Но Степанов только с радостью кидался исполнять любое поручение отца - и в городе всегда подчеркивал, что отец считает его не слугой, а другом. По-моему, и в большие люди он выбился благодаря отцу: когда зарплату совсем перестали платить, отец обратился к одному из постоянных гостей заповедника, кажется, банкиру, с просьбой помочь пристроить Степанова. И Степанов это не забыл, хотя сам отец потом не раз жалел об этом и говорил, что если бы знал заранее, что этот человек толкнет "нашего прежнего милого Степанова" на бандитскую тропу, то скорей бы язык себе отрезал, чем невольно поспособствовал такой "блестящей карьере" нашего шофера... Честно говоря, я и сам постоянно забывал о том, что Степанов был у нас шофером и что давал мне подержаться за руль - так много времени прошло и так круто все изменилось с тех пор. Это было из тех вещей, о которых забываешь просто потому, что давно о них знаешь и не придаешь им значения, и они оседают на дно памяти. Вот и сейчас, если бы мама не упомянула об этом, я бы и не вспомнил...
- Нисколько! - возразил отец. - Я очень хорошо знаю его истинную цену. И поэтому могу со всей ответственностью сказать, что с ним мне общаться намного приятней и легче, чем с любым другим бандитом. У него есть собственные мысли, убеждения и мечты, порой, должен сказать, немного ребяческие. Например, его мечта однажды отправиться на завоевание Москвы в ослепительно белом костюме! Как вам это нравится? По большому счету, Степанов наивен - я бы даже сказал, невинен, если вы понимаете, что я имею в виду и не надо быть большим пророком, чтобы предсказать, что его "обуют как последнего лоха, пока вся тусовка крутых акул будет чесать ему спинку, признав за своего"! - отец так точно воспроизвел не только интонации, но и голос Степанова, что все мы не удержались от смеха. Потом отец добавил. Во всяком случае, пока человек хоть сколько-то сохранил в себе мечтающего мальчишку, ему до определенной степени можно доверять.
- Надеюсь, что ты прав, - смеясь, сказала мама, опять совсем спокойная и довольная.
Я решил, что пора сменить тему - и пустил камешек в нужном мне направлении.
- Вообще сегодня у нас побывало слишком много народу, - сказал я.
Мама вздохнула.
- Да, отбоя не было! Так надоели, весь день из-за них спутался. Вот один из недостатков, когда живешь рядом с другими людьми. Все хорошо, и город под боком, но в заповеднике мы принадлежали самим себе, к нам добирались только те, кого мы приглашали и хотели видеть.
- У всякой монеты есть две стороны, - сказал отец. - Хотя не могу не признать, что сегодняшний поток народа был близок к татаро-монгольскому нашествию.
- А чего хотел тот парень, которого мы встретили на дороге? полюбопытствовал Ванька. - Он ведь тоже был один из татаро-монгольского нашествия, верно?
- Верно, - ответил отец. - Я так и не понял, чего он на самом деле хотел. Задал два-три вопроса, на которые я без проблем ему ответил, и, вроде, остался вполне доволен. Во всяком случае, сказал "спасибо" и ушел.
- Назад к пристани? - спросил я.
- Да, прямиком. Он как раз должен был успеть на следующий паром. Я вышел вместе с ним за калитку, чтобы ещё раз показать ему правильное направление и кратчайший путь. Постоял с минуту и вернулся в дом, убедившись, что он правильно миновал первую развилку и теперь наверняка не заблудится.
Мы с Ванькой обменялись быстрыми взглядами.
- Но ведь по вопросам, которые он задавал, можно было хоть о чем-то догадаться, - сказал я. - О том, чего ему надо, что он ищет...
- Что ж, попробуй догадаться сам, если сумеешь, - сказал отец. Вопросы были слишком общими, чтобы делать далеко идущие выводы. Он поинтересовался, кто был владельцем дома до нас, и я ответил ему, что у дома целую вечность не было настоящего хозяина. Похоже, это его обескуражило. Он спросил, является ли дом единственной деревянной постройкой такого размера в наших краях и не перестраивался ли он недавно. Я заверил его, что дом сохранился практически нетронутым с конца прошлого века, за исключением того, что в него провели электричество и другие современные удобства, а также периодически ломали и возводили по-новому перегородки между комнатами. Что до других больших домов, то есть ещё бывшее архиерейское подворье, но на другом острове. Он секунду подумал и сказал, что, наверно, ему нужно как раз архиерейское подворье. Я объяснил ему, как добраться до острова Коломак, где это подворье находится, и на том разговор был исчерпан.
