– Она снова помедлила, немного смутившись. – Правда, я не очень-то искала сообщений о вас.
Он звонко расхохотался:
– Ах ты, маленькая кокетка! Ты почти убедила меня, что я тебе безразличен, но это не так. Значит, ты не искала сообщений обо мне? Готов поклясться, что ты тщательно изучала газеты, пытаясь найти хоть какое-то упоминание обо мне. Но скажи мне, маленькая Цирцея, как, по-твоему, я мог бы явиться к тебе, если наши страны находятся в состоянии войны и мы с тобой разделены морем и значительной частью британского военно-морского флота? Или ты решила просто не принимать в расчет эти обстоятельства?
– Но ведь это не остановило тебя сейчас и ты явился в Лондон? – сказала она. – И ты торгуешь здесь каштанами, словно какой-то бродяга?
Он снова усмехнулся, отступил на шаг и снял перед ней свою забавную шляпу.
– Это хорошее прикрытие, девочка моя, – сказал он, указав на свою тележку. – Это дает возможность слушать то, о чем говорят вокруг. Торговцы, которые не могут отправить морем свои грузы, приходят сюда и… чешут языки. – Он пожал плечами и продолжил, понизив голос: – Как только река освободится ото льда, я уже буду в Шубери-Несс поджидать, когда они слетятся ко мне, словно мухи на мед.
– Но ты не можешь это сделать, это плохо.
Он снова рассмеялся.
– Хочешь поехать со мной и убедиться, насколько плохо я поступаю?
«О да! Пожалуйста, возьми меня с собой!» – чуть не сказала она.
Но почему-то в ее голове звучали разумные слова Фелисити: «Как ты можешь доверять этому прохвосту, Пиппин? Ведь он пират! И американец!» В понимании ее кузины первое было равносильно второму.
Однако то, что он предлагал, было слишком соблазнительно. Поняв это, она запаниковала и, вспомнив все, чему учила их мисс Портер в школе мисс Эмери, решительно отступила от него на шаг.
– Поехать с вами? Да ведь вы даже не являетесь настоящим джентльменом…
Как и четыре года назад, он схватил ее в объятия и прижал к себе. Пиппин сопротивлялась, но не слишком, чтобы не привлекать всеобщего внимания. О Боже, если бы сейчас ее увидела Фелисити, она бы со стыда сгорела!
Но, пропади все пропадом, с ней был Дэш, она ощущала его тепло и от него по-прежнему пахло морем, только на сей раз она не была уже той девочкой на берегу. Ее тело было взбудоражено его близостью, ее груди, ноги и бедра сами собой прижимались к нему, и, как и в первый раз, когда она увидела его выходящим из пены прибоя на берег возле Гастингса, он напомнил ей об искушении Нептуна.
О ее искушении.
И она это понимала. Блеск его глаз и чуть дрогнувшие губы сказали ей больше, чем могли сказать манеры дерзкого американца.
– А теперь скажи мне, что ни разу за все эти годы ты не вспоминала о том поцелуе, – прошептал он ей на ухо. – Скажи, что не мечтала, чтобы я вышел из моря и украл тебя.
– Я… я… – неуверенно пробормотала она, но тут где-то поблизости раздался пронзительный крик:
– Мой кошелек! Мой кошелек! Кто-то украл мой кошелек!
У Пиппин екнуло сердце.
– Тетушка Минти! – охнув, воскликнула она, вырываясь из его объятий. Там, где он согрел ее своим телом, сразу стало холодно, и струя холодного воздуха ударила в разгоряченное лицо, как пощечина. Она повернулась туда, где оставила Талли с их дуэньей, и увидела разъяренную немолодую леди, оравшую: «Позовите стражников! Позовите констебля!»
– Нет, только не это, – пробормотала Пиппин.
– Черт возьми, только стражников нам и не хватало, – выругался за ее спиной Дэш.
Она повернулась и увидела, что там, где только что стоял капитан Дэшуэлл, было пусто. Он исчез, бросив свою тележку.
Но она могла бы поклясться, что ветер донес его слова: «Я найду тебя, Цирцея! Будь уверена, что я найду тебя снова!»
Тэтчер следовал за мисс Лэнгли, с трудом поспевая за ней. Для мисс, озабоченной соблюдением правил приличия, она, кажется, меньше всего о них думала, проталкиваясь сквозь толпу. Что за дьяволы гнались за ней? Как видно, кто-то украл кошелек, причем, судя по всему, не у ее тетушки. Увидев ее реакцию, можно было бы подумать… Он резко затормозил на льду.
«Нет, этого не может быть! Тетушка Минти?»
