– С Первомайского, говоришь? – вяло, как бы между прочим возобновил он прервавшийся разговор.
– Из Первомайского, – ответила Вера и насторожилась, как бы он не пошел за ней следом. Но в то же время он был ей нужен, она почему-то уверилась, что этот солдат должен знать о дивизии. «Надо только умеючи к нему подойти…» – подумала она.
– А наших там не встречала? – Из-под прищуренных усталых век на Веру зорко смотрели черные глаза Куделина.
Вера доверчиво ответила на его взгляд.
– Нет, не встречала, – сказала она.
Но он все же ей не поверил. И чтобы выпытать у нее правду, стал вслух размышлять о том, где могут быть сейчас фашисты, делал вид, что очень боится угодить к ним.
Вера старалась подавить в себе жалость к этому человеку и быть осторожнее. Она ни словом не обмолвилась о дивизии и так естественно сокрушалась о своих родственниках, которые могут «попасть под фашиста», что озадачила этим Куделина.
– …Вы говорите, в Кислове они?! – всплеснула она руками. – Да ведь в Кислове моя бабушка… Она у нас такая дурная, что-нибудь сделает, не приведи бог… Это что ж, значит, они и сюда придут?.. А мама намедни в Тимошино к тете Фросе ушла. Господи!.. Долго ли до беды…
Таким образом Вере кое-что удалось выведать у Куделина.
Она поняла, что полосу между железной дорогой и этим лесным путем занимают гитлеровцы, которые, по словам Куделина, «выжимают наших за реку, в безлесные места». Но Вера была убеждена, что наши за реку не пойдут, – это для них гибель. Они будут держаться леса и пробиваться на юг.
Она стала торопливо укладывать хворост в вязанку.
– Ты куда спешишь? – спросил Куделин.
– Как – куда? Домой. – Вера посмотрела на солнце. – Пора.
– Так ты ж все не унесешь, – сказал Куделин, испытующе глядя на Веру.
– Так я еще раз приду, – не задумываясь, ответила Вера.
– Вяжи другую вязку, небольшую, так, чтобы в одну руку взять. Я тебе помогу.
Он ожидал, что Вера испугается, но она даже не изменилась в лице. Вера почувствовала, что он ведет с ней игру, и внутренне вся насторожилась.
– Если можете, то пожалуйста, – как бы застенчиво проговорила она. – Только мне жаль вас, рука у вас, видно, болит… Если хотите побыть у нас, так идемте… А из-за хвороста не стоит. Коли сегодня не успею, так завтра приду. Не пропадет!..
Такого ответа Куделин не ожидал. Это сбило его с толку. Чтобы выгадать время, он взялся за вязанку, поднял ее и заохал…
– Что с вами? – Вера взяла из его руки вязанку и усадила на кучу хвороста. – Да разве так можно?
Вскинув хворост на спину, она еще раз позвала его идти с ней. Но Куделин, морщась, будто бы от боли, потирая подвязанную руку, поблагодарил ее и остался на месте.
Вера двинулась в дорогу, но пошла не тем путем, каким добиралась сюда, а свернула южнее.
Пройдя примерно с километр, она забрела в такую чащобу, куда, казалось, еще не заходил человек. Здесь она остановилась и сбросила вязанку. От веревки у нее ныло плечо, горели руки.
Только она хотела присесть и отдохнуть, как услышала позади себя легкое похрустывание. «Неужели он?» – встрепенулась Вера и бросилась в переплет зарослей. Там, в самой чащобе, она кинулась в яму и утонула в талом снегу.
Хруст приближался. Вскоре в просветах ветвей показались его ушанка и штык. Вот он остановился, покрутился на месте и исчез. С минуту пропадал и снова вынырнул на том же месте.
– Девушка! Где ты? – раздался сдавленный голос Куделина.
Затаив дыхание, Вера прислушивалась к каждому звуку. «Девушка! Где ты?..» – услышала она снова, но голос уже звучал издалека. Тогда Вера поднялась и, оставив хворост на месте, осторожно раздвигая кусты, пошла в другом направлении.
Она шла долго. Наконец выбралась к ручью. С противоположного, освещенного солнцем берега тянуло теплом. Вера глубоко вдохнула в себя аромат по-весеннему пахнущей травы. Оглядевшись вокруг, нашла заросшую кустарником ямку и прилегла в ней. Сквозь ветви кустов далеко просматривалась долина ручья. Здесь Вера решила переждать.
Солнце уже вышло из-за леса, его лучи стали подбираться к укрывавшим Веру кустам. Далеко за ручьем опять загрохотал гром, который снова растревожил Веру. Теперь он звучал ближе. Вере даже показалось, что две похожие на голубей птицы, пролетевшие над ручьем, шарахнулись оттуда с перепугу. Серенькая птичка тоже как будто испугалась этого грома и спряталась в дупле замшелого сухостоя.