- И он ничего не говорил насчет наших подвалов? - вырвалось у Ваньки.
Отец опять рассмеялся.
- Ага, вижу, куда вы клоните! Монахи растревожили ваше воображение, да? Не стройте воздушных замков, ребята, ничего из этого не получится.
- Это была твоя идея! - напомнила мама. - Я хочу сказать, ты ведь сам внушил им мысль, что в подвалах могут быть скрытые сокровища, чтобы они усердней расчищали эти твои подвалы! Так чего ты теперь хочешь? - она весело и добродушно рассмеялась. - Вы все у меня немного чокнутые строители воздушных замков, вот вы кто!
Мама ошибалась. Идея была не отца, а наша общая, и мы её выдвинули как наполовину шутку, наполовину отличную игру, чтобы веселей было расчищать древние завалы в погребах. Но мы хорошо помнили отцовскую присказку, что "в каждой шутке всегда есть доля шутки", и я не взялся бы отрицать, что этой шуткой мы маскировали кое-какие надежды, хоть и робкие, но все равно захватывающие.
И похоже на то, что эти робкие надежды становились реальностью! Слишком много странностей, связанных с подвалами, успело произойти всего за один день. Я подозревал, что отцу известно больше, чем он нам рассказал, но не было смысла и пробовать что-либо из него выпытать, хоть мольбами, хоть хитростью. Мы должны были сами докапываться до правды - и все-таки мы уже немало знали и могли надеяться на успех.
Ужин закончился как и начинался, с весельем и шутками, и мы разошлись по комнатам в самом великолепном настроении. Отец с мамой сели смотреть новости по телевизору, а мы ускользнули к себе в комнату.
- Ну, что, все сходится? - в возбуждении выдохнул Ванька, едва мы закрыли за собой дверь. - Пижон ушел по дороге, и благополучно миновал первую развилку!
- Да, теперь у нас есть решающее доказательство, что он исчез по пути к пристани, - согласился я. - Вот со временем у нас не очень получается. Смотри. Как ни крути, у Степанова выходит меньше получаса на то, чтобы схватить пижона на укрытом от глаз лесном участке дороги, допросить его и оказаться у нашей калитки. Да для этого Степанову надо было летать быстрее молнии! Однако, если Степанов узнал от Пижона что-то важное ещё раньше, до поездки на остров, и все его действия были заранее рассчитаны...
- Разумеется, так оно и было! - перебил меня мой братец. - Степанов все организовал, и ему не надо было тратить время на допрос Пижона. Все сходится!
- Не забывай, отец верит, что Степанов предлагал свою помощь от чистого сердца, без задних мыслей, - напомнил я.
- Я уверен, что отец рассказал нам совсем не все! - возразил Ванька.
- Так я это и имею в виду. Разумеется, отец знает больше, чем нам рассказал - и нечто, ему известное, является для него доказательством, что Степанов не замышляет ничего дурного и не ведет двойную игру. Иначе бы отец не говорил так уверенно!
- По-твоему, Степанов не похищал Пижона? - с разочарованным видом спросил мой брат.
- Нет, я считаю, что Степанов похитил Пижона, но мне не думается, что это похищение напрямую связано с нашим домом. Есть за этим что-то еще... В любом случае завтра нам надо отправляться в заповедник, чтобы узнать правду.
- Если бы мы могли отправиться туда прямо сейчас!.. - вздохнул Иван.
- Как понимаешь, это невозможно. И более того, на ближайшие часы у нас есть другое очень важное дело.
- Что за дело? - мой брат сразу ожил.
- Предположим, отец что-то знает о подвалах... такое, что, как он считает, было бы пока неправильным нам рассказывать. Возможно, он считает, что сперва должен во всем убедиться сам, чтобы не растравлять нас ложными надеждами. Что, по-твоему, он сделает?
- Конечно! - мой брат крепко хлопнул себя по лбу. - Он дождется, пока все уснут, а затем спустится в подвалы, чтобы самому докопаться до всех тайн! И сделать он это должен в самое глухое время, скажем от полпервого ночи до часов пяти утра, когда начинает светать. Блин лохматый, если мы притворимся спящими, а потом потихоньку прокрадемся из нашей комнаты...
