— Мы с родителями думали, что Лев уже позабыл, как ее зовут, но сами видите… — девушка снова разрыдалась.— Мне очень жаль, — мягко произнес полицейский, — любовь иногда делает с нами страшные вещи. — И после небольшой паузы добавил: — Однако кое-что в этом… происшествии меня смущает.Соня убрала платок от глаз и недоверчиво покосилась на полицейского.— Что вы имеете в виду?Грузный комиссар встал с дивана и прошелся по комнате.— О смерти вашего брата нам сообщила фрау Ноейр. Она давно работает у вас?— Уже три года. — Соня по-прежнему не понимала, куда тот клонит. — Она приходит два раза в неделю.— И сегодня должна была убирать?— Да. В понедельник и четверг. А что?— Не могли бы вы проверить, все ли вещи в доме находятся в целости и сохранности? Не хочу пугать, но сейф в кабинете наверху оказался открытым…Соню бросило в жар, она нервно сглотнула и, стремясь скрыть замешательство, прикрыла лицо рукой.— Что с вами? — полицейский все же заметил ужас, промелькнувший в ее глазах. — Вы что-то знаете? Вспомнили?Но девушка уже пришла в себя и лихорадочно пыталась сообразить, как лучше выйти из создавшейся ситуации.— Так, о чем вы вспомнили? — настойчиво переспросил мужчина.— Вы знаете… я… просто представила, что мне придется сообщить о случившемся родителям, это может убить их.Комиссар Гринбауэр внимательно следил за выражением ее лица. Сестра погибшего явно что-то скрывала, но по тому, как она твердо взглянула ему в глаза, Гринбауэр понял, что получить нужную информацию будет весьма непросто.— Если не возражаете, мы сейчас проедем в комиссариат, оформим все официально, заодно снимем отпечатки ваших пальцев. Необходимо определить, были ли в доме посторонние.Соня холодно взглянула на него.— Что ж, извольте, но, как я понимаю, вам все равно придется ждать возвращения родителей, мои и брата отпечатки вам мало что дадут. И потом, если он умер от сердечного приступа, зачем такие сложности?Для сестры, только что потерявшей любимого брата, фраза прозвучала слишком рассудительно. Комиссар кашлянул коротким кашлем застарелого курильщика.— Ну, во-первых, мы еще не получили заключение судмедэксперта. Во-вторых, сейф был распахнут настежь, а там полно драгоценностей. Может, вы все же осмотрите дом?Девушка устало прикрыла глаза.— Из реальных ценностей в доме были только украшения, хранившиеся в сейфе. Все драгоценности застрахованы, и их список вы сможете получить непосредственно в страховой компании. Так что лучше обратиться прямо к ним.Скорее из естественного любопытства, чем по служебной необходимости комиссар переспросил:— А вас это совсем не интересует?Соня снова начала нервничать. Не поворачивая головы, она раздраженно бросила:— Я только что потеряла брата, а вы хотите, чтобы я беспокоилась по поводу каких-то побрякушек.На самом деле она прекрасно знала, что все на месте. Не закрыть дверцу! Идиотка.— Скажите… — комиссар, казалось, обдумывал свой вопрос, — а может, в вашей семье принято держать сейф открытым?— Не говорите глупости. — Мысль о том, что подобные высказывания дойдут до ушей страховщиков, привела Соню Либерман в ужас. Если действительно что-то пропало, то они запросто откажутся возместить ущерб или, еще хуже, — поднимут сумму страховки. — Как вам такое в голову пришло?— Но ведь сейф-то оказался открытым, — упрямо повторил полицейский.Тот факт, что кто-то оставил практически на улице добра на сотни тысяч марок, был для него непостижим. Однако Соня уже справилась с волнением и, промокнув сухие глаза платком, пожала узким плечиком:— Ну и что? Брат мог туда что-то прятать или, наоборот, доставать. Мог просто проверить, все ли в порядке. Да мало ли по каким причинам человек, сидя дома, открывает сейф! В конце концов, может, он захотел полюбоваться украшениями. — Она встала и одернула короткую юбку. — Пойдемте, не будем терять время. 2 Ожидая, пока девушка подпишет все необходимые бумаги, комиссар мрачно крутил в руках сигарету, не решаясь закурить. Холодная надменность эмигрантки удивила его. Как правило, попав в неприятную ситуацию, бывшие переселенцы стараются держаться с полицией по-дружески, даже самые кристально-честные из них, так, на всякий случай. А в этой семейке дела обстояли не лучшим образом: по имевшимся у него сведениям, покойный скрывался за невыплату кредитов. Правда, папаша их известный ученый, но… могла бы вести себя и поприветливее. Он кашлянул, отложил сигарету и поднял на девушку холодные водянистые глаза.