Как какой-нибудь крестьянин из глухомани, он остановился посреди тротуара, открыв рот, чтобы подивиться несказанной красоте ярких и цветастых платьев. И вдруг в его голове молнией мелькнул текст одного из люськиных писем. Она писала ему тогда, что хочет стать манекенщицей и собирается поступить к одному начинающему модельеру, чьего имени Андрей не мог бы вспомнить ни за что. Он перевел взгляд на стеклянный освещенный вход в салон и, не долго думая, шагнул к дверям.Прямо при входе он наткнулся на усталый и равнодушный взгляд охранника. Крепкий парень в форменном кителе сидел за столиком в метре от двери. Его основным занятием являлся осмотр шмыгающих мимо сотрудников и посетителей. А для этого не нужно делать никаких телодвижений, даже поворота головы, только лишь вращение глаз. Поэтому подозрительные типы вызывали у него повышенный интерес и разгоняли скуку. Он даже привстал, желая то ли поприветствовать Андрея, то ли схватить его за шиворот.— Вам что здесь..? — Вопросом остановил он непрошеного гостя.Андрей изобразил смущенную улыбку, пытаясь немного приукрасить свою иссушенную небритую физию с фингалом под глазом, но по всей видимости, ему это не удалось.— Скажите, Людмила Каретникова у вас работает? Манекенщицей?Охраннику ужасно не хотелось отвечать этому бродяге, но он никак не мог придумать какой-нибудь достойный ответ, чтобы парень сразу развернулся и ушел.— Ну работает. Дальше что?У Андрея загорелись глаза, и улыбка расползлась вширь.— Я могу её повидать?— Зачем? — Охранник стоял насмерть. На то он и охранник.Андрей набрался наглости и сказал:— Я её брат. Двоюродный. Здесь проездом. Еду с Севера на черноморское побережье. В отпуск. Сейчас там бархатный сезон. Поплескаюсь в море, полежу на песочке. Ужасно хочу её повидать. А адрес забыл.Охранник не поверил ему ни на грош. Ни тому, что брат, ни тому, что с Севера, ни тому, что в отпуск. Слишком непрезентабельная внешность была у отпускника.— Ее сейчас нет. Где она, не знаю. Когда будет, неизвестно.Андрей понял, что парень не скажет, даже если знает. Таких потасканных типов, как он, в этом заведении не принимают. Ну, а что он хотел? Мягкое кресло, чашку кофе, глянцевый журнал?— Я могу её подождать?Охранник недовольно пожал плечами. Мол, если хотите знать его личное мнение, то он против.— Ждите. Только недолго. Здесь вообще-то нельзя в таком виде…— В каком виде?— В облезлом. Документик можно?Андрей поморщился, помялся, но делать нечего, вынул свою злосчастную справку. Охранник прочитал её с интересом, видно, обожал читать справки и документы, брезгливо вернул обратно.— Ага. Ясно. Теперь верю, что с Севера, но что на Черное море, нет. Чем докажешь, что брат?— У нас матери — родные сестры. Я её в детстве пеленал, на руках носил, сопли вытирал. У неё на левой ягодице родимое пятно.Охранник хмыкнул и отвернулся.— Я её ягодицы не видел. К сожалению. Спроси у секретарши на втором этаже. — Он кивнул в сторону лестницы. — Может, даст люськин телефон.Андрей искренне поблагодарил его и отправился наверх. Секретарша Верочка присутствовала на месте и отвечала на чей-то телефонный звонок. Увидев Андрея, она поморщилась, завершила разговор и положила трубку.— Вам кого?— Понимаете, девушка. Я двоюродный брат Люси Каретниковой. Давно её не видел, целых шесть лет. Жил на Севере, а она здесь. Совершенно невероятным образом оказался в этом городе. До сих пор не могу поверить. Ужасно хочу её повидать, а адрес забыл.Верочка слушала его молча и недоверчиво. Наконец прервала:— Короче, вы хотите ей позвонить. Звоните. Вот её телефон.Она положила перед ним телефонную книжку, открытую на букве «К». Андрей отыскал люськин номер, взял трубку, дозвонился. Услышал длинные гудки. Долго, долго слушал. Медленно положил трубку на место.— Никто не отвечает.— Значит, её нет дома, — радостно сказал Верочка, словно с самого начала в этом не сомневалась.— Послушайте, девушка, а может, вы мне дадите её адрес? Заеду, и как снег на голову! Вот она обрадуется!— Вы думаете, обрадуется? — с сомнением сказала секретарша.— Конечно! — Андрей был искреннен, как дитя. — Иначе придется здесь ждать.— Здесь не надо. Адрес, конечно, могу дать. Но кто вас знает? Я вам дам, а вы туда со своей бандой…— С какой бандой?