- ...Мы узнаем все! - подхватил я. - А после завтрака мы найдем предлог, чтобы покинуть остров - якобы поедем в город, а на самом деле у нас будет куча времени, чтобы добраться и в заповедник, и к отцу Василию! Я убежден, что нам стоит его навестить и побольше узнать об истории нашего дома. Может быть, он расскажет нам то же самое, что и отцу - и мы сумеем понять, какие подсказки нашел в его рассказе отец!
- Слушай, план просто, здоровский, все четко! - моего брата чуть не разрывало от возбуждения. - Может, нам прямо сейчас лечь спать?
- Думаю, не стоит, - сказал я. - Отец хорошо нас знает, и наша готовность рано лечь спать может показаться ему подозрительной. Будет намного правдоподобней, если мы не будем ложиться, пока нас не погонят по кроватям - и даже тогда будем упираться и просить дать нам ещё чуть-чуть времени!
- Наверно, ты прав, - согласился Ванька. - Но все равно это невыносимо - вот так сидеть сложа руки и ожидать!
- Всякий настоящий следопыт должен обладать терпением и выдержкой и постоянно их совершенствовать, - назидательно заметил я. - Не беспокойся, мы найдем, чем заняться.
- Может, сыграем в "Великого Детектива"? - предложил мой братец.
"Великим Детективом" называлась настольная игра типа "Монополи", только посвященная приключениям Шерлока Холмса. Отец купил её нам в подарок в небольшой сувенирной лавке на Бейкер Стрит, прямо рядом с музеем-квартирой великого сыщика, когда был в Лондоне на десятидневной конференции, посвященной проблемам заповедников и национальных парков. Отец полагал, что среди всех лесничих выбрали именно его, "в довесок" к куче чиновников, потому что он не только заведовал одним из крупнейших заповедников, но и практически единственный среди лесничих был выпускником Московского университета. А может, что-то другое повлияло на выбор, который делали в Москве, на самом верху (мы с Ванькой подозревали, что тут мог приложить руку сам министр, который очень тепло относился к отцу и которого мы, как я упоминал, спасли от покушения). Как бы то ни было, игра нам очень понравилась, и мы часто в неё играли.
Но если вы думаете, что в этот день больше не могло произойти никаких потрясающих событий - то вы ошибаетесь! Только-только мы разложили игру и первый раз бросили кубики, как залаял Топа. Он лаял громко, зло, надрывно, с переливами, и его лай далеко разносился в тихих сумерках, в эту позднюю пору, когда по-настоящему ночь ещё не наступила, но куры и прочая живность уже давно спят, а солнце хоть и выглядывает ещё из-за краешка горизонта, но его лучи уже не освещают в землю, лишь верхушки деревьев и высокие кочки на лугах озарены бледным светом, словно берущимся ниоткуда, и эти освещенные места кажутся ещё ярче и зеленее, чем днем, на фоне превратившихся в темные силуэты домов, рощиц и кустарников, серых теней и стелющейся над землей белесой дымки, быстро превращающейся в туман. Топа лаял все возбужденней и отчаянней, все чаще сквозь его лай прорывались то рык, то вой. Окно нашей комнаты смотрело на берег, поэтому ту часть двора, где неистовствовал Топа, мы никак не могли увидеть, но, все равно, мы машинально поглядели за окно, в тот момент, когда в коридоре послышались шаги отца - он встал от телевизора и пошел поглядеть, почему Топа так разбушевался.
Сначала мы не увидели ничего, кроме сумерек, которые из светлой комнаты вообще в первые моменты показались нам непроглядной тьмой, потом сквозь эту тьму проступили прозрачные серебристые туманы, плотнеющие над озером и бледное свечение озера и росы на заливном лугу, и отражавшиеся в озере золотые крапинки первых загоревшихся окошек на дальнем, городском берегу. Они казались золотыми пуговками на роскошном серебристо-черном наряде ночи.
И почти тут же мы увидели огненный шар, вылетающий из темной массы деревьев - рощицы между лугом и вересковой пустошью, о которой говорил отец - и стремительно несущийся в нашем направлении! И это было ещё не все! Не успел огненный шар долететь до нашего дома (он должен был угодить в дом где-то на уровне второго этажа), как над нашими головами раздались громовые удары - тяжелые и мерные, словно по половицам второго этажа шагал заводной слон в натуральную величину!
- Это призрак! - прошептал мой братец. - Он нас предупреждает!
