Печальная процессия медленно подвигалась к жилищу людей. Четверо мужчин на сплетенных из веток носилках несли тело охотника. За ними шли остальные, сгибаясь под тяжестью обильной добычи.
Скорбным молчанием встретило их население пещеры. Только самые маленькие, не обращая ни на что внимания, тянулись ручонками к большим кускам сала и мяса. Остальные как будто забыли о давно терзавшем их голоде.
Женщины, окружив опущенные на траву носилки, с суеверным страхом смотрели на изуродованную голову покойника. Мужчины углубляли яму, вывороченную корнями дуба, поваленного грозой.
Вася наскоро посвятил своих товарищей во все подробности приключения, происшедшего с ним в пещере, и теперь наслаждался заслуженным отдыхом. Потом их внимание переключилось на погибшего охотника, и они вместе со всеми стали наблюдать за подготовкой к похоронам.
Старые женщины натирали тело покойного густым слоем красной охры, заменяя этим отсутствие праздничной одежды. Украшали его связками раковин, костяных бус. Не столько печаль, сколько страх перед таинством смерти выражались в каждом их жесте и взгляде.
Затем мужчины взяли украшенное тело и в том же согнутом положении, придававшем покойнику вид спящего, опустили в могилу. Рядом с трупом было положено копье, кремневый нож и по куску сала и мяса. Затем все члены рода стали руками забрасывать могилу землей, пока на месте ямы не образовался небольшой холм.
— Знаете что? — сказал Вася, отозвав в сторону Валерика и Кюльжан. — Теперь самое время нам отсюда исчезать. После того, что случилось в пещере, они совсем вообразят, что я колдун. Ведь надо же было случиться такому совпадению, что Дозор в это время выгнал на нас медведя.
— Куда же мы теперь направимся? — спросил Валерик.
— Туда, где уже люди занимаются земледелием, — быстро сказала Кюльжан. — Если бы вы, мальчики, знали, как мне хочется съесть хоть маленький кусочек хлеба!
— Значит, ты хочешь попасть в следующую ступень родового строя, — сделал вывод Вася. — Кстати говоря, именно женщинам принадлежит заслуга открытия пользы земледелия.
— Ну, это уж ты слишком, — запротестовал Валерик, в котором, видимо, проснулось мужское самолюбие.
— Ничего не слишком. В истории ясно об этом сказано. Мужчины первобытно-общинного строя занимались сперва преимущественно охотой, а женщины сбором разных дикорастущих злаков. Отсюда один шаг до того, чтобы сообразить, что чем искать эти злаки наугад, лучше посадить их семена в определенном месте и пользоваться урожаем. Мы с вами находимся сейчас в таком месте, где природные условия затрудняют развитие земледелия, но если очутиться где-нибудь южнее, скажем, в том месте, где у нас Киевская область, там уже будет самый настоящий матриархат. Это мы ведь еще в пятом классе проходили.
— Помню, — сказал Валерик. — Это когда во главе рода стоят женщины.
— Вот именно. И сейчас мы с вами увидим, как они управлялись со своими обязанностями. Возражений нет? Принято единогласно. Значит, мы отправляемся в поздний неолит.
СЕКРЕТ БОЛЬШОГО ДОМА
Широкий степной простор расстилался теперь перед путешественниками. В легких золотисто-розовых облачках медленно спускалось к горизонту солнце. Кружевно-белые гроздья медуницы испускали сладкий аромат. Из высоких степных трав приветливо глядели васильковыми глазками цветы дикого цикория, белели звезды ромашек, алели головки маков.
Кюльжан, вся розовая в свете вечерней зари, восторженно запела:
Как хороша ты, степь моя,
В лучах пурпурного заката…
Ты мне напомнила края,
Где я родилася когда-то.
Полынью терпко дышишь ты
И меда нежным ароматом….
И унесли меня мечты
В мой Казахстан, в мой край богатый.
— Кроме полыни, сестренка, я вижу здесь еще и пшеницу, — радостно сказал Вася.
— Где?
— Вот, вот и вот! — И мальчик показал на несколько довольно чахлых колосков, еле видных в густой траве. Валерик только пожал плечами.
— Это дикорастущие, наверное, — сказал он, с сомнением поглядывая на колосья с еще зелеными молочными зернами. — Никаких следов ухода за «ими я не лижу.
— Так сейчас увидишь, — решительно заявила девочка. — Довольно лодырничать!
И ухватив кустик молочая, Кюльжан вырвала его с корнем.