Фу-ты! Что за безумная мысль! Престарелая дуэнья, которая любит вздремнуть у камина, – карманная воровка? Видимо, он сходит с ума.
Он заметил, что к орущей пожилой леди прокладывает путь офицер полиции. Мисс Лэнгли Тэтчер не видел, а видел только ее голубую шляпку, мелькавшую в толпе, когда она продиралась сквозь заслон сгрудившихся зевак.
– Эта женщина украла мой кошелек! – верещала леди, указывая пальцем одной руки на тетушку Минти и сунув другую в дорогую горностаевую муфту. – Я верну свой кошелек, а тебя повесят за твое бесстыдство! Уж я об этом позабочусь!
Тэтчер, которому высокий рост позволял видеть происходящее, глядя поверх толпы, продолжал пробиваться к мисс Лэнгли. Она уже сумела добраться до своей дуэньи, а мисс Талли стояла лицом к лицу с их обвинительницей.
Леди Филиппы пока не было видно, но несколько мгновений спустя он заметил, как по другую сторону тетушки Минти появилась и ее изящная фигурка, замкнувшая треугольник, обеспечивающий трехстороннюю поддержку.
Нет, он, должно быть, ошибся, Их респектабельная дуэнья не могла быть воровкой. Как такое могло прийти ему в голову? Но он не настолько отвык от высшего общества, чтобы не знать, что одного лишь намека на нарушение правил приличия будет достаточно, чтобы навсегда погубить репутацию сестер Лэнгли и их кузины и закрыть им доступ в высшее общество.
Потом он подумал, что есть способ спасти мисс Лэнгли – спасти их всех, поправил он себя.
Он мог бы нарушить свое инкогнито и назвать себя.
Это был выход. Ему нужно лишь назвать себя. Потом успокоить пострадавшую леди самыми искренними извинениями и пригласить ее в Холлиндрейк-Хаус на суаре, на бал или еще на что-нибудь этакое, что твердо решила устроить в его честь тетушка, а также пообещать взять под свой патронаж любую благотворительную акцию, – какую она пожелает.
«Я Холлиндрейк! Я Холлиндрейк!» – практиковался он, бормоча эти слова себе под нос, но все еще не чувствуя себя готовым сделать открыто это публичное заявление и навсегда отказаться от своей независимой жизни под именем Тэтчер.
Это означало бы распрощаться с мисс Лэнгли, подумал он, и взглянуть в последний раз в ее милые глаза. Потому что, как только он произнесет эти слова, назад пути не будет. И несмотря на ее уверенность в том, что Холлиндрейк не откажется от своего обещания, он сделает именно это.
Потому что какой бы соблазнительной маленькой озорницей она ни была, со всеми ее противоречиями я наивными понятиями о «склонностях», он пока не был готов очертя голову надеть на себя брачные оковы.
Сделав глубокий вдох, он попытался вспомнить, как умел его дедушка привести в повиновение всех и каждого с помощью одного грозного взгляда. Кажется, он что-то делал при этом бровями и раздувал ноздри, подумал он.
– Да вы знаете, кто я такая? – говорила потерпевшая констеблю, который прибыл, чтобы разобраться в ситуации. – Я графиня Ламби, любезный, и я не позволю с собой шутить! Эта женщина, – она указала на тетушку Минти, – украла мой ридикюль!
– Ничего подобного я не делала, – возмутилась тетушка Минти. – У нее, видно, с головой не в порядке, если она так говорит. А я респектабельная леди.
Бледное личико леди Филиппы побледнело еще сильнее, но она попыталась сгладить ситуацию:
– Уважаемый сэр, я леди Филиппа Ноуллз, внучатая племянница мисс Араминты Фоллифут. Должно быть, произошла какая-то ошибка, потому что моя дорогая тетушка Минти никогда не стала бы делать ничего такого, в чем ее обвиняет эта добрая леди.
– Никакой ошибки здесь нет! – воскликнула леди Ламби. – Я точно знаю, в какой момент у меня украли кошелек. Эта женщина толкнула меня – и кошелька не стало! Ваша тетушка – воровка!
– Ах ты, старая… – начала было тетушка Минти, сжимая кулаки.
Тэтчер мог бы поклясться, что старушка была готова наброситься на обидчицу с кулаками.
Но леди Филиппа схватила ее за локоть и остановила:
– Тетечка, пожалуйста, этим делу не поможешь. Постарайся успокоиться…
Но старушка разбушевалась не на шутку:
– Не успокаивай меня! Я не позволю называть себя воровкой какой-то вороне в поддельных побрякушках!