— С обыкновенной.Андрей обиженно хмыкнул.— Вы что, не можете отличить порядочного человека от бандита? Бандиты сейчас чистые, откормленные, довольные жизнью, в хорошей одежде. А порядочные люди… вот как я.— Да, это точно, — согласилась Верочка. — Ладно, вот вам адрес, а то мне некогда тут с вами… Но если что с Люськой случится, я вас запомнила, учтите.— Запоминайте на здоровье. — Обрадовался Андрей и, прочитав люськин адрес, запомнил его на зубок. Глава 12 Посетив три-четыре церкви из тех, что были отмечены на карте города, Боксер ввалился в ореховый кабинет с таким прискорбием на лице, словно явился с похорон, и сообщил, что вечерняя служба состоится в церкви какого-то Ферапонта Кеосарийского. Махров никогда не отказывался от намеченного и редко менял свои планы. Он решил, что им непременно нужно быть сегодня на службе, чтобы покаяться в грехах, коих у него лично немереное количество, а у его «приемного сына» ещё больше. Витек совсем было упал духом, но тут шеф вспомнил о Люське и о том, что неплохо бы по пути наведаться к ней домой и выяснить все-таки, какой бес на неё вчера напал.Они погрузились в «мерседес» и поехали по направлению к люськиному дому. По дороге Боксер стал жаловаться на жажду и высказал желание перед таким серьезным делом, как исповедь, пропустить по стаканчику. Махров высадил своего подручного возле бара и наказал ему выпить что-нибудь не крепче коктейля. Пообещав вернуться через час, он отправился к своей капризной любовнице, надеясь во всем разобраться самому. Витек с радостью согласился на это условие, так как сейчас ему меньше всего хотелось выслушивать чьи-либо ссоры.По одному тону звонка в дверь Люська поняла, что заявился он. Звонок был резким, нетерпеливым и требовательным, не предвещавшем ей ничего хорошего, хотя она давно уже от Махрова ничего хорошего и не ждала. Она нарочно выдержала паузу, продолжая сидеть в кресле и курить, затем не торопясь подошла к двери, посмотрела в глазок и увидела в нем искаженную оптикой физиономию своего «стареющего поклонника». Махров нетерпеливо давил на кнопку, ругаясь на весь подъезд, что его заставляют ждать. Люська смилостивилась и открыла дверь.Он вихрем ворвался в квартиру, пронесся в комнату, заходил из конца в конец и заорал, подогревая себя смачными ругательствами.— Нет, что ты вчера устроила, а? Что это за стриптиз, твою мать! Ну, наклюкалась до свинячьего состояния, это ладно! Так давай ещё на весь ресторан сиськами сверкать! Я что, тебя об этом просил? Ты что, хотела меня посмешищем выставить? Выгоню тебя в шею без выходного пособия! Поняла? Будешь на вокзале чучмеков обслуживать!Люська забилась в уголок дивана, съежилась и даже не пыталась оправдаться. Просто не хотела этого делать. Она привыкла, что вечерами Махров вываливал на неё накопившееся за весь день раздражение. Если спорить и перечить, он ещё больше разозлится, да примется кулаками махать. А так покричит, побуянит, но скоро успокоится и потащит её в постель. А после своего любимого занятия станет шелковый, как шарфик на шее, хоть узлы завязывай.— Я устала, — тихо сказала она и для убедительности повторила. — Устала…Он перестал ходить, застряв у окна, развернулся и изумленно уставился на нее, увидев перед собой простодушный взгляд ни в чем не повинного человека.— Ты устала? Отчего устала. По подиуму шлындрать — не велика работа! Не кирпичи таскаешь! А если устала, можешь отдохнуть. Съезди на недельку за границу. Больше не дам. Ты мне нужна здесь.— Зачем? — уточнила Люська, хмуро глядя на него исподлобья.— Привязался, — хмыкнул он. — Не могу без тебя. Когда тебя нет, мне чего-то не хватает. Мне плевать, как это называется. Ты должна быть при мне всегда. И я тебя никуда не отпущу. Хочешь ты этого, или не хочешь. Вот так.Люська с отвращением слушала его, обиженно проворчала:— Мне осточертели все эти твои траханья и разборки! Терпеть этого уже не могу.