"Видимо, она работает кем-то вроде медсестры, - догадался Арни Котт. -
Благородное занятие для женщины, нечего сказать". Он перевернул страницу.
На другой стороне находилось напечатанное большими буквами и
занимавшее четверть страницы объявление, к которому он сам приложил руку -
броский рекламный призыв к эмиграции с Земли на Марс. Внимательно прочитав
текст, Арни с гордостью откинулся на спинку стула и сложил газету.
"Потрясающе выглядит, - решил он. - Объявление несомненно привлекательно
для тех, в ком есть хоть капля мужества и искренняя жажда приключений".
Далее следовал длинный список, перечисляющий всевозможные профессии,
требуемые на Марсе, за исключением разве что проктолога и ловца канареек.
Реклама живописала, как трудно найти хоть какую-то работу на Земле даже
для магистра и как много высокооплачиваемой работы на Марсе и для
бакалавра.
"Определенно заинтересует многих", - решил Арни. Он помнил, как
прибыл на Марс, имея только степень бакалавра. Ни на одно предприятие
Земли его не приняли, сюда он прибыл всего-то простым водопроводчиком. И
вот прошло только несколько лет, и посмотрите, кем стал Арни Котт. На
Земле водопроводчик со степенью бакалавра всю жизнь бы сгребал мертвую
саранчу где-нибудь в Африке в составе бригады американской гуманитарной
помощи. Именно этим занимался его брат Фил, окончивший Калифорнийский
университет по специальности молочная промышленность и не имевший ни
малейшего шанса применить свои знания. Вместе с ним получила специальность
еще сотня молодых людей, а для чего, спрашивается? На Земле для них не
было вакансий. "Вам следовало бы приехать к нам, ребятки, - мысленно
проговорил Арни. - Мы бы нашли для вас работенку. Только взгляните на этих
убогих коров в окрестных фермах. Им давно пора оказаться в руках
профессионалов".
Рекламное объявление на самом деле представляло собой ловушку:
приехать-то эмигрант приезжал, а вернуться обратно, если его дела пойдут
плохо, практически не мог, поскольку стоимость обратного путешествия из-за
более сложных стартовых площадок не по карману разорившемуся переселенцу.
Более того, объявление не гарантировало занятости. Арни считал, что вина
за это лежала на крупных земных державах - Китае, Соединенных Штатах,
России и Западной Германии. Вместо того, чтобы должным образом
поддерживать развитие планет, создавать на них достаточное количество
рабочих мест, они направили все усилия на дальнейшие космические
исследования. Лучшие умы, баснословные деньги направлялись исключительно
на звездные проекты, такие, как леденящий душу полет к Альфе Центавра,
поглотивший миллиарды долларов и человекочасов. Лично он, Арни Котт, не
видел в такого рода проектах никакого смысла. Ну кто, если он не
сумасшедший, мог потратить четыре года на путешествие к другой солнечной
системе, возможно, и не существующей?
Одновременно Арни тревожился по поводу возможных изменений отношений
между великими державами. Земные политики могут проснуться в одно
прекрасное утро и по-новому взглянуть на колонизацию Марса и Венеры. Вдруг
они поймут, что заселение других планет идет из рук вон плохо и решат
круто изменить нынешнее положение? Иными словами, что станется с Арни
Коттом, если великие державы перестанут тратить деньги на безумные затеи и
будут мыслить здраво? Над этим следовало бы крепко подумать.
Но отношения между странами по-прежнему строились на иррациональной
основе. К счастью для Арни, в отношениях ведущих держав в очередной раз
наступил момент, когда они два хороших года сталкивались в навязчивом
соперничестве.
Просматривая далее газету, он обнаружил короткую статейку, опять
выражавшую беспокойство по поводу колонизации Марса, подписанную
швейцарской женской организацией из Берна.
КОМИТЕТ БЕЗОПАСНОСТИ КОЛОНИИ ВСТРЕВОЖЕН
НЕУДОБСТВОМ ПОСАДОЧНЫХ ПЛОЩАДОК НА МАРСЕ
Женщины представили в Департамент ООН по делам колоний петицию,
констатирующую слишком большую удаленность посадочных площадок на Марсе от
поселений и водных путей. Пассажирам, включая женщин, стариков и детей,
иногда приходилось пересекать сотни миль безводной пустыни под палящим
солнцем, прежде чем они добирались до ближайшего населенного пункта.