— Извините, фройляйн, но я должен задать вам вопрос о том, где вы провели последние три дня?Соня вскинула аккуратную головку и слегка прищурилась.— Вы пытаетесь намекнуть, что я могла убить собственного брата? — Ее голос стал просто ледяным. — Видите ли, в еврейских семьях не принято убивать родственников.— Да? — усмехнулся Гринбауэр. — А я, признаться, полагал, что Каин убил Авеля.— Ах, вот оно что. — На щеках девушки заалели яркие пятна. — Так вы антисемит?— Боже меня упаси! — не на шутку струхнул тот и вскинул руки, словно защищаясь.Подобное обвинение официального лица в Германии грозило крупными неприятностями. Разумеется, комиссар, как и большинство немцев, к евреям нежных чувств не испытывал, но перед уходом на пенсию он не признался бы в этом даже собственной маме.— Я имел в виду, что смерть, к сожалению, не имеет национальности, и я просто не имею права доверять или, наоборот, подозревать кого-то, исходя исключительно из традиций его семьи. Потому повторяю свой вопрос: где и с кем вы провели последние три дня?Девушка колебалась, ситуация явно выходила из-под контроля. Наконец она решилась:— Я была на свадьбе в Бад Кенигсхофене, меня видели сто человек. Вас устроит такой ответ?Полицейский скосил глаза на карту Баварии, висевшую на стене:— Но ведь это близко, километрах в пятидесяти отсюда? И еще вопрос: вы там были все три дня?Соня снова оказалась в замешательстве. А что, если ее кто-нибудь видел? Ярко-красная «Ауди», которой она всегда так гордилась, теперь могла сыграть роковую роль. Черт знает, что может прийти в голову этому противному красномордому сыщику. Неторопливо убирая документы в сумочку, она ровно, может, с чуть большим акцентом произнесла:— Хорошо, я скажу вам правду, но мне не хотелось бы, чтобы об этом стало известно родителям.— Внимательно слушаю вас.— Понимаете… один день я действительно была на свадьбе, а потом… мы с братом жениха на пару дней скрылись… он сделал мне предложение, ну и вы понимаете… — она замялась, — родители будут очень недовольны, если узнают, что мы провели ночь в одной гостинице еще до свадьбы.— Понятно, — полицейский пошевелил усами. — Значит, вы утверждаете, что за последнюю неделю брата не видели ни разу.— Не совсем так. — Соня по-прежнему не могла решить, говорить ему о своем визите или нет.— Что вы имеете в виду? — нахмурился тот. — Объяснитесь.— Я брата не видела, но, скажем так, слышала. Три дня назад я заехала взять вечернее платье.— И ваш брат был дома?— Нет. Я полагала, что он в Эрфурте, он ездил туда каждую неделю в какой-то фехтовальный клуб. Но видимо, перепутала дни недели, потому как минут через десять Лев пришел с каким-то человеком.— С человеком? С каким человеком? Как его звали, как он выглядел? — оживился Гринбауэр.— К сожалению, не могу ответить вам на этот вопрос. Я не видела его.— Вот как, почему?— Понимаете… сейчас экзамены, и брату вряд ли бы понравилось, что вместо библиотеки я собираюсь несколько дней праздновать. Разумеется, он не может мне запретить этого, но я просто не хотела портить себе настроение перед предстоящим вечером… И поэтому спряталась в шкафу.— В шкафу? Оригинально. — Полицейский покачал головой, но интуиция подсказывала ему, что девица говорит правду. — Тогда каким образом вам удалось покинуть дом незамеченной?— Они немного поговорили и разошлись. Тому человеку необходимо было успеть на самолет. Как я поняла — он летел в Москву. Брат просил его передать письмо той самой Луниной.— Откуда, из какого аэропорта?— Понятия не имею. Он сказал, самолет через три часа, надо успеть. После его ухода Лев уснул, а я быстро уехала.— Вы уверены, что он был жив?Сестра убитого нервно теребила ручку сумки.— Тяжело сказать. Я на секунду заглянула в его комнату, и мне показалось, что он спит.— Хорошо, — усы комиссара, казалось, шевелились сами по себе, — тогда мне необходимо знать, кто был тем счастливцем, к которому вы так спешили.