Физиономия леди Ламби приобрела темно-багровый оттенок, и Тэтчеру показалось, что ее хватит апоплексический удар из-за одного лишь предположения, что на ней надеты поддельные драгоценности, не говоря уж о том, что ее назвали «вороной».
Она повернулась к констеблю:
– Обыщите ее! Обыщите немедленно! Вы найдете мой ридикюль и поймете, что я говорю правду. Он из желтого бархата с золотой отделкой, а внутри находится миниатюра моего дорогого покойного мужа, графа Ламби, который был добропорядочным и законопослушным человеком. – Сказан это, она громко высморкалась в носовой платок.
Тэтчер попытался продвинуться поближе к центру скандала, но тут заметил, как мисс Лэнгли и ее сестра обменялись взглядом. Совершенно очевидно, что близнецы без слов понимали друг друга и, хотя они были разными по темпераменту и внешним данным, в этот момент их объединяло одно – целеустремленность. Тэтчера охватило дурное предчувствие.
«Что они, черт возьми, затевают?»
Мисс Талли выступила вперед и принялась плакать… вернее даже, подвывать:
– Ах, какая трагедия! Миниатюра вашего мужа? Какая ужасная потеря для вас, дорогая моя леди! Неудивительно, что вы так расстроились! И так ошиблись!
Этого отвлекающего маневра было достаточно, чтобы ее сестра успела исправить ситуацию.
И если бы Тэтчер не заметил, как они обменялись взглядом, его бы тоже ввело в заблуждение драматическое представление, устроенное Талли. Но он не сводил глаз с мисс Лэнгли. Это подсказывала ему интуиция, которая не раз спасала ему жизнь в Испании.
Если бы он мигнул, то непременно пропустил бы тот момент, когда мисс Лэнгли запустила руку под накидку тетушки и мгновенно вытащила ее назад. В руке была вещь, увидев которую, Тэтчер не поверил своим глазам.
«Ярко-желтый ридикюль. С золотой отделкой».
Ридикюль графини! Как и говорила эта дама.
А он-то был готов назвать свое имя и титул, пожертвовать своей репутацией, чтобы убедить всех, что произошла досадная ошибка! Все происшедшее предстало перед ним в новом свете. Мисс Лэнгли помчалась сюда сломя голову не потому, что боялась, что обокрали ее тетушку, но потому, что опасалась, что ее тетушка сама что-то натворила.
«Конечно, это решило бы все твои проблемы», – шепнул ему на ухо внутренний голос, подозрительно похожий на голос тети Дженивы.
Он-то считал, что возражения тети Дженивы против мисс Лэнгли продиктованы исключительно ее стерлинговским сознанием собственного превосходства над остальными, тогда как на самом деле она каким-то образом сумела разглядеть, что скрывается за фасадом этой поборницы соблюдения приличий.
Но как же дедушка, самый стопроцентный Стерлинг из них всех? Знал ли он об этом?
«Конечно, не знал», – сказал себе Тэтчер, не допуская даже мысли об этом. Его дедушка не захотел бы, чтобы их семью как-то связывали с подобным скандалом.
Но если старый герцог об этом не знал – а это был единственный вероятный вывод, – значит, мисс Фелисити Лэнгли обвела могущественного герцога Холлиндрейка вокруг пальца, словно какого-то простофилю.
«Неужели она одурачила моего дедушку?»
Тэтчер понимал, что должен был бы прийти в ярость, однако столь мастерски осуществленный обман заставлял лишь увидеть мисс Лэнгли в новом свете.
Теперь он точно знал, что ему надо делать.
Глава 6
Фелисити почти успела спрятать кошелек под свою накидку, когда тяжелая рука схватила ее за запястье.
– Не надо это прятать, мисс Лэнгли, – приказал низкий, строгий голос, который было даже трудно расслышать из-за стоявшего вокруг гама. – Отдайте его мне. Сию же минуту.
К сожалению, несмотря на все ее попытки высвободить руку, Тэтчер крепко держал ее.
Вместо того чтобы прийти в ярость от его возмутительного вмешательства, Фелисити задрожала, причем, от эмоции более опасной, чем боязнь быть пойманной с ридикюлем, украденным у леди Ламби.
– Не будьте дурочкой, – прошептал он. – Если вас поймают с этим ридикюлем, то на следующем грузовом судне отправят на каторгу.
Она оглянулась через плечо и сразу же пожалела, что сделала это. В глазах Тэтчера она увидела дикую ярость. Ей еще никогда в жизни не приходилось видеть так сильно рассерженного человека, возможно, за единственным исключением ее отца, когда нянюшка Джамилла задумала организовать его арест в Париже, чтобы они не смогли уехать к месту его нового назначения.
