Камми внимательно посмотрела на кузину, пытаясь понять, говорила ли она серьезно или собиралась отпустить очередную шуточку.— Я могла бы подождать, если бы была уверена, что тебя это заинтересует.— Меня всегда все интересует, ты же знаешь, а уж особенно, если дело пахнет скандалом. Я слышала, ты дала тут жару!— Что?Кофе вдруг стал невыносимо горьким, и Камми оглянулась вокруг, не зная, куда поставить чашку. В следующую секунду чашка была уже в руках Уэн, которая бесцеремонно водрузила ее на сиденье ближайшего стула.— Ты заставила наших дражайших отцов города намочить штаны, милочка. Они испугались, что ты сорвешь сделку, которая сулит им приличные бабки. Они же спят и видят, как к ним в руки текут дополнительные налоги, которыми будет обложено расширенное производство. Говорят, вчера один из них назвал тебя «безмозглой сукой». Они просто боятся тебя.— Меня?— Кого же еще? Ты свела все воедино: деньги, людей со связями, прессу, общественность. Ты же, черт возьми, можешь даже выставить свою кандидатуру на пост мэра города, и вполне возможно, что победишь на выборах.— Я не собираюсь выставлять свою кандидатуру.— Зато я собираюсь, но это не имеет значения. Признаться, я еще не знаю, какую сторону принять во всей этой возне вокруг фабрики. Иногда мне кажется, что будет лучше, если Гринли останется таким же маленьким, как сейчас. Если город вырастет, то непременно найдется мужчина, который захочет прибрать власть к своим рукам, в противном же случае я вполне могу претендовать на кресло мэра.— Я вовсе не пытаюсь препятствовать росту Гринли, — сказала Камми, нахмурившись.— Разве? Но если твое дело выгорит, то именно так и будет.— По-моему, — продолжала Камми, — тебе уже сейчас надо начинать бороться за высокое кресло. Чего ты ждешь? По крайней мере, на мой голос можешь рассчитывать всегда.На лице Уэн появилась сухая улыбка.— Я буду рада, если ты окажешь мне поддержку. Во всяком случае это будет гораздо полезнее, чем попусту тратить время на твоих дятлов.— Теперь понятно, — медленно проговорила Камми, не сводя пристальных глаз с Уэн. — Просто-напросто ты пыталась окольными путями посоветовать мне отказаться от борьбы и заняться чем-нибудь «более полезным».Уэн шумно вздохнула.— Послушай, дорогуша, давай-ка поговорим серьезно. Все очень просто: чем больше становится фабрика, тем больше становится город. Чем больше город, тем больше размах «Соснового фестиваля». Чем больше размах фестиваля, тем больше становлюсь я… да я уже и так не маленькая, но ты ведь знаешь, что я имею в виду. Я непременно хочу стать мэром, но приятнее быть мэром чего-то большого, чем маленького. А Гринли так и останется захолустным городишкой, если мы сейчас не воспользуемся случаем.— А что, если в конечном результате Гринли станет непригодным для проживания? — резко спросила Камми. Она терпеть не могла, когда ее пытались «обработать», тем более те люди, на понимание которых она рассчитывала.— Ничего с ним не станет.— Нет ничего вечного и неразрушимого. Неужели ты не читаешь газет? Неужели не знаешь, к чему приводит гибель лесов? Леса здесь имеют такое же важное значение, как в Южной Америке. И дикие животные тоже.— Я ничего не отрицаю, но то, что мы имеем, это не какие-то экзотические деревья и птицы, которые исчезнут с лица земли, если мы не спасем их. Это всего-навсего обыкновенные сосны и дятлы или… как их там?— Ты безнадежна, — вздохнула Камми.— Я реально смотрю на вещи, а ты — романтик. Кому нужна твоя романтика в Гринли? Люди здесь хотят совсем другого, того, чего они никогда не видели в достатке.— И что же это, дорогая?— Деньги.— Есть более важные вещи, — упрямо заметила Камми, но по тону ее голоса было ясно, что она перешла к обороне.— Да. Например, власть. Но и ее можно купить, так зачем обманывать себя и других? А ты решила преградить доступ и к тому и к другому очень многим людям, милочка. Поэтому тебе следует быть крайне осторожной, чтобы не слишком пострадать, когда удар обрушится на твою голову.