Соня снова заколебалась, но, решив, что выбора у нее нет, нехотя произнесла:— Оппенхайм. Давид Оппенхайм. Но надеюсь на вашу скромность.Полицейский крякнул, не хватало еще этой семейки.— Оппенхайм? Понятно…Девушка неожиданно вспыхнула, по-своему расценив его замечание:— Послушайте, мне не нравится, как вы относитесь к евреям, мне не нравятся ваши намеки, но больше всего мне не нравится допрос без адвоката. Вы можете предъявить мне какое-то конкретное обвинение?Гринбауэр мотнул головой.— Тогда, я думаю, мы прервем нашу увлекательную беседу и продолжим ее чуть позже. А сейчас разрешите с вами распрощаться, мне необходимо связаться с родителями. — И, не дожидаясь ответа, девушка вышла, громко хлопнув дверью. 3 «Вот дрянь, — мрачно подумал полицейский, — ну, погоди, я тебе устрою веселую жизнь».— Рильке! Подготовь мне список всех пассажиров, вылетевших три дня назад из… — он задумался, — из аэропортов в радиусе двухсот километров рейсом до Москвы около полудня. А заодно проверь, к кому в городе в этот день приезжали русские. Пока все. — И, отложив так и незакуренную сигарету, принялся грызть зубочистку.Сомнений не было, она связана с этим делом. Тоже мне сказочка для детей младшего возраста — смерть от любви. Покойный наверняка убит, и как только медики подтвердят это, он за нее возьмется. Даже если и убивала не она, то догадывается, кто это сделал и почему.Комиссар раздраженно чертил смешные фигурки на перекидном календаре. Будучи человеком опытным, он чувствовал, что с девчонкой справиться будет нелегко, если вообще удастся, а вот вони от этого дела будет больше чем достаточно. И самое поганое, если оно перерастет в очередную сионистскую кампанию. Нельзя будет и вопроса задать, чтобы не получить пинка в зад. Дерьмо. С такой политикой скоро перед собственной тенью придется оправдываться.— Комиссар, — в дверь просунулась белобрысая голова, — тут из Праги звонили, хотели связаться с Либерманами. У них там убийство, они думают, что это как-то связано…К багровому лицу Гринбауэра вернулся нормальный оттенок, усы приняли боевую стойку.— Телефон мне, живо! Глава 12 1 Проснувшись рано утром, Даша вспомнила, что так и не сказала Сергею о том, что отправляет Ксюшку в круиз. «Все равно бы не разрешил», — меланхолично подумала она и посмотрела на часы. Однако. Откуда-то из глубины дома раздавался методичный стук.— Ксюша! — Заспавшаяся мамаша сразу заподозрила неладное.Ответа не последовало, но звук прекратился. Накинув халат, молодая женщина ринулась по направлению к гостиной. Картина, представшая перед глазами, была ужасна.Весь ковер, стулья и остальное свободное пространство комнаты было усыпано ореховой скорлупой. На прекрасном обеденном столе темнели вмятины, а посредине восседала испуганная Ксюшка с молотком в руке.— Мама, я орешков поесть захотела, — жалобно пискнула малышка.— Об этом ты папе расскажешь, — хладнокровно ответила Даша, — я думаю, он поймет. А сейчас марш в ванную, нам пора собираться. 2 В Рузине они приехали на полчаса раньше. С одной стороны, Даша не любила опаздывать, а с другой — просто обожала аэропорты. Ей нравились большие просторные холлы, сверкающие витрины Duty free и незнакомые люди, неспешно тянущие пиво в ожидании своего рейса.Здесь всегда царило приподнятое настроение, связанное с вечной как мир тягой человека к дальним странствиям. Редко в аэропорту встретишь грустное лицо, особенно летом, когда счастливые обладатели путевок уже предвкушают встречу с синим морем и мысленно нежатся в лучах теплого солнышка…Наблюдая за выходящими, Даша то и дело поглядывала на часы, не обращая внимания на прыгающую вокруг дочь.— Мамочка, это правда? Я действительно полечу сейчас с мамой Таней на красивый остров? — Ксюшка пыталась заглянуть ей в самые глаза.— Я уже сто раз тебе сказала: да.— Ну, не знаю, не знаю, — девочка по-старушечьи поджала губы, — вчера пани Матусова сказала пани Длоугой, что ты ведешь себя как непорядочная женщина. Вдруг ты и меня обманываешь.— Что значит «и меня»? — разозлилась Даша, надо этим воспитателям мозги прочистить, черт знает чему они там детей учат.