Вот такого он не ожидал! Любые капризы случались, но такого откровенного хамства ещё не было. Он ведь подобрал её на помойке, в каком-то захолустном салоне, отмыл, отчистил, навел лоску и вывел в свет. Кто она была до него? Задрипанная манекенишка — ни рожи, ни кожи. Ведь это он её холил и лелеял, нанимая массажистов и парикмахеров, и сделав из неё звезду подмостков. И в результате получить такой плевок в лицо! Оказывается, все их близкие отношения, вернувшие ему утраченную молодость, всю его любовь и нежную заботу о ней она не ставила ни в грош. Вот этого он, пожалуй, ей не простит! Сейчас простит, потом нет. Он помнит всех, кто нахамил ему когда-то, помнит долго, всю жизнь, пока не отомстит. Чувство мести, как и сексуальное влечение, можно удовлетворить только актом и ничем другим.Он медленно подошел к дивану, навис над нею и стал гладить по головке, как провинившуюся дочку, от чего у неё похолодело внутри. Вдруг схватил за волосы и сдавил с такой силой, что Люська сморщилась от боли. Но она даже не пискнула, не хотела унижаться до плача.— Осточертели, говоришь? Могу тебя освободить от этого. Но тогда извини. Полы в привокзальном сортире будешь мыть. Больше никуда не возьмут. Но я тебя потом на порог не пущу. Мне нужна дама из высшего общества, а не поломойка. Так что сейчас должна мне служить.Он отпустил её волосы, опять погладил по голове, заговорил ласково и душевно.— Ну, зачем ты меня расстраиваешь, Люся? Я ведь тебя люблю. Вот такую своенравную. За то, что наперекор мне, люблю.Он сел рядом с ней на диван, приобнял за плечи, поцеловал в щеку. Люська даже не повернулась и никак не отреагировала на его нежности.— Не делай мне больно, — тихо сказала она.— А ты не заставляй! Я же тебя ревную. Нет, правда. Ты вчера разделась там, в ресторане, а эти наглые рожи на тебя смотрят и ржут. Я так взбесился, что готов был их всех перестрелять. Ты мне не веришь?Люська повернула голову, посмотрела ему в глаза.— Не верю…— Почему? — зло пробормотал он. — Почему не веришь?— Ты не из-за ревности взбесился, а из-за того, что над тобой смеялись.— Ошибаешься, Люся, — улыбнулся он. — Сейчас ты увидишь, как я тебя люблю.Он стал стаскивать с неё кофточку. Она безвольно подчинилась. Ей уже было все равно, что он с ней делает. Мог бы спокойно сейчас придушить, она бы не пикнула. Наступило оцепенение, которое возникает, когда свалившиеся несчастья перехлес-тывают через край. Тогда устаешь с ними бороться и просто сидишь и равнодушно ждешь, какая ещё гадость свалится на тебя. Вот с таким полным безразличием Люська и отдалась Махрову, как отдавалась ему в последнее время.На звонок долго никто не открывал дверь, и Андрей уже посчитал, что хозяйки все ещё нет дома. Он расстроился и собрался ждать её хоть до ночи тут на лестнице, как вдруг дверь распахнулась, и на порог вылетела Люська, раздраженная и злая, запахивая одетый на голое тело халат. Андрей замер, боясь спугнуть её своим видом. Она стала старше, грубее и серьезней, но он узнал её мгновенно. Сердце у него сразу подпрыгнуло, и он расцвел счастливой, хотя и довольно глупой, улыбкой.— Чего надо? — грубо спросила она, увидев за дверью какого-то облезлого бомжа.— Здравствуй, Люся! — сказал бомж.Люська недоуменно смотрела на него. Ее мрачная физиономия выражала только одно: где найти такое место, где бы её никто не доставал и не лез в душу. Наконец, в голове всплыли воспоминания далеких дней, и в дверном проеме прорисовалось знакомое лицо, но кто это такой, она вспомнила с трудом.— Андрей?— Хорошо, что ты дома. А я уж подумал — тебя нет.— Ты что, вернулся?— Ага. Когда-нибудь это должно было случиться. И вот, я тут.— Как ты меня нашел?— Проходил мимо какого-то салона мод. И вспомнил, что ты хотела стать манекенщицей. Ты мне писала, помнишь? Зашел и с боем узнал у персонала твой адрес.Люська продолжала мрачно смотреть на него, и он понял, что она не рада. Совсем. А чему ей радоваться? Прошлое не вернуть, оно безвозвратно ушло, а если и вернется, сейчас будет только в тягость. У неё совсем другая жизнь, нелегкая и несвободная. Она повязана по рукам по ногам и уже не принадлежит себе. Этот бывший зек теперь ей не нужен, она просто не может позволить себе иметь с ним какие-то отношения.— Я рада, — сухо проговорила она. Ни один мускул на лице не дрогнул, чтобы изобразить подобие улыбки. — Но тебе лучше сейчас уйти.— Почему? — искренне удивился он.— Я не одна.— А с кем, с мужем?— Нет.— С приятелем?— Да нет же. Тебе этого лучше не знать. Уходи, и все. Потом как-нибудь увидимся.