Что можно было сказать в ответ на это предостережение? Камми перевела разговор в другое русло. Они обсудили предстоящий аукцион, на котором желательно было побывать, чтобы купить кое-что для магазина; поговорили о намечавшейся на ближайшие выходные вечеринке, которую устраивали Бейтсы в честь приезда какой-то родни. Официально на праздник были приглашены только родственники Бейтсов, к которым Камми принадлежала по материнской линии, но ожидалось, что в доме соберется половина Гринли, так как почти все жители города и его окрестностей так или иначе были связаны друг с другом семейными узами.Всю дорогу домой Камми не давало покоя предупреждение кузины. А подъехав к парадному входу, она поняла, что слова Уэн не были беспочвенны. По меньшей мере дюжина яиц была разбита о дверь, еще одна дюжина попала в окошко над дверью в форме восходящего солнца и в стеклянные фонари, висевшие над входом с обеих сторон. Только благодаря толщине старинного стекла все осталось целым, хотя представляло собой отвратительную картину: куда ни глянь, везде были засохшие струйки и брызги желтого маслянистого клея и прозрачной слизи.Камми почувствовала, как волосы у нее на голове встают дыбом. От мысли о том, что кто-то мог до такой степени невзлюбить ее, что совершил такой гадкий поступок, у нее разболелся живот. Ей казалось, что она стоит на всеобщем обозрении, одинокая, жалкая, обиженная до слез, а кто-то хихикает над ней в темноте.Камми подняла подбородок. Пусть смеются. Неужели какие-то яйца сломят ее? Ни за что! Ни яйца, ни дружеские советы, ни двусмысленные намеки, ни скрытые угрозы. Ничто. Она уже начала борьбу.Гринли еще не видел ничего подобного. Рид Сейерз тоже. Глава 8 На семейном празднике Бейтсов присутствовал Рид. Кит тоже был здесь.Камми, выходя из машины, заметила их обоих, чуть было не струсила и не уехала обратно. Только гордость не позволила ей этого сделать.Насколько ей было известно, ни один из них не имел никакого отношения к Бейтсам. Кит скорее всего явился сюда, чтобы попробовать бесплатного угощения и позлить свою жену. Может быть, и Рид приехал из тех же соображений, но Камми сомневалась в этом. Наверное, кто-то пригласил его, но кто и зачем?Рид стоял под раскидистым дубом. Солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь резные листья дерева, высекали в его волосах темно-золотые искры и заставляли синие глаза ослепительно сверкать. Рид чувствовал себя легко и непринужденно и держался так, словно находился в собственном доме. Когда он повернул голову к Камми, ей показалось, что в его взгляде вспыхнул вызов.Похоже, сегодняшняя вечеринка обещает быть не совсем приятной.Заметив, как Камми выходит из машины, Кит надменно кивнул ей, оставил своего собеседника и легкой самоуверенной походкой подошел к «Кадиллаку».— Мне всегда очень нравился этот костюм, — сказал он.На Камми была розовато-коричневая английская блузка, такие же брюки и пояс в розовую, зеленую и голубую полоску. Этот ансамбль она купила всего месяц назад, и Кит, насколько ей известно, никогда не видел его. Камми отвернулась, чтобы открыть багажник, в котором лежала ветчина.— Что ты здесь делаешь? — напрямик спросила она, глянув на него через плечо.Его улыбка сразу погасла, губы напряженно сжались. Затем прозвучал ответ:— Защищаю свои интересы.— Что это значит?— Я встретил Уэн в «Молочной Королеве», и она сказала, что пригласила Рида Сейерза. И я подумал, что мне тоже было бы неплохо показаться здесь.Камми бросила на него уничтожающий взгляд и вложила ему в руки огромный кусок ветчины.— Даже странно, что ты единственный человек в городе, который не знает о том, что мы с Ридом стали противниками из-за фабрики.Кит хихикнул.— Как же, я об этом слышал, но захотелось убедиться самому. А разве он делает что-то незаконное?— Совсем нет.. — Тогда что же? Может, ты имеешь что-то против шведов?— Меня беспокоит расширение производства, а не то, кто будет владельцем фабрики. Откровенно говоря, мне бы хотелось, чтобы все осталось так, как было при отце Рида.— Ты говоришь о контроле за состоянием окружающей среды? О его бесконечных проверках чистоты воздуха? О том, как он посылал в лес людей на разведку мест обитания дятлов? О том, как запрещал вырубать в этих местах деревья?— Он что, действительно всем этим занимался? — спросила Камми, вынимая из машины кокосовый торт.