Вера стала обдумывать план действий на тот случай, если дивизия пойдет не на юг, а вдруг повернет на запад. «Пойдем тогда с Анютой на Жули… Там пересечем путь движения дивизии… – решила она. Она представила себе виденные с самолета широкие разливы рек, открытые места. – Ну и что ж?.. Пойдем с Анютой ночью».
На другом берегу ручья у самой воды из-за сухой ветлы высунулась лисья мордочка. Лисица навострила уши, потянула носом воздух, повернула голову назад, заметалась по берегу и скрылась за ивняком. «Неспроста волнуется Патрикеевна», – подумала Вера и опустилась в яму поглубже.
Прошло немного времени, и за ручьем, между двумя громадными елями, зашевелились ветви маленьких елок. Вера вдруг почувствовала, что из их тени на нее смотрят чьи-то глаза. Она съежилась и застыла в ожидании.
Минуты тянулись мучительно долго. Кругом по-прежнему было тихо. А волнение Веры, несмотря на все усилия успокоить себя, все нарастало, по спине забегали мурашки.
Наконец ветви медленно опустились. А еще через несколько минут левее этого места, прячась за кустами, выбежали к ручью трое солдат в таких же полушубках и шапках, как и Куделин.
Один из них – широкоплечий высокий детина – залез на иву, свесившуюся над ручьем, прошел по ее толстому горбатому стволу и перепрыгнул на другой берег. За ним последовали и остальные. А на том месте, откуда они вышли, в прогалинах между стволами мелькнуло еще несколько полушубков.
Вера вышла из своего укрытия и как ни в чем не бывало принялась собирать валежник. К ней подбежал солдат, первым соскочивший с ивы. Лицо у него было серое, истощенное.
– Скажи-ка, гражданочка, фашисты далеко отсюда? – оглядываясь по сторонам, торопливо спросил он. Вслед за ним к ней подошли и двое других бойцов.
Вера рассказала все, что видела и что узнала от Куделина. Потом им осторожно намекнула, что где-то здесь сражается ее родственник.
– А как его фамилия? – спросил солдат – это был Груздев.
– Железнов.
– Железнов? – удивился Груздев. – А имя и отчество?
– Яков Иванович.
– Так!.. Так!.. – ответил Груздев. Он пристально рассматривал Веру, а сам думал: «Кто она? Не подослана ли врагом?..»
Когда же Вера сказала, что она дочь Железнова, он окончательно решил, что это шпионка, так как слышал раньше, что дочь комдива находится в Москве.
– Вот что, товарищ Вера, ты дурака не валяй! – напрямик рубанул он. – Если ты работаешь на фашиста, то признавайся сразу. Не то плохо будет!.. – и взял автомат наизготовку.
Двое других бойцов, вскинув автоматы, встали позади.
– На вас работаю! На наших!.. – Волнуясь, Вера все же попыталась улыбнуться.
– Тогда что же ты здесь делаешь?
– Скажите мне, вы из «хозяйства» Железнова?
– Ну, предположим, что так! А дальше что?
Поведение Груздева показалось Вере убедительным, к тому же все красноармейцы выглядели очень бледными и изможденными, что вполне соответствовало внешнему виду людей, находящихся в окружении. И Вера без утайки рассказала им о себе правду.
– Простите, товарищ Вера, – смущенно заговорил Груздев. – Что же вы сразу не сказали! Ведь сами понимаете – война, а мы в разведке. Долго ли нам было с вами разделаться?! – и он выразительно хлопнул ладонью по автомату.
Вера в ответ кивала головой и вытирала слезы, которые от радости текли по ее лицу.
– Ну вот что, братва, – сказал Груздев своим бойцам. – Дорогу назад запомнили? Найдете?..
– Найдем, – ответили они.
– Эта девушка и ее товарищи несут нам радиостанции. Понимаете вы, что это для нас значит? – спросил Груздев.
– Ну конечно!.. Все понятно!.. – ответили бойцы.
– Так вот, вы должны доставить их целыми и невредимыми в штаб дивизии… Доведите их до второго болота. Оставьте в ельнике – ну, там, где мы портки выжимали. Основательно пронюхайте, что вокруг, и зря в болото не суйтесь! – Он обернулся к Вере: – Там, знаете ли, вода до пупа… – Груздев виновато крякнул. – Одним словом, большая вода. Как только вы там пройдете?..
– Пройду! – решительно ответила Вера.
