Даже по просьбе мамы.— Можно полюбопытствовать, для чего вы здесь собрались? — ядовито вопросил Марк. — Позвольте напомнить: сегодня понедельник и вы трое прогуляли работу, дабы выяснить, что творится с Варварой. Состязания в скудоумии могли бы отложить и до пятницы. А ты, Варвара, прекрати накачиваться водкой. Не надейся, что тебе удастся напиться до бесчувствия и свалиться под стол, прежде чем закончишь свою страшную повесть. Я лично брошу тебя в ванну с ледяной водой.— Как всегда, суров, но справедлив, — прокомментировал Генрих. — Продолжай, Варька.— Дальше начинается самое ужасное, — уныло сказала я. — День рождения отмечали в узком кругу — только домочадцы и почетный гость, начальник сына. Зная мое отношение к голубоглазым блондинам, легко представить первое впечатление, которое он на меня произвел. А этот был еще и здоров как медведь. И меня, естественно, усадили за стол рядом с дорогим гостем. Я и глазом моргнуть не успела, как все семейство принялось нас сватать. Пока Валентина сладко пела гостю о моих достоинствах, ее супруг шептал мне на ухо о богатстве и организаторском таланте самого Бориса (так его зовут). Вообще-то до меня не сразу дошло, как скверно обстоят дела. Мамины подруги вот уже лет пять мечтают выдать меня замуж. Приятного, конечно, мало, но я всегда воспринимала попытки сводничества спокойно. Мечтать, в конце концов, не запретишь. Но кто мог предположить, что это набитое деньгами чудовище радостно ринется осуществлять их планы? Не прошло и получаса, как он начал усиленно за мной ухаживать. Сначала я думала, что гость любезничает со мной из желания угодить хозяевам, и его авансы не слишком меня раздражали. Но потом стало понятно, что для простой вежливости он действует чересчур рьяно, и я пришла в ужас. Представляете: блондинистый медведь с выпученными белесыми глазками норовит приобнять меня за плечи? Кошмар.Нарисованная картинка произвела впечатление на присутствующих. Некоторое время все молчали. Но недолго.— Ты хочешь сказать, что на тебя так подействовали воспоминания о пережитом ужасе? — резко спросил Марк. — Ты хоть иногда в зеркало смотришь? Знаешь, на кого ты стала похожа? Если этому виной мелкий неприятный эпизод трехмесячной давности, тебе пора показаться психиатру.— Давно пора, — поддержал его Прошка. — Я уже пятнадцать лет даю ей этот совет, а она, неблагодарная, только грязью меня обливает. Можно было догадаться…— Да подождите вы! — перебил его Леша. — Ты ведь еще не закончила, Варька? Что было дальше?— Я впала в панику и сделала первую крупную ошибку.— Ну, положим, первую крупную ошибку ты сделала лет сто назад, когда появилась на свет, — встрял Прошка, но Генрих снова быстро закрыл ему рот.Одарив горе-остряка многозначительным взглядом, я продолжала:— Я нагрубила ухажеру, но тут же устыдилась и попыталась сгладить резкость. Чертов Борис принял мою попытку за поощрение его ухаживаний. С тех пор я не знаю, как от него отвязаться. Я отклоняю все его приглашения, но он попросту меня не слушает. Стоит мне только выйти на улицу, он тут как тут: сгребает меня в охапку, запихивает в машину и тащит, куда ему заблагорассудится.У Прошки отвалилась челюсть.— Вот это да! Ну и мужик! А я-то до сих пор думал, что не родился еще титан, способный с тобой справиться. Снимаю шляпу!— И ты так и не удосужилась с ним объясниться? — не поверил Марк.— Говорю же, он меня не слушает! По какой-то неведомой причине он решил, что я стану ему превосходной женой, и ничто не способно убедить его в обратном. Я миллион раз говорила ему, что не собираюсь замуж, что он не в моем вкусе и прочее и прочее… А это чудовище только обнимало меня своей гнусной лапой за плечи, целовало ручку и заявляло, что я еще увижу, как великолепно у нас все сложится. Он всякий раз умудряется доводить меня до исступления, я ору в ярости, что меня от него тошнит, и вообще веду себя омерзительно…— Вполне типичное для тебя поведение, — быстро вставил Прошка и уклонился от карающей десницы Генриха.— …В результате я всегда перегибаю палку, а потом начинаю раскаиваться и иду на попятный, а Борис (черти бы его взяли!) тут же пользуется моей минутной слабостью и продвигает наши отношения на следующую ступеньку.— Так не разговаривай с ним вообще, — предложил ошеломленный Леша.— Как можно не разговаривать с субъектом, который запихивает тебя в машину и возит по друзьям и родственникам, представляя как свою невесту?— Бред какой-то, — буркнул Марк. — Как он может запихнуть тебя в машину? Ты что — мешок с тряпьем? Не можешь вырваться, позвать на помощь, наконец?— Во-первых, у такого пойди вырвись! Из него можно десяток таких, как я, настрогать, и еще порядочный шмат останется. А во-вторых, естественно, я орала как резаная. Только что толку? Немногим смельчакам, которые отваживаются вмешаться, он лучезарно улыбается и радостно сообщает, что невеста у него с норовом, но потому-то он ее и любит. Те, смущенно ухмыляясь, ретируются.— А ты не пыталась произвести невыгодное впечатление на его друзей? — спросил Леша. — Может, они его разубедят?— Еще как пыталась! Да я сама себе становлюсь отвратительна, когда общаюсь с его знакомыми. Развязная, вульгарная особа, которая понятия не имеет о правилах поведения в обществе и вообще только вчера с дерева спрыгнула! — У меня против воли вырвался всхлип.— Подожди, Варька, — остановил меня не на шутку обеспокоенный Генрих. — Я понимаю, все это очень неприятно, но, по-моему, ты напрасно убиваешься. Ведь не может же он насильно затащить тебя в загс!Я промолчала.— Что такое? — всполошился Марк. — Ты хочешь сказать, что вы уже подали заявление?!Я уронила голову на руки. На глаза набежали слезы.— Варька! — раздался единый протестующий вопль.— Нет. — Я мужественно подняла голову. — Но до этого чуть было не дошло. Я удрала в Питер. Что делать дальше — не знаю.— Ты что, спятила? — холодно поинтересовался Прошка. — Как это — не знаешь? Ну, пусть он даже затащит тебя в эту контору, откажешься подписывать их дурацкие бумажки, и баста!— Понимаете, недавно я сваляла такого дурака, что впору в петлю лезть. Есть у меня старинная подруга, еще школьная, Надеждой звать. Сколько я ее помню, она всегда вертела вашим братом, как хотела. Хотела — влюбляла в себя, хотела — отваживала, хотела — в запасных кавалерах держала. Все наши девицы из-завидовались, на нее глядючи. И главное, дело тут не во внешности. Вообще-то она на Муми-Тролля сильно смахивает — маленькая, пухленькая, глазки-бусинки, щечки круглые. Нас с нею дразнили Сушкой и Плюшкой. Но это, конечно, было давно. Так вот, в злосчастную минуту я вдруг вспомнила о ней и подумала: может, Надежда согласится переманить моего женишка? А потом пусть бы делала с ним все, что заблагорассудится. Отыскала я ее телефон, дозвонилась, рассказала свою горестную историю, но она мой замысел с ходу отвергла. Давно, говорит, замужем, родила троих, и теперь на нее польстится разве что чокнутый. Я расстроилась, а Надежда говорит: «Подожди нос вешать. Ты прекрасно справишься со своим монстром и без меня. Просто вела себя до сих пор себя по-дурацки. Самоуверенного удачливого мужика, не признающего поражений, упрямое сопротивление может только раззадорить. Нужно радикально менять тактику. Можешь и дальше разыгрывать из себя вульгарную разбитную деваху, только теперь делай вид, что просто спишь и видишь, как бы заполучить его в мужья. Когда он решит, что ты от него никуда не убежишь, наверняка начнет прислушиваться к мнению друзей и родственников. И сам приглядится к тебе повнимательнее. Он же не идиот, чтобы вешать себе на шею хамоватую скандальную жену!»Я замолчала и судорожно втянула в себя воздух.— Ну и?.. — не выдержал Прошка.Я не ответила.— Ты последовала этому идиотскому совету?! — возмутился Марк.Я кивнула.— Ну знаешь! Я всегда подозревал, что у тебя мозги с плесенью, но всему должен быть предел!— Прогрессирующее слабоумие, — поставил диагноз Прошка.Крыть мне было нечем, поэтому я не ответила на гнусную клевету. Прошка, ожидавший ответной шпильки, растерялся. Пожалуй, только теперь до него дошло, насколько серьезно мое положение.— Итак, ты вдруг обнаружила горячее желание выйти за чудовище замуж, а оно только обрадовалось? — уточнил он, хмурясь.— Ты сегодня демонстрируешь чудеса догадливости, — буркнула я. — Впрочем, обрадовалось — не вполне верное слово. Чудовище восприняло внезапную перемену в моем поведении как должное. Сказало: «Я так и знал, что рано или поздно ты сменишь гнев на милость. Вот увидишь, у нас все будет прекрасно». И, не отходя от кассы, назначило день подачи заявления.— Когда?! — Вопрос прозвучал в три голоса.Со свойственной мне проницательностью я догадалась, что друзья хотят знать не когда был назначен день, а когда мы пойдем подавать заявление.— Надеюсь, никогда. Назначено было на прошлую пятницу, но ночь с четверга я предусмотрительно провела у тетки, а сюда вернулась только в восемь вечера, решив, что загс наверняка уже закрыт и чудовищу нет смысла меня подкарауливать. Честное слово, я не собиралась от вас удирать. Но, приехав домой, вдруг подумала, что Борис может вернуться, услышит из-за двери ваш галдеж и начнет ломиться в квартиру. Мне показалось, будет лучше, если я смотаюсь в Питер…— Ну и чего ты достигла своим бегством? — спросил Марк. — Все равно рано или поздно тебе придется объясняться. Ты хоть понимаешь, в какую ловушку себя загнала?Еще бы я не понимала! Только страх показаться однообразной удержал меня от очередной порции бурных рыданий. Но, видимо, желание всплакнуть ясно отразилось на моей физиономии, потому что Марк вдруг смилостивился:— Ладно, поздно кулаками махать. Нужно подумать, как исправить положение.— Да чего тут раздумывать-то! Пусть Варька объявит своему чудовищу, что расхотела замуж. Насколько я понимаю, подобные капризы вполне в духе созданного ею образа, — сказал Прошка.— В том-то и дело, что это будет воспринято именно как каприз, — вздохнула я. — Если я могла передумать один раз, то почему не могу передумать в другой? Конечно, я больше не собираюсь убеждать Бориса, будто мечтаю о нем днем и ночью. Но нисколько не сомневаюсь — просто так он не отвяжется.— Может, нам самим с ним поговорить? — предложил Леша. — Тебя он может считать вздорной особой, у которой семь пятниц на неделе, но нас, наверное, выслушает.— Сдается мне, он вообще никого не слушает, — сказала я. — Вы себе представить не можете, какую мерзкую тварь я разыгрывала перед его друзьями и родственниками. Они должны были костьми полечь, лишь бы отвадить его от меня. Нет, боюсь, ваше вмешательство не поможет.— А что, если тебе представить дело так, будто ты внезапно влюбилась, например, в кого-нибудь из нас? — предложил Прошка.— Ну и что? Думаешь, Борис благородно сам устранится с пути соперника? По-моему, он только активизирует наступательные действия.— Ты могла бы подать заявление с одним из нас, а если не поможет — даже заключить фиктивный брак. Вряд ли он захочет дожидаться тебя всю жизнь. Это мысль, а? Если хочешь, я готов фиктивно пожертвовать собой.— Ты спятил! — взвилась я. — Я, конечно, готова на что угодно, лишь бы избавиться от этого субъекта. Но выйти замуж за тебя?! Да все мои знакомые немедленно решат, что я клиническая идиотка, а родственники наверняка попытаются добиться опеки.— Ну и пожалуйста! — оскорбился Прошка. — Видно, мне и в самом деле пора провериться у врачей, раз я сделал тебе предложение. Даже на фиктивный брак с тобой может решиться только законченный псих.— Хватит базарить, — вмешался Марк. — Варька, а он действительно подал неплохую идею. Я, разумеется, понимаю твое негодование, но тебе ведь не обязательно выходить за Прошку. Вон Леша, чем не жених?— Леша даже ради спасения собственной жизни не способен убедительно сыграть подобную роль. Вы в состоянии представить, как он в костюме, при галстуке, с букетом в руках томно вздыхает и пожирает девушку нежным взглядом?Все так и покатились со смеху, кроме Леши, физиономия которого осталась совершенно бесстрастной.— Остается Марк, — сказал, отсмеявшись, женатый Генрих.Нельзя сказать, что это замечание Марка обрадовало, но держался он мужественно.— Если другого выхода нет…— Извини, Марк, но я не могу принять твою жертву. Да и не хочу, честно говоря. Мне всегда было жалко твою предполагаемую будущую жену. И вообще я не собираюсь замуж. Ни фиктивно, ни взаправду!Марк воспринял мой отказ с явным облегчением, но все-таки обиделся.— А я вообще начинаю думать, что лучше оставить все, как есть. Если твоему Борису удастся тебя окольцевать, это и будет для него самой страшной карой.Напоминание о Борисе мгновенно лишило меня куража. Я вспомнила, как последние несколько недель маялась бессонницей, боялась выходить на улицу, шарахалась от каждой тени. Какие унизительные представления давала в компании посторонних, малоприятных мне людей.Добрый Генрих не может видеть меня несчастной.— Ничего, Варька, мы обязательно что-нибудь придумаем!— А я согласен с Марком, — мстительно заявил Прошка. — Лучше оставить все, как есть. Наверняка этот Борис поприличнее прошлого жениха, первоапрельского. Судя по твоему рассказу, у этого хотя бы замашки не уголовные. Подумаешь, волосы светлые и глаза выпученные! Зато богатый. А придумаем мы, как его отвадить, — ты опять такого субъекта откопаешь, что кондрашка хватит.— Да сколько можно припоминать мне этот несчастный розыгрыш! Уже почти год прошел!— Ну и что? Ты знаешь, сколько лет жизни украла у нас своей дурацкой шуточкой?— Нечего было меня провоцировать. Еще когда родственники и мамины подруги выпытывают, скоро ли моя свадьба, и сокрушенно качают головой, услышав, что после дождичка в четверг, — можно потерпеть — с ними я вижусь раз в год по обещанию. Но когда в эту травлю включились вы, мое терпение лопнуло. Вот я и решила раз и навсегда избавить себя от намеков на тяжкую долю бедной старой девы. По-моему, замысел удался. После знакомства с Колюней у вас удивительным образом пропала охота покушать салат на моей свадьбе.— Слушай, какие мы дураки! — Прошка даже забыл старые обиды. — Колюня — вот кто нам сейчас нужен! Варька, может, уговоришь его выступить на бис? У него такая бандитская рожа, что, будь твой Борис хоть с двух медведей, ему найдется о чем призадуматься.— Во-первых, Колюня, по слухам, недавно схлопотал семь лет за разбойное нападение на милиционера. Во-вторых, Борис — бизнесмен и бандитской рожей его не удивишь. Видели бы вы его деловых партнеров! Аль Капоне перед ними — ангел небесный.— Но должно же быть у твоего Бориса хоть одно уязвимое место! — горячился Прошка. — Что-нибудь такое, чего он на дух не переносит. Если ему нравятся вульгарность, хамоватость и бандитские рожи, может, тебе на время превратиться в кисейную барышню? Будешь периодически падать в обморок и орошать окружающих потоками слез. Если и это его не проймет, поищем другие средства. Не исключено, что у него аллергия, к примеру, на цветочные запахи или рыбий корм. Тебе останется только обливаться с ног до головы духами и завести рыбок. Чем-нибудь мы его рано или поздно поразим.— Вообще-то идея хорошая, — изрек Леша. — В ней лишь один изъян — на ее воплощение потребуется время. А Варька, сами видите, и так уже превратилась в доходягу. Кто знает, во что ей обойдутся эти эксперименты.— Предлагаю применить комплексный метод борьбы, — сказал Генрих. — Во-первых, ни на миг не оставлять Варвару одну. Пусть Борис попробует запихнуть ее в машину и увезти, когда орать и яростно сопротивляться будут уже двое. Вряд ли в этом случае кто-то поверит в его историю о норовистой невесте. Чудовищу придется вести себя цивилизованно. Во-вторых, попробуем все-таки метод ненасильственного убеждения. Через две недели Варькин день рождения — прекрасный для нас повод познакомиться с ее женихом.Я не поверила своим ушам.— Генрих, ты хочешь испортить мне день рождения?— Нет! Конечно нет. Первого апреля собираемся в обычном составе.— Только без Колюни, пожалуйста, — вмешался Прошка.— Думаю, из колонии строгого режима отпроситься сложно, — успокоила я его.— Бориса можно позвать в любой другой день — ты, Варька, сама выберешь в какой, — продолжал Генрих. — Представишь нас, а потом удерешь из дома якобы по неотложному делу. Подговори кого-нибудь позвонить тебе в условленный час и объяви, что тебя срочно вызывают в издательство. Мы же попытаемся осторожно прощупать твоего суженого на предмет симпатий и антипатий, а потом под видом панегирика выдадим ему такую порцию вранья о тебе, что он побежит прочь, не разбирая дороги.— Можно обойтись и без вранья, — снова встрял Прошка. — Расскажите любому нормальному человеку историю Варвариной жизни, и желание связать себя с ней узами брака испарится у бедняги, будто и не было.— С чего это ты взял, будто можешь судить о нормальных людях?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28