— Ну да, — ответил Кит, пожав плечами. — Рабочие фабрики, да и сами лесники, считали, что у него не все в порядке с головой. Но он был боссом, и тут уж ничего не поделаешь.— А я и не знала.— Ты еще очень многого не знаешь, — мрачно заметил Кит.— И очень сомневаюсь, что захочу все это узнать, — отрезала она.Увидев, как во двор въехал автомобиль Уэн, Камми помахала кузине рукой, но встречать ее не пошла. Она забрала у Кита ветчину и, оставив его стоять возле машины, направилась к празднично накрытым столам.День был просто великолепный. Ярко светило солнце, дул теплый ветерок, а трава сверкала такой ослепительной зеленью, что на нее больно было смотреть. Дети качались на качелях, пожилые дамы, восседавшие на садовых стульях в открытых беседках, чинно обменивались новостями; пожилые джентльмены, собравшись в группы, говорили о политике и спорте. Угощение было расставлено на узких деревянных столах. Большие и не очень большие блюда с горами всевозможных яств, вазы и подносы с фруктами, чайники невообразимых размеров и высокие кувшины с пуншем плотно прижимались друг к другу, оставив место только для выстроившихся в ряд тарелок и чашек, которых здесь было столько, что хватило бы на целую армию. От столов исходил теплый аромат, возбуждающий аппетит.Камми с трудом отыскала место, чтобы поставить туда свой вклад в праздничный пир. Освободившись от торта и ветчины, она увидела подъезжавшую к воротам машину тетушки Бек и пошла встречать свою любимую родственницу.Старушка, возраст которой приближался к ста годам, казалась невесомой, как одуванчик, но обладала на удивление живым и острым умом. На сегодняшнее торжество она приехала вместе с овдовевшей дочерью. Дочь вытащила из машины громадный противень с запеченными в соусе цыплятами и понесла его к столам. Тетя Бек с величайшим усилием достала из багажника пластмассовое блюдо с такой высокой горой картофельного салата, что из-за нее не было видно самой тетушки.Подойдя к старушке, Камми поздоровалась и от души обняла ее, потом взяла из рук тети блюдо с салатом. Оно было теплым на ощупь.— А разве картофельный салат не охлаждают? — с сомнением спросила Камми.Старушка — черноглазая, с зачесанными назад короткими седыми волосами, легкими и пушистыми, как перья на крыльях ангела, — гордо вскинула подбородок.— Кого ты вздумала учить, девочка? Я уже семьдесят лет готовлю картофельный салат для семейных торжеств и еще никого не отравила. Я делаю его из молодой картошки, которую варю «в мундире», добавляю отборный лук и пикули. И никаких яиц и майонеза! Йогурт — да, йогурт обязательно. Пальчики оближешь. Попробуешь и скажешь, что ничего вкуснее в жизни не едала.— Да, мэм, — кротко согласилась Кайми, однако в ее глазах скакали веселые чертенята.Уж кто-кто, а тетушка Бек всегда умела позаботиться о себе. Она никогда ничего не забывала, и не так-то просто было обвести ее вокруг пальца. Она без труда управлялась по дому, зимой хлопотала в маленькой оранжерее, где выращивала орхидеи, а как только наступала весна, выходила во двор с граблями и лопатой, чтобы вскопать грядки для цветов и посадить молодые деревца. Втайне от всех она планировала празднование своего столетнего юбилея, и не было оснований предполагать, что ее планы не осуществятся.— Скажи-ка лучше, что это я слышала о тебе и молодом Сейерзе?В темных старых глазах мелькнуло живое любопытство. Эти глаза заставили Камми почувствовать себя так, словно ей опять было семь лет.— Ничего особенного, — сконфуженно сказала она.— Хм-м… Его дедушка был чудесным человеком. Его звали Эрон. Пару раз я бегала к нему на свидания еще до того, как решила выйти замуж за своего Генри.— Тетя Бек! — воскликнула Камми.Старушка склонила голову набок и внимательно посмотрела на нее.— Неужели тебя волнует эта нелепая семейная вражда? Я, например, никогда не придавала ей ни малейшего значения. Кроме всего прочего, запрещать молодым людям смотреть друг на друга так же глупо, как огораживать забором кошачью мяту от кошек. Но хочу тебе сказать, что внук Эрона совсем на него не похож, он вылитый Джастин Сейерз. А как рассказывали, Джас-тин был милейшим человеком до тех пор, пока не перейдешь ему дорогу. Если в чем-то не угодишь ему, этот человек превращался в сущего дьявола.