– Тогда ладно. – И снова обратился к бойцу: – Ты смотри, Прокопий! Дело поручаю тебе большое. От него зависит жизнь всей дивизии. – Он попрощался со своими бойцами, потом протянул руку Вере. – А вы не задерживайтесь!..
Легонько свистнув, он зашагал в чащу леса.
Желание скорее добраться до дивизии так подгоняло Веру, что красноармейцы едва поспевали за ней.
Василий встретил их на опушке ельника.
– Наши? – Обрадовался он и стал крепко пожимать всем руки. – Устали? Наверно, проголодались? Идемте, там у нас есть консервы, поедите.
Голодные разведчики охотно согласились.
– Только давайте быстрее, – сказал Прокопий, назначенный Груздевым старшим этой группы. – Нам торопиться надо, чтобы засветло переправиться через это чертово болото…
Вера послала Василия за Аней, а сама расстелила на земле платок, положила на него кучку сухарей и банку с консервами.
– Подождите, я сбегаю за водой, а то сухари уж очень твердые, – сказала она и побежала к реке. Но когда, запыхавшись, вернулась обратно, платок уже висел на сучке, а солдаты, хрустя, жадно доедали последние сухари. Они запили их водой и попросили дать им закурить.
– Закурить? У нас нет! – с огорчением ответила Вера. – Мы все некурящие.
– Плохо! – вздохнул Прокопий. – Давно не курили.
Вера села подле бойцов на пенек, хотела разузнать у них что-нибудь о положении дивизии.
Но Прокопий и его товарищи были неприступны. На все вопросы они отвечали коротко: – «Придете на место и все узнаете!»
– Ну скажите хотя бы, как папа? Здоров ли он?
– Комдив?.. Полковник Железнов?.. – переспрашивал Прокопий, раздумывая, сказать ли ей правду.
На выручку ему пришел товарищ.
– Полковника Железнова я не видел, но слышал, что он здоров, – сказал он.
Вскоре пришли Василий и Аня. Сборы были недолгие, и они впятером тронулись в путь.
Прокопий вел их по лесу, петляя и минуя поляны и просеки. Грохот артиллерийской стрельбы слышался то справа, то слева, словно они обходили линию фронта. Наконец громыхание стало раздаваться прямо перед ними – они шли к фронту.
Вера обернулась к шедшей позади нее Ане. Та поняла ее взгляд и шепнула, чтобы Вера остановила Прокопия и узнала, правильно ли он ведет их. Но Прокопий и сам остановился.
– Плохо, товарищи, – грустно сказал он. – Видно, фашист наших поджал… Ну что ж, будем идти, пока можно…
– А если нам поотстать и разведать? – предложила Вера.
– Нет, надо поскорее выйти к болоту. А то, чего доброго, попадемся. – И Прокопий уверенным шагом пошел вперед.
Пройдя еще с полчаса, они вышли на широкую, поросшую молодыми деревцами просеку. Прокопий снял ушанку, вытер ею свое потное лицо, в изнеможении опустился на пень и вздохнул.
Все бросились к нему.
– Вам плохо? – спросила Вера.
– Нет, что вы! – улыбнулся Прокопий. – Вышли наконец… Я уж было того, испугался… а теперь привал пять минут – и пошли! – Он махнул шапкой в сторону просеки.
Отдохнув, он взялся за лямки ранца, в котором лежала рация, но Вера, хоть и сама устала, отстранила его руки и проворно вскинула ранец себе на спину. Аня тоже не отдала своей ноши.
Просекой они шли долго, и постепенно стрельба стала раздаваться позади них. Справа лес начал редеть, потом мельчать, и наконец появилось болото с чахлым березняком. Идя по старому следу, Прокопий ловко прыгал с кочки на кочку. У москвичей же к этому не было сноровки, они часто срывались и окунались в болото. Прокопий не вытерпел, подошел к Вере и силком стащил с нее рацию; то же сделал и его товарищ, отобрав ранец с аккумуляторами у Ани. Вера, стараясь облегчить Прокопию ношу, хотела взять у него автомат.
– Разведчик оружия никогда не отдает, – запротестовал он.
Вышли на островок, поросший березой и сосной. Все были уже мокрые и очень усталые.
– Пришли, – сказал Прокопий и, сняв ранец, опустился на землю. – Теперь надо подумать: там, – он показал вперед, – вода… Мой приказ такой: сидите здесь и ждите меня. Мы подгоним сюда плот и перевезем вас.
– Раз вы пройдете, так и мы пройдем, – в один голос сказали Вера и Василий.
Прокопий поглядел на них.
– А если станции утонут?.. Нет, вам надо сидеть здесь! – ответил он.
