А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Даже сейчас на островах практически отсутствуют такие блага цивилизации, как телефон, водопровод, электричество, теплоснабжение. Ведь на этих скалах не было ни угля, ни дерева, ни земель, пригодных хотя бы для скотоводства. Большую часть продуктов, включая и продукты первой необходимости, привозили с материка.Как только было выяснено, что отсутствуют малейшие перспективы для развития бизнеса на островах, международная склока быстро утихла сама по себе. А вскоре интерес к ним пропал полностью, так как корабельный магнат не пожалел денег и приобрёл официальные права на владения островами у трех заинтересованных правительств.«Надо же, каким шустрым оказался этот славянин», — подумала Перл. Он отстроил роскошную виллу на самом красивом из купленных островов, а чтобы расплатиться со строителями, решил продать остальные на одном из самых престижных аукционов Нью-Йорка. Здесь могут найтись толстосумы, способные выложить большие деньги за никчёмную скалу только потому, что с неё открывается бесподобный вид на Эгейское море.Торги за вожделенный остров шли более вяло, чем за предыдущие, уж слишком, видимо, он был непривлекателен. Под конец осталось всего два конкурента, кроме Лелии. Перл снова взглянула на компаньонку и ещё больше встревожилась за неё: лицо у той пылало от возбуждения, глаза блестели.Вот наконец объявили цену в десять миллионов. Хотя это было немного меньше, чем предлагали за остальные острова, все же кусок казался чересчур жирным, и Перл не представляла, где Лелия ухитрится раздобыть такую кучу денег. Мистер Брим, между прочим, по-прежнему не сводил глаз с лица Лелии.На самом деле Лайонел Брим оказался под влиянием чар Лелии с той самой минуты, как увидел её в публике. Никакие службы безопасности или финансовые круги не могут повлиять на успех или неуспех аукциона, поскольку список его участников составляется самими владельцами. Имени Лелии в первоначальном списке потенциальных покупателей не было, однако к началу аукциона ей удалось все же в него попасть. Оставалось лишь надеяться, что у неё найдутся деньги для того, чтобы оплатить ту земельную собственность, за которую она сейчас торговалась. Истинное положение дел Лелии не знал никто, кроме самого Лайонела да ещё Клода Вестерби.Именно юный Вестерби в своё время оказался достаточно смелым, чтобы взять на продажу самоцветы, которые Лелия принесла Лайонелу. Хотя Лайонел Брим дал слово не открывать имя их владелицы, он все же должен был предъявить всю коллекцию одному из владельцев аукциона, прежде чем приступить к их реализации. И его выбор пал на Клода как на самого (Лайонел с улыбкой повторил выражение Лелии) симпатик. Так что Клоду было известно про эти драгоценности несколько больше, чем остальным.И он тут же заверил Лайонела, что попавшие к нему в руки самоцветы не просто великолепны, но и некоторые из них являются раритетами из самых известных коллекций. Лайонел догадывался, что Клод Вестерби через свои источники установил истинного владельца коллекции.Клод Вестерби сидел в заднем ряду зала, скрестив на груди руки, и внимательно следил за ходом торгов. Лайонел поймал взгляд директорского сына и так пристально посмотрел на него, чтобы тот понял, что ход торгов нарушается и он спросит совета. Недовольное пожатие плечами в ответ означало: Клод также озабочен оборотом дел, но в данный момент предпринять ничего не сможет. «Единственный выход — остановить торги, но это станет беспрецедентным скандалом», — подумал Лайонел.Но вот наступил момент, когда конкуренция ослабла, и многолетний опыт подсказал Лайонелу, что Лелия выиграет торги. На душе стало спокойно, словно с плеч свалился тяжёлый груз.Он тихонько стукнул своим молоточком и объявил:— Продано мадам фон Дамлих за тринадцать миллионов долларов. Примите мои поздравления миссис фон Дамлих, вы приобрели прекрасную земельную собственность.Лелия кивнула и, сопровождаемая Перл, поднялась, чтобы покинуть аудиторию. Среди многих, кто обернулся ей вслед, был и Клод Вестерби. Хотя это было и против правил, но когда Лелия подошла ко входу в галерею, он незаметно кивнул одному из охранников, чтобы те пропустили её без проверки приглашения. Он знал, что таковое ей не посылалось, поскольку лично составлял список. Немного погодя он тоже поднялся к выходу.— Куда мы отправимся? — спросила Перл шёпотом, пока они двигались по коридору.— Ла касе — в кассу, — ответила Лелия. — Дело сделано, и мы должны заплатить за л'аадисьон.— Вот так шутка, — криво усмехнулся Перл, — но как, черт побери, ты собираешься платить за эту каменную лоханку? — Натурально, с помощью чека, — расхохоталась Лелия.Да она и впрямь казалась не в себе. Перл встревожилась не на шутку, остаётся только надеяться на то, что Лелия все-таки стреляный воробей.— Примите мои поздравления, мадам, — произнёс Клод Вестерби, догоняя их в коридоре.Он подхватил Лелию под руку, сопровождая дам к кассе. Если что-то пойдёт не так, он предпочёл бы встретить неприятность сам.— Мсье, мы ведь не были представлены друг другу ранее, — заговорила Лелия, — я…— Я знаю, кто вы, моя дорогая, — Лелия фон Дамлих. И хотя в ваших глазах я наверняка изменился до неузнаваемости, вы остались все той же леди, признанной некогда самой обворожительной дамой в Нью-Йорке.Лелия ослепительно улыбнулась в ответ.— Меня зовут Клод Вестерби, — продолжал он. — Вы сегодня потратили немало денег, хотя и немало сэкономили. Я даже боюсь, что прежний владелец будет на меня зол, ведь он выручит за этот остров вдвое меньше, чем рассчитывал. Остаётся надеяться, что дальше дела пойдут лучше, хотя бы для меня. И мне так приятно, что именно вы приобрели такой чудный остров.«А будет ещё приятнее, — подумал он, — если ты за него расплатишься». О, если этого не случится, что его ожидает?!— А вот и касса, — сказал он. — Ну что ж, позволю себе удалиться, чтобы вы могли без помех выполнить неприятную часть процедуры. Но помните, я буду поблизости, если вам вдруг понадобится помощь. Простите мою дерзость, но не могу не сказать, как приятно было представиться вам по всей форме, пусть даже столько лет спустя.— Мерси, мсье, — отвечала Лелия. — С этими словами она нежно взяла его за руку. Её голос затрепетал, что было принято Клодом за трогательное проявление женственности для дамы её лет. — И спасибо вам за… в прошлом вы выказали такой такт в отношении моих бижу — моих самоцветов. Я знаю, что именно вы помогли мне избежать тогда многих мучений. У меня долгая память на тех, кто делал мне добро. Ещё раз мерси, мон ами Клод.Он удивлённо смотрел на неё, чувствуя, как замирает сердце. Она до сих пор была прекрасна… Сейчас она даже более прекрасна, чем сорок лет назад. И в эту минуту Клод был так счастлив за неё и её покупку, что ко всем чертям отбросил опасения по поводу того, сумеет она заплатить или нет. В конце концов он в состоянии купить этот остров и бросить к её ногам.Нежно пожав на прощанье руку, он долго смотрел ей вслед, а потом как сомнамбула двинулся по коридору обратно в зал.
Франкфурт, Германия, январь, 1810 г. В начале 1810 года Мейер Амшель Ротшильд все ещё жил во Франкфурте, дети его уже выросли, а любимый сын Натан и вовсе покинул отчий дом.— Этой ночью я видел сон, — сказал Мейер Амшель своей жене Гутль за завтраком, состоявшим из сухого хлеба, размоченного в молоке.— Сон? — равнодушно переспросила Гутль. На коротко остриженные волосы в строгом соответствии с установленной традицией был надет ненапудренный парик, а на нем — накрахмаленный голландский чепец с кружевами и лентами из тафты.— И что же это был за сон? — спросила она, подливая мужу ещё молока. — Сон о большой удаче? По-моему, удач у нас более чем достаточно. Иногда я боюсь, как бы все это однажды не обернулось для нас бедой. — И она постучала по столу ложкой.— Это был странный сон, — задумчиво отвечал Мейер Амшель. — Я видел наш дом в огне и воде. Но наши сыновья боролись плечом к плечу с грубыми силами природы, защищая одно общее дело, как когда-то Иуда Маккавей.— Нам всем хорошо известны твои рассуждения о том, как легко сломать один прутик и невозможно сломать несколько собранных в пучок, — ответила Гутль.— Этот сон предсказывает мне, что грядёт нечто выдающееся, — сказал жене Мейер Амшель. — И после этого дом Ротшильдов будет стоять столетия. Ты увидишь, моя дорогая, это случится очень скоро.Как предсказал сон Мейера Амшеля, в 1810 году его сын Натан придумал смелый и рискованный план, поставивший под угрозу не только благосостояние членов всей семьи, но и их свободу.Вот уже двенадцать лет Натан жил в Англии и добился там больших успехов. Начав в 1798 году свою деятельность в Манчестере, он занялся экспортом на континент английских хлопковых тканей, которыми торговали его отец и братья. В 1809 году Натан получил английское гражданство и вскоре открыл свой собственный банк. Он оказался самым энергичным из пяти сыновей Ротшильда.В начале марта 1810 года Натан написал отцу во Франкфурт, что было бы желательно отправить в Париж его младшего брата Джеймса с разрешением посетить некоторые города во Франции, а также в Испании, Италии и Германии. Какой еврей мог быть пожалован такой привилегией? Ещё труднее было добиться разрешения жить в Париже евреям Ротшильдам, к тому же выходцам из Пруссии.Однако веря в непреложность знамения, полученного во сне, Мейер Амшель надел цилиндр, кружевное жабо, лучший чёрный костюм и отправился навестить своего друга, князя Тёрна Таксиса, семье которого Ротшильды ссудили в прошлом большую сумму денег. Видимо, пришло время востребовать долг, хотя и не совсем обычным образом.— Ротшильд, да ты сегодня выглядишь щёголем, — приветствовал его князь. — Если судить по твоему виду, это не просто светский визит. С Божьей помощью я постараюсь выполнить твою просьбу.— Ваша светлость как всегда крайне проницательны, — отвечал Мейер Амшель. — Я пришёл просить вас о невозможном: чтобы моему сыну Джеймсу было пожаловано разрешение основать резиденцию в Париже.— Это и в самом деле проблема, — подтвердил князь. — Даже я, настоящий пруссак, не могу получить такое разрешение.— Знаю, моя просьба трудна, — отвечал Мейер Амшель. — Но мне необходимо во что бы то ни стало добиться её выполнения по глубоко личным причинам.— Поскольку твои «глубоко личные причины», как правило, приводят к увеличению богатства Ротшильдов, полагаю, что помочь тебе, насколько это возможно, будет и в моих личных интересах. У тебя уже есть на этот счёт какие-либо идеи? Обычно ты не обманывал мои ожидания! — рассмеялся князь.— Конечно, я не мог не придумать предварительно о способах разрешения проблемы, — скромно потупился Ротшильд. — Если бы удалось уговорить какого-нибудь вашего знакомого из высшей знати, собравшегося ехать во Францию, включить моего сына в свиту…— Действительно, под этим предлогом он мог бы попасть в Париж, — слегка нахмурился князь, — но тебе наверняка известно, что там скоро соберётся пол-Европы…— Вы имеете в виду королевскую свадьбу? — предположил Мейер Амшель.— Если только бракосочетание некрещёного корсиканского выскочки может именоваться королевской свадьбой, — проворчал князь. — Боже милостивый! Не успела его первая жена предстать перед ликом Господа, как он берет в жены другую! Да от этого кровь стынет в жилах, вот что я скажу! У кардиналов даже не хватает духу при сём присутствовать. Зато европейская знать рвётся на это зрелище, как на петушиные бои. Дело твоё, Ротшильд, если тебе так уж необходимо обеспечить участие сына в этом представлении. Только не припомню среди своих знакомых никого, кому доставило бы удовольствие иметь в собственной свите, ты извини, сына еврейского торгаша. Нам надо хорошенько подумать, как решить эту проблему, ведь я сам вовсе не намерен там присутствовать.— Да, ваша светлость. Нам надо найти кого-то достаточно влиятельного, кто хотел бы присутствовать при бракосочетании Наполеона и эрцгерцогини Марии-Луизы, но по некоторым соображениям, например, в силу стеснённых денежных обстоятельств…— А! Я знал, Ротшильд, что ты не придёшь ко мне без готового плана! Так тебе нужен не мой совет, а мой чайник? — захихикал князь.Это было вполне искренним признанием князя Тёрна Таксиса. Будучи главным почтмейстером Центральной Европы, в прошлом он не раз с помощью пара вскрывал официальные письма и к обоюдной выгоде делился их содержанием с Ротшильдом.Князь дважды хлопнул в ладоши, и к нему подбежал слуга. Небрежно нацарапав на клочке бумаги несколько имён, князь протянул ему список.— Ступай на почту и отбери все, что имеет отношение к данным лицам, — приказал он. — Ну, Ротшильд, надеюсь, тебе повезёт нынче же вечером.— Если мне позволено будет заметить, ваша светлость бесконечно добры и искусны в разрешении любых проблем, — радостно блеснув глазами, сказал Ротшильд.Великого князя фон Дальберга вовсе не обрадовало бы предложение включить Джеймса Ротшильда к себе в свиту. Однако, имея сведения о его финансовых затруднениях, князь Тёрн Таксис смог предложить ему некие услуги, на которые тот согласился. Ротшильд обязуется финансировать дорогу, роскошные туалеты и трапезы князя во время его путешествия и пребывания в Париже. В ответ на это великий князь добивается для сыновей Ротшильда не одного, а трех видов на длительное проживание во Франции. Предложение вполне устроило князя фон Дальберга.В марте 1811 года, когда Карл и Соломон Ротшильды уже прочно обосновались во Франции, Джеймс, самый младший из братьев, угощался пирожными в кабинете у министра финансов господина Мольена. Кабинет был полон солнечного света и гиацинтов, собранных с заснеженных аллей в парке Тюильри.— Господин Ротшильд, — сказал господин Мольен, стирая с губы кусочек жирного крема, — я отправил послание императору с вашими предложениями, о которых вы мне говорили. Но мне до сих пор не верится, что подобная удача может быть правдой.— Помилуйте, да вы, видно, шутите, — отвечал Джеймс. — Неужели вы, министр финансов, допускаете мысль о том, что британец может в финансовых вопросах оказаться более ловким, чем француз?— О нет! Безусловно, нет! Они глупцы — британцы! И весь мир считает их таковыми. У меня в голове не укладывается, как министры в Лондоне, если только они не последние предатели, девальвировали фунт на десять процентов, а гинею более чем на тридцать! Разве можно обесценивать свои собственные деньги в военное время.— Но ведь вы сами, господин Мольен, видели письма, — сдержанно возразил Джеймс.— Да, да, конечно. Истощение английского золотого и серебряного запасов будет в интересах французской империи политики. Вы же понимаете, армия не может сражаться на пустое брюхо или босиком. Нам известно, как теснят на полуострове их генерала Веллеслея. Уверяю вас, что война вот-вот кончится: мы перехватили послание Веллеслея к министрам, где он просит отозвать его армию, коль правительство не в состоянии обеспечить армию самым необходимым. Как говорят британцы, «правь, Британия, морями», а мы, французы, будем править сушей! Пока мы будем опустошать их золотой запас, они не смогут посылать поддержку к Веллеслею — ведь мы в состоянии перекрыть все их пути снабжения!Закончив свою вдохновенную лекцию о войне и экономике, французский министр принялся за очередное пирожное.— Хорошо, что император занял такую позицию, господин Мольен, — вежливо сказал Джеймс, — иначе мне было бы крайне сложно провозить британское золото через Германию. Пришлось бы с большим трудом пересечь большую территорию, совершив по пути столько подкупов, что в итоге выгода оказалась бы крайне мала. Теперь же, когда у меня есть разрешение на проезд через Дюнкерк, вся выгода от операции достанется французскому правительству. Не могу не отдать должное вашей предусмотрительности.— Да, не могу не гордиться собой, — пробурчал Мольен с набитым ртом. Во Франции прекрасно осведомлены, что вы, евреи, больше заинтересованы в своей личной выгоде, чем в сближении с какой-либо нацией. В каком-то смысле, вы — люди без отечества. Возможно, похищение золота распадающейся Британской империи, может, поначалу и покажется вам чересчур дорогим удовольствием, но небольшая потеря для вашего кармана обернётся значительной прибылью для Франции. Когда же в Германии вступит в силу Наполеоновский Кодекс Свод законов, вводимый Наполеоном I на захваченных им территориях

, евреи во Франкфурте, впервые за тысячу лет, получат возможность свободно распоряжаться своей собственностью и открыто заниматься бизнесом.— Нам очень повезло, что господин Мольен так хорошо разбирается в ситуации, — заметил Джеймс. — И за это вы войдёте в историю.В течение двух лет Натан, находясь в Лондоне, скупал золотые слитки у Ост-Индской компании. Скупал в неограниченных количествах, поскольку платил сразу и не торгуясь, в то время как Британское правительство обычно дожидалось снижения цен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40