необыкновенное ощущение.
– Как мало в вас уверенности, капитан. Разве вам не пришло в голову, что сама мысль о похищении не будет мне неприятна? – промурлыкала Фиа с дразнящей улыбкой на губах. – Почему бы вам просто не попросить меня поехать с вами?
Томас вовремя сдержался. Она наверняка ответила бы отказом и рассмеялась. Он читал это в ее синих глазах, и их выражение соответствовало ее мягкой улыбке. Он молчал, и тень сомнения появилась на лице Фиа, легкая, но все же заметная. Она ожидала, что он попросит ее отправиться с ним, и теперь, когда он молчал, не знала, как вести себя.
– Что ж, присаживайтесь. Я быстро соберусь, и мы отправимся. – Теперь настала очередь Томаса удивляться.
Хозяйкой положения стала Фиа. – Надеюсь, вы не думаете, что это первое мое похищение? – Она звонко рассмеялась.
– Конечно, нет.
– Я считаю для себя потерянным сезон, если меня хотя бы раз не похитят, Томас. – В голосе ее зазвучал явный упрек. – Но большинство похитителей, по крайней мере, сообщали мне, на какое время меня похищают. Мне бы хотелось знать этот срок, это было бы удобнее, поскольку тогда можно решить, как вести себя. Например, если бы я знала, на сколько меня похищают, то заранее договорилась бы с портнихой и отказалась бы от нового платья, которое она шьет для меня. Зачем мне новое платье, если я все равно пропущу бал у Беннетов? Я же не попаду туда. Еще я договорилась бы с поставщиком вина, чтобы он временно прекратил поставку... – Она замолчала, словно ожидая, что он назовет ей этот срок, но Томас не проронил ни слова. Фиа продолжила, но уже с каким-то отчаянием в голосе: –...чтобы он перестал поставлять вино, пока я не вернусь. И потом, я должна была поговорить на этой неделе с новой экономкой, встретиться со своим новым парикмахером мосье Жераром. Понимаете, если я с ним не встречусь и не договорюсь, то мне придется с ним распрощаться и не надеяться на его услуги в будущем. Потом есть очень много текущих дел, которые не может остановить даже похищение. – Фиа обреченно вздохнула. – Полагаю, вы думаете, что если мне будет неведомо, сколько продлится это похищение, это сделает его более романтичным? – Ее слова будто подстегнули Томаса.
– Это не романтическое похищение, – глухо произнес он.
Фиа непроизвольно вздрогнула.
– Я понимаю. – Глаза ее расширились. – Вы хотите учинить надо мной физическое насилие? – прошептала она.
– Фиа, ради Бога! – досадливо поморщился Томас.
– Что ж, хорошо. Но тогда чего же вы хотите? Надеюсь, вы не рассчитываете получить за меня выкуп, потому что никто и ломаного гроша не даст вам за мое возвращение.
Томас заметил в ее голосе слабую, очень слабую нотку горечи, которая скрывалась под напускным весельем. Но сейчас он был слишком зол, чтобы обращать на это внимание, а разозлило его то, что Фиа допустила, будто он способен на физическое насилие.
– В этом я очень сомневаюсь, миледи, – ответил он. – Нет, я не ищу выкупа за ваше возвращение. Не спрашивайте ни о чем, я вам ничего не скажу. Вам не причинят вреда во время этого... – Он замялся, подбирая слова.
–...похищения, – подсказала она.
–...похищения, – согласился Томас. – Вы вернетесь домой в целости и сохранности.
– Это обещание?
До сих пор Томас не задумывался над тем, что похищение может доставить Фиа какие-либо неудобства или встревожить ее. Сейчас он видел, что за внешней бравадой скрывается легкоранимое существо.
– Да, это обещание.
Фиа отвернулась прежде, чем он успел разглядеть ее реакцию. Юбки колыхнулись, она отошла.
– Вы дадите мне несколько минут? – Она пересекла комнату и подошла к комоду, стоявшему рядом с кроватью, быстро достала большой саквояж, открыла его и стала разглядывать содержимое: платье, корсет, нижние юбки...
– Вы уже собрали саквояж? – Томас не смог скрыть своего удивления.
– И маленький чемодан. – Она, не оборачиваясь, кивнула и указала в неопределенном направлении. Томас присмотрелся и увидел небольшой чемодан, готовый для путешествия. – В нем несколько платьев. Вы сможете взять этот чемодан? Или вы предпочитаете подогнать коляску к заднему крыльцу, а я попрошу лакея поднести его?
Томас большими шагами пересек комнату. Она точно издевается над ним. Но когда его взгляд остановился на содержимом саквояжа, он увидел нечто аккуратно сложенное, нежное, кружевное... Фиа защелкнула замки и выпрямилась.
– Ну? – Она вопросительно посмотрела на Томаса. Издав что-то похожее на стон, он поднял саквояж и подошел к чемодану.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30