Прокопий вошел в воду и, высоко держа в одной руке автомат, а другой разгребая тину, пошел напрямик, то поднимаясь, то проваливаясь в воду по грудь. Чем дальше он шел, тем все ниже и ниже над болотной порослью опускалась его голова в меховой шапке.
– А вы хотели идти. – Сказал оставшийся с разведчиками солдат. – Давайте теперь будем сушиться.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Наступила ночь, тихая и довольно теплая. Подперев ладонями подбородок, Вера лежала на душистых сосновых ветках и смотрела на мерцающие в воде яркие звезды. Пригревшись около нее, спокойно спала Аня. Сбоку похрапывал боец.
Вера не доверяла этой тишине и уже не в первый раз шепотом спрашивала сидящего у самой воды Василия:
– Васек, почему так тихо? Что это значит?
– Спи и ничего не бойся, – отвечал Василий. Но его самого тоже тревожила эта тишина. Стороной с шумом пролетела птица, и вскоре громко раздался ее гогот.
В детстве он слышал от бабушки, что в такой птице живет нечистая сила и ее можно убить только медной копейкой. И сейчас ночью в лесу вспомнил эту бабушкину сказку. В нечистую силу он, конечно, не верил. Но уж очень зловеще прозвучал ее гогот после того, как замолкла канонада. И в голову от этого полезли плохие мысли. Василий невольно уверился, что канонада смолкла оттого, что дивизия отступила.
– Василек, ты не спишь? – зашептала Вера.
– Ну что мне с тобой делать? – тихо отозвался Василий. – Выдержки у тебя нет, вот что!.. Если ты мне не доверяешь, тогда дежурь сама!..
– Не могу я спать, Василек… Все о них думаю, – оправдывалась Вера. – Что с ними там? Почему стало тихо? – Она приподнялась и села, обхватив колени руками.
Василий укоризненно покачал головой.
– Раз не спишь, так становись на вахту! – И, прикладывая ладонь то к одному, то к другому уху, стал вслушиваться в тишину.
Где-то далеко позади скрипучим голосом прокричал коростель. Василий насторожился. Не разведка ли? В такую темень легко подкрасться!..
Василий слышал, что гитлеровцы, идя в разведку, особенно в лес, берут с собой собак, которые легко находят партизан… Ему даже стало казаться, что там, где в отблеске звезд рябила вода, сверкнули глаза ищейки. Он схватился за автомат, но тут же выругал себя за трусость.
– Ты чего? – опять спросила Вера.
– Да вот, мерещиться стало!.. – Василий опять насторожился: там, где ему померещились фосфорические огоньки, послышался всплеск, и на темной поверхности воды показались силуэты людей. «Почему с той стороны? – спросил себя Василий. – Неужели фашисты?» Люди во весь рост возвышались над болотом – наверно, стояли на плоту.
Вера тоже заметила людей и разбудила бойца и Аню.
– Это наши? – спросил бойца Василий.
– С той стороны наши не могут быть, – ответил тот.
Василий и разведчик взяли автоматы на изготовку. Вера вытащила из кармана пистолет и, крепко сжимая его в руке, крадучись, пошла вдоль берега. Но заросли закрыли плывущих. Вера остановилась: она услышала мягкий толчок о берег. И снова все затихло.
Ждать было невмоготу: казалось, кто-то ползет по земле. Она уже готова была крикнуть: «Стой!», но в кустах послышался знакомый посвист, и, словно отделившись от темноты, вблизи появились черные силуэты людей.
– Наши! – радостно сказал разведчик и ответил таким же посвистом.
Подпустив идущего впереди человека шагов на десять, Вера окликнула его:
– Стой! Кто идет?
– Свои! – ответил ей сиплый голос Прокопия.
Вера так обрадовалась, что, забыв правила поведения разведчика, бросилась ему навстречу, опережая солдата и Василия.
– Это она! – сказал Прокопий.
Другой голос произнес:
– Здравствуйте, Вера Яковлевна! Я – Бойко. – Он поймал в темноте ее руку и крепко пожал.
– Здравствуйте… Мы вам радиосвязь… – волнуясь, ответила Вера.
– Спасибо, Вера Яковлевна! Спасибо вам всем, товарищи. – И он стал пожимать руки всем разведчикам. – Вы нам привезли спасение…
Они все вместе двинулись вперед. По дороге Вера спросила шагающего за ней Бойко:
– Как папа?
– Простите, Вера Яковлевна, забыл сразу передать… – И Бойко сунул ей в руку сложенный квадратик бумаги.
– От папы?.. – Вера сжала письмо. – Как он? Здоров?
– Яков Иванович?.. – переспросил Бойко, но ответил не сразу. – Здоров… Передал вам привет… Ему не верилось, что это вы спустились с парашютом.
Вскоре они уже были около рации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50