– Уж я добьюсь, чтобы ее повесили! – орала тем временем леди Ламби. – Обыщите эту женщину! – требовала она у констебля, тыча пальцем в сторону тетушки Минти. – Обыщите ее немедленно, или я позабочусь о том, чтобы вам тоже не поздоровилось!
– Мисс Лэнгли, отдайте мне это сию же минуту! – Голос Тэтчера звучал более угрожающе, чем вопли графини.
Фелисити повернулась к нему.
– Я сама все сделаю, – прошипела она, пытаясь отодрать его руку от своего запястья.
– Мисс Лэнгли, будьте же благоразумны…
– Не суйтесь не в свое дело…
– Арестуйте их всех! – не унималась графиня. – Здесь орудует целая шайка карманных воров!
По толпе прокатился приглушенный шум голосов.
– Все совсем не так, как вам показалось, – сказала Фелисити. – Если бы только вы позволили…
К досаде Фелисити, как только она отвлеклась, кошелек у нее сразу же отобрали.
– Мадам, позвольте объяснить вам, – сказал Тэтчер, протягивая кошелек. – Я…
– Мерзавец! – в ужасе отпрянула от него леди. – Ты, наверное, главарь шайки! Все вы тут: такие!
В толпе согласно закивали, и Фелисити стало страшно, но она не сдавалась.
– Миледи, позвольте заметить, что вы совершаете ужасную ошибку, – возразила она. – Этот человек – наш ливрейный лакей, и…
– Ливрейный лакей! Ишь чего выдумала! Да как ты смеешь возражать мне, потаскушка этакая! Арестуйте их, сэр, иначе я пожалуюсь самому мистеру Стэффорду.
Констебль кивнул другим полицейским, которые к тому времени собрались к месту происшествия, и те начали пробираться к нему, потому что никому из них не хотелось, чтобы на их начальника жаловались в верхах.
Но тут за их спинами раздался чей-то голос:
– О чем, черт возьми, вы думаете? Если вы арестуете капитана, вы совершите самую страшную ошибку в своей жизни! – Все головы повернулись на голос, толпа расступилась, пропустив вперед какого-то рослого здоровяка. – Уж поверьте, этот человек такой же вор, как я король Франции. – Протолкавшись к констеблю, он остановился перед ним, расставив ноги. – Вы знаете, кто он такой? Вижу, что не знаете, потому что если бы знали, то не стали бы слушать карканья этой вороны!
– Мистер Маджетт, пожалуйста… – предостерегающе сказал Тэтчер.
Мужчина не обратил на него внимания.
– Перед вами капитан Тэтчер, бывший командир королевских стрелков. Он настоящий герой войны. Это он спас целую бригаду пехотинцев в Саламанке, совершал подвиги в Бадахосе. А вы собрались арестовать моего героического капитана! Попробуйте только, и вы навлечете на себя гнев самого Веллингтона!
Не одна Фелисити бросила изумленный взгляд на Тэтчера. Веллингтон? Неужели ее ливрейный лакей знал Веллингтона?
Мисс Браун, узнав об этом, позеленеет от зависти!
Прогнав эту мысль, Фелисити задумалась об остальном сказанном этим неизвестно откуда взявшимся незнакомцем. Значит, Тэтчер – герой войны?
И тут ей вспомнились ее собственные слова: «Герцог – героическая личность, он благороден, он, если хотите, подобен странствующему рыцарю». Но Тэтчер?
Констебль задал вопрос, который был у всех на устах:
– Это правда?
Ее ливрейный лакей кивнул в ответ.
– Так как же получилось, сэр, что у вас в руках оказался ридикюль этой леди? – спросил у Тэтчера констебль.
– Он его нашел, – недовольным тоном заявил Маджетт. – Как же еще он мог оказаться у капитана? Наверное, он собирался вернуть его, но из скромности хотел попросить эту мисс сделать это за него. – Человек с гордостью посмотрел на своего капитана. – Капитан не мог бы совершить бесчестный поступок, как я не смог бы поцеловать ворону. – Он бросил неприязненный взгляд в сторону леди Ламби: – Уж поверьте, миледи, вы чуть не обвинили…
– Невинного человека, – сказал Тэтчер, взглядом заставив солдата замолчать, пока он не сказал чего-нибудь лишнего.
Что произошло между этими двумя людьми, Фелисити не имела понятия, но была намерена выяснить при первом удобном случае.
– Мадам, – обратился Тэтчер к графине с достоинством прирожденного джентльмена, – вот ваш ридикюль. Как уже сказал мой денщик, я действительно нашел его. Ваши крики, должно быть, испугали вора, который осмелился его украсть.
Графиня молчала, а все остальные замерли, ожидая ее решения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33