Он пожал плечами.— А мне некуда идти. Совсем некуда.Люська занервничала. Не хватало еще, чтобы Махров узнал о нем. Конечно, она может их познакомить. Только вот чем закончится это знакомство? Скорее всего, этот парень больше не сможет произнести ни слова.— Я тебе потом все объясню. Уходи! — Она попыталась закрыть дверь, оставив его на лестничной площадке.Андрей решил не отступать и не терять присутствия духа, воспрянутого при виде желанного лица, хоть и подпорченного слегка недовольной гримасой.— Люся, я надеялся провести с тобой хотя бы один вечерок, развлекая тебя рассказами о своих приключениях.Люська не меняла выражение лица, и её мрачная физиономия могла у любого отбить охоту даже подходить к ней.— Какие могут быть приключения на зоне, я знаю, мне уже рассказывали.— И ты меня даже не впустишь?— Я сейчас на работе, понял? Ты мне мешаешь.— На какой работе? — удивленно пробормотал Андрей. Вот те раз! Это что ещё за офис в двухкомнатной квартире? Какой такой работой она может заниматься под вечер, вместо того, чтобы проводить рабочий день в салоне мод?— Ну кто там еще? — послышался из спальни хриплый мужской голос.И тут Андрей все понял. Ему сразу стало ясно, какой работой она сейчас занимается, очевидно, подрабатывая после основной. Или основная только для прикрытия? Нет, никак не думал он, что Люська пойдет на панель. Просто отказывался в это верить. Он положил руку ей на плечо, отодвинул её в сторону, распахнул дверь и ввалился в прихожую. Люське пришлось отступить, так настойчиво он полез напролом.— Ну, давай же ты, проваливай! Если не хочешь стать побитой собакой, уходи отсюда! — все ещё говорила она, пытаясь скрыть за явной грубостью страх. Она испугалась не на шутку, что сейчас Андрей натворит черт знает что, не осознавая даже, с кем имеет дело и к каким последствиям это может привести.Она схватила его за локоть и со всей силы потянула назад. Андрей мягко высвободил локоть из её руки и упрямо шел в спальню, несмотря на её увещевания и слезные просьбы.А в спальне его взгляду предстала идиллическая картинка. На широкой постельке под одеялом возлежал немолодой уже мужик и спокойно таращился на него. Сразу было видно, что это хоть и приходящий трахальщик, но чувствует он себя здесь достаточно уверенно и в постели расположился по-хозяйски.Андрей остановился на пороге, не решив ещё для себя, как ему поступить — сразу вышвырнуть гостя на лестницу или подождать, пока тот оденется. Он посмотрел на Люську, судорожно хватающую его за локоть, и с несвойственным ему сарказмом сказал:— На работе, значит! А я думал, ты мне вяжешь свитер ко дню рождения.— Уходи, кому говорят! Вали ты отсюда, дубина! Сам не понимаешь, во что ввязываешься, — хмуро бормотала Люська, начиная осознавать, что он просто так не уйдет, потому как встал на защиту её женского достоинства, рыцарь долбанный.Андрей увидел лежащую на стуле одежду, в спешке снятую с себя Махровым, когда тот возбудился от люськиных прелестей и поскидывал её в один момент. Он собрал его шмотки, свернул их комком и бросил на постель.— Одевайтесь, гражданин. Чем бегать по девочкам после работы, шли бы лучше к жене и детям.Махров хмуро смотрел на Андрея, перевел взгляд на Люську, не меняя выражения лица и не понимая еще, что за тон выбрал для беседы этот сумасшедший.— Люська, это что за придурок? — попытался выяснить он. — Я что-то давно не встречал таких ненормальных, которые бы обращались ко мне на «вы».— Уходи, Андрей, уходи, — настойчиво говорила перепуганная Люська, безуспешно пытаясь сдержать нервную дрожь. — Вали отсюда, пока цел и можешь передвигаться сам.Андрей никак не отреагировал на её слова, даже не пошевелился и не дернулся к двери, чтобы уйти.— Мы с Люсей давно знакомы, — сказал он. — Очень давно.— Это что, твой бывший муж? — хмыкнул Махров. — Ты мне как-то рассказывала о своей школьной любви, да, Люсь. Но чтобы у тебя был когда-нибудь муж, такого я не слышал. Может, ты давно его бросила с двумя детьми и забыла, а теперь он явился сюда за алиментами?— Нет! — крикнула Люська, и немного успокоившись, перестала дрожать. — Мы с ним были знакомы, пока он не сел в тюрьму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41