Комитет призывал ООН принять закон, обязывающий все космические корабли,
прибывающие на Марс, производить посадку не далее, чем в двадцати пяти
милях от главного канала.
"Доброхоты", - прочитав статью, подумал Арни. Скорее всего, никто из
женщин, подписавших петицию, никогда не покидал Землю, просто чья-то
тетя-пенсионерка прислала письмо, в котором жаловалась на трудности
путешествия. Правда, они получали информацию от своего марсианского
корреспондента, Анны Эстергази, рассылавшей свой информационный листок
другим одержимым общественной деятельностью дамочкам. Арни нередко получал
подобные послания, один заголовок которых - "Ревизор снова сообщает" -
совершенно лишал его дара речи. А чего стоили "воззвания", помещенные
между статьями!
"Молитесь за достойную очистку! Мы гордимся своими обращениями и
призываем членов Совета Колоний наладить очистку воды!"
Некоторые статьи в "Ревизоре" писались на таком тарабарском жаргоне,
что понять их смысл не было никакой возможности. Ясно одно -
информационный листок предназначался для нервных, озабоченных дамочек,
ворчливо принимавших близко к сердцу любую сплетню и воображавших, что
приносят большую пользу, болтая о ней. На сей раз они совместно с земным
Комитетом по безопасности в колониях жаловались на "чрезвычайно длинные
расстояния", отделяющие большинство Марсианских посадочных площадок от
поселений и источников воды. Многочисленные женские комитеты разжигали
ажиотаж вокруг различных трудностей и Арни решил усилить контроль за их
деятельностью.
Из двадцати посадочных площадок на Марсе только космодром имени
Сэмюэля Гомперса, обслуживавший Левистоун, лежал в пределах двадцати пяти
миль от главного канала. Это означало следующее: если требования женщин
будут удовлетворены, то все прибывающие на Марс космические корабли будут
садиться на посадочной площадке Арни Котта, что приведет к дополнительным
субсидиям в его поселение.
Анна Эстергази, ее информационный листок и Комитет безопасности на
Земле не случайно защищали дело, имевшее экономическое значение для Арни.
Его и его бывшую жену, Анну Эстергази, по-прежнему связывала дружба, и они
продолжали совместно владеть многочисленными предприятиями, которые
основали или купили во времена их совместной жизни. Они до сих пор
сотрудничали и, несмотря на критическое отношение друг к другу, никогда не
спорили по экономическим вопросам. Арни находил, что Анна - агрессивна,
властна, мужиковата. Высокая, костлявая женщина с размашистыми большими
шагами, в непременных туфлях на низком каблуке, в твидовом пальто, в
темных очках, с огромной кожаной сумкой через плечо, но одновременно -
умная, проницательная, ответственная. Пока он воспринимал ее в качестве
делового партнера, они успешно ладили друг с другом.
Они скрывали тот факт, что Анна Эстергази когда-то была его женой и
что они поддерживали финансовые отношения. Когда Арни хотел связаться с
Анной, он не прибегал к услугам стенографистки, а наговаривал письмо на
портативный кодирующий диктофон, всегда имевшийся под рукой, и посылал
Эстергази с нарочным катушку с зашифрованным сообщением. Курьер отвозил
послание в ее магазин предметов искусства в Нью-Израиле и немедленно
возвращался с ответом, если только какая-нибудь неожиданность, вроде
земных работ на канале Бернарда Баруха, принадлежавшим Эду Рокингэму,
шурину Арни, не задерживала его в пути.
Год назад Эд построил дом для себя, Патриции, троих детей и приобрел
совершенно невозможное: собственный канал. Открыто нарушив закон, он вырыл
ров для личного пользования и отвел часть воды из большой общественной
сети. Даже Арни был возмущен. Однако власти не возбудили судебного
преследования, и на сегодняшний день канал, скромно названный именем
старшего ребенка, подводил воду на восемьдесят миль в пустыню, где Пан
Рокингэм имела прекрасный дом, луг, плавательный бассейн и роскошный сад с
цветами. Она выращивала кусты камелии - единственные декоративные
растения, прижившиеся на Марсе. Целый день опрыскиватели разбрызгивали
воду, предохраняя их от излишней сухости воздуха.
Даже арни считал двенадцать огромных кустов камелии излишеством. У
него были натянутые отношения с сестрой и ее мужем. "Для чего они
эмигрировали? - нередко задавал себе вопрос Арни. - Чтобы не обращая
внимания на невероятные расходы и титанические усилия жить почти так же,
как на Земле?" Ему их жизнь казалась полной бессмыслицей. Почему тогда не
остаться на Земле? Для Арни Марс был новым местом, означавшим новую жизнь
и новый стиль поведения. Все переселенцы, как Большие, так и маленькие, за
долгие годы жизни на Марсе значительно эволюционировали и в настоящий
момент фактически являлись совершенно новыми созданиями. И хотя дети,
рожденные на Марсе, внешне походили на родителей, в некоторых отношениях
они были совершенно новыми, даже загадочными созданиями.
Его собственные дети жили в лагере на окраине Левистоуна. Когда Арни
посещал их, то совершенно не мог с ними общаться - они смотрели на него
широко открытыми глазами, как будто спрашивая: когда же он наконец уйдет.
Насколько он понимал, у мальчиков отсутствовало чувство юмора. Кроме того,
они любили природу и без конца могли говорить о животных, растениях и
окружающем ландшафте. Оба мальчика имели любимых животных. По мнению Арни,
это были отвратительные твари, напоминающие богомолов, размером с ослов.
Проклятые создания назывались "боксерами", так как часто их видели
взъерошенных, поднявшихся на задние лапы, остервенело дравшихся друг с
другом. В результате подобных ритуальных баталий побежденный съедался
победителем. Берт и Нэд пытались научить их выполнять простейшую работу и
не есть друг друга. Вот эти-то твари и были любимыми товарищами детей.
Марсианские дети вообще одиноки, то ли потому что их еще слишком
мало, то ли... Словом, Арни толком не знал. Дети разглядывали мир цепким,
охотничьим взглядом, как будто заглядывали за его пределы. При малейшей
возможности они удирали в пустыню. Они приносили оттуда совершенно
бесполезные находки: несколько костей, какие-нибудь остатки старой
цивилизации черномазых. Летая над пустыней, Арни постоянно видел детей,
одиноко бредущих по песку или карабкающихся по камням, то ползущих вверх,
то скатывающихся вниз...
Не глядя, Арни вытащил из стола портативный кодирующий диктофон на
батарейках и включил его. "Анна, - начал диктовать Арни, - мне нужно
встретиться с тобой. В вашем комитета полно баб, постоянно совершающих
глупости. Меня беспокоит последнее заявление в "Таймс"." Тут от прервался,
потому что шифровальная машинка заскрежетала и остановилась. Наклонившись,
Арни постучал по ней, но катушки провернулись несколько раз и все.
"А мне казалось, что она вечная", - сердито подумал Арни. К
сожалению, постукиваниями ничего не исправишь. Видимо, ему придется за
огромные деньги доставать на черном рынке другую. Он поморщился от этой
мысли.
Арни молча кивнул невзрачной секретарше, тихо сидевшей в углу. Она
приготовила блокнот и карандаш, и начала писать под его диктовку.
- Я, конечно, понимаю, - диктовал Арни, - как тяжело сохранить
работоспособность вещей в таких климатических условиях и что с ними нужно
обращаться бережно. Я сыт по горло вашими отговорками по поводу трудностей
с ремонтом диктофона. Единственное мое требование - бесперебойная работа
аппарата. Если твои парни не способны справиться, то я разгоню вашу шайку
бездельников и приглашу техников со стороны, - Арни кивнул в знак
окончания диктовки.
- Позвольте мне отправить диктофон в ремонтный отдел, мистер Котт? -
предложила девушка. - Мне будет очень приятно сделать это для вас, сэр.
- Дуй, - проворчал Арни. - Только одна нога - здесь, другая - там.
Как только она ушла, Арни снова принялся за "Нью-Йорк Таймс". На
Земле можно купить новый кодировщик за бесценок... Проклятье! Только
взгляните на барахло, которое рекламируют... - тут и старинные римские
монеты, и меховые шубки, и туристическое снаряжение, и бриллианты, и
космические корабли, даже - яд из африканского проса, Господи!
Однако ближайшая задача состояла в том, чтобы связаться с бывшей
женой. "Может, мне стоит лично повидаться с ней, - подумал Арни. - Хороший
повод улизнуть из конторы".
Он снял телефонную трубку и распорядился, чтобы приготовили вертолет
на крыше Юнион-Холл, а затем, быстро покончив с остатками завтрака, вытер
рот и направился к подъемнику.
- Привет, Арни, - поздоровался молодой пилот приятной наружности.
- Привет, мой мальчик, - ответил Арни, и пилот помог ему разместиться
в кожаном кресле местного производства, специально приобретенном в
мебельном магазине для этой цели. Когда пилот сел на место впереди, Арни
удобно откинулся на спинку, вытянув ноги сказал:
- Пока только поднимайся, а потом я скажу тебе, куда лететь. И
полегче, я никуда не спешу. Похоже, сегодня - прекрасный денек.
- Действительно, отличный день, - ответил пилот, когда завращались
лопасти. - Только вон легкая дымка над горами Рузвельта.
Они медленно летели, когда неожиданно раздалось в громкоговорителе:
- Тревожное предупреждение! Небольшая группа бликманов - в открытой
пустыне в направлении по гирокомпасу 4.65003 умирает от жары и жажды.
Вертолетам к северу от Левистоуна предписывается лететь в указанном
направлении для оказания помощи. Согласно закону, все коммерческие или
частные вертолеты обязаны подчиниться.
Объявление, произносимое молодым голосом федерального диктора,
передавалось со спутника, откуда-то сверху засекшего терпящих бедствие
бликманов.
Чувствуя изменение курса, Арни сказал:
- Ну их! Давай прямо, мой мальчик.
- Я должен подчиниться, сэр, - возразил пилот. - Это - закон.
"Христосики", - подумал Арни с отвращением. И отметил про себя, что
следует уволить пилота, или, по крайней мере, отстранить от полетов, как
только они вернутся из поездки.
Они на большой скорости полетели к точке, указанной диктором.
"Черномазые бликманы, - думал Арни. - Нужно будет сделать все возможное,
чтобы вышвырнуть их отсюда. Проклятые дураки не могут нормально ходить по
своей собственной пустыне. Как они тут обходились без нашей помощи в
течение пяти тысяч лет?"
Когда Джек Болен сажал вертолет И-компании на ферму Мак-Олиффа, он
неожиданно услышал сообщение о происшествии. Он не раз слышал нечто
подобное и поэтому не особенно удивился.
"...группа в открытой пустыне, - сообщал бесстрастный голос, -
...умирающие от жары и жажды... Вертолеты к северу от Левистоуна..."
"Я отправляюсь туда", - решил Джек. Он включил микрофон и сказал:
- Техпомощь И-компании берет курс 4.65003, согласно вашему
распоряжению. Буду над ними через две-три минуты. - Джек развернул
вертолет к югу, чувствуя удовольствие от мысли о том, как рассердился
Мак-Олифф, видя удаляющуюся машину и гадая о причине такого поворота
событий.
Никто не заботился о бликманах меньше, чем крупные фермеры. Бедняки,
кочевники-аборигены, заходили на ранчо то за едой, то за водой, то за
медицинской помощью, а иногда и просто за милостыней. И, казалось, ничто
не могло взбесить процветающих производителей молока больше, чем
предложение помочь созданиям, чью землю они занимали.
По радио раздался ответ из другого вертолета. Пилот сообщал:
- Только что вылетел из Левистоуна в направлении 4.78995. Свяжусь с
вами, как только прибуду на место. Имею на борту пятьдесят галлонов воды.
- Он сообщил позывные и дал отбой.
Молочная ферма вместе с ее коровами осталась на севере, а Джек Болен
снова напряженно вглядывался в пустыню, пытаясь разглядеть группу
бликманов. Наконец обнаружил. Пятеро - в тени маленького каменистого
холмика.
1 2 3 4 5