— Неужели? — сухо спросила Камми.— Я только хочу предупредить тебя, чтобы ты была осторожней, — назидательно проговорила тетушка, быстро кивнув в сторону Рида.— Я думаю, вам не о чем беспокоиться.— Хм-м, — хмыкнула старушка, смерив ее скептическим взглядом.Праздник был в самом разгаре. Прибывали все новые и новые машины, выгружая смеющихся мужчин и женщин с радостно вопящими детьми. Маленький сборный оркестрик, состоявший из двух гитар, аккордеона и скрипки, расположился на сколоченном из досок помосте и наифывал популярные мелодии в стиле кантри. Была натянута волейбольная сетка, и подростки начали шумную игру.Приготовленные дома цыплята и бараньи ребрышки разогревались на нескольких жаровнях. В воздухе дрожала полупрозрачная голубая дымка, аппетитно пахнувшая копченым и жареным мясом.Камми бродила среди гостей, заводя разговор то с одним, то с другим, возобновляя старые знакомства, выясняя, с кем в каком родстве состоит. Кто-то с помощью компьютера составил генеалогическое древо, и она, как и все, попросила сделать ей копию.Краем глаза Камми постоянно следила за Ридом, который словно прирос к выбранному месту под старым дубом, возле которого стояла группа мужчин. Занятая им позиция позволяла держаться как можно дальше от женщин. Некоторые замужние дамы и почти все молоденькие девушки бросали в его сторону любопытные взгляды, и трудно было не заметить, что кое-кто из гостей решил использовать Рида в качестве темы для разговора.Кит вел себя более свободно: он уже не раз присутствовал на подобных мероприятиях и с легкостью вращался среди приглашенных. Каждый раз, увидев, что он приближается, Камми занимала оборону, или окружая себя группой детей, или проникая в кружок пожилых дам. Последнее, как оказалось, было более эффективным средством защиты. Мало кому из мужчин захотелось бы рискнуть и добровольно попасть в ловушку, где обсуждались темы первостепенной важности: женские болезни, аборты, кто с кем спит и кто смертельно болен.Но был один человек, которого нисколько не смущала эта болтовня наседок. Ему как священнику было привычно иметь дело с женщинами всех возрастов и сословий. Он знал каждую прихожанку и все их семейные проблемы.— Что ж, Камилла, — раздался низкий вкрадчивый голос преподобного Таггарта. — Я очень рад, что ты вняла моему совету.— Какому совету… — начала было Камми и замолчала, когда дядюшка указал глазами на Рида. — Ах, это… На наши отношения повлияли обстоятельства, а не твой совет.— Как бы там ни было, — твердо продолжал священник, — я считаю, что ты поступила правильно и скоро сама это поймешь. Не могу сказать, что я полностью одобряю твою позицию противницы продажи фабрики, но ты совершенно верно рассудила, что не стоит заводить внебрачные связи. Целомудрие и воздержанность — вотчего обязана придерживаться женщина. А теперь ты должна разобраться в самой себе и найти путь примирения с Китом.Камми совершенно спокойно посмотрела на этого грузного седовласого человека.— Я уже говорила, что не хочу никакого примирения, и совсем не уверена в справедливости твоих слов насчет воздержанности.Глаза священника округлились.— Камилла! Опомнись! Что ты такое говоришь? Я-то понимаю, что ты шутишь, но поймут ли это другие?— Неужели это имеет какое-то значение?— Не богохульствуй, — сурово сказал он. — Я еще раз говорю тебе, что развод — преступление. Ничто не может расторгнуть союза, который благословил сам всевышний!Осуждение дяди вызвало у Камми почти непреодолимое желание сейчас же подойти к Риду и на глазах у всех начать кокетничать с ним, но она понимала, что это будет не самым разумным решением.— Что за вздор, Джек! — раздался позади них резкий голос. Тетушка Бек, гордо восседавшая на резном стуле, наклонилась вперед и ткнула священника в спину острым указательным пальцем. Он обернулся, и она заговорила снова:— Не мог бы ты показать мне, где это в Библии говорится, что развод это преступление? И раз уж ты завел такой разговор, то, скажи на милость, какое тебе дело до того, чем занимается Камми и с кем?Подбородок и толстые щеки священника задрожали.— Мой долг как поверенного самого господа… — начал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36