— Бедненькие, — нежно приговаривала она, обращаясь к колоскам. — Совсем вас заглушил противный бурьян. Сейчас вам будет светлее и просторнее.
Так приговаривая, девочка старательно вырывала то вьюнок с его цепкими плетьми, покрытый бело-розовыми «граммофончиками», то терпко пахнущий куст полыни. Мальчики так же азартно занялись прополкой. Они разогнули спины только тогда, когда начало больно саднить ладони, порезанные острыми стеблями, и с удивлением заметили, что солнце почти закатилось. От узкой ленты реки, вьющейся вдали, плыл низкий туман, увлажняя каплями росы степные травы. Сильнее стал слышен аромат цветов. Приветливо зеленевший на горизонте лесок таинственно потемнел.
— Конечно, можно ночевать и здесь, — в раздумье сказал Вася, — но я не уверен, что в том лесочке нет волков.
— Про волков ничего не знаю, — ответила Кюльжан, прислушиваясь, — но коровы там есть.
— Голодной куме — молоко на уме, — засмеялся Валерик, но тут же застыл с раскрытым ртом. Совсем явственно он услышал мычание приближающегося стада.
— Молоко! Молоко! Тут есть молоко! — запела Кюльжан, хлопая в ладоши.
Откуда-то из-за леса показалось небольшое стадо. За солидно вышагивающим быком двигались маленькие пестрые коровки. Шествие замыкали несколько пастухов и здоровенный пес.
— Ну, Дозор! Наконец-то ты очутился в родственной компании, — засмеялся Вася. — Соскучился, поди, по собачьему обществу.
Дозор, как бы соглашаясь с мнением мальчика, восторженно лая, бросился к стаду и тут же покатился клубком вместе с вцепившимся в него «родственником». Дети поспешно бросились на выручку. С другой стороны на место происшествия спешили пастухи. С трудом разняв рассвирепевших собак, старший пастух с любопытством разглядывал стоящих перед ним ребят, прикрытых звериными шкурами. Сам он был одет почти так же, но кожа, из которой были сшиты его штаны, мехом внутрь, а не наружу, была хорошо выделана и не топорщилась, а мягко облегала его фигуру. На ремне висел костяной нож правильной формы, а не заостренная пластина, как это было у первобытных людей.
— Откуда вы? — спросил пастух, закончив свой осмотр.
Вася не знал, что ответить. Выручил Валерик. Скорчив жалобную гримаску, он повел рассказ об умершем с голоду племени, из которого в живых остались лишь их трое. О том, как они много дней и ночей шли наугад, питаясь только травами и ягодами, и, в заключение, попросил дать им приют и пищу, хоть на самое короткое время.
Пастух сочувственно выслушал рассказ мальчика. Старший предложил детям идти с ними до стоянки, но предупредил, что вопрос о приеме их в Большой Дом будет решать Старшая Мать.
На первый случай это вполне устраивало путешественников, и они последовали за пастухами, опешившими догнать ушедшее вперед стадо.
— Ай да Валерик! — удивлялся вслух Вася. — Не знал я за тобой таких талантов! Артист. Настоящий артист!
Но Кюльжан не разделяла .его восхищения. — На стыдно ли так врать, — возмущалась она. — Лучше бы уж молчали. Пастухи подумали бы, что мы их не понимаем и все равно взяли бы с собой.
Мальчики, заспорив с ней, незаметно подошли к речке. Их оглушил радостный хор лягушек, и немедленно облепили тучи комаров. Энергично работая хвостами, коровы жадно пили воду. Вася, Валерик и Кюльжан шлепали себя и друг друга ладонями, спасаясь от комаров. Наконец, они добрались до стоянки.
Это действительно был довольно большой дом, около тридцати метров в длину и не менее двадцати метров в ширину. Его чуть наклоненную в одну сторону крышу поддерживали бревенчатые столбы. Стены были сделаны из прутьев и камыша, обмазанных глиной. Вблизи дома находился плетневый загон для скота, но навесов и сараев не было.
Огромные псы всех мастей и калибров встретили Дозора негодующим лаем. Видя, что его четвероногому другу угрожает опасность закончить свое путешествие на этом этапе, Вася отчаянно закричал. К нему немедленно присоединили свои голоса Кюльжан и Валерик.
Высокая мускулистая женщина в платье, сплетенном из волокон какого-то растения, услышав крики детей, вышла навстречу стаду. Ударом хворостины она разогнала свору собак и теперь внимательно рассматривала пришельцев. Крупные, правильные черты ее лица, энергично очерченные черные брови, добрые карие глаза произвели на ребят самое хорошее впечатление. Кюльжан подошла поближе к женщине, та ласково склонилась над нею, и их черно-смоляные косы на миг смешались.