— Как же, — дочь уперлась руками в бока, — непорядочная женщина — это та, которая обманывает мужа, мне Станда об этом рассказывал. Значит, если ты обманываешь папу, то можешь обмануть и меня.— Я вот выпорю тебя сейчас, и ни на какое море ты не поедешь. Учишься одним глупостям, не вздумай бабушке еще их повторять.— Но мы точно полетим на остров?Расправу над младенцем предотвратила появившаяся Дашина мама. Ксюшка завизжала как маленький поросеночек и помчалась навстречу бабушке.— Вот видишь, — радостно провозгласила она, — мама хоть и непорядочная женщина, а не обманула!— Что это значит? — сурово осведомилась Татьяна Леонидовна.— А, — махнула рукой Даша, — дай ей по мягкому месту тапком, сразу перестанет.— Вижу, как ты воспитываешь ребенка!— Мама, не тебе меня учить, перестань. Через два часа вы вылетаете в Гамбург. Оставляю тебе твое сокровище, а у меня важные дела.Та лишь покачала головой.— Подожди, подожди. Я хочу с тобой поговорить. Пойдем присядем в кафе. Закажи Ксении мороженое, а мне кофе, только без сахара.Молодая женщина хотела возразить, но подумала, что вряд ли на них кто-нибудь решится напасть в аэропорту, где полно полицейских, и согласно кивнула головой.— Конечно, давай поболтаем, время у нас еще есть.Они устроились за столиком возле самого окна. Татьяна Леонидовна внимательно осмотрела дочь.— Посмотри, на кого ты стала похожа, совсем за собой не следишь. Кстати, как ваши… отношения с Сергеем?— Нормально, — Даша пожала плечами. — А что?— Он тебе ничего не говорил?— Говорил? О чем?— О своем отце, например…— Так, чтобы специально — нет. Что-то случилось?— Как сказать. — Татьяна Леонидовна сухо поджала губы и пожала плечом. — Ты наше телевидение смотришь?— Раньше смотрели, теперь отключили. Сергей сказал, что там слишком много насилия и негативной информации, для девочки это вредно.— Ну, еще бы, — хмыкнула женщина, — я его понимаю. Кстати, на твоем месте я бы начала откладывать деньги. На черный день.Даша скрестила руки на груди и вздохнула:— Мама, если ты хочешь что-то сказать, то говори. Если нет, то спокойно допивай свой кофе без сахара, бери Ксюшку и лети отдыхай.Татьяна Леонидовна незаметно осмотрелась по сторонам, наклонилась к дочери и прошептала на самое ухо:— Твоего свекра начали склонять по всем каналам. Мне кажется, разгорается настоящий скандал, я не хотела тебе звонить, сама понимаешь, по телефону…— Умоляю тебя, перестань, — перебила ее Даша, даже не дослушав, — у человека работа такая. Чем выше пост, который ты занимаешь, тем больше у тебя врагов. Чиновника в его положении можно обвинить в чем угодно: от развала страны до кражи кур у соседки.— Ну, не знаю, не знаю… У меня такое ощущение, что даже за мной следят. Оттуда, — она понизила голос и подняла палец к потолку.Дочь с трудом подавила ироническую улыбку:— Прости, а может, это просто папа пытается застукать тебя с этим твоим, как его… Колей?Мать вспыхнула, ее лицо на мгновение озарилось каким-то девичьим смущением. Она нервно поправила прическу и покосилась на глазеющую в окно Ксюшу, не слышит ли.— Как знаешь, мое дело тебя предупредить, — голос опять стал строгим. — Они уже несколько раз намекали про родственников за границей.Молодая женщина рассмеялась:— Тоже мне заграница! Я понимаю, если бы мы жили в собственном дворце в Ницце… Сережа, бедный, работает с утра до вечера… Стал бы он так надрываться, если бы его отец крал столько, сколько ему приписывают?— Еще неизвестно, что он у тебя с утра до вечера делает, — мать скептически улыбнулась. — Ты вместе с ним работаешь?— От кого я это слышу! — Даша всплеснула руками. — На твоем месте я бы сначала разобралась в собственной личной жизни.— Это упрек? — Татьяна Леонидовна вспыхнула. — Не ожидала услышать такое от собственной дочери…— Нет, конечно, нет, — Даша вздохнула. — Извини. Просто как-то все навалилось… А тут ты еще с радостными известиями. Полагаешь, это действительно серьезно?— Кто его знает… Но мой тебе совет: смотри на два шага вперед, если есть возможность — откладывай на будущее. И не болтай лишнего по телефону. Да и со знакомыми будь осторожнее.Молодая женщина покачала головой и улыбнулась:— Боюсь, что ничего не получится, ты меня воспитала ужасно непрактичной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37