Я понятия не имел, что означают эти удары и кто (или что) их может производить. Сказать по правде, я не собирался сидеть сиднем и ломать голову над загадками. Я выбежал из комнаты с громким криком:
- Папа! Кто-то выпускает в дом огненные стрелы!
В коридоре уже чувствовался запах дыма, и чем ближе к лестнице на второй этаж, тем этот запах становился сильней. Отец, уже вернувшийся в дом, заорал нам:
- Не суйтесь туда! Я сам справлюсь!
В несколько секунд он взлетел по лестнице - перепрыгивая через снятые ступеньки и одолевая не меньше трех ступеней за один прыжок. Мы услышали, как он закашлялся, потом его бормочущий голос - словно он проклинал дым и поджигателей или что-то прикидывал вслух.
- Я так не могу! - решительно заявила мама. - Я поднимаюсь наверх, и не смейте меня удерживать! - отстранив нас, чтобы освободить проход, она стала быстро подниматься вслед за отцом. Но ведь и мы так не могли! Неужели наши родители полагали, будто им удастся удержать нас в стороне от всех событий? Мы тоже стали подниматься по лестнице, и догнали маму как раз вовремя, чтобы прийти ей на выручку, когда её нога провалилась в одну из дыр на месте снятых отцом ступенек и довольно основательно застряла.
- Чтоб ее!.. - задыхалась мама. - Говорила я ему, чтоб не затевался пока с этой лестницей!
С нашей помощью она выбралась из ловушки - и дальше поднималась уже осторожней.
Когда мы присоединились к отцу, на большой площадке второго этажа, от которой отходили коридор и комнаты и которую вполне можно было бы назвать холлом или проходной залой, он уже затоптал "зажигалки" и открыл окна, одно из которых было разбито, и мелкие осколки поблескивали на полу, и теперь размахивал большим листом картона, чтобы разогнать густой дым. Свежий воздух достаточно быстро наполнял помещение.
- Больше похоже на чью-то дурную шутку, чем на попытку серьезно навредить, - глухо сказал он, опуская свое импровизированное опахало. Смотрите, на этих тяжелых коротких стрелах почти не было по-настоящему опасных горючих материалов, чтобы от них что-нибудь занялось, зато полно кусочков целлулоида и пластмассы, из которых делают то, что мы в нашем детстве называли "дымовухами" или "вонючками". Когда их поджигают, они не горят, а тлеют, производя неимоверное количество вонючего дыма, но даже сухое дерево загорится от них только при очень неудачном стечении обстоятельств. Похоже на то, что кто-то скорей хотел выкурить нас из дома, чем поджечь нас.
- Да, это "вонючка", она же "дымовуха", - подтвердил я, внимательно разглядывая остатки стрел. - Интересно, как ты умудрился затоптать их без противогаза! Верно, они практически безвредны, но дым от них идет такой густой и вонючий, что сразу слепнешь от слез и дышать невозможно!
Отец пожал плечами.
- Право, не знаю. Может, от возбуждения ни на что не обращал внимания. Может, благодаря разбитому окну, возник достаточно сильный сквозняк, и я оказался как раз на пути притока свежего воздуха. Что бы ни было, но я их победил!
- А может быть, это был призрак, - сказал Ванька.
- Призрак? - отец и мама поглядели на него.
- Разве вы не слышали эти жуткие удары? - осведомился мой брат. - Я уверен, что это призрак, обитающий в нашем доме, предупреждал нас и звал подняться наверх! И это он разогнал почти весь дым до того, как наверх поднялся ты!
Мама и отец обменялись веселыми взглядами.
- Что ж, - сказал отец, - было бы, конечно, вполне возможно объяснить все естественными причинами. Например, когда потянуло сквозняком, одна из дверей могла начать мотаться туда и сюда, а до первого этажа звук доходил усиленным - ведь любой звук начинает звучать более гулко, когда он проходит через дерево. Но я согласен, что у каждого пристойного старого дома должен быть свой домовой-берегун...
- Ты сам говорил нам об этом, чуть ли не сегодня! - напомнил Ванька.
- Вот именно. И не собираюсь отрекаться от своих слов. Так что не вижу причин, по которым нам нельзя верить в такое удивительное создание... Особенно когда это самый простой способ объяснения всех странностей.
Я думал, мама опять станет называть нас "чокнутыми, строящими воздушные замки, но, к моему удивлению, она поддержала отца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17