«Старшая Мать», как почтительно назвал ее старый пастух, видимо, обладала добрым сердцем. Выслушав его рассказ о встрече с детьми, она повела неожиданных гостей к разложенному у дома костру, усадила их в общий круг с другими ребятишками и, ласково кивнув, поспешила вернуться к стаду.
— Ну, кажется, мы устроимся здесь неплохо, — с облегчением сказал Валерик. — А ты еще сердилась на меня, Кюльжан!
Но девочка не ответила. Ее внимание привлекли подвешенные над огнем глиняные горшки в форме круглых котлов, в которых булькало какое-то варево.
— Почему стенки котлов в каких-то ямочках, — недоумевала она. — Для красоты, что ли?
Тут и мальчики обратили внимание на то, что бока котлов были сплошь покрыты округлыми ямочками, так что напоминали собой медовые соты. Девочка, чуть постарше Васи, мешавшая в этот момент длинной деревянной ложкой варево, засмеялась.
— Какие глупые, — сказала она куда-то в сторону. — Разве они не знают, что в таком горшке зерна варятся скорее?
— Ага! — сказал Вася обидчиво, обращаясь к Кюльжан. — Конечно, от ямочек стенки горшка делаются тоньше, и вода закипает быстрее. А если бы эта девочка пришла к нам в гости, ей было бы еще труднее понять, как устроены наши вещи, но я бы над ней не смеялся.
Маленькая повариха вспыхнула и стала сосредоточенно рассматривать свои босые ножки.
Но внимание Кюльжан было уже обращено в другую сторону.
— Посмотри, Вася, — сказала она. — Здесь коров доят мужчины.
Действительно, кроме Старшей Матери ни одна из женщин даже не подошла к стаду, находившемуся уже в загоне.
В это время пастухи, спутав мочальными веревками задние ноги коров, торопливо доили их. С другой стороны коров еще торопливее сосали подбежавшие к ним телята. Некоторые животные яростно сопротивлялись дойке. То одна, то другая корова, порвав путы, выбивала ногой из рук доильщика глиняную чашу, и добытое с трудом молоко выливалось на землю.
— Да! Доение здесь нелегкая работа, — вздохнул Вася. — Женщине не справиться с таким диким животным.
— И доят здесь по старинке, — вздохнула Кюльжан. — Еще моя бабушка так доила: с одной стороны она, с другой теленок.
Было уже совсем темно, когда доение закончилось. Все принесенное молоко было сразу вылито в варево, снятое с огня. Теперь к костру подошли и взрослые. Старшая Мать, вооружившись большим деревянным ковшом, черпала из котлов и наливала в глиняные чашки кашу из зерен ячменя. Другие женщины принимали чашки и ставили их перед мужчинами и детьми.
— Какая большая у них семья, — шепнул Валерик. — Целый колхоз, или, в крайнем случае, бригада.
Ужин начался. К каждой чашке полагалась одна деревянная ложка, которой ели по очереди шесть-восемь человек.
Когда вся каша была съедена, одна из женщин собрала посуду и направилась с ней к протекавшему ручью. Кюльжан поспешно вскочила на ноги.
— Я помогу ей мыть чашки, — сказала она в ответ на вопросительный взгляд Васи. — Я так соскучилась сидеть без дела!
И, сорвав на ходу пучок травы, девочка поспешила за ушедшей.
— Да, — сказал Вася. — Нам тоже надо браться за какую-нибудь работу. Не можем мы тут сидеть дармоедами!
— Утро вечера мудренее, — ответил, позевывая, Валерик. — Если здесь живут, как в колхозе, кто-нибудь должен распределять и работу. Завтра спросим у этой Старшой Матери, что нам делать.
Светили звезды, и яркая полная луна плыла сквозь легкие облачка. Ее лучи красиво серебрили мокрые от росы листья деревьев. Уже почти все жители скрылись в доме, когда к мальчикам вернулась Кюльжан.
— Ну вот мы и устроились с ночлегом, — сказала она. — Тетя, которой я помогала мыть посуду, сказала, что мы будем ночевать с нею, у нее есть свободное место. Вчера она выгнала отца своих детей.
— Почему это выгнала? Так не бывает.
— Нет, бывает, — возразила Кюльжан. — Тетя сказала, что он плохой охотник и стадо пасти не хочет, все время спит. Она оставит детям лепешку, а он отнимет и сам съест.
Женщина в это время отнесла посуду и вернулась за детьми. Сперва она забрала своих: одного на руки, другого — взяв за ручонку, потом кивнула головой нашим путешественникам, предлагая следовать за нею. Один за другим они переступили порог Большого Дома. Виновато поджав хвост, с ними шмыгнул и Дозор.
В полной темноте, держась друг друга, дети шли гуськом за женщиной. Она привела их в маленькую каморку с крошечным отверстием вместо окна. Дети почувствовали, что ступают по мягкой шкуре.
— Здесь будете спать, — сказала коротко уставшая за день женщина.
Опустившись на шкуру, Вася пошарил вокруг руками и обнаружил твердый валик из скатанной шерсти для изголовья. Примерился на нем — удобно ли будет? И мгновенно уснул.
Мальчик проснулся, почувствовав, что кто-то грубо и настойчиво тащит его за ноги. Он услышал тихое рычание Дозора и окончательно пришел в себя.
Было еще очень рано. В отверстие, заменявшее окно, вместе со свежей струей утреннего воздуха лился голубоватый рассвет. В дверях, вернее, на фоне шкуры, отгораживавшей каморку, стоял высокий, но какой-то нескладный мужчина с рыжеватой всклокоченной шевелюрой, в меховых штанах, торчавших клочьями. Это он тащил Васю за ноги из помещения. При этом он прыгал на одной ноге, отбиваясь другой от наседавшего Дозора. Все это показалось мальчику не столько страшным, сколько смешным.
— Наверно, отец, место которого мы заняли, — подумал Вася. — Но ведь мы же не самовольно… Нас пригласили.
Мальчик рванулся из рук незадачливого хозяина, нечаянно задев малыша, спавшего рядом. Тот немедленно заголосил. Женщина проснулась. С минуту она молча глядела на непрошенного посетителя, потом нехотя встала, молча взяла его за спутанные космы волос и выставила из помещения. Затем она взяла каменную чашу с небольшим углублением, зачерпнула рукой из стоявшего рядом кувшина горсть ячменных зерен и, высыпав их в чашу, принялась усердно растирать каменным пестом.
Васе было неловко оставаться праздным наблюдателем, и он предложил свою помощь. Пест был очень тяжел, зерна сперва выскакивали из этой примитивной зернотерки, но мальчик быстро освоил это несложное дело. Женщина принесла ему чашку, в которую нужно было высыпать готовую муку, и пошла по своим делам.
Вася старался изо всех сил. Скоро ему стало жарко, устали руки, но прекращать работу было стыдно. Он очень обрадовался, когда, услышав стук песта, проснулись Валерик и Кюльжан.
— Давай помогу, — предложила сразу девочка, взглянув на измученное лицо Васи.
— Пусть лучше Валерик меня сменит — пест очень тяжелый, — прерывающимся голосом возразил тот.
— Это не мужская работа, — запротестовал Валерик.
— Как тебе не стыдно, — вспыхнула Кюльжан. — Вот я скажу этой женщине, чтоб она не давала тебе лепешек, которые напечет из этой муки. Кто не работает, тот не ест!
— Уж и пошутить нельзя. — Давай, сменю, что ли!
И он начал лениво долбить пестиком в ступке. Зерна так и брызнули в разные стороны. Возмущенная девочка вырвала у него пест и усердно принялась за работу. Сменяя друг друга, она и Вася натолкли почти полную чашку муки. Валерик обиженно сопел и старался не смотреть на товарищей.
В азарте дети не заметили, что за ними издали наблюдают приютившая их женщина и Старшая Мать. Подойдя к ним, Мать ласково провода рукой но раскрасневшемуся личику Кюльжан, сунула ей и Васе по горсти диких сушеных груш и, взяв чашку с мукой, удалилась вместе с женщиной, не удостоив Валерика даже взглядом.
— Вот нас уже и премировали, — засмеялся Вася, грызя твердую, как дерево, грушу. — А ничего грушки! Угощайся, Валерик!
Но тот самолюбиво отверг угощение.
— Пойдемте, посмотрим, что это за дом! — предложил Вася, покончив с грушами, а то ночью мы ничего и не видели. Здесь, как будто, делать больше нечего.
Приподняв шкуру, служившую дверью, они вышли в общее помещение. Часть его была отгорожена такими же шкурами. Видимо, в нем жило несколько семей. Твердый пол внутри дома был сделан не только из утрамбованной, но даже и обожженной глины. В конце дома у выхода наружу был сложен каменный очаг, наверно, служивший зимней кухней. В углу лежали